Карточный домик (гет)

Вокзал «Кингс-Кросс»

Толпа гудела, словно огромный улей. Люди в спешке тащили чемоданы, газеты хлопали на ветру, поезда грохотали на соседних путях. Гарри стоял посреди всего этого с клеткой, в которой сонно топорщила перьями Букля, и с тяжёлым сундуком, который казался больше его самого.

В руках он сжимал билет: «Платформа девять и три четверти». Строки смотрелись как издёвка. Он обошёл по кругу табло, прошёл вдоль стен, но там были только девятая и десятая платформы, а между ними — обычная кирпичная стена.

Опять ловушка? — мелькнула злая мысль. Хагрид специально подсунул ерунду?

Он встал у стены, делая вид, что ждёт кого-то. В горле пересохло. В этот момент его внимание привлёк шум неподалёку.

К стене между девятой и десятой платформами подошли несколько рыжеволосых мальчишек и девочка с сумкой. Двое старших парней шептались, хихикая, а младший — долговязый и чуть нескладный — нервно переступал с ноги на ногу, катя свой чемодан.

— Давай, Ронни, — с усмешкой сказал один из близнецов. — Просто ускорь шаг и иди прямо.

— Легко сказать, — буркнул рыжий. — Если я башкой в стену врежусь, на вашей совести будет.

Близнецы синхронно сделали невинные лица.

— Мы ж серьёзно, честное слово!

Рон подозрительно прищурился, но всё же шагнул к стене. Сделал вдох, ускорился… и с глухим стуком впечатался лбом в кирпич. Чемодан по инерции врезался в его пятки, и парень, потеряв равновесие, растянулся на полу. Клетка с крысой брякнула рядом.

Близнецы согнулись пополам от смеха. Девочка с ужасом выдохнула:

— Фред! Джордж! Вы что творите?!

Рон поднялся, потирая лоб. Лицо у него горело от злости и боли, но губы скривились в усмешке.

— Отличный номер, парни, — хрипло сказал он. — Хотели поржать? Так вот, я чуть себе яйца об чемодан не расквасил.

Фред согнулся пополам, утирая слёзы.

— Джордж, ты слышал? Ронни боится за свои яички!

— Ага, — подхватил Джордж. — Но, судя по его палочке, он и так без яиц родился.

— Да пошли вы нахер оба, — рявкнул Рон, но уголки его губ всё равно дрогнули. — Зато у вас по одному яйцу на каждого.

Братья снова заржали, хлопая друг друга по плечам.

А Гарри, наблюдавший со стороны, поймал себя на странной мысли: в этом нелепом парне в пыльной мантии и с дурацкой крысой есть что-то близкое ему.

* * *

Воздух был пропитан паром и гулом голосов. Поезд ещё стоял у платформы, и в коридорах царила настоящая давка: родители напутствовали детей, чемоданы грохотали по полу, совы ухали, кошки шипели из корзин.

Гарри сидел в купе один, держал на коленях клетку с Буклей и напряжённо смотрел в окно. Толпа снаружи казалась ему непроходимой стеной. Каждый ребёнок выглядел уверенным, каждый смеялся, переговаривался — а он чувствовал себя чужаком, который вот-вот окажется разоблачён.

Дверь скрипнула. На пороге показался долговязый рыжий мальчишка, тащивший на вид очень старый чемодан, который едва помещался в дверной проём.

— Э-э… — пробормотал он, протискиваясь внутрь. — Тут свободно?

Гарри кивнул.

— Свободно.

Рыжий облегчённо втащил чемодан и с грохотом уронил его в угол.

— Мерлин, народ как с цепи сорвался, — сказал он, вытирая лоб. — В каждом купе либо драка за место, либо мамаши со слезами. Я думал, придётся ехать в коридоре на чемодане.

Он плюхнулся на сиденье напротив, почесал затылок и скривился:

— А братья, гады, меня ещё у стены выставили — сказали, мол, «беги, и окажешься на платформе». Головой так приложился, что до сих пор звенит.

Гарри чуть дернул уголком губ.

— Я видел, — тихо сказал он.

— Да? — рыжий уставился на него. — Ну хоть кто-то ржал не в лицо. Эти двое бы меня ещё в газету сдали, если б могли.

Он вздохнул и протянул руку:

— Рон. Рон Уизли.

Гарри сжал его ладонь.

— Гарри.

— Просто Гарри? — переспросил Рон, щурясь.

Гарри поколебался, потом выдохнул:

— Поттер.

Рон замер. Его глаза округлились, а рот приоткрылся.

— Поттер… Тот самый Поттер? «Мальчик, который выжил»?

Гарри насупился:

— Ненавижу, когда так говорят.

— Да ну нафиг… — выдохнул он. — Я думал, ты какой-нибудь седой волшебник с бородой до пола, а ты… ну… такой же пацан, как мы.

Гарри вскинул брови:

— Разочарован?

— Немного, — честно сказал Рон и тут же ухмыльнулся. — Хотя, если подумать, борода бы тебе точно не пошла.

Гарри фыркнул.

— Я не чудо. Я обычный. Вон, — он кивнул на свою поношенную рубашку под дорогой мантией. — Всё, что на мне, чужое.

Рон оглядел его, потом пожал плечами:

— Ну и что? У меня почти всё тоже чужое. Братья из меня сделали ходячую барахолку. Даже палочка досталась от Билла, кривая и потрескавшаяся.

— Значит, мы оба — не очень вписываемся, — сказал он.

Рон поджал губы и кивнул:

— Отлично. Будем командой отбросов.

Гарри усмехнулся.

— Неплохое название.

Гарри поймал себя на мысли: впервые рядом с ним сидит человек, который не смотрит на него, как на легенду или чудовище. А Рон понял, что парень напротив — не герой из газет, а такой же пацан, которому тоже досталась паршивая доля.

Поезд дёрнулся, под колёсами громыхнули рельсы, и они оба почувствовали, что дорога — длинная и, возможно, уже общая.

* * *

Поезд уже гудел, готовясь тронуться. Гермиона шагала осторожно, прижимая к груди учебник, когда услышала отчаянный голос за спиной.

— Простите… вы не видели жабу? —

Она обернулась. Перед ней стоял пухлый мальчик с круглым лицом и красными глазами — то ли от смущения, то ли от того, что он вот-вот заплачет. В руках он сжимал пустую коробку из-под клетки.

— Жабу? — переспросила Гермиона.

— Тревор… — жалобно протянул он. — Он всё время убегает. Бабушка будет в ярости, если я его потеряю.

Гермиона поджала губы, вспомнив слова Макгонагалл о том, что магглорожденным придётся доказывать свою принадлежность к миру магии. Но мальчик выглядел таким беспомощным, что она моментально вытянула спину и решительно сказала:

— Хорошо. Мы его найдём.

Они пошли вдоль коридора, заглядывая в открытые купе. В одном пара мальчишек в новых мантиях что-то обсуждала, громко смеясь. Когда Гермиона осторожно спросила:

— Простите, вы не видели жабу? —

Один из них скривился:

— Жабу? Серьёзно? У кого вообще есть жаба? Это же подарок для неудачников.

Другой подхватил:

— Может, эта жаба сбежала, потому что не хочет быть у такого хозяина.

Невилл вспыхнул и опустил голову. Гермиона шагнула вперёд.

— Не ваше дело, — сказала она резко. — Лучше бы занялись собой, а не чужими питомцами.

Мальчишки переглянулись и расхохотались. Один бросил:

— Слушай, а ты случайно не зубрила? Зачем тебе книга в поезде?

Гермиона на миг застыла. В груди жгло, но она заставила себя выпрямиться.

— Да, я люблю учиться, — твёрдо произнесла она. — И если это проблема, то, думаю, проблема у вас, а не у меня. Невилл, мы уходим.

На повороте им навстречу шагнул высокий парень — очевидно, старшекурсник. Он не потрудился отойти, и Гермиона едва не врезалась в него.

— Осторожнее! — воскликнула она.

Тот смерил её взглядом и холодно бросил:

— С дороги, грязнокровка.

Слово ударило по ней сильнее, чем если бы он её толкнул. Невилл растерянно моргнул, прижимая к груди пустую коробку. Гермиона стояла, будто вкопанная, и чувствовала, как горят щеки.

— Что?.. — пробормотала она, но старшекурсник уже прошёл мимо, даже не обернувшись.

Гермиона резко втянула воздух, стараясь проглотить ком подступивших слёз. Спина её горела — так и хотелось обернуться и крикнуть старшекурснику что-нибудь резкое. Но она знала: это будет только поводом для новых насмешек.

— Пошли, Невилл, — сказала она чуть глуше, чем хотела.

Они прошли ещё немного по коридору и остановились у приоткрытой двери купе. Внутри сидели двое мальчишек: рыжеволосый долговязый, у которого из кармана выглядывал хвост крысы, и чёрноволосый, худой, с чуть слишком большими очками на носу. Он держал клетку с белой совой.

Невилл заглянул внутрь и неуверенно спросил:

— Простите… можно у вас не видели жабу? Она маленькая, зелёная… зовут Тревор.

Рыжий сразу оживился.

— Жаба? — ухмыльнулся он. — Если моя крыса её встретит, то жаба будет уже не зелёная, а пожёванная.

Гарри глянул на Невилла серьёзнее и тихо спросил:

— Мы её не видели. Но вы можете тут посидеть и подождать. Может, кто-то приведёт её обратно.

Гермиона шагнула вперёд, отодвигая прядь с лица.

— Отличная мысль. Мы с Невиллом уже весь поезд обошли, а мне нужно немного отдохнуть.

Она уселась на свободное место напротив Гарри и поставила книгу себе на колени. Невилл неловко притулился рядом, всё ещё сжимая пустую коробку.

В купе на секунду повисла тишина, которую разорвал рыжий:

— Я Рон, — представился он. — Рон Уизли. Это моя крыса, кстати. Спит обычно крепче, чем я.

— Гермиона Грейнджер, — быстро сказала она, будто хотела произнести это первой, прежде чем кто-то снова успеет обозвать её зубрилой. — А это Невилл.

Невилл только кивнул, больше занятой тем, чтобы заглянуть под скамейку.

Гарри тоже назвал своё имя.

— Гарри Поттер.

Взгляд Гермионы сразу дёрнулся к его лбу, но под длинной чёлкой она ничего не увидела. Легенды, которые она начиталась за последние дни, вдруг ожили перед ней.

— Тот самый Гарри Поттер? — выдохнула она. — Но… ты совсем не такой, каким я тебя представляла.

Рон чуть не подавился смешком.

— А каким? С сиянием вокруг головы?

Гермиона вспыхнула.

— Я вовсе не это имела в виду! Просто… ты же знаменитость.

Гарри поморщился, поправляя очки.

— Мне об этом всё время напоминают, но я не просил быть знаменитым.

На секунду стало неловко. Рон кашлянул, пытаясь разрядить обстановку:

— Ладно, легенда или нет, у него хотя бы есть сова. А мне вот досталась крыса. Не удивлюсь, если она сдохнет в первый же день.

Гермиона скосила взгляд на его мантию, явно перешитую из чужой. На секунду ей захотелось сказать что-то язвительное в ответ, но вместо этого она только поджала губы и прижала книгу крепче.

Невилл вдруг радостно пискнул:

— Вот он!

Из-под лавки действительно выскочила жаба и запрыгнула прямо ему на колени. Невилл засмеялся так искренне, что даже Гарри впервые за весь день улыбнулся.

— Ну вот, — сказала Гермиона, поглаживая корешок книги, — иногда даже хаос решается сам собой.

Но слово, брошенное ей в коридоре, продолжало звенеть в голове. Она старалась не подавать виду, но внутри уже знала: это только начало.

* * *

Драко сидел в купе рядом с Креббом и Гойлом. Те жевали сладости и хмыкали в ответ на его слова, не вникая в смысл, но это не мешало ему держать тон. Он сидел прямо, руки сложены на коленях, голос спокоен и чуть растянут — как учил отец.

— Главное — помнить, что школа лишь первый шаг, — говорил он неторопливо. — Настоящая жизнь — в связях. Кто с кем дружит, кто кого поддерживает. Настоящие семьи понимают это.

Кребб кивнул, прожёвывая шоколадную лягушку так громко, что челюсти скрипели.

— Ага, — выдавил он, не сводя глаз с коробки.

Гойл захрюкал, согласившись.

Драко еле заметно скривился. Эти двое вряд ли понимают хоть половину того, что я сказал. Но они полезны — хотя бы как тень. Иногда важно не то, что ты говоришь, а кто сидит рядом и кивает.

Он поправил мантию — новая, сшитая идеально по меркам, ткань мягко струилась по руке. В отражении окна Драко видел свой силуэт и чувствовал, что выглядит именно так, как должен выглядеть Малфой: собранно, достойно, уверенно.

Но внутри всё не было так гладко.

Перед глазами снова и снова всплывал тот мальчишка из магазина Мадам Малкин. Чёрные волосы, рубашка, явно чужая и висящая на нём мешком. Оборванец, не знающий манер, который осмелился говорить с ним дерзко, даже грубо.

Кем он себя возомнил? Кто вообще этот мальчишка, чтобы бросать слова Малфою?

Мысль врезалась одна за другой. Встать, пройтись по вагонам, найти его и поставить на место. Заставить извиниться. Или хотя бы увидеть, как он съежится от одного только имени «Малфой».

Но воспитание сдержало.

Не пристало Малфоям бегать по поезду в поисках оборванцев. Они сами приходят — рано или поздно. В Хогвартсе он окажется передо мной. И тогда уже не будет свидетелей с улицы. Там все увидят, кто есть кто.

Он глубоко вдохнул, будто проглотив горечь. В глазах мелькнула сталь, но лицо оставалось ровным.

— В Хогвартсе всё встанет на свои места, — произнёс он вслух, и Кребб с Гойлом согласно закивали, не понимая, что именно он имеет в виду.

Драко откинулся на спинку сиденья, вытянул ноги и изобразил спокойствие. Но внутри он уже строил сцену их следующей встречи. Он знал: терпение всегда окупается.

Малфои не бегают за врагами.