Грегори Гойл и кровавый ритуал (джен)

После того, как я начал носить амулет, который прислал мне папашка, кошмары, как ни странно, стали являться мне во сне чаще, но длились они всего несколько секунд, или, по крайней мере, мне так казалось, оставляя после себя лишь смутные образы и ощущение тревоги. И из-за этого они были куда менее пугающими, чем раньше. Да и голос, который раньше звучал в голове, больше не тревожил меня во время бодрствования. Это было странное облегчение, будто с плеч свалился невидимый груз.

Сны превратились в обрывки: алые вспышки, мелькание незнакомых лиц, иногда лишь одно слово, сказанное таким шёпотом, что я не мог разобрать его. Я всё ещё просыпался резко, часто в холодном поту, но теперь это было больше похоже на раздражение, чем на настоящий ужас. Амулет, висевший на шее, казался мне чем-то вроде барьера, пусть и не идеального.

Однако одна мысль продолжала беспокоить меня. Кошмары, пусть и короткие, не исчезли. Они словно оставались напоминанием, что голос всё ещё где-то рядом, что он не ушёл, а просто затаился. Возможно, амулет действительно помогал, но я не знал, как долго это продлится. Пока что я не знал, как можно будет разобратся с этим окончательно, но оставалась надежда, что мистер Гойл сможет помочь с этим, как-никак его амулет, несмотря на резкое приложенное к нему письмо, явно имел какой-то эффект.

Конечно, я не успокоился и начал задавать вопросы об окклюменции на уроках. Правда, делал это осторожно, выбирая момент, чтобы не привлекать лишнего внимания. На занятии с профессором Флитвиком я вежливо поднял руку:

— Профессор, — начал я, пытаясь звучать как глупый подросток, — а окклюменция... это ведь несложная магия? С ней может справиться любой волшебник?

Флитвик, обычно добродушный, посмотрел на меня с легким удивлением. Похоже, я немного переборщил с тупостью.

— Окклюменция, мистер Гойл, — произнёс он, — крайне сложное искусство. Оно требует зрелости, дисциплины и... — он слегка замялся, видимо, подбирая слова, — силы воли. На первом курсе такие вещи изучать рано. Сосредоточьтесь пока на заклинаниях, которые мы проходим.

Я кивнул, сделав вид, что ответ меня устроил, но это было не так. Подобные ответы я слышал и от других преподавателей. Макгонагалл, например, сказала, что это "искусство, как минимум, для старшекурсников", и добавила, что мне стоит сосредоточиться на трансфигурации. Снейп, к которому я обратился последним, и вовсе пронзил меня холодным взглядом.

— Окклюменция, Гойл? — его голос прозвучал как шёлк, скрывающий сталь. — Забавно, что вы об этом спрашиваете. Это искусство защиты ума... что вам, насколько я знаю, не грозит. Да и вы слишком юны, чтобы этим заниматься.

Его замечание вызвало легкий смешок у Малфоя, который сидел рядом, и мне пришлось сдержать порыв огрызнуться.

Каждый раз я сталкивался с одним и тем же: "слишком рано", "это не для первого курса". Эти слова раздражали меня всё больше, но я не мог дать этому выйти наружу.

После уроков я возвращался в спальню и смотрел на амулет. Хоть он и не избавил меня от кошмаров, безумный голос в голове больше не появлялся. Временами я начинал думать, что могу справиться без окклюменции, но что-то внутри подсказывало: это только начало.

После очередного отказа учителей учить меня окклюменции, я понял, что рассчитывать могу только на себя. Если я не могу защитить разум, то хотя бы освою заклинания, которые помогут мне быть чуть более подготовленным к неожиданностям. Главное — не нарушить свой образ.

В библиотеке я старался быть незаметным. Для таких походов всегда выбирал время, когда вокруг было мало людей, и вместо сидеть за столиками, как это делало большинство учеников, я брал книжки на вынос, читая их или ночью или маскируя под комикс о квиддиче, благо, что все в Хогвартсе были помешаны на нем, поэтому вид меня рассматривающего комикс не вызывал никаких лишних мыслей.

И вот так книге "Начало пути волшебника" я наткнулся на заклинание "Репаро". Оно было простым, но полезным, позволяя чинить мелкие вещи. Например, мои перчатки, которые недавно порвались, и никто не заметил, как я их быстро починил.

Ещё одной находкой стало "Акцио" из той же книги. Заклинание для призыва предметов оказалось сложным для новичков, но его описание показалось мне полезным. Оно не сразу мне далось, но я решил упорно практиковаться — мало ли, может, однажды поможет.

В разделе базовых бытовых чар я наткнулся на "Алохомора" — заклинание для открывания простых замков. Оно могло пригодиться в старом замке вроде Хогвартса, хотя применять его явно стоило осторожно, чтобы не нарваться на преподавателей.

Тренировался я под покровом ночи, за задернутыми шторами своей кровати. "Репаро" я отрабатывал на листе бумаги, просто разорвав его пополам. "Акцио" оказалось сложнее, но вконце-концов мне удавалось подтянуть небольшие предметы, вроде камешков, тот же карандаш был пока мне не по силам. А "Алохомору" я проверял на собственном сундуке, каждый раз закрывая его заново, чтобы потренироваться. Были и ошибки — то палочка дергалась в неверную сторону, то заклинание выходило слабым, но путь в тысячу ли начинается с одного шага.

Малфой и другие продолжали считать меня неповоротливым здоровяком, что меня устраивало. Пусть так думают, пока я постепенно осваиваю что-то большее, по крайней мере с остальными первокурсниками, которые как с цепи сорвались, видимо, первый раз оказавшись без надзора родителей. Все чем они занимались — лазили по коридорам Хогвартса, обьедались конфетами, да играли в плюй-камни или во взрывные карты.

Как ни странно, больше всех усердствовали в ничего не делании именно чистокровные ученики, которые в большинстве своем уже прошли программу первого курса, но даже не пытались двигаться дальше. Конечно, отличником и зубрилой я в прежней жизни не был, но в волшебном мире магия была по сути всем, как тут не выучить хотя бы несколько десятков заклинаний. Да и сама возможность творить настоящие чудеса, если честно, вдохновляла.

Прежний Гойл знал всего с пяток заклинаний — Люмос, Агуаменти, шуточное Ваддивази, условное боевое Импедимента, Вингардиум Левиоса, ну и всякие мелочи, типа пустить разноцветные искры или завязать шнурки не нагибаясь, что вообще было не так и плохо для того, чьи пожелания до Хогвартса мигом исполнялись домовым эльфом. Однако мне, конечно, этого было мало. Хотелось бы изучить сразу что-то убойное, типа Редукто, однако сил у меня пока было маловато для его использования, да и на данном этапе мне, по сути, ничего такого не требовалось. Те же зелья или трансфигурация были бы намного полезнее. Однако к последней у меня явно был антиталант, ведь на практических уроках разве что только Лонгботтом не опережал меня. Зелья же могли бы быть очень полезными, но денег на ингридиенты у меня пока не было, так что пришлось с этим повременить.

Кстати о деньгах, была у меня идейка, как их можно было заработать, хотя бы на первое время, ведь ничего от отца, погрязшего в долгах, ожидать не приходилось. Профессора смотрели сквозь пальцы на то, чем занимались ученики, пока не доходило до излишнего членовредительства, а многие чистокровные детишки, в отличии от меня, не были бедными и постоянно получали с дома карманные деньги, которые тратили на горы различных волшебных сладостей, поэтому... Да-да, я решил занятся банальным гопстопом. От них не убудет. А совесть моя скончалась в муках еще лет 20 назад.

Первой жертвой, конечно же, был избран Лонгботтом. Его даже свои же гриффиндорцы зачмырили так, что он боялся и голос подать, а деньжата у парня явно водились, несмотря на то, что он их постоянно терял. Расчет был на то, что если сделать все правильно, он просто побоится идти с жалобами к кому-то из учителей После уроков дождавшись, пока Малфой начнет очередную партию в волшебные шахматы с Ноттом, я, прихватив с собой явно заскучавшего Крэбба, отправился на поиски Лонгботтома, который в это время обычно ходил жрать на кухню второй ужин.

Дождавшись недалеко от натюрморта с фруктами, который скрывал вход на кухню, я шагнул навстречу Лонгботтому, который, как всегда, не спешил и потихоньку брел к кухне. Рядом не было никого, даже вездесущих призраков. Это был шанс, который нельзя было упустить.

— Эй, Лонгботтом, — лениво окликнул я, обращая на себя его внимание.

Парнишка остановился и оглянулся, выглядывая растерянно, как всегда. На его лице я сразу заметил смесь страха и вины, как будто он уже знал, к чему это приведет.

— Гойл, — начал он, начиная пятиться назад, — что тебе нужно?

Я усмехнулся. Какой же трусишка. Он и не думал сопротивляться.

— Да так, просто поговорить, — сказал я, двигаясь к нему. — Ты что-то часто с деньгами в последнее время. Кофеты постоянно жрешь, а мы вот с Крэббом голодаем. Да, Крэбб?

— Еще как, Гойл, — нехорошо улыбнулся толстяк, на зубах которого еще остались остатки шоколада с его последней трапезы.

Невилл попытался ответить, но в голосе слышался страх:

— Я... у меня нет... ничего лишнего, Гойл. Ты же знаешь.

— Знаю, знаю, — сказал я, делая шаг вперед. — Но вот сейчас, например, у тебя вижу прям карманы набитые. Может, у тебя будет, чем помочь старому приятелю?

Лонгботтом сжался, но не смог скрыть нервозности.

— Не знаю, Гойл... — его голос чуть дрогнул. — У меня мало денег, честно. Ты же сам знаешь.

Я взглянул на Крэбба. Тот стоял рядом, угрожающе улыбаясь. Мы оба понимали, что Лонгботтом — легкая добыча. Да и видно было, что парень был не готов к сопротивлению.

— Ты что, не можешь поделиться, что ли? — продолжил я, зажимая его в угол. — У тебя денег полон карман, я знаю. Не надо тут этих "честно, нет".

В этот момент из-за угла неожиданно появился Рон Уизли. Он явно заметил нас и понял, что происходит. Настороженно глядя на нас, он подошел к Лонгботтому.

— Что происходит, Гойл? — его голос звучал дерзко, и в глазах был вызов, который мне не понравился. — Оставь Невилла в покое.

Я усмехнулся, видя его решимость. Он, что ли, решил стать героем?

— Что, Уизли, защищать его будешь? — насупив брови посмотрел на него. — Думаешь, ты сможешь его защитить?

— Да пошел ты, слизень! Твоя мамаша... — попытался огрызнуться мальчишка.

— О-о-о, вот это ты зря, ты попал, вонючка. — Зло улыбнулся я. Меня абсолютно не заботили его оскорбления в сторону моей матери, нынешней или той, с прежнего мира, но такое не можно было спускать с рук никому.

Уизли, который действительно частенько забывал почистить зубы или принять душ, побагровел, стиснул зубы и вместо ответа вскинул палочку, выставив её в мою сторону.

— Оставь его в покое, Гойл, или я хорошенько надеру тебе зад, слышишь ты, жирдяй поганый!

Я ухмыльнулся. Этот сопляк абсолютно меня не пугал. Сжав свою собственную палочку, я приготовился ответить.

— Тебе это не поможет, Уизли, — говоря это, сместился поудобнее. — Ты даже со мной не справишься, а тут еще есть Крэбб. Я тебе даже дам право первого удара. Нападай. — Приглашая поманил его ладонью.

Вместо ответа у меня полетели какие-то красные искры. Мда, похоже он даже заклинаний боевых не знает, но корчит из себя героя. Что за идиот.

— Импедимента! — уклонившись от искр выдал я.

Бум! Мальчишка отлетел и ударился в стену возле дрожащего Лонгботтома.

— Ты как? — испуганно спросил Лонгботтом Уизли, поднимая его на ноги.

Уизли попытался скрыть свой страх, но все было видно по глазам. Он попытался было опять наставить на меня палочку, но я решил, что надо заканчивать. Быстро шагнув вперед я банально выбил палочку из его рук размашистым ударом ноги. Дальше последовал хук, который снова уложил парнишку, и несколько ударов по ребрам.

— Ну что хватит тебе? — Лениво осведомился я, поворачиваясь к Лонгботтому, — теперь ты...

— Слагулус эрукто! — Вдруг выдал заклинание Крэбб в сторону поверженного, как мне казалось, Уизли. До этого мой товарищ не вмешивался, видя, что все под контролем.

Резко посмотрев в сторону противника я понял, что тот каким-то образом довольно быстро поднялся на ноги и нашел свою палочку, приготовившись уже было атаковать меня в спину. Тут-то его и настигло заклинание, от которого он незамедлительно начал блевать слизнями, о которых он так только что распинался.

— Хорош ты его, — одобрительно кивнул в сторону Крэбба, — я почти проморгал.

— С тебя коробка тех шоколадных эклеров, — заржал тот, — в следующий раз смотри за спиной.

Я опять кивнул и посмотрел опять на блюющего Уизли.

— Тебе явно мало, да? Решил героем стать? Ну это мы тебе устроим. Крэбб, займись им.

Толстяк кивнул и принялся пинать Уизли, который лишь стонал и извергал слизней волну за волной. Вдруг я увидел маленькую серую тень, которая возникла из ниоткуда угрожающе зашипев.

— Чёрт, миссис Норрис, — ругнулся я, — пошли, Крэбб, сейчас тут будет Филч. А ты, — обратился к Лонгботтому, который даже не пытался бежать, — ты только попробуй что-то ему рассказать, тебе же хуже, понял?

Мальчишка закивал головой, но я уже не смотрел в его сторону, рванув в ближайший проход. Облом в этот раз, но ничего, жаль, что Невилл после такого заляжет на дно как минимум на несколько недель.

* * *

На следующий день наступил Хэллоуин. Хэллоуин в Хогвартсе — это было действительно волшебное зрелище, даже меня пробрало, что уж тут говорить о детишках. С самого утра в воздухе чувствовалась странная атмосфера, как будто сама магия немного изменила свои законы, готовясь к празднику. Всё вокруг будто покрылось легким туманом, а в коридорах летали наколдованные преподавателями летучие мыши и слышались едва уловимые загадочные звуки, как будто стены были живыми.

Созданные кем-то из преподавателей пауки, появляясь в моменты, когда кто-то проходил мимо, заставляли девченок перепуганно визжать и добавляли еще больше жуткой волшебности, напоминая, что Хогвартс — это место, где чудеса и тайны прячутся даже в самых укромных уголках.

Перед пиром огромный холл тоже был украшен в честь праздника. Потолок, как всегда, отражал ночное небо, но сегодня на нем виднелись клубы тумана, а поближе можно было заметить тусклые, призрачные огоньки, которые мигали, как светлячки, будто приманивая к себе. Стены были украшены черной паутиной, между которой виднелись большие черепа с светящимися глазами, создающими атмосферу настоящего Хэллоуина. Множество тыкв, вырезанных в форму страшных лиц, стояли по всему холлу — они светились изнутри, их глаза и рты чуть мерцали, создавая призрачные тени. Огромные черные свечи, парящие под потолком, едва освещали стены, их тусклый свет создавал ощущение таинственности. В центре зала появился гигантский стол, покрытый черной тканью с золотыми узорами. В воздухе стоял вездесущий аромат запеченной тыквы.

На стенах и потолке сидели, помахивая крыльями, тысячи летучих мышей, а еще несколько тысяч летали над столами, подобно низко опустившимся черным тучам. От этого огоньки воткнутых в тыквы свечей трепетали. Как и на банкете по случаю начала учебного года, на столах стояли пустые золотые блюда, на которых вдруг внезапно появились самые разнообразные яства.

Я как раз принялся нарезать уже второй отлично прожаренный стейк, как в зал вбежал профессор Квиррелл. Его тюрбан сбился набок, а на лице читался страх. Все собравшиеся замерли, глядя, как Квиррелл подбежал к креслу профессора Дамблдора и, тяжело опираясь на стол, простонал:

— Тролль! Тролль… в подземелье… спешил вам сообщить… — И он, потеряв сознание, рухнул на пол.

В зале поднялась суматоха. Понадобилось несколько громко взорвавшихся фиолетовых фейерверков, вылетевших из волшебной палочки профессора Дамблдора, чтобы снова воцарилась тишина.

— Старосты! — прогрохотал Дамблдор. — Немедленно уводите свои факультеты в спальни! Слизерин идет вместе с Равенкловом!

— Все за мной! — Уверенно вскомандовал похожий на тролля староста Слизерина — Маркус Флинт. — Мелкие, вы первые, Розье, замыкаешь!

Я лишь улыбнулся и последовал за старостой. Не знаю, что это за зверюшка этот троль, но похоже опасная. Надеюсь, он не решит забежать на огонек к лежащему в школьном медпункте(находящемся недалеко от подземелий) Уизли.

Судя по оживленному движению на лестницах, эвакуация шла полным ходом. Только ученики из Хаффлпаффа оправдывали репутацию своего факультета: они потерянно столпились в одном из коридоров и мешали пройти остальным.

Мы же прорвали их скопление словно круизный лайнер морские волны, за нами следовали равенкловцы. Гриффиндорцы, похоже, столкнулись с хаффлпафцами, мой взгляд на миг выхватил раскрасневшуюся Грейнджер, у которой порвалась сумка, но мне уже было на это наплевать — думаю их старосты смогут справиться со всем этим.