Октябрьский Люпенофест (джен)

Предварение:

Наверное, это не по правилам, но Тема 16 «Ошибка», Тема 17 « Богато украшенный», да и к теме следующего дня «Сделка» тоже подходит. (Просто очень уж многословно получилось). Но официально — Тема 17.10.

————————

Жёлтый Фиат весело катил по дорогам Италии: по узким городским улочкам, среди оливковых рощ, вдоль полей и виноградников. Ведомый волей и рукой своего хозяина, Фиат объехал весь мир, но всегда был рад вернуться на родину. Его хозяин, лучший в мире вор Люпен Третий, тоже любил Италию. Он с воодушевлением рассказывал напарникам об итальянских богатствах: кухне, винах и девушках.

— Вы думаете, Италия — это только пицца, паста и лазанья? — разорялся Люпен. — Нет, Италия — это…

И вор начинал сыпать названиями блюд итальянской кухни, марками вина, заодно приплетая реликвии и достопримечательности: скульптура, архитектура, живопись и… девушки. Смуглые горячие итальянки тоже были достопримечательностью, может одной из важнейших.

Напарники слушали плохо.

Дзиген, сдавший свою вахту водителя, улегся на заднем сиденье Фиата, надвинул шляпу на лицо и задремал. Гоэмон удобно устроился на крыше автомобиля и наслаждался солнцем, ветром, пением птиц и жужжанием пчел, в которое вплетались люпеновы славословия.

Вечером напарники заселились в одну из гостиниц Милана, сняв апартаменты на последнем этаже.

Утром друзья вышли на улицу: прогуляться, где-нибудь позавтракать и обсудить дальнейшие планы. Дзигену с Гоэмоном не терпелось узнать, что они в этот раз воруют. Зная Люпена, предположить можно было все, что угодно: от раритетной бутылки вина до скульптуры Микеланджело.

Напарники не торопили Люпена, и тот молчал.

На самом деле, у Люпена было запланировано в Милане небольшое дельце весьма деликатного свойства, но он предполагал, что узнай напарники об этом его дельце, ехать отказались бы.

А дело было в том, что год назад ради кражи короны последних князей Сан-Марино, он женился на девушке из самой знатной сан-маринской семьи, владелице сети отелей, пары замков, сотни виноградников и даже одной футбольной команды. Кроме того, она была зеленоглазой блондинкой, стройной, красивой, веселой и прочая, прочая. И вот, живи да радуйся с такой женой, да только был этот брак по расчету, а на небесах Люпену прописана одна единственная суженая: рыжеволосая Фудзико. Так что как только корона была украдена и надобность в жене отпала, Люпен решил развестись, а не тут-то было. Прекрасная Ребекка Росселлини, которая теперь повсюду подписывалась как Росселлини-Люпен, развод не давала.

И вот, наконец, в этом деле забрежжил призрак развязки.

Миланская улица встретила напарников ярким солнечным светом и девичьим визгом.

— Люпен!!!

К Люпену мчалась девушка. Белокурые волосы растрепаны, глаза горят, щеки пылают, бретельки топика падают с плеч. И кроме топика на девушке только короткие шортики и босоножки.

Какой мужчина не порадуется такому зрелищу, и какой муж не умилится, когда жена так бурно его приветствует, сжимает в объятиях, обхватывая руками и ногами?

Вот и Люпен расцвел в улыбке.

— Ребекка! Рад тебя видеть. Ты ничуть не изменилась! Ты ко мне прямо из постельки? — Люпен подмигнул девушке, собираясь предложить вернуться в эту самую постельку, и…

— Ах, Люпен! — не дала ему договорить Ребекка. — Как хорошо, что ты откликнулся на мое приглашение и приехал. Ты мне очень нужен!

— Разумеется, — глаза Люпена хищно вспыхнули. — Я готов немедленно приступить к выполнению супружеского долга!

— Да нет же, — Ребекка зажала вору рот рукой. — Сегодня на Миланской неделе моды демонстрируется моя коллекция. Я хочу, чтобы ты и твои друзья участвовали в дефиле.

— Чего? — опешил Люпен.

Дзиген и Гоэмон удивленно уставились на девушку.

— Ах, моя коллекция, она называется «Ornate», что означает «Богато украшенный». Там и правда все красиво, богато, дорого, стильно. А если в качестве моделей на подиум выйдете вы: ты, Люпен; брутальный бородатый дядька, и красавчик-японец — это вообще будет бомба!

Люпен потрясенно молчал. Ребекка ждала ответа.

Гоэмон до хруста в пальцах сжал Зантецукен.

Дзиген закурил, выпустил колечко дыма и произнес:

— Люпен, ты кажется, хотел с этой женщиной развестись. А как ты смотришь на то, чтобы стать вдовцом?

— Ну, — замялся Люпен, — это как-то слишком радикально.

— А что? Все проблемы одной пулей. Ну, или одним ударом меча. Еще и наследство тебе достанется: замки, виноградники, футбольная команда и коллекция одежды «Дорого-богато».

— «Богато украшенный», — поправила ничуть не напуганная Ребекка. — Не хотите, не надо. Могли бы стать известными и популярными. Ладно, мне и Люпена хватит. Ты ведь не откажешь мне в такой малости, мой милый супруг?

Люпен обреченно кивнул. Нет, он не горел желанием шататься по подиуму, но как иначе задобрить женушку и выцарапать у нее развод?

Оставив товарищей гулять по Милану, Люпен вместе с Ребеккой поднялся в ее номер. Она жила в той же гостинице, в номере для новобрачных.

Номер был украшен розами, орхидеями и воздушными шарами. На огромной кровати выгибали шеи сложенные из полотенец лебеди. Все в номере располагало к любви и неге. Люпен подумал, что пожалуй, можно и повременить с разводом, все равно согласия Фудзико еще не получено.

— Милая женушка, почему бы нам не отпраздновать годовщину нашей свадьбы? — предложил Люпен. — Давай закажем шампанского в номер, твоего любимого белого вина, много шоколада и фруктов. А потом устроим настоящую брачную ночь, а то у нас ведь ее так и не было.

— Конечно, не было, ты ведь усыпил меня и помчался воровать корону, — Ребекка строго посмотрела на Люпена. — А сейчас день, и мы должны подготовиться к дефиле. Все празднования — после показа.

— Что я должен делать? — Люпен был полон энтузиазма. — Нужно изобразить женщину-модель?

— Зачем же женщину? — удивилась Ребекка. — Женщин там и без тебя хватает.

— Тогда мужчину-модель, — догадался Люпен. — Вуаля!

Вор принял отстраненно-независимый вид, застыл лицом и, вихляясь, прошел по комнате.

— Ну как, похоже?

Ребекка строго погрозила Люпену пальчиком:

— Не надо никого изображать, Люпен. Ты должен быть самим собой, вором Люпеном Третьим. Со своим подвижным обезьяньим лицом, со своей фирменной улыбкой от уха до уха.

Люпен нахмурился.

— Вот, смотри, — Ребекка подбежала к шкафу и достала оттуда нечто, состоящее из перьев, стразов, блесток, переливающееся всеми цветами радуги, с вкраплениями атласа, бархата, горностаевого меха и усыпанное настоящими бриллиантами и изумрудами.

— Я должен выйти в этом?!

— Да! Богатство и вор — это так символично. Росселлини и Люпен. В программке так и будет написано: «Ornаte», коллекция Росселлини-Люпен.

— Я не могу, ты с ума сошла! — взвился Люпен. — Я готов изобразить кого угодно, но я не могу ходить по подиуму в перьях и блестках, как вор Люпен Третий. Да мой дед в гробу перевернется!

— Так вот чего стоит твоя супружеская преданность, — в глазах Ребекки заблестели слезы. — Мало того, что ты на целый год бросил меня, бегаешь за каждой юбкой, изменяешь мне во всех странах мира, так и тут помочь не хочешь!

— Я изменяю?! — возмутился Люпен. — Да ты себе целую футбольную команду купила!

— Что-о-о! Да как ты смеешь! Это оскорбление! Что ты о себе возомнил, вор! Видеть тебя не желаю! Слышать тебя не хочу!

— Развод? — вкрадчиво поинтересовался Люпен.

— Да! Развод и девичья фамилия! — Ребекка задыхалась от слез и ярости.

Люпен быстро протянул без пяти минут бывшей жене бумагу и ручку:

— Подпиши.

Ребекка выхватила бумагу из рук вора, плюхнулась за стол, извлекла из сумочку ручку и размашисто расписалась.

— Проваливай, урод! — девушка кинула бумагу вору в лицо, упала головой на руки и разрыдалась.

Смущенный и огорченный Люпен подобрал бумагу, помялся, не зная, что сказать, и тихонько вышел. На душе было паршиво. Он никогда бы не стал оскорблять девушку, доводить до слез и вообще расстраивать. Но на кону стоял союз с Фудзико, а значит, он не мог поступить иначе.

* * *

Фудзико чуть опоздала к началу дефиле, она смотрела в зал, выискивая свободное местечко и вдруг увидела два знакомых силуэта. Она проскользнула сквозь толпу и встала рядом с мужчинами.

— Дзиген? Гоэмон? Вы что тут делаете?

— Я пришел посмотреть на новую коллекцию знакомого модельера, — чуть смущаясь, ответил Гоэмон.

— Знакомый модельер? — Фудзико игриво улыбнулась. — Ну-ну.

— Это женщина, — оборвал ее фантазии Гоэмон.

— А-а, — разочарованно протянула Фудзико. — А у тебя, Дзиген, тут небось модель знакомая.

— Ага, — ухмыльнулся Дзиген. — Должен представлять коллекцию «Дорого-богато».

— «Богато украшенный», — поправил подошедший Люпен.

— Ты здесь? — удивился Дзиген. — А я тебя на дорожке жду, всего такого… богато украшенного.

— И не надейся даже увидеть меня в стразах и перьях, — парировал Люпен. — А все заготовленные по этому поводу шутки можешь выбросить из головы.

— А я-то надеялся на целый месяц развлечений, — пробурчал под нос Дзиген, но Люпен уже повернулся к Фудзико.

— Фудзико-тян, любимая! Отныне нет препятствий к наш свадьбе! — патетически провозгласил Люпен и вытащил из внутреннего кармана пиджака бумагу. — Ребекка подписала развод!

— Подписала? — Фудзико с сомнением посмотрела на бумагу.

— Подписала, — торжественно подтвердил Люпен и тоже посмотрел на бумагу, — Что?! Как? Почему?

Никакой подписи на бумаге не было. Люпен со стоном вцепился в волосы, выронив бумагу из рук. Он вспомнил, как проигнорировала Ребекка его шариковую ручку и достала из сумки свою. Эта плутовка вновь обманула его, использовав исчезающие чернила.

— Ах, Люпен, опять ты все нафантазировал, — рассмеялась Фудзико. — И не смей больше приставать ко мне, женатый мужчина!

— Ш-ш-ш, — оборвал их Дзиген, — сейчас будут эту, Ребекковскую, ну богато украшенную, показывать.

— Ну-с, посмотрим, чего там твоя женушка, Люпен, наворотила, — Фудзико с преувеличенным вниманием уставилась на подиум.

А по подиуму, в стразах и перьях, шла сама Ребекка Росселини, открывая показ своей коллекции. Она вся сияла: глаза, кожа, зубы, одежда. С торжествующей улыбкой Ребекка послала воздушный поцелуй своему незадачливому супругу и повернулась к нему спиной.

Люпен застонал и уцепился за напарников, чтобы не упасть.

— Да уж Люпен, весь этот «Ornate» не для наших глаз, если только мы не собираемся это украсть, что вряд ли, — хмыкнул Дзиген. — Пошли отсюда.

Примечание:

На самом деле, брак Люпена и Ребекки нигде не зарегистрирован (но в данной истории Люпен еще не знает об этом). А сама Ребекка Росселлини — безбашенная авантюристка почище Фудзико и Люпена вместе взятых)