Sword Art Online: Возвращение бессмертного (гет)

Я сидел в кабинете психолога. Это место казалось мне совершенно чужим. Стены были окрашены в мягкий бежевый цвет, который должен был успокаивать, но только раздражал. Стакан с карандашами на столе, зелёное комнатное растение в углу, слабый, успокаивающий запах благовоний — всё здесь было направлено на то, чтобы расслабить, но я чувствовал себя так, словно сижу на краю пропасти.

Всё ради неё. Я сделаю это для тебя, Алиса. Просто чтобы ты поверила, что я пытаюсь стать «нормальным».

Женщина напротив, госпожа Акимура, сидела прямо, сцепив пальцы на коленях. Её взгляд был тёплым, но проницательным. В её глазах не было жалости, только спокойное ожидание. Она была одета в строгий деловой костюм, и эта официальность только усиливала моё нежелание здесь находиться. Я же сидел, скрестив руки на груди, пытаясь всем своим видом показать, что мне здесь не место.

— Владислав, я знаю, что ты здесь не по своей воле, — начала она. Её голос был мягким, но твёрдым, словно она пыталась пробить мою защиту. — Мне не нужны твои оценки или твоё поведение в коридоре. Мне интересно узнать, что у тебя в голове.

— Можете проверить. Но боюсь, там ничего интересного, — ответил я, и в моём голосе был слышен едкий сарказм.

— Я не буду задавать тебе стандартные вопросы о том, как у тебя дела, — она слегка улыбнулась. — Давай сразу к делу. Я поговорила с твоими учителями и с сестрой. Твоя сестра очень беспокоится о тебе. Она сказала, что ты очень изменился после… того, как вышел из игры.

— Не сказал бы, — ответил я, скрестив руки на груди. — Каким был, таким и остался.

Госпожа Акимура не обратила внимания на мою грубость, только чуть склонила голову. Её взгляд стал более внимательным.

— Ты можешь рассказать мне о том, что случилось с тобой в игре?

Ага, так и рассказал. Чтобы ты покопалась в моих мозгах и нашла там то, что я сам пытаюсь похоронить. Нет уж.

— То же, что и с остальными, — сказал я, отводя взгляд к окну. — Был заперт на два года.

— Что ты чувствовал, когда игра закончилась?

— Я был чертовски рад, — ответил я с сарказмом. Я заставил себя улыбнуться, но эта улыбка была настолько фальшивой, что, казалось, даже воздух в комнате стал холоднее.

— Тебе кажется, что здесь, в реальном мире, тоже есть какая-то игра?

— Ну, игр куча в нашем мире, — я посмотрел ей прямо в глаза, показывая, что не намерен продолжать этот разговор. — Если я буду их перечислять, на это уйдут годы.

— Как ты себя чувствуешь, когда вокруг тебя так много людей, которые пережили то же, что и ты?

Задолбала.

— Ничего, — ответил я с сарказмом.

— Недавно у тебя был конфликт с одним из учеников и его друзьями. Ты можешь рассказать, что произошло?

— Люди иногда ругаются. В этом нет ничего необычного, — сказал я, стараясь говорить как можно более безразлично.

— Какая цель была у твоих действий? Ты хотел оттолкнуть их, чтобы что?

— Чтобы отвалили, — сказал я. Это была чистая, нефильтрованная правда, и от этого мне стало ещё хуже.

— Ты сказал своей сестре, что когда-нибудь станешь нормальным. Что для тебя значит «нормальный»?

— Не быть мудаком, — я ответил слишком быстро, и сам пожалел об этом. Это слово вырвалось, словно нож, и я почувствовал, как мои плечи опускаются.

— Есть ли кто-то, кого ты потерял в игре?

От этого вопроса мне было по-настоящему больно. Физически. Я сжал кулаки так сильно, чтобы ногти впились в ладони.

Не хочу, чтобы мои мысли вылезли наружу. А она знает, куда бить. Она целит в самое больное место. Она не остановится, пока не доберётся до меня. И я не могу ей это позволить.

— Нет, — сказал я. Мой голос прозвучал пусто, словно воздух вышел из лёгких. — Я был одиночкой.

Я резко встал с кресла. Его ножки со скрежетом отодвинулись по полу. Я посмотрел на неё, чувствуя, что больше не могу здесь находиться.

— Раз больше вопросов нет, я пойду.

Я повернулся, чтобы уйти, но её голос остановил меня. Он был тихим, но в нём было столько уверенности.

— Я не говорила, что я с тобой закончила. И я не сказала, что я закончила с твоей ложью.

Я остановился, на секунду повернув голову. Мои губы скривились в усмешке.

— Зато я закончил, — сказал я.

Я сделал шаг к двери. Её слова повисли в воздухе, но не смогли остановить меня. Я схватился за дверную ручку и, не глядя назад, распахнул дверь.

— До свидания, — бросил я через плечо, выходя в пустой коридор.

Я вышел, и дверь за мной тихо закрылась. Я снова был один. Наконец-то. Я чувствовал себя так, словно выбрался из западни. Но за спиной остался невидимый след — слова психолога, её спокойный взгляд. Я знал, что это не конец, но на сегодня я победил. И всё, чего я хотел, это быть одному, чтобы снова закопать глубоко внутри всё то, что она пыталась вытащить наружу.

Я знал, что я трус, но другого выхода не было.

* * *

Дверь кабинета бесшумно закрылась, оставляя за собой звенящую тишину. Голос Влада, его последние слова, всё ещё висели в воздухе, словно дым. Госпожа Акимура выдохнула, словно только сейчас ей позволили это сделать. В её глазах, только что полных проницательности, появилось что-то, похожее на усталость. Она не сделала ни одного движения, пока не убедилась, что шаги парня окончательно стихли в коридоре.

Она встала, поправила строгую юбку и подошла к своему столу. Её профессиональный вид вернулся. Она знала, что этот сеанс был провальным. Влад не сказал ничего, но его тело, его сжатые кулаки, пустой голос — всё это говорило ей гораздо больше, чем любые слова. Он был сломлен. И её работа — помочь ему.

Госпожа Акимура села за стол, открыла свой ноутбук, и экран осветил её лицо. Её пальцы коснулись клавиатуры, и она начала печатать, составляя отчёт о первом сеансе.

ОТЧЁТ О ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ УЧАЩЕГОСЯ

Кому: Кикуока Сейдзиро

От кого: Акимура, школьный психолог

Пациент: Владислав Иваненко, 17 лет, ученик специализированной школы для выживших в SAO.

Причина обращения: Направление от администрации школы и обращение старшей сестры, Алисы Иваненко. Сестра выражает сильную обеспокоенность по поводу эмоционального состояния и поведения пациента, отмечая его резкие изменения после выхода из игры. В школе пациент демонстрирует конфликтное и замкнутое поведение.

Результаты сеанса:

Продолжительность: Сеанс длился 35 минут, инициатива исходила от меня. Пациент крайне неохотно шёл на контакт, демонстрируя явное сопротивление.

Поведение: Владислав Иваненко занял закрытую позу (скрещенные руки, напряжённые плечи). Его ответы были либо односложными, либо наполненными сарказмом.

Эмоциональное состояние: Несмотря на внешнюю грубость и безразличие, я заметила глубокий эмоциональный дискомфорт. При упоминании темы SAO его ответы становились более пустыми. Особенно заметная реакция была на вопрос о потерях в игре: пациент физически напрягся, сжал кулаки, что указывает на попытку подавить сильную эмоциональную боль. Его утверждение, что он был «одиночкой» и никого не терял, противоречило наблюдаемым физиологическим реакциям.

Диалог: Диалог был односторонним. Влад уклонялся от ответов, используя общие фразы («То же, что и с остальными») и сарказм («Я был чертовски рад»). Его ответ о значении «нормального» («Не быть мудаком») указывает на глубокое самобичевание и негативную оценку собственного поведения.

Предварительное заключение:

Пациент демонстрирует выраженные признаки глубокой эмоциональной травмы. Его сарказм и агрессия — это защитные механизмы, используемые для избежания обсуждения своего прошлого. Он отрицает наличие эмоциональных связей и потерь, но его невербальные реакции свидетельствуют об обратном. Есть все основания полагать, что пациент страдает от ПТСРпосттравматического стрессового расстройства. Его случай осложняется крайней неготовностью к контакту и, по всей видимости, попыткой полностью вытеснить травмирующие воспоминания.

Рекомендации:

Необходимо продолжать работу с пациентом. Он крайне нуждается в помощи, несмотря на очевидное сопротивление. Предлагаю скоординировать дальнейшие действия и получить дополнительную информацию о его прошлом в SAO. Мне нужно знать больше, чтобы правильно выстроить терапевтический процесс. Прошу предоставить любые сведения, которые могут помочь в этом деле.

С уважением, Акимура

* * *

Кикуока сидел в своём офисе, заваленном папками и документами по делу Death Gun. Он откинулся на спинку кресла, потирая глаза. Мир VRMMO снова стал смертельной ловушкой, и ему нужен был кто-то, кто сможет поймать призрака, который бродил по Gun Gale Online.

В его руках был отчёт от школьного психолога. Владислава Иваненко. Кикуока, потягивая кофе, начал читать. Он знал, что этот парень — не просто один из выживших. Он был Бессмертным Одиночкой, легендарным игроком, который пожертвовал собой, чтобы дать Кирито шанс. Но также он был известен как Райдер. Этот ник никто не знал в Айнкраде, кроме, как сам Кикуока.

Отчёт был сухим и профессиональным, но между строк Кикуока видел то, что психолог не знала. «Пациент демонстрирует выраженные признаки глубокой эмоциональной травмы… утверждение, что он был «одиночкой» и никого не терял, противоречило наблюдаемым физиологическим реакциям».

Кикуока знал всё. Он знал, что Владислав Иваненко был членом небольшой гильдии под названием «Рассветные тени». Он знал, что вся его команда была убита ПК-шниками за год до битвы с Каябой.

Теперь всё сходилось. Сарказм, его замкнутость, его нежелание говорить о потерях — всё это было не прихотью. Это был защитный механизм. Он не был «одиночкой» по своей воле. Он стал им, потому что потерял всех, кто был ему дорог. Он нёс эту боль на протяжении всего последнего года в Айнкраде.

Кикуока отложил отчёт и задумчиво посмотрел в окно.

Мне нужен кто-то, кто понимает, что такое «смерть» в игре. И мне нужен кто-то, кто не боится этой «смерти».

Он посмотрел на две фотографии, лежащие рядом на столе: на одной — Кирито, на другой — Владислава. Оба выжили в SAO, оба бессмертны в своём роде. Один — герой, которого преследует прошлое. Другой — призрак, который никогда и не возвращался в реальность. Он размышлял. Кирито уже доказал свою силу и способность рассуждать, но он не знает всех тонкостей, которые могут быть важны. А Владислав… он знает всё. Знает, как отчаянно выглядит одиночка, который готов на всё ради победы. Один из них — это свет. Другой — тьма. Мне нужна тьма, чтобы побороть другую тьму. Это единственная надежда.

Кикуока взял телефон и набрал номер Кирито.

— Кирито-кун, мне нужно с тобой поговорить.

После небольшого диалога Кирито согласился встретиться завтра в кафе. Он повесил трубку. Теперь нужно было поговорить с Владиславом. Это будет сложнее. Он не был героем, который жаждет справедливости, он был скорее сломленным человеком, который хочет, чтобы его оставили в покое. Но также Кикуока знал, что Влад был единственным, кто активно противостоял ПК-шникам в SAO.

Что я могу предложить ему? Что заставит его снова взять в руки меч?

Кикуока отложил отчёт в сторону и закрыл глаза. Он уже знал, что именно скажет.