↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Временно не работает,
как войти читайте здесь!
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Свет в бензине (гет)



Автор:
Фандом:
Рейтинг:
PG-13
Жанр:
AU, Романтика
Размер:
Миди | 98 174 знака
Статус:
В процессе
 
Не проверялось на грамотность
Северус Снейп впервые за долгое время смотрит не назад, а вперед.
Лето 1989 года. Вечер. Тупик Тисовой улицы. Она приехала ниоткуда — с ревом двигателя и запахом дождя на коже.
Он ждал всю жизнь — но не знал, кого.
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава

Глава 6. Ночной бензин

Последний учебный день закончился тишиной. Странной, тяжелой тишиной, которая наступает после многомесячного грохота голосов, скрипа перьев и звона стеклянных пробирок. Снейп шел по коридорам Хогвартса, ощущая, как стены прощаются с ним безразлично. Как всегда. Он подписал последние отчеты, отдал последние инструкции Филчу относительно подземелий, проверил запасы редких ингредиентов в кладовой, чтобы, вернувшись осенью, не найти вместо них пустые склянки. Всё как обычно.

«Как обычно» всегда спасало его. Делало мир понятным, удерживало на границе разума. В «как обычно» не было боли.

Он аппарировал к дому в Коукворте поздно вечером. Лето уже вступило в свои права, но воздух оставался прохладным, особенно в этом старом доме, где каменные стены дышали зимней сыростью даже в августе.

Дом встретил его молчанием. Он прошел в прихожую, снял мантию, повесил рядом с дверью. Тусклая лампа под потолком освещала старый, потёртый диван, стопку книг на кресле, стол, заваленный склянками, застывшими перьями и недопитыми чашками черного чая. В этом доме всё было неподвижным. Остановившимся. Как будто время забылось, запечаталось вместе с тем, кто здесь жил.

Он разжёг лампу в гостиной, проверил зелья в кладовой, провёл пальцем по корешкам книг на полках, как если бы гладил чьи-то спящие плечи. Тишина давила, но она же и утешала. В спальне было холодно, простыни пахли пылью и каменной сыростью. Он открыл окно, выпуская застоявшийся воздух на улицу, и вдруг услышал это.

Гул. Низкий, хриплый, пробирающий до костей. Как раскат грома в жаркий вечер, как рычание огромного зверя где-то в тумане. Гул мотоцикла.

Северус застыл. Сердце дернулось, как марионетка на рваной нитке. Он не помнил, как спустился вниз, как открыл входную дверь. Просто стоял на крыльце, босой, с распущенными волосами, в чёрной рубашке и тёмных брюках, и смотрел на улицу, где в желтоватом свете фонаря остановилась она.

Эллен сидела на мотоцикле, глушила двигатель. Шлем она уже сняла, волосы, чуть влажные от ночной сырости, спадали на лицо. Несколько прядей прилипли к губам, и она стряхнула их, как кошка после дождя. Глаза её блестели — усталостью, дорогой, и ещё чем-то, что он не мог назвать.

— Привет, — сказала она негромко. Голос прозвучал будто бы в его голове, такой знакомый, почти родной за эти странные месяцы. — Я тут… увидела тебя. У обочины. Ну… — она запнулась, отвернулась, будто рассматривая потёртую вывеску лавки через дорогу. — И подумала… почему бы… — она хмыкнула, улыбнувшись смущённо, — почему бы не заехать.

Он смотрел на неё, не моргая. Слова не приходили. Лишь странная, глухая дрожь поднималась от живота к горлу, перекрывая дыхание.

— Я ещё… — продолжила она, почесав щёку, на которой осталась чёрная мазка масла, — я тут заглянула в тот твой… магазинчик трав. Странное место. Пахнет пылью и котами. Но там мило.

Он всё ещё молчал. Держал руками дверной косяк, словно боялся упасть. Ночь дышала прохладой, и с улицы тянуло запахом бензина, вишнёвой «Вирджинии» и лета. Этого первого месяца лета, когда воздух ещё свежий, а мир кажется новым, даже если ты слишком стар, чтобы в это верить.

Эллен посмотрела на него прямо. В её глазах не было привычной дерзости. Только усталость и… смущение. Настоящее, беззащитное.

— Почему ты… — она облизнула губы, вздохнула и выдохнула, — почему ты не приходил в парк?

В этот момент он почувствовал, как что-то внутри него хрустит. Как старая доска под сапогом. Хрупкий звук — почти не слышный, но от которого замирает всё тело.

Он смотрел на неё. На её волосы, в которых запутался лунный свет. На руки, всё ещё в перчатках, пахнущих дорогой и дождём. На глаза, в которых не было магии. Только человек.

И вдруг ночь показалась ему не такой уж тёмной.

Он сделал шаг к ней, на улицу, туда, где прохладный летний воздух пах пылью. Но ступня зацепилась за порог. Всё произошло мгновенно: он почувствовал, как шершавое дерево царапает кожу под пальцами ног, как голень болезненно ударяется о косяк, и его тело теряет равновесие. Но рука вовремя вцепилась в дверную раму, костяшки побелели от силы, и он остался стоять, склонившись вперёд, тяжело дыша, с растрёпанными волосами, которые упали на лицо.

Он услышал её смех. Негромкий, немного хриплый от выхлопных газов и ночного воздуха. Смех, в котором не было злобы — только искреннее, простое веселье. Как будто всё это было… нормально. Как будто смешно видеть, как он, профессор, мастер зелий, член Ордена Феникса, смертельно опасный человек, чуть не падает босиком перед девушкой с запахом бензина.

Его кожа горела под ночным ветром. Тепло разлилось от груди к горлу, как горячее зелье. В глазах защипало, и он не знал — от чего. От боли в ударившейся ноге, от того, что он выглядел глупо, или от её смеха, который разрезал тьму, как солнечный луч сквозь грязное окно.

Он медленно выпрямился, оперся спиной о дверной косяк, глядя на неё из-под тёмных, спутанных прядей. На миг ему показалось, что он видит её как-то по-другому. Не той женщиной, что живёт в бензиновой воне, в клубах дыма на шоссе, не той свободной странницей, чьё присутствие обжигает, как огонь. А просто — человеком. Той, кто сейчас смотрит на него с этим странным, мягким выражением глаз, где смех уже погас, оставив только тихую, тёплую нежность.

— Прости, — сказала она после паузы, отводя взгляд и резко проведя рукой по шлему, словно стирая невидимую пыль. — Я… я не должна смеяться. Просто… — и её голос дрогнул, стал ниже, почти шёпотом, — просто ты выглядишь… живым.

Он не ответил. Не мог. Потому что в груди что-то сжалось, как будто его сердце обмотали ржавой колючей проволокой, и теперь кто-то медленно тянул её, вплетая в его плоть. «Живым». Он забыл, как это слово звучит. Забыл, каково — быть живым. Не нужным, не обязанным, не повинным. Просто… живым.

— Ты босиком, профессор, — добавила она чуть громче, но без смеха. — Ты хоть чувствуешь холод?

Он опустил взгляд. Его ступни, бледные, чуть синеватые в лунном свете. Он действительно не чувствовал холода. Только странное покалывание, как при отмирании конечностей.

— Нет, — сказал он наконец хрипло. Голос звучал, как затухающий уголь в камине. — Я… привык.

Она вздохнула и слезла с мотоцикла. Движение было таким мягким и естественным, будто она сливалась с тенью от своего байка. Подошла ближе. Запах дороги, бензина, пыли, её кожи — ударил в нос, и у него закружилась голова. Она была чуть ниже него, но сейчас, когда он стоял, опираясь о косяк, их глаза были почти на одном уровне.

— Привык, — повторила она, слегка улыбнувшись одними губами, без глаз. — Знаешь, это плохое слово.

Он хотел ответить. Сказать что-то колкое, привычное, чтобы снова возвести стену между ними. Чтобы она не стояла так близко. Не смотрела так. Но слова не находились. Потому что её взгляд прожигал дыру в его черепе, добираясь до того, чего он сам в себе терпеть не мог — до слабости.

Она подняла руку. Кожаная перчатка скользнула по его щеке, зацепила прядь волос, убирая её за ухо. Движение было быстрым, почти деловым. Но от этого прикосновения у него внутри что-то оборвалось. Так же, как когда-то, много лет назад, оборвалось в теплице, когда Лили коснулась его руки.

— Ты больше не приходил, — сказала она тихо. Голос её дрогнул. — В парк. Я… — она замолчала, потом выдохнула коротко и резко, как человек, решившийся прыгнуть в ледяную воду. — Я ждала.

Он поднял глаза. В её взгляде не было слабости. Не было просьбы. Не было и силы, которой он боялся. Только простая, странная честность. Она ждала.

— Я был занят, — сказал он глухо. Слова упали между ними, как ржавые гвозди. Он ненавидел, как звучит его голос. Сломанный, старый, трусливый. Он хотел сказать другое. Сказать: «Я боялся. Я слишком тебя хочу. Я не могу дышать, когда тебя нет.» Но вместо этого произнёс: — Учебный год. Дети.

Она кивнула. Медленно. Словно соглашаясь с его ложью. Потом посмотрела на него снова. Её глаза блестели в полумраке. Серые, с золотом, как ртуть в свете лампы.

— Ладно, профессор, — сказала она, и уголки её губ дрогнули. — Просто… не пропадай. Это… глупо.

Она вернулась к мотоциклу, перекинула ногу через сиденье, завела двигатель. Рёв мотора, глухой и мощный, вздрогнул в его груди, как будто это его сердце завели на полный газ. Свет фар вырезал из ночи узкий коридор, освещая мокрую мостовую, обрывки травы у каменной ограды, старую, обугленную урну с пеплом от прошлых костров.

Он всё ещё стоял, опираясь рукой о дверной косяк. Ветер от её движения донёс запах бензина и дыма, теплоты её тела, чего-то живого и быстрого, как сам воздух перед грозой. Она наклонилась вперёд, чтобы проверить рычаг газа. Кожа её перчатки натянулась на костяшках, и на миг он увидел, насколько тонка её рука под этой чёрной кожей. Словно ничего не отделяло её от мира. Ни плоть, ни страх.

Он сделал шаг. Даже не понял, зачем. Нога снова коснулась холодного камня, пальцы соскользнули, но он удержался и подошёл ближе, к самому мотоциклу. Ближе, чем когда-либо раньше.

Её рука скользнула к замку шлема, чтобы застегнуть ремень под подбородком. Движение было быстрым, но в этот миг его рука поднялась сама собой. Как будто не он, а какая-то часть его, та, что всегда была голодной и несчастной, управляла им сейчас. Пальцы дрогнули в воздухе, всего в сантиметре от её кисти. Всего миг — и он коснулся бы её. Кожи перчатки, холодного металла молнии, а может, если бы она сняла её, — тёплой, живой кожи под грубой материей.

Она повернула голову. Сквозь стекло шлема он увидел её глаза — светлые, с золотистыми искрами, отражающими свет фар. Она не двинулась. Просто смотрела. В этом взгляде было всё: вопрос, ожидание, тёплая пустота, в которой мог бы поселиться любой, но сейчас был он. И ещё что-то, странное и болезненное, от чего его грудь сжалась, а сердце больно ударилось о рёбра.

Его пальцы дрогнули, но так и не коснулись её руки. Она застегнула ремешок, чуть наклонила голову, как бы благодарно, и тихо сказала сквозь шум мотора:

— Спокойной ночи, профессор.

Он хотел что-то ответить. Хотел сказать: «Останься», «Не уезжай», «Пожалуйста». Но слова застряли в горле, как осколки битого стекла. Он только кивнул. Едва заметно. Почувствовал, как воздух вокруг неё дрогнул, когда она нажала газ. Мотоцикл зарычал, вибрация прошла по мостовой и его ногам, поднялась до груди, разбивая сердце на куски.

Она развернулась на узкой улице, фара выхватила из темноты его фигуру — высокую, сутулую, в черной рубашке, с растрёпанными волосами, с рукой, всё ещё протянутой в воздухе. Как человек, который пытался удержать свет, но остался с пустотой в ладони.

Она уехала, и ночь снова стала тёмной и тихой. Только слабый запах бензина и дыма ещё висел в воздухе, впитываясь в камни и его кожу.

Он стоял долго, опустив руку, глядя туда, где исчез огонь её фар. В груди было больно. Сладко и больно. Как тогда, когда Лили коснулась его руки на скамейке у теплицы. Только теперь он даже не почувствовал прикосновения. Только воздух, тёплый от её тела, который исчез, оставив его одного, босого, в тишине летней ночи.

Он медленно закрыл дверь, и она щёлкнула так тихо, будто запирала внутри не дом, а сердце.

Глава опубликована: 13.07.2025
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
7 комментариев
Название - кринж. Девушка от которой пахнет бензином? Мечта токсикомана.
Ritta35
"Девушка, от которой пахнет бензином" - нормальное название. Если вам что-то не нравится, то выражайте свои мысли в более корректной форме и предлагайте компромисс. Критиковать горазды все, но помимо критики нужно вносить ещё и правки.
Автор, это великолепно. Ни одна работа меня ещё настолько не цепляла. Всё ёмко, чётко, как гранитные плиты, но в тоже время глубоко и красиво, как глубины Байкала. Темно, холодно, резкий запах, вишня. Ахуеть.
Спасибо, представила как бы это было красиво в озвучке. Ждем продолжение и обязательно хорошее окончание истории
Хрень какая-то
Нравится. Красиво написано.
Crazy_Frog_g
"Девушка, от которой пахнет бензином" - нормальное название. Если вам что-то не нравится, то выражайте свои мысли в более корректной форме и предлагайте компромисс. Критиковать горазды все, но помимо критики нужно вносить ещё и правки.
Смешно читать нравоучения от человека, который даже название прочитать не может.(Спойлер: "Свет в бензине").
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх