Рэй (гет)

После отъезда мемфисской делегации будни вернулись в привычное русло. Задержания, допросы, горький кофе из автомата, случайные связи в подсобке. Рид оставался верен себе и вроде был доволен жизнью. Но иногда, ловя на себе взгляд МакРэй — спокойный, методичный, простой, как её вечный хвост на резинке, — он впадал в меланхолию. Что-то сбивалось в будничной круговерти, вынося Гэвина с орбиты повседневной жизни на окраину Вселенной. Где ночь была темнее, но звёзды горели ярче.

В сочельник, по старой доброй традиции, в департаменте устроили сабантуй. Участок преобразился — гирлянды, наскоро наброшенные на мониторы, шарики, прилипшие к потолку. Когда половина коллег уже разбилась на шумные компании, уминая закуски и запивая их дешёвым шампанским, МакРэй подошла к Риду, развалившемуся на чьём-то столе, и сунула ему в руки свёрток:

— С Рождеством.

Рид покрутил в руках бесформенный предмет, перевязанный лентой:

— Не знал, что у нас тайный Санта, Мемфис, — удивлённо протянул он. — Я без презента, извини.

Она одарила Гэвина полуулыбкой, от которой он начал довольно ухмыляться, как болван, и сказала:

— Это не совсем подарок. Скорее… знак признательности.

Гэвин прищурился, пытаясь вернуть себе привычную маску равнодушия, но идиотская улыбка не сходила с лица. Тогда он принялся рвать бумагу с детской непосредственностью.

Сверху на сложенной ткани лежала упаковка.

— О-о, пластырь! — воскликнул он с театральным восторгом, будто держал в руках новейшую игровую консоль.

Джин рассмеялась, обнажив ровные зубы — так открыто, что Рид на секунду застыл.

— Мало ли, снова придётся вступить в бой с фермером.

Рид одобрительно покивал, оценив шутку — инцидент с вилами до сих пор не отпускал коллег во время перекуров. Затем он развернул ткань, на которой лежала коробка. Его брови приподнялись.

— Чёрт возьми, ты постирала мою куртку! — в этот раз удивление было искренним.

— Вдруг тебе будет нечего надеть...

— Надеть? Шутишь?! Её теперь только под стекло и в рамку. Такой чистой она даже после выдачи не была…

Гэвин аккуратно положил спецовку на колени и, встретившись с Джин взглядом, тихо добавил:

— Спасибо. Это... действительно круто.

Её улыбка стала шире. Казалось, она заново училась этому забытому искусству — улыбаться. И у неё чертовски хорошо получалось. По крайней мере, Рид так думал.

— И тебе спасибо, — выдохнула она.

Гэвин отложил подарок в сторону и кивнул на край стола:

— Присядешь?

Она пожала плечами, но устроилась рядом. Их руки почти соприкасались.

— Шампанского? — галантность из Рида так и пёрла.

— Давай, — легко ответила она, будто в беседе с давним приятелем.

Гэвин потянулся к стопке пластиковых стаканчиков. Наполнив два, один вручил МакРэй, второй поднял в воздух и провозгласил:

— За хорошего парня — Иисуса Христа!

Джин рассмеялась, звонко, как рождественский колокольчик:

— Аминь.

Сегодня они позволяли себе то, на что не решались в обычные дни: она — радоваться, он — чувствовать. Завтра всё может вернуться на круги своя: Рид ляпнет что-то неуместное, МакРэй захлопнется точно раковина. Но сегодня, охваченные атмосферой праздника, они просто наслаждались моментом. Таким, из которых складывается жизнь.