Свет надежды (гет)

По пути в Хогвартс Надин считала, что самое сложное — это научиться колдовать, но, как оказалось, самым сложным было запомнить расположение всех кабинетов, коридоров и переходов, и движущиеся лестницы эту задачу никак не облегчали! Конечно, старосты помогали первокурсникам найти нужный класс, но было проще простого запутаться во всех поворотах и подъемах. На первый урок они не опоздали только чудом — сэр Николас, призрак Гриффиндора, проплывавший мимо, любезно подсказал первокурсникам, что дверь в кабинет откроется, только если стукнуть по ней три раза волшебной палочкой.

Профессор Флитвик, очень низенький и немного похожий на гоблина, обучал их Чарам, но первые два занятия были посвящены довольно странной теме: профессор учил их махать палочкой и пропевать слоги, звучащие как полная тарабарщина.

— Запомните, дети, неправильно поставленное ударение или неверное движение руки могут полностью изменить смысл заклинания, что приведет к печальным последствиям, — голос у профессора был немного писклявым, и за кафедрой он стоял на высоком табурете, чтобы видеть весь класс. — Поэтому еще раз: резко кисть вниз, четкий разворот палочки влево… Аккуратней, мистер Финниган, вы чуть не выкололи глаз мистеру Томасу! А теперь все вместе: «иОа»… Ударение на «О», мистер Уизли, не на «А».

К концу урока запястье у Надин ощутимо ныло, пальцы гудели от напряжения, а в горле пересохло. Гермиона же сияла от похвалы учителя — она четко пропела все написанные на доске слоги, ни разу не ошиблась в движениях палочкой, и заработала Гриффиндору десять баллов.

Профессор МакГонагалл, преподававшая Трансфигурацию, так же была деканом Гриффиндора, но ждать от нее поблажек никому бы и в голову не пришло. С самой первой минуты она предупредила, что за малейшее нарушение дисциплины на ее занятиях провинившийся будет выдворен за дверь, и в класс уже не вернется — разумеется, все разговоры и шепотки тут же стихли. Надин с ужасом уставилась на доску, испещренную непонятными фразами, которые нужно было выучить наизусть, а затем перевела взгляд на спичку, которую предстояло превратить в иголку. К концу урока только у Гермионы хоть что-то получилось.

— Есть хоть что-то, чего ты не знаешь и не умеешь? — проворчал Рон, когда они вчетвером пытались найти коридор, ведущий в Большой Зал. Гермиона тут же покраснела:

— Я просто прочитала все учебники! Я еще многого не знаю… Это просто случайность!

— Как по мне, хорошая случайность, — заметила Надин, и Невилл, чьи достижения в этот день начинались и заканчивались тем, что он чуть не выбил Рону зубы слишком сильно взмахнув палочкой, закивал.

После обеда в этот день было только одно занятие — сдвоенный урок по уходу за магическими существами у профессора Кеттлберна. Профессор считал, что лучшая учеба возможна только на практике, так что урок прошел на свежем воздухе, возле Запретного леса.

— На моих занятиях от вас требуется только одно: смотреть в оба глаза, слушать в оба уха, и, если я скажу «бежать!», то брать обе ноги в руки и мчаться к домику мистера Хагрида, — бодро начал свой урок профессор Кеттлберн, расхаживая из стороны в сторону. Как оказалось, у него не только руки недоставало, но еще и обеих ног, так что профессор заметно прихрамывал. — Можете посмотреть на меня — вот что бывает, если слушать учителя вполуха, смотреть вполглаза и плестись нога за ногу!

Он шумно рассмеялся, и среди первокурсников тоже раздались редкие смешки.

— На первых порах мы будем разбираться с совсем безобидными существами, вроде садовых гномов, мурлокомлей, болтрушаек, золотых сниджетов… Кстати, вопрос с подвохом: почему золотому сниджету Министерство Магии присвоило статус «четыре Х» — опасное?

Надин, оглядевшись по сторонам, неуверенно подняла руку, и профессор Кеттлберн благожелательно кивнул ей:

— Слушаю, мисс?..

— Люпин, сэр. Я читала, что этот статус ему присвоили не из-за опасности, а потому что золотые сниджеты находились на грани исчезновения, и попытка их поймать приведет к огромному штрафу.

— Абсолютно правильно! — профессор всплеснул руками — и живой, и деревянной. — Все верно, пять баллов Гриффиндору. А кто скажет, почему сниджеты находились на грани вымирания? Я слушаю, вас, мистер…

— Уизли, сэр, — Рон откашлялся, неловко переступая с ноги на ногу. — Их раньше в квиддиче использовали, ну, вместо снитчей.

— И снова верный ответ, и Гриффиндор получает еще пять баллов. Все верно, из-за пустого развлечения эти безобидные пташки чуть не пропали с концами! — профессор Кеттлберн сердито фыркнул. — К счастью, Совет волшебников вовремя спохватился, но до сих пор находятся эдакие… недалекие личности от мира магов, которые считают, что настоящий квиддич возможен лишь с убийством невинной птички, а выкованный снитч напрочь перечеркивает всю прелесть игры…

— Какой ужас, — тихо пробормотала Гермиона, и Надин кивнула.

— К счастью, в прошлом году заповедник имени Модести Рэбнотт подарил Хогвартсу пару сниджетов, которые теперь живут в Запретном лесу. Если очень сильно повезет, то вы даже сможете их заметить!..

После окончания занятий вместо отдыха пришлось идти в библиотеку, готовить домашнюю работу. Библиотекарь, мадам Пинс, оказалась сухопарой, немного похожей на хищную птицу, женщиной, которая следила за тем, чтобы в библиотеке соблюдалась тишина, и очень трепетно относилась к книгам — когда Надин заканчивала эссе о практической пользе флоббер-червей, которое им задал профессор Кеттлберн, мадам Пинс выгнала из библиотеки какого-то старшекурсника из Пуффендуя за то, что тот посмел развернуть шоколадную лягушку возле справочника по редким растениям магической Азии.

Занятия по Истории Магии оказались, пока что, самыми скучными, даже несмотря на то, что их вел самый настоящий призрак. Говорили, что профессор Бинс сам не заметил своей смерти — просто однажды уснул в учительской возле камина, а на утро поплыл в класс, не обратив внимания на собственное тело, так и оставшееся в кресле. Лекции он читал заунывным, монотонным голосом, вгонявшим в сон, и Надин, мучительно тараща глаза, подумала, что со стороны директора было очень неосмотрительно ставить уроки профессора Бинса с самого утра.

Зато на уроке Защиты от Темных Искусств было уже не до сна. Класс, куда они вошли, весь пропах чесноком и розмарином, и Надин даже расчихалась, неосмотрительно сделав слишком глубокий вдох. Профессор Квиррел стоял за кафедрой, нервно теребя край тюрбана, свисавший ему на плечо. Перед ним стояла миска, наполненная самой обычной картошкой, и Надин то и дело посматривала на нее, гадая — от каких темных сущностей и проклятий оберегает картофель.

— Д-добрый день, ученики! — заикаясь, сказал он, когда все расселись за партами. — С-сегодня мы п-познакомимся с-с самой важ-жной д-дисциплиной, которая м-может с-спасти ваши ж-жизни! Д-для на-начала, с-стоит понять: ч-что ес-сть Т-темные ис-скус-ства?

Надин даже не удивилась, когда рука Гермионы взметнулась вверх. Профессор Квиррел приглашающе кивнул, и Гермиона, вскочив с места, выпалила:

— Эта заклинания и практики, способные причинить вред людям!

— Хороший ответ, мисс…

— Грейнджер, сэр!

— Мисс Грейнджер. Хороший, академически точный… но не полный. Садитесь.

Гермиона плюхнулась обратно на стул, возмущенно раздув ноздри, а профессор Квиррел взмахнул волшебной палочкой — одна картофелина поднялась в воздух перед ним.

— Те, кто вырос в семьях магов, наверняка знакомы с этим простеньким заклятьем, — произнес профессор, сделав легкое круговое движение кистью, и пробормотав что-то себе под нос — и тут же словно невидимый нож начал срезать кожуру с картофеля тонкой ленточкой. — Обычная, бытовая магия, верно?

Он сделал еще одно движение, и теперь невидимый нож принялся шинковать картофель прямо в воздухе. Рон ухмыльнулся, прошептав: «Это мамино любимое заклинание, она всегда с ним готовит!». По классу пробежал легкий шепоток — те, кто с детства привык к магии, вспоминали своих родителей и родственников.

— А теперь представьте, что то же самое происходит с человеком.

Профессор Квиррел резко взмахнул палочкой и на пол упал нарезанный тонкой соломкой картофель. В классе стало абсолютно тихо.

— Даже самое обычное, самое безобидное заклинание можно превратить в оружие. Темные искусства — это не просто причинение вреда, мисс Грейнджер. Это готовность заплатить чьей-то чужой жизнью, кровью или силой ради достижения своей цели. Вампиры пьют кровь, продлевая свое существование. Оборотни… — взгляд профессора Квиррела скользнул по Надин, и та поежилась — шрам на лбу слегка заныл. — Заражают магов ликантропией через слюну, стремясь расширить свое племя. Колдуньи вуду насылают порчу на людей, превращая их в послушных слуг, лишенных своей воли, желаний и стремлений — и это без использования Непростительного заклинания. Темные искусства доступны лишь избранным, тем, кто готов постичь вершины колдовского мастерства невзирая на цену… — голос у Квиррела неожиданно зазвенел… и тут же снова стал нормальным. — И п-поэтому так в-важно н-научиться б-броться с-с ними. За-записывайте т-тему ур-рока: «В-вампиры и их р-разновидности, с-способы б-борьбы в за-зависим-мости от р-региона п-п-происхож-ждения».

К концу урока у Надин уже голова шла кругом от всех видов и подвидов вампиров, о которых рассказывал профессор Квиррел, и на ноющий шрам она даже не обращала внимания.

— Бр-р, — пробормотал Рон, когда занятие закончилось. — У меня прямо мороз по коже пошел от этих его вступительных слов.

— А вы заметили, что профессор Квиррел не заикался, когда рассказывал про Темные искусства? — шепотом спросила Надин, торопливо засовывая пергамент в сумку. Сам профессор так и стоял за кафедрой, перечитывая какие-то записи — видимо, освежая в памяти материал для следующей лекции у шестикурсников. Он вообще все занятие простоял ровно, ни разу не повернувшись к классу боком или спиной, словно стеснялся своего тюрбана. Гермиона и Невилл, переглянувшись, кивнули, и их четверка торопливо покинула пропахший чесноком класс.

После урока Защиты от Темных Искусств следовала сдвоенная пара по Травологии, и Невилл заработал целых пятнадцать баллов у профессора Помоны Спраут, правильно назвав все растения и припомнив особенности ухода за ними.

— Мне нравится Травология, — просто ответил он после урока, пожав плечами. — И сами растения тоже. Да, они не похожи на магических существ, но ведь тоже живые. И за ними тоже нужен правильный уход…

— Вы абсолютно правы, мистер Лонгботтом, — пропела профессор Спраут, идя мимо них. — Я рада, что мой предмет пришелся вам по душе. У вас, впрочем, явный талант к Травологии.

Невилл даже покраснел от неожиданной похвалы, и Рон дружелюбно похлопал его по спине.

Пятница стала знаменательным днем — их дружная четверка ни разу не заблудилась в переходах Хогвартса, не попала на уезжающую лестницу, отогнала Пивза, который пытался стрелять в них жеваной бумагой, и пришла в Большой Зал к завтраку вовремя.

— Мы выжили! — воскликнул Рон, победно вскинув руки. — Мы это сделали — первая неделя учебы позади!

— Еще не вечер, вообще-то, — резонно заметила Гермиона, накладывая себе овсянку. — Сегодня у нас сдвоенное зельеварение вместе со слизеринцами.

Рон, моментально сникнув, с унылым видом принялся намазывать джем на тост:

— Фред и Джордж говорят, что Снейп…

— Профессор Снейп, Рон!

— … да, да, профессор Снейп всегда на стороне слизеринцев, и баллы им выдает просто так. Вот бы и профессор МакГонагалл тоже нам баллы просто так выдавала.

Гермиона ошарашенно уставилась на него, даже забыв про овсянку:

— О чем ты говоришь?! Баллы выдаются только за правильное выполнение заданий! Если их выдавать просто так, то ни о какой справедливости не может быть и речи! Не говоря уже о знаниях!.. Ты же не хочешь сказать, что профессор Хогвартса может быть несправедливым?!

Надин, вспомнив тяжелый взгляд профессора Снейпа, поежилась. Хоть дедушка и говорил, что судить по внешности нельзя, но было что-то мрачное и пугающее в его облике.

Кабинет Зельеварения находился в подвалах замка, где царила промозглая сырость. Стоило ученикам рассесться за парты, как в класс стремительным шагом вошел профессор Снейп. Полы черной мантии развевались, словно крылья летучей мыши, и Надин пришлось прикусить себе язык, чтобы не захихикать — надо отдать ему должное, появился Снейп весьма эффектно.

— На моих занятиях не будет никаких бессмысленных размахиваний волшебной палочкой, заучивания заклинаний и перечня дат гоблинских восстаний, — профессор, подойдя к кафедре, резко развернулся. — Зельеварение — самая тонкая и точная наука, где ошибка даже в несколько миллиграммов может привести к катастрофе. Здесь нет места дешевому позерству и глупости, лености и разгильдяйству. Только тех, кто способен оценить всю красоту медленно кипящего котла, тех, кто понимает, сколько силы таится в каждой капле приготовленного им эликсира, я смогу научить тому, как сварить триумф и заткнуть пробкой смерть. Но я сомневаюсь, что в этом классе найдется хотя бы один такой человек.

Профессор Снейп обвел их тяжелым взглядом, задержавшись на Надин.

— Мисс Люпин. Надежда всего нашего магического мира, — в его голосе слышался едкий сарказм, и Надин покраснела. Всю эту неделю она, порой, слышала шепотки за спиной, но сейчас, в устах профессора Снейпа, эти слова прозвучали особенно несправедливо и обидно. — Встаньте. Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

Надин застыла. То, что она перечитала все учебники еще перед началом учебы, сейчас сыграло с ней злую шутку: она смутно помнила что в составе какого-то зелья точно были эти растения, но назвать его не могла. Гермиона жалобно уставилась на нее, явно сдерживаясь, чтобы не вскинуть руку — разумеется, она знала правильный ответ.

— Простите, сэр, я забыла, — тихо произнесла Надин, глядя на кончики своих пальцев, упиравшихся в парту, и Снейп еле заметно хмыкнул:

— Сложно забыть то, чего вы не знаете, мисс Люпин. Возможно, вы мне скажете, где мне следует искать безоар?

Надин показалось, что с ее плеч свалилась целая гора: на этот раз она точно знала правильный ответ! Улыбнувшись, она вскинула голову, смело глядя профессору Снейпу в глаза:

— Конечно, сэр! Безоар изредка можно найти в желудке у козы, и он является универсальным противоядием, бессильным только перед ядом василиска. Но здесь, в Хогвартсе, его проще найти у школьного целителя и в кабинете зельеварения, — Надин замолчала, а профессор Снейп почему-то резко отвернулся.

— Садитесь. Порой, даже гриффиндорец может дать правильный ответ. Редкое событие.

Со стороны слизеринцев послышались редкие (и противные) смешки, и растерянная Надин села обратно за парту.

— Как ты могла забыть про напиток живой смерти?! — трагическим шепотом спросила Гермиона, тесно придвинувшись к ней, и Надин зажмурилась от стыда — точно же, напиток живой смерти! Наклонившись, она прошептала:

— У меня все в голове перемешалось…

— Молчать. Минус пять баллов с Гриффиндора за неуместную болтовню на моем уроке, — Снейп, прищурившись, взмахнул палочкой, и на доске появился список ингредиентов. — Сегодня вы готовите зелье для исцеления от фурункулов. Разбейтесь на пары. И если я услышу еще одно слово не по теме занятия…

Он не договорил, но сам вид мрачного профессора Снейпа сработал лучше всяких угроз.

Судя по всему, о справедливости на уроках зельеварения действительно можно было забыть: профессор Снейп раскритиковал каждого гриффиндорца, в то время как его замечания слизеринцам походили, скорее, на добродушные подсказки. Надин закончила всыпать сушеные листья крапивы тонкой струйкой, когда весь класс вдруг заволокло вонючим зеленым дымом: Невилл умудрился расплавить котел Рона, и зелье расплескалось по полу, прожигая ботинки у всех, кому не повезло стоять слишком близко.

— Идиот! — рявкнул Снейп, резким взмахом палочки собирая зелье в углу класса. — Вы добавили толченые иглы дикобраза вместо змеиных зубов! Отведите его кто-нибудь в медицинское крыло, живо…

Невилл вместо ответа лишь всхлипнул — на его руках и лице, там, где попало зелье, набухали жуткого вида фурункулы. Симус Финниган торопливо подхватил Невилла под руку, ведя прочь из класса, и Снейп, проводив их сердитым взглядом, обернулся к Надин:

— А вы, мисс Люпин? Почему вы не сказали своему другу, что он ошибся? Не подумали, что окружающие могут пострадать? Ах, да, гриффиндорская безалаберность — неважно, что произойдет с другими, главное хорошенько повеселиться.

— Но, сэр… — заикнулась, было, Надин, и Снейп прошипел:

— Молчать! Минус еще пять очков Гриффиндору. У вас осталось тридцать минут, чтобы закончить зелья, и я не советую всем вам отвлекаться, — закончил он, отойдя к кафедре и застыв возле нее, как очень сердитый ворон.

— И как я, по его мнению, должна была предупредить Невилла, если он сам запретил разговаривать?! — Надин кипела от злости, идя вместе с Роном и Гермионой в Большой Зал. — И у меня нет глаз на затылке…

— Это профессор Снейп, — утешил ее Рон. — Фред и Джордж ведь говорили, что он вечно придирается ко всем, кроме слизеринцев…

— С его стороны было грубо так говорить о Невилле, — Гермиона непримиримо поджала губы. — Может, профессор и сильный волшебник, раз умеет накладывать невербальные чары, но называть Невилла таким словом при всем классе — это недопустимо!

Невилл уже сидел за столом — руки и лицо у него снова были чистыми и целыми, и Надин предложила ему работать в паре с ней на всех следующих уроках зельеварения.

— А я тогда пригляжу за Роном, — подхватила Гермиона, и тот скривился:

— Да не надо за мной приглядывать! Я и сам справлюсь!

— Ну конечно, — Гермиона покосилась на него с легким превосходством, и Рон надулся:

— Знаешь, иногда ты совершенно невыносима!

Поссориться — пусть даже и в шутку, — не удалось: в распахнутые окна влетели совы, и перед Надин, ласково ухнув, опустилась белоснежная сова с аккуратным свитком на лапе. Взъерошенная пестрая сова рухнула на стол около Рона, беспомощно задрав лапы, и Гермиона, охнув, наклонилась к ней:

— Бедная птичка, она в порядке?

— Это наша сова, Стрелка. Она тоже старая, — с несчастным видом пробормотал Рон, отвязывая письмо.

Надин с радостной улыбкой раскрыла свой свиток — дедушка поздравлял ее с первой учебной неделей в Хогвартсе и спрашивал, как у нее дела. Рон со вздохом отложил свое письмо и протянул Стрелке совиную галету — бедная птица все никак не могла отдышаться, но уже хотя бы перевернулась на живот.

— Мама спрашивает, как у меня дела, ну и передает приветы и извинения от Билла, — сообщил он. — Это еще один мой старший брат…

— Ого, у тебя и правда большая семья, — удивился Невилл, и Рон мрачно кивнул:

— Ну да. Чарли и Билл уже закончили Хогвартс, Чарли все время пропадает в Румынии, он драконолог, а Билл, он самый старший, работает в египетском отделении Гринготтса, ликвидатором заклятий.

— Это же очень опасная работа, — Гермиона, разволновавшись, чуть подалась вперед. — Он должен хорошо разбираться в Чарах и Защите от Темных искусств!

— Ну, Билл у нас стал лучшим учеником школы, — Рон пожал плечами, но в его голосе была слышна гордость… и, быть может, легкая зависть. — И в Гринготтсе он тоже на хорошем счету, обычно, ему без возражений выдают отгулы, но из-за этого неудачного ограбления гоблины встревожились.

— Ограбления? — удивилась Надин — по словам дедушки, только самоубийца или сумасшедший бы решился ограбить Гринготтс. Рон кивнул:

— Ну да, летом. Говорят, какой-то темный маг пытался ограбить чужой сейф, но у него ничего не вышло. К тому же, гоблины тут же сообщили, что содержимое сейфа ранее в тот же день забрало доверенное лицо, так что в любом случае этот псих — тот еще неудачник…

Надин спиной почувствовала чей-то взгляд и обернулась: в Большой Зал вошли профессора Снейп и Квиррел. Профессор Квиррел — слишком бледный и несчастный, быстро отошел от Снейпа, который так и продолжал смотреть в сторону их четверки ледяным взглядом.