Рассказы о любви (гет)

Они были вместе с самого детства. Кристоф жил в поселении оборотней, своей стаи. Лерейн же жила в лесном селении эльфов. Однажды эльфийка потерялась в лесу, и вскоре ей пришлось убегать от диких лесных хищников. Если бы не Кристоф, девочку бы загрызли на том утёсе.

Оборотень‑пантера защитил девочку, за что она была ему очень благодарна. С того случая они стали видеться чаще, чем следовало эльфийке и оборотню. Их народы друг друга не любили: одни обвиняли вторых в жестокости, вторые, в свою очередь, просто ненавидели в ответ на ненависть.

Дети не понимали подобной вражды, почему и бежали с родных земель. Вдвоём они бродили из города в город, перемещаясь вместе с караванами торговцев. И так они дошли до города Силяйрис. Денег у них не было, но Кристоф мог прокормить их своей незамысловатой охотой на крыс. Лерейн же не была привередой: считая крыс обычным источником мяса, а её магия исцеления позволяла им не подхватить какую‑либо болезнь. Они и белок также употребляли в пищу — разница лишь в том, как долго и тщательно их готовить.

Возможно, они бы долго так побирались на улицах большого города, если бы их не нашёл один из отрядов наёмников гильдии. Благодаря тому случаю Лерейн и Кристоф теперь могли спать в тепле, есть горячую еду и — тем более — самим зарабатывать.

Продвижение по карьерной лестнице у них было почти совместное. Пока Кристоф не решил заниматься заданиями отдельно от Лерейн. Это обеспокоило эльфийку до такой степени, что она стала выражать недовольство посредством обиженной девочки. Сам пантер особо не задумывался над причиной её обид — по большей части потому, что у него была веская причина так поступать, о которой он не хотел ей говорить.

— Сюрприз? — сказанное Кристофом было настолько неожиданным, что Лерейн на миг забыла, что вообще‑то дуется на него.

— Да. Помнишь, я рассказывал о красивом поле в лесу, недалеко от города?

Девушка неуверенно протянула задумчивый звук: «Мм‑м». Её зелёные глаза покосились в сторону, а золотые пряди распущенных длинных волос покатились по плечам. Она знала его уже лет сорок. Для оборотня и эльфа это всё их детство. Понятие «недалеко» у них крайне относительное. Будь Лерейн человеком, точно бы спросила: «Насколько недалеко?» А так эльфийка была просто заинтересована.

— И что на том поле такого интересного? — Она вспомнила, что дуется на него, и потому состроила недовольное лицо.

Парень закрыл свои янтарные глаза, опустил лицо так низко, что его неряшливая копна светлых волос закрыла глаза, почесал себе затылок и просто сказал:

— Цветы и травы.

Только девушка начала закатывать глаза, как он тут же начал уверять, что она сама недавно говорила, что ей не хватает пары трав для работы фармацевтов в гильдии.

— Что вообще случилось? Ты на меня за что‑то обижена?! — возмутился в конце своей речи Кристоф.

Девушка всплеснула руками.

— Да неужели! До него внезапно спустилось озарение! — Эльфийка зашагала по комнате и, сделав пару кругов, пнула Кристофа в колено. — Да, обижена! И не смотри на меня так, будто не понимаешь! Ты уже почти месяц ходишь на задания без меня. У тебя появился другой напарник?! Кто мне говорил, что только со мной на задания ходить будет?!

Кристоф, ойкнув, потирал ушибленное колено. Металлическая пластина на носке её сапога удачно попала прямо в слабое место. Парень смотрел на девушку и буркнул что‑то неразборчивое себе под нос. Эльфийка нахмурилась ещё сильнее.

— Я просто хочу тебе поле показать… Соберёшь там травы, какие надо, и всё… Что тебе ещё надо?

Лерейн нахмурилась ещё сильнее — так, что аж её длинные остроконечные уши поджались вниз, словно она шипящая кошка. Кристоф умоляющим взглядом смотрел на подругу, и та, устав на него дуться, всё же согласилась сходить на поле и получить свой сюрприз.

— Но если там не так красиво, как я себе уже представила, будешь весь месяц ходить на задания только и только со мной.

Парень, начавший радоваться поднявшемуся настроению подруги, тут же приуныл. Но не стал упираться и согласился на её условия, не теряя уверенности, что ей там понравится.

…

Они ушли от города на приличное расстояние. Понятие «недалеко» у обоих было относительное — проблема любого долгожителя. В общем, они отправились в поход до поля, о котором говорил Кристоф. Лерейн уверилась, что там правда будет много полезных трав для лекарств и припарок, — потому и нагрузила дорожными мешками и себя, и Кристофа. Потому у парня и был тяжёлый шаг к концу их пути.

— Сейчас… там… у кривой ели… Повернём — и будет видна поляна.

— Интересно… насколько она большая?

— По мне, поле как поле… Там классно носиться.

— В обличии зверя, — усмехнулась эльфийка.

— Да.

Кристоф, сделав последний шаг, выгрузил дорожный мешок со своих плеч и сел на поваленное бревно у кривой ели. Эльфийка вскочила легко на это же бревно и всмотрелась вдаль. С их места и правда было видно, что за редкими деревьями леса открывалось поле — словно зелёное бескрайнее море. Лерейн посмотрела на Кристофа:

— Отдохнул?! Пошли дальше, я хочу в гильдию вернуться до темноты.

Кристоф со вздохом водрузил мешок обратно себе на спину и двинулся следом за подругой. Остаток недолгого путешествия они вспоминали своё детство — как в те времена, когда были мелкотнёй для своих рас, тоже отправлялись в поход.

— Интересно… что мама с папой делают, — чуть тоскливо сказала Лерейн.

Кристоф лишь молча улыбнулся. Ему было нечего сказать ей в ответ: у него были не такие тёплые и близкие отношения с родителями, как у подруги. Тогда они оба просто сбежали от взрослых проблем. Они оба тогда не понимали, что такого в их дружбе. Лерейн и сейчас не понимает, а вот Кристоф вырос быстрее.

Оборотни всегда несли бремя монстра. Пусть эльфы частично придавали оборотням лик защитников леса, всё равно и они боялись существ, которые, выглядя как люди, могли обратиться в зверя и растерзать любого.

«Помни, что ты можешь навредить дорогому существу, если он не в состоянии защититься от твоего гона».

Слова отца пробились из глубин памяти. В день, когда он сбегал от взрослых проблем, тогда он не придал значения этим словам. Кристоф вообще был самым спокойным оборотнем в их селении — но то, скорее, в силу юного возраста, ещё не познавшего иные аспекты любви и дружбы.

Дойдя до поляны, Кристоф привычно растянулся в улыбке, когда Лерейн обернулась к нему. Та даже не заметила, что его лицо было хмурое и недовольное от вспомнившихся слов отца.

— Место и правда хорошее!

Эльфийка начала знающим взглядом осматривать поле, которое окружал лес. Не прошло и минуты, как она уже нашла синецвет, а рядом был колокольчик. Девушка, как маленькая девочка, обрадовалась и буквально завизжала от радости:

— Ааааа! Тут растёт Волчий Зев! Он не созрел. Надо будет вернуться и собрать. Надеюсь, его никто до меня не сорвёт. Шипоцвет! Розмарин! Водосбор! Ой, ему ведь кучу влаги надо. Где он его здесь находит? Значит, где‑то рядом речка?! Озеро?! Если да, то там ещё больше растений может оказаться! Крис, это не поле, а золотая жила!

— Скорее травяная жила, — смущённо улыбался парень.

Подруга так радовалась каждой травинке, что умудрялась найти! Кристоф знал, что здесь что‑то растёт, — чисто по нюху понял. На глаз для него любая трава одна и та же. Если бы они не пахли специфично, то и предлог иной искал бы. Сейчас же, наблюдая за сияющей эльфийкой, он позабыл о том, что хотел сделать, приведя её на это поле.

Когда Кристоф уже собрался с мыслями и готовился подвести действие к своему важному решению, его опередила подруга. Лерейн свила из некоторых найденных цветов и трав венок и ловко надела его на голову друга. Кристоф успел лишь обратиться к ней по имени и замолк, когда ему неожиданно нацепили венок — пахучий. Очень знакомые нотки запаха уловил его нос. А стоило ему понять, что за запах он уловил и что с ним связано, его опередила Лерейн:

— Я благодарна тебе за то, что ты спас меня тогда на утёсе. Эти травы редко выживают на полях. Обычно растут на утёсах, где влажно и прохладно, а ветра воспитывают их быть стойкими. Я не спрашивала тебя о том, почему ты мне помог. Я не хотела думать о том, что надоем тебе. Я боялась, что ты однажды оставишь меня и уйдёшь. Крис. Спасибо, что ты со мной…

Лерейн не успела договорить, как её повалил Кристоф. По хрупкой на взгляд эльфийке примялась трава. Венок чуть скосил на голове Кристофа, а губы нежно сомкнулись на нежных губах эльфийки.

Тихо. И лишь пение скромной птички доносилось издалека.

Оборотень отпрянул от эльфийки. От нахлынувших эмоций лицо чуть исказилось, вытянулось мордой, уши видоизменились, а взгляд стал острее. Лерейн на миг испугалась — не только его вида, но и того, что он буквально набросился на неё, чего раньше не делал в обычной обстановке.

— Я люблю тебя, Лерейн Лисохвост.

Девушка вспыхнула алым до кончиков ушей. Она не могла пошевелиться: её руки были в захвате, и, если она и хотела убежать, то не могла. Убежать — да, именно так она и поступала, когда испытывала дикое смущение. И он об этом знал, потому и вынудил её оказаться в таком положении.

По её лицу было видно, как она внутри боролась с бурей эмоций. Её рот то приоткрывался в попытке что‑то произнести, то поджимался в желании молчать. Кристоф ждал. Он молча вынуждал её хоть что‑то ответить. Эльфийка же закрыла глаза. Потом открыла. Прямо смотря в изменённые глаза Кристофа, с её губ слетел вопрос:

— Ночь мы проведём под открытым небом?