Если бы ты остался (джен)

Генри…

Я склонила голову набок и перевела взгляд на Первого. А ему подходило это имя.

— Но ты, наверное, уже не помнишь свое имя, так? — задумчиво спросил он. Я покачала головой. Я не слышала свое имя достаточно долго, чтобы оно осталось в памяти. Для всех вокруг существовал только номер — Одиннадцать.

— Не знаешь… Ладно…

Генри подпер рукой щеку.

— Одиннадцать… Одинна… — бормотал он. — Од… Динна… нет… О… Оди…

Внезапно Генри встрепенулся.

— Оди, — чуть громче произнес он, подчеркнув каждую букву, словно пробуя на вкус. — Оди, Оди… О-ди. Оди.

Он радостно повернулся ко мне.

— Оди! — воскликнул Первый. — Я могу звать тебя Оди. Сокращенно от Одиннадцать.

— Оди? — переспросила я. И подняла голову наверх, рассматривая проглядывающее сквозь зеленые ветви серое небо. Кажется, скоро будет дождь. — Оди…

У меня есть имя. Теперь.

— Ты… не против? — Генри чуть нахмурился.

— Нет, — я улыбнулась. — Мне даже нравится.

Он облегченно вздохнул, улыбка тронула и его губы.

— Тогда пойдем. Оди.

Он кивнул мне и бодро зашагал вперед. Я направилась за ним.

Осенний лес одновременно и завораживал, и пугал. Ветер тихо, словно играя, шуршал разноцветными листьями, но вдалеке мне чудились шаги, голоса, выстрелы…

Холод обволакивал тело, проникая сквозь тонкое лабораторное платье. Я поежилась. Вдруг крупная дождевая капля щелкнула меня по носу. За ней — вторая, третья, а потом с неба хлынули целые потоки ледяной воды. Земля под нашими ногами превратилась в грязное месиво, сразу же затекшее мне в обувь. Мой взгляд скользнул по крепким сапогам Генри, и я с завистью вздохнула. Увы, на мне были лишь хлипкие чешки. И ладно обувь, но ветер смело лобзал мои ничем не защищенные ноги и руки, заставляя вздрагивать при каждом порыве.

— Генри… — прошептала я, чувствуя, как холод сковывает тело. — Как мы проберемся в город?

— Я не знаю, — бросил он, не оборачиваясь. — Будем импровизировать. Но я знаю одно — хорошим путем ничего не выйдет.

— Что ты имеешь в виду?..

— Все, что нам понадобится, придется красть.

— Красть? — переспросила я.

— Да. — равнодушно ответил Генри. — Если понадобится — и убивать.

Я застыла, как вкопанная.

— Что случилось, Оди? — спросил он ледяным тоном.

Генри тоже остановился и повернулся ко мне, сдув со своего носа маленькую дождевую каплю. Его глаза стали холодными, как лед.

— Кого убивать?.. — прошептала я, еще надеясь, что ослышалась.

— Всех, кто нам помешает. Ты же уже сегодня замочила несколько солдат.

Потому что они были из лаборатории. Но убивать мирных городских жителей только потому что они преградят нам путь? Спокойно красть то, что принадлежит им?!

— Нет! — выпалила я, не задумываясь.

— У тебя нет выбора! — резким тоном оборвал меня Генри. — Это жизнь, Оди. По-другому никак. Мы — беглецы, находящиеся вне закона. У нас нет ограничений.

Дождь не прекращался. Лабораторная майка сильно потяжелела и стала липкой, а в обуви можно было устраивать бассейн для лягушек. Но, несмотря на это, я тихо и четко произнесла:

— Есть. Совесть.

— Совесть?!

Генри расхохотался, но в его смехе не было веселья.

— Тебе придется лишиться ее, если хочешь выжить.

Глаза предательски защипало. Я всхлипнула, и, почти не осознавая, что делаю, развернулась и понеслась прочь. Слезы смешивались с каплями дождя, застилали глаза, и я почти ничего не видела. Эксперимент номер один пугал меня — его тон, глаза, его сила, которую он мог использовать в любой момент и направить против меня.

— Куда это ты собралась?

Голос раздался так близко, словно он стоял сзади меня. Я вздрогнула и повернула голову, продолжая бежать. Сквозь пелену слез я различила Генри. Он стоял на том же месте, но ни капли ни отдалился от меня. Я удивленно взглянула себе под ноги и обомлела.

Мои ноги судорожно дергались в воздухе, совершенно не касаясь земли, которая была подо мной в двух метрах. Я попыталась сдвинуться с места, но тщетно.

Я провела рукой по глазам, стирая слезы, и снова оглянулась. Генри с бесстрастным выражением лица направлял на меня напряженную ладонь. Это он удерживал меня в воздухе.

Мой страх усилился, и я с удвоенными силами забрыкалась, стараясь освободиться от его контроля.

— Я могу тебя отпустить, — негромко произнес он. — И ты упадешь лицом прямо в эту грязь.

На мгновение гравитация вспомнила про меня и я, испуганно взвизгнув, резко опустилась на целый метр.

— Ты еще маленькая, Оди, и тебе не понять. У нас нет выбора кроме того, как красть и убивать.

Я почувствовала, как мои ноги снова коснулись земли. Но не убежала — не знаю, почему. Что-то удерживало меня, и это был не Генри. Это «что-то» было во мне.

— Оди, — позвал он.

Из его тона исчез лед, он старался говорить мягко.

— Я не хотел тебя пугать. Просто пойми: нам нельзя разделяться. По одиночке мы погибнем. Так не лучше ли соединить силы?

Может быть Генри и прав.

Я не заметила, как он тихо подошел ко мне и присел на корточки, чуть наклонив голову в сторону.

— Прости меня, Оди.

Генри мягко смахнул с моей щеки каплю — то ли слезу, то ли след от дождя.

— Ты справишься со всем, — сказал он. — И я в тебя верю.