Золото в крови (гет)

ПИСЬМО, НАПИСАННОЕ С НЕБА

Каникулы перед четвертым курсом начались с беззвучной пустоты. Скарлетт проводила дни в мастерской старого лондонского артефактора, учась зачаровывать драгоценности — ей нравилось работать руками, создавать что-то, что защищает, а не разрушает. Ночами она пила теплый сидр, сидя у окна, и думала, какого это — быть нужной просто так, без крови, без гербов. Лето началось с жары и щемящей пустоты, когда пришло первое письмо от Оливера Вуда, отправленное с базы «Паддлмир Юнайтед». его слова были аккуратны, словно натянутые струны: тепло, но сдержанно. Он писал, что скучает. Что его мысли все еще возвращаются к ней, особенно когда он выходит на поле и вспоминает ее танец на метле. Но между строк сквозила боль расставания, нежелание затягивать связь, которую реальность обрекала на смерть.

«Мне казалось, что ты — мой дом. Но, быть может, я просто не знал, как выглядит дом. Прости меня за это, Скар. Я должен узнать кто я, прежде чем буду достоин тебя.»

Скарлетт перечитала это письмо раз двадцать. И не сожгла его. А аккуратно спрятала в обивке чемодана, под сложенными джемперами. Ответ ее был резким и безжалостным:

«Ты не достоин ни меня, ни боли, которую я чувствую, когда думаю о тебе. Пусть этот сезон научит тебя быть не просто вратарем, а человеком. Потому что я больше не могу ждать того, кто не знает, нужна ли я ему.»

ЗВОНОК НА СТАДИОНЕ

Когда Артур Уизли пригласил ее присоединиться к поезде на кубок мира по квиддичу вместе с гарри, Гермионой и остальными, Скарлетт не раздумывала. Это был шанс сбежать от поместья Роули и его холодных стен. Но, как оказалось, прошлое не отпустило ее так легко. На месте атмосфера праздника сшивалась из разных голосов и языков, костров, палаток, флагов. Скарлетт впервые за долгое время почувствовала свободу — громкую, шумную, разноцветную.

Именно там, в лагере, она снова увидела Оливера. Он выглядел иначе: повзрослевшим, осунувшимся, с тенью на лице. Их взглядов хватило на мгновение — и на целую вечность. Он сделал шаг, словно хотел подойти, но Гермиона вовремя схватила Скарлетт за запястье, увлекая ее прочь. Позже, в тишине палатки, она будет дрожать от напряжения и сжимать в кулаке письмо, которое так и не отдала. Ночью все изменилось. В небо взмыла Темная Метка.

Люди кричали, горели палатки. Скарлетт отбивалась от хауса как могла, отыскивая Гарри и Уизли. И вдруг замерла. Там, среди фигур в капюшонах, она узнала походку. Манеру держать палочку. Отца. И мать — ее черное платье развевалось, как крылья ворона.

Мир качнулся. И в ней что-то умерло. Позже, сидя на холодной земле, прижавшись к Гермионе, Скарлетт дрожала. Она не проронила ни слова. Только ночью, когда все уснули, она достала палочку и выжгла на внутренней стороне ладони слово: «Свобода».

ОСЕНЬ, ПОЛНАЯ ТАЙН

Возвращение в Хогвартс — как вдох после утопления. Она ощутила, что изменилась — не радовалась коридорам, как прежде. Все казалось тяжелее. Шепот за спиной — о том, как Вуд «уехал от нее», как она «металась между факультетеми». Она не оправдывалась.

Но нашлись те, кто молчал рядом. Парвати и Лаванда — болтушки, но с сердцем. Они подкладывали ей шоколад на подушку после тяжелых дней. Невилл стал неожиданным другом — они вместе ухаживали за редкой мандрагорой, которую ему вручила профессор Стебль. Даже Фред с Джорджем звали ее в свои аферы, смеясь: «Ты наш мозговой центр, Скар». и Гарри. Он стал… другим. Темнее. Замкнутей. И она, как зеркало, тоже начала отдаляться.

КУБОК ОГНЯ

Имя Гарри. Пламя. Шок. Гнев. Она не кричала, не осуждала. Она просто смотрела. Видела, как он теряет друзей. Как Рон отступает. Как Гермиона держится, но и сама ломается.

И в этой тишине — она была рядом.

— Я не верю, что ты подставился, — сказала она однажды ему на лестнице к башне. — Ты не такой. Ты… другой. Он кивнул. А потом впервые с начала года улыбнулся.

ИГРЫ, ГДЕ СТАВКА — ЖИЗНЬ

Испытания. Каждое — как нож по нервам. Скарлетт была в первых рядах болельщиков. Но внутри боялась. Очень.

Когда Гарри сражался с драконом — она сжала кулаки до крови.

А потом было озеро. И ее кошмар вернулся: холод, безысходность, замедленные голоса. Она смотрела, как он выныривает с чей-то сестрой на руках, и впервые плакала от облегчения.

СВЯТОЧНЫЙ БАЛ

Она долго не собиралась идти. Не хотела. Но пришло еще одно письмо от Оливера. В нем была строчка:

«Носи что хочешь, но помни: ты сияешь даже в пепле.»

Она выбрала темно-бордовое платье. Простое, но грациозное. Волосы — в высокую прическу с рубиновыми заколками.

Сопровождал ее старший пуффендуец — Арло Хадсон, тихий и добрый. Но именно в тот вечер она увидела взгляд Драко — раздраженный, завистливый, злой.

Они столкнулись в коридоре.

— ты теперь совсем чужая, да? — прошептал он.

— я была чужой всегда. Только теперь — не притворяюсь.

Он не ответил. Только сжал кулаки. И ушел.

Ближе к полуночи она танцевала с Арло, смеялась с Гермионой и Парвати, пила сливочное пиво с Фредом. А потом — вышла в сад.

Там был Гарри. Один. Смотрел на звезды.

— Как ты? — спросила она.

Он пожал плечами:

— Как будто все вокруг ждет чего-то страшного. А я — устал ждать.

Она взяла его за руку.

— Мы с тобой — не одни.

ЛАБИРИНТ, ГДЕ МЕРТВЫЕ ГОВОРЯТ

Финальное задание. Смерть. Крик. Седрик. Воскрешение Волан-де-Морта. Скарлетт не спала трое суток. Когда Гарри вернулся, грязный, с мертвым другом на руках, она просто встала между ним и толпой. Ни слова. Просто стояла.

Она ушла в библиотеку, собрала все книги о некромантии и за ночь написала статью — «О том, кого мы теряем». Отправила в «Пророк» под псевдонимом. Печать отклонили. Но Скарлетт знала: ее голос — не молчит.

ФИНАЛ И НАЧАЛО

На перроне, когда поезд тронулся, Драко подошел.

— Ты защищаешь тех, кто обречен.

— Может. Но я выбрала. А ты? — спросила она.

Он не ответил.

ПИСЬМО, КОТОРОЕ ОН НЕ СЖАЛА

«Если мир рухнет, я все равно найду тебя. Не как герой. А как тот, кто помнит твою душу. Вуд.»

Она положила письмо в шкатулку. Не как реликвию. Как обещание.

И впереди — пятый курс. Новый уровень тьмы. Новая борьба. И, может, любовь, что пройдет сквозь пепел.

Скарлетт Элоиз Роули больше не боялась быть собой.