Такая разная Элион (джен)

Звезда Трибы в его руках пульсировала тусклым, болезненным светом, словно израненное сердце. Седрик стоял в тени книжного магазина и наблюдал за своей целью. Все отчёты, все донесения, все наблюдения рисовали образ Элион Браун — милой, немного наивной девочки, увлекающейся рисованием и окружённой подругами. Князь Фобос описывал свою пропавшую сестру как светлый лучик, чистый сосуд, который легко наполнить нужными идеями. Идеальная марионетка. Но когда Звезда привела его к ней, настоящей, в тихий переулок за школой, Седрик понял, что все его знания — ложь. Она стояла, прислонившись к кирпичной стене, и смотрела на него так, словно он был всего лишь очередной неприятностью в бесконечной череде других. Ни страха, ни удивления. Только холодное, оценивающее любопытство в глазах, которые казались слишком взрослыми для тринадцатилетнего лица. В её взгляде он с леденящим душу узнаванием увидел отблеск самого Фобоса — ту же тяжесть, то же презрение к миру. — Принцесса Элион, — начал он, стараясь, чтобы его голос звучал торжественно и убедительно. — Я пришёл, чтобы вернуть вас домой, на Меридиан.

Уголок её губ дёрнулся в усмешке, лишённой всякого веселья. — Принцесса? Вы опоздали со своими сказками лет на десять. Что вам нужно? Её голос был тихим, но в нём звенела сталь. Седрик на мгновение растерялся. Эта девочка не была чистым сосудом. Она была сосудом, до краёв наполненным ядом и горечью.

— Ваши родители…

— Те люди, которые называли себя моими родителями? — фыркнула она. — Я ещё в пять лет поняла, что не имею к ним никакого отношения. Слишком уж они старались изображать любовь. Фальшь всегда чувствуется. Как и ваши слова, кстати. В этот момент из-за угла выбежали они, Стражницы. В своих ярких нелепых костюмах, с горящими решимостью глазами.

— Элион, отойди от него! — крикнула рыжеволосая, сжимая в руке Сердце Кондракара. Элион даже не обернулась. Она лишь бросила на них через плечо взгляд, полный такого едкого презрения, что девушки на мгновение замерли.

— О, цирк приехал, — пробормотала она. — Спасительницы в трико. Смотреть на вас тошно.

Седрик воспользовался их замешательством. Он шагнул к Элион, намереваясь создать портал. Девочка инстинктивно отшатнулась, вжавшись в стену, когда его рука оказалась слишком близко. Её движение было резким и отточенным, как у загнанного зверя. — Не трогай меня, — прошипела она, и в её голосе не было страха, только приказ. Он замер, и его взгляд упал на её руки. Рукав старого тёмного свитера задрался, обнажив запястье. Кожа была испещрена сетью тонких белых шрамов и несколькими уродливыми пятнами от старых ожогов. Картина была настолько жуткой, что Седрик невольно отступил. Он видел подобные следы на руках воинов, прошедших через пытки. В её глазах не было боли. Лишь пустота. Она давно разучилась чувствовать боль. И плакать тоже. Слёзы высыхают, когда понимаешь, что никто не придёт тебя утешить. Она слишком рано усвоила этот урок: за каждой ласковой улыбкой приёмной «матери» мог последовать болезненный удар, «случайно» пролитый на руки кипяток, унизительные слова. Мир научил её не доверять теплу. В следующее мгновение он всё же открыл портал, и вихрь поглотил их, оставив Стражниц в пустом переулке. Переход на Меридиан не произвёл на неё никакого впечатления. Она не ахнула при виде двух солнц, не восхитилась причудливой архитектурой замка. Она просто шла рядом с Седриком по бесконечным коридорам, глядя перед собой немигающим взглядом. В покоях, приготовленных для неё, служанки разложили на кровати восхитительные платья из шёлка и парчи светлых, радостных тонов. Элион окинула их равнодушным взглядом. — Уберите, — тихо сказала она.

Служанки замерли. — Но, ваше высочество… это приказ князя…

— Мне всё равно, чей это приказ. Я это не надену. Она осталась в своих земных тёмных брюках и мешковатом свитере, который скрывал её тело и шрамы. Броня, к которой она привыкла. Фобос ждал её в тронном зале. Он был сама любезность, само воплощение братской любви. Он подошёл к ней, широко раскинув руки для объятий. — Сестра! Наконец-то ты дома!

Элион не сдвинулась с места. Она смотрела на него, и её взгляд медленно скользил по его лицу, короне, мантии. В нём не было ни родственного тепла, ни радости от обретения семьи. Только анализ. Оценка новой угрозы. — Мне не нужен трон, — сказала она голосом, лишённым интонаций. — Мне не нужна ваша сила и власть.

Фобос опустил руки. Маска радушия на его лице дала трещину, сменившись недоумением, а затем и раздражением. — О чём ты говоришь, сестра? Это твоё по праву рождения! Всё это — для тебя!

Она горько усмехнулась. — Не лгите. Хотя бы вы. Вам нужна не я. Вам нужна принцесса. Символ. Ключ к силе. Пешка в вашей игре. Она повернулась и посмотрела в огромное витражное окно, за которым простирался чужой для неё мир. — Я просто устала, — почти прошептала она, и в этом шёпоте было больше отчаяния, чем в любом крике. — Я очень, очень устала.

Позже, оставшись одна в роскошной комнате, похожей на золотую клетку, Элион села на пол, прислонившись спиной к холодной стене. Она медленно провела пальцами по старым шрамам на руке. Они не болели. Ничего не болело. Внутри была лишь серая вязкая пустота. Она не верила Фобосу. Не верила Седрику. Не верила Стражницам. Она никому не верила. В её мире не было места доверию. Были только расчёт, ложь и боль, которая давно перестала быть болью и стала частью её самой. Ей говорили, что она — Свет Меридиана, его надежда, его будущая королева. Но Элион знала правду. Она не была ни светом, ни надеждой. Она была разбитым зеркалом, отражающим уродство мира, который её создал. И она была абсолютно уверена в одном. Элион никому и никогда не была нужна. Нужна была только принцесса.