Сборник альтернативных политических инцидентов (джен)

Кремль, декабрь 1943 года. За окнами кабинета Верховного Главнокомандующего стояла чёрная, холодная московская ночь, но внутри, под мягким светом абажура на столе, было душно от тепла раскалённой печки и тяжёлого, густого табачного дыма. Сталин не спеша прошёлся по ковру, заложив руки за спину. Его тень, огромная и колеблющаяся, плясала на стенах, уставленных книгами.

Тихо, как призрак, в кабинет вошёл Лаврентий Павлович Берия. Его лицо, обычно выражавшее уверенность и готовность, сейчас было настороженным. Вызов к Сталину глубокой ночью никогда не сулил ничего хорошего.

— Товарищ Сталин, вы вызывали, — почтительно произнёс Берия, останавливаясь на должном расстоянии от стола.

Сталин остановился и повернулся к нему, вынув изо рта потухшую трубку.

— Да, Лаврентий. Вызывал. Есть один стратегический вопрос. Международный. — Он медленно прошёлся к столу, взял коробку с табаком и начал набивать им трубку. — Как ты думаешь, какая самая могущественная сила в мире, помимо армий и флотов?

Берия на мгновение задумался, чувствуя подвох.

— Экономика, товарищ Сталин? Американская промышленность…

—Нет, — резко оборвал его Сталин, прикуривая трубку. — Деньги. А кто контролирует мировые финансы? Кто имеет влияние в правящих кругах Лондона и Вашингтона? Кто вездесущ и везде имеет своих людей?

По лицу Берии скользнуло понимание.

— Вы про евреев, товарищ Сталин?

— Именно, — хрипло выдохнул Сталин, выпустив струйку дыма. — Сила колоссальная. И неплохо было бы заполучить если не их поддержку, то хотя бы лояльность. Как думаешь?

Берия осмелел. Вопрос казался ему деловым.

— Идея, безусловно, здравая, товарищ Сталин. Но… как её осуществить? Они народ специфический, закрытый.

— Им нужно предложить то, о чём они мечтают две тысячи лет, — сказал Сталин, и в его глазах вспыхнул знакомый многим огонёк стратега. — Землю. Свой национальный очаг. Своё государство.

Он подошёл к карте мира, висевшей на стене, и ткнул трубкой в один из полуостровов.

— Вот. Крым. Можно сделать его еврейской социалистической республикой. В составе СССР, разумеется. Условие — их полная лояльность и поддержка.

Берия подошёл к карте, размышляя. Идея показалась ему гениальной в своей простоте.

— Крым… Да, климат подходящий. Но эта территория сейчас оккупирована немцами, — осторожно заметил он.

— Мы его вернём! — голос Сталина стал твёрже. — И это даст нам дополнительный козырь. Мы будем освобождать их новую родину. Евреи всего мира сплотятся вокруг СССР, у них будет мотивация помогать нам тем, чем смогут: деньгами, влиянием в прессе, лоббированием наших интересов. Как ты считаешь?

Берия, увлёкшись перспективой, кивнул.

— Да, товарищ Сталин. Я считаю, эту идею в принципе можно реализовать. Это сильный ход.

Вдруг лицо Сталина изменилось. Исчезла задумчивость, его черты заострились, глаза стали ледяными и колкими. Он сделал шаг навстречу Берии, и его тихий голос зазвенел, как натянутая струна.

— А вот нихуя ты не прав, Лаврентий! — прошипел он.

Берия отшатнулся, будто получил удар. Он не ожидал такого поворота.

— Русские солдаты! — Сталин ударил кулаком по карте, по тому самому Крыму. — Русские матросы! Они кровью и потом, своими жизнями отстаивают и будут отстаивать каждую пядь крымской земли! И всё ради чего? Ради того, чтобы потом просто так отдать её? Сделать еврейским государством?! Это русская земля! Испокон веков!

Он в упор смотрел на побледневшего Берию, его дыхание стало тяжёлым.

— Евреев нужно заселить туда, откуда они пришли! На их так называемую «землю обетованную»! На Аравийский полуостров! Вот где нужно создавать их социалистическое государство! И оно будет нашим плацдармом на Ближнем Востоке! Нам, сука, нужно укреплять своё влияние там, где его практически нет, а Крым и так будет наш!

Берия стоял, не шелохнувшись. Он понял. Это была не дискуссия. Это была ловушка. Проверка. Экзамен на патриотизм, который он с треском провалил. Он готов был обсуждать передачу Крыма, он — нарком внутренних дел! Мысль о последствиях заставила его кровь похолодеть.

— Да, товарищ Сталин… — его голос сорвался. — Вы абсолютно правы. Я не подумал… Это… это гениальный план. Создать государство под нашим покровительством. Это перекроет все англосаксонские интересы в регионе.

Сталин, не сводя с него холодного взгляда, медленно отступил к столу. Его гнев будто испарился, сменившись привычной, мрачной сдержанностью.

— Вот именно, — безразлично бросил он. — Иди, Лаврентий. И готовь предложения. Детальные предложения.

— Слушаюсь, товарищ Сталин.

Берия развернулся и вышел, стараясь, чтобы его шаги были твёрдыми.

Только оказавшись в пустом, холодном коридоре, он позволил себе вытереть со лба крупные капли холодного пота. Рука его дрожала. Он чувствовал леденящий страх от того, как легко и просто его подловили, и жгучую досаду от собственной недальновидности. Он не раскусил проверку. И эта ошибка могла стоить ему всего. Он быстрыми шагами поспешил прочь от этого кабинета, унося с собой серьёзный урок: с Вождём нельзя было быть просто умным. Нужно было читать его мысли. И всегда, всегда помнить, чья это земля.