Домовичок на пороге (гет)

В тёмное время суток с берега было хорошо видно огни в защищённом доме семьи Уизли, именуемом «Ракушка». Да, многие волшебники его, конечно, не могли видеть, но домовики относились к другой расе, а потому заклинание некоего доверия на них не распространялось. Правда, и соваться к волшебникам без особой нужды или хозяйского приказа им тоже не было нужно. Именно поэтому в тёмное время суток на холме, у могилы домовика Добби, стояло два таких же существа, как он сам, они могли видеть свет вдалеке, но не стремились приближаться к волшебникам.

— Кикимер сдержал слово и принёс это в качестве дара, — сказал один из домовиков и поставил коробку с бутылками у могилы.

— Винки знает… Винки всё видела… — отозвалась домовуха.

— Винки должна сдержать слово, — напомнил первый домовик.

— Винки сдержит… Винки поклялась всем, что у неё осталось! Магией и самой жизнью! — послышался ему отчаянный ответ, и Кикимер исчез.

Оставшись в одиночестве, Винки тяжко вздохнула и щёлкнула пальцами. Пробка вылетела из одной бутылки, и она взяла её в руку. Вино оказалось кислым, но, видимо, крепким. Винки поморщилась, сделав глоток, и присела на траву. Её одолевали всё те же мысли о былом, но теперь можно было не тревожиться за это. Для домовика нет ничего хуже, чем оказаться прогнанным собственным хозяином. Да, очень добрый хозяин может подарить домовику одежду и освободить от обязанностей, но это хотя бы явление нечастое и не такое страшное, как если тебя прогоняют за плохое исполнение обязанностей или их неисполнение. Винки, к своему горю, оказалась именно в таком положении. Домовики Хогвартса, куда её потом распределил сотрудник Министерства, порой посматривали на неё с ужасом, а чаще всего старались избегать и не замечать. Все, кроме одного шебутного и свободного, а таким был Добби. Он словно не видел на ней пятна позора, и Винки сама не поняла, когда он стал ей дорог. Однажды он лишь как обычно исчез и больше не вернулся, а потом, спустя месяцы, в Хогвартс пришли враги и прогремела Битва, а потом, спустя ещё немного времени, Винки поняла, что у неё на руках их с Добби пищащий комочек, которого она назвала Арчи.

Можно было, конечно, отнести малыша в Министерство, зарегистрировать и надеяться, что тому подберут хорошее место для службы, но чего ждать, когда его мать прогнана хозяином? Арчи будет жить с таким же клеймом позора, как и она сама, а значит, будет так же страдать. Винки подумала и решила, что хотя бы ради Добби она должна Арчи хорошо устроить. А как его устроить, если не с помощью Министерства?

«Оставить у двери, как Великого Гарри Поттера!» — вспомнила слова Добби Винки и отправилась туда, где, как ей казалось, Арчи будет устроен лучше всего, а именно к Малфоям, уважаемому чистокровному роду. Правда, корзинка, оставленная под их дверью, дала совсем нет тот результат, на который Винки рассчитывала.

— А эта дрянь тут откуда? — вопросил поутру глава семейства, сморщившись так, как будто большей гадости он ещё не видел, и зашёл в дом.

Через минуту он крикнул, чтобы его старый домовик подобрал корзину с крыльца и отнёс на помойку, поэтому Винки, стоявшей невидимой в стороне, пришлось появиться и быстро уйти. Вторыми были Нотты… но и там удача её подвела. Идти к Крэббам или Гойлам Винки побоялась — они служили Тёмному Лорду, и Добби в своё время нехорошо о них отзывался. Немного поразмыслив, она решила сходить к тому, кого Добби ценил и уважал больше всех, к самому Гарри Поттеру! Он же такой добрый волшебник! Он наверняка примет её малыша, не откажет и…

— Что такая позорная тварь может делать на крыльце такого благородного дома? — вопросил вышедший на крыльцо Кикимер раньше, чем Винки успела оставить там корзинку.

— Винки хотела предложить это дому слугу, — пискнула она и поспешно прибавила: — Винки знает, какая это честь — служить такому благородному дому! Винки предлагает не себя, а сына! Винки готова отдать его сэру Гарри Поттеру!

— Хм… одну минуту, — помолчав, сказал старый домовик и зашёл в дом. — Госпожа, Кикимеру нужен ваш совет… — всё, что успела услышать оттуда Винки, прежде чем закрылась дверь.

Она немного заволновалась — неужели её и отсюда прогонят?! — покачала корзинку, чтобы Арчи спал, и осталась на крыльце. Однако её не прогнали. Дверь спустя минуту снова открылась и показался тот же старый домовик.

— Если Винки желает, чтобы её сына приняли в этот дом, Винки должна сделать так, как ей скажет Кикимер, и поклясться, что больше никогда не сунется ни к нему, ни к сыну, ни к этому дому.

— Винки сделает всё, что ей скажут, если Кикимер даст хотя бы слово, что поможет Арчи служить сэру Гарри Поттеру…

— Хм… Кикимер даст такое слово, если Винки поклянётся. Кикимер вознаградит её, если она сделает так, как ей велят.

Винки, конечно же, во всем поклялась. Кикимер велел ей следовать за ним, и они переместились к другому дому, куда она и поставила корзинку. На стук спустя минуту вышла подруга Гарри Поттера, Гермиона Грейнджер. Винки, оставшаяся невидимой, было заволновалась — а вдруг мисс Грейнджер подарит Арчи свободу? — но успокоила себя тем, что ей дал слово домовик Гарри Поттера, а это слово дорогого стоит.

Если тогда, несколько дней назад, она плохо понимала, зачем было нужно совершать сей манёвр, то сейчас Винки догадывалась, что Кикимер не мог взять её сына сразу же, так как его хозяин мог бы задать ему прямой вопрос, откуда появился ещё один домовик, а соврать хозяину ещё никому не удавалось. Если Гарри Поттер спросит, откуда взялся Арчи, то он наверняка потребует и Винки взять в дом, а зачем Кикимеру такой позор для столь благородного рода? Он заботится о хозяине и его благополучии, он хороший домовой эльф, ведь он столько лет служит и никогда не был свободен или прогнан хозяевами. Его ценят, а это высшая награда для любого домового эльфа.

— Добби должен быть спокоен… Винки позаботилась о его сыне, — помолчав, сказала Винки и приложилась к бутылке.

Больше её ничего не волновало и не тревожило. Посидев ещё немного, она вернулась в Хогвартс, где её, как и обычно, никто не трогал и не замечал.

* * *

— В отпуск? Я? — удивлялся Гарри, стоя в кабинете в начальства.

Гермиона, конечно, как раз находилась в отпуске, о чём сообщила ему на днях, и он тоже хотел бы валяться с ней постели, а не работать, но вроде бы не писал заявление и ничего не просил, вот только именно заявление, подписанное его рукой, и предъявлял ему Робардс.

— Хочешь сказать, это не ты писал и мне не стоило это подписывать? — недоверчиво спрашивал он.

Сказать, будто он это не помнит и не хочет отдохнуть, было не только глупо, но и странно. Может, он это написал вчера, когда они с Гермионой вместе выпили вина у неё, а потом снова проснулись в одной постели? Может, они вечером были навеселе и отправили это самое заявление, чтобы вместе отдохнуть?

— Э-э… стоило, сэр, спасибо вам большое! Простите, я… не выспался, туплю на ровном месте.

— Хм… бывает, ладно, раз решил отдыхать, отдохни, тебе полагаются дополнительные дни, я не стану их отнимать и просить поработать ещё, наработаешься, — сказал напоследок Робардс, и Гарри, поблагодарив его ещё раз, покинул кабинет.

Вернувшись домой, он не смог найти себе дело и очень скоро отправился к Гермионе.

— Отпуск? Вместе со мной? О, Гарри, это… это же замечательно! — обрадовалась она и быстро приступила к планированию того, что им нужно собрать, прежде чем ненадолго покинуть Британию. — Правда, я немного переживаю за Кикимера и Арчи…

— Да брось, неужели без нас им станет плохо? — развеял её сомнения Гарри и спустя какие-то часы вернулся домой, чтобы тоже собрать вещи.

Кикимер, как он и предполагал, уверял его, что со всем справится: и с хозяйством, и с уходом за Арчи.

— Хозяину не стоит беспокоиться, Кикимер его не подведёт.

— Ладно, — сказал ему Гарри, — но если что, я предупрежу Андромеду Тонкс, можешь доставить Арчи и Живоглота к ней, у неё тоже есть домовики, они могут…

— Это лишнее, хозяин. У Кикимера всё под контролем!

Спорить и переубеждать его было бессмысленно, поэтому Гарри махнул на это рукой. Совсем скоро пришла Гермиона, чтобы узнать, как идут сборы, а ещё повидать Арчи, погладить его и пообещать что-нибудь привезти из поездки.

* * *

— Даже не верится, что это происходит… такое чувство, как будто я сплю, — рано утром болтала мисс Герми, стоя на крыльце с чемоданом.

— Да брось, мы раньше просто никогда не отдыхали вместе… — успокаивал её хозяин и держал за руку.

Они вместе спускались с крыльца, залезали в железную маггловскую коробку на колёсах, именуемую машиной, а Кикимер стоял в гостиной, отдёрнув уголок портьеры, и посматривал за ними. В стороне от него Живоглот сидел на диване и умывался, а маленький домовичок игрался с шахматным конём, найденным на чердаке.

Хозяин бросил прощальный взгляд на дом, залез в жёлтую машину, и та наконец тронулась с места. Кикимер отпустил портьеру и отошёл от окна.

— И смотри у меня, не тронь кота! — строго предупредил он маленького домовичка, погрозил ему пальцем и двинулся в коридор.

Стоило доложить любимой госпоже, что всё идёт как надо. И чего хозяин только медлил? Сразу видно, неопытный и благородный. Поганый выродок Сириус, будь подле него хорошенькие дамы и средства, чтобы кутить, давно бы не просыхал и не вылезал из постели, а Гарри Поттер трудился изо всех сил, не торопился и держал свой интерес в тайне от других. Однако Кикимер быстро понял, к кому его хозяин неровно дышит, и это же поняла его госпожа.

Если бы не Винки, они бы ещё долго, наверное, ждали, когда в этом доме вновь наступят хорошие времена и зазвучит детский смех. Раньше в нём жили Блэки, а теперь будут жить Поттеры. Как известно, Джеймс Поттер нарушил все традиции и женился на грязнокровке, у них родился Великий Гарри Поттер, одолевший Тёмного Лорда. Видимо, сам Мерлин благоволил браку Джеймса Поттера и грязнокровки, благоволил его дальнейшему роду. А значит, если Гарри Поттер тоже женится на отважной грязнокровке, у них родится не какой-то там Великий волшебник, а самый что ни на есть Превеликий Талант. Кикимер с госпожой давно это поняли, а потому так хотели союза этих двоих. В этом доме снова будет сильный и благородный род, и он Кикимер, а за ним и Арчи, будут ему служить. Это ли не прекрасно?

— Да, ты сделал всё как нужно, — говорила госпожа. — И не забывай о том, что ещё должен сделать!

— Кикимер всё помнит. Кикимер сделает всё ради блага хозяина и его рода! — отвечал ей Кикимер и шёл обратно к лестнице.

Вот хозяин Гарри женится, думал он, и надо будет поломать эту их «защиту» от потомства, а то, чего доброго, опять будут тянуть и работать. Что за дурная манера — быть такими сильными, обеспеченными, умными и надрываться хлеще домовых эльфов? Не иначе маггловские происки! Ничего, придёт время, Кикимер им поможет пораньше о потомстве задуматься. Пускай пока отдыхают, он и так уже много сделал. Хозяин даже чуть не догадался, откуда вдруг взялось его заявление на отпуск.

— Кикимер, ты ничего не отправлял от меня утром? — спрашивал он на днях. — Может, я тебе что-то вечером давал и просил отправить?

— Нет, хозяин, — отвечал ему Кикимер и не врал.

Он, конечно же, не отправлял. Он лишь велел Арчи подать ему бумагу с хозяйского стола и Арчи же велел отдать письмо с заявлением сове. Магия его не наказала, а значит, обмана не было! Это мисс Герми, наивная душа, уверена, что многие домовики не образованы, а он, Кикимер, учился грамоте с несравненным Регулусом Блэком в те дни, когда Сириус — будь он сотню раз проклят, осквернитель рода! — отлынивал от занятий и резвился, бегая по дому. В дни, когда миссис Блэк хворала, Кикимер вскрывал письма и читал ей вслух, а также подносил чай и зачитывал новости из газет. Это госпожа, мудрая женщина, светлая ей память, подсказала ему, что надо бы помочь хозяину Поттеру побыстрее с мисс Герми сойтись, вот они и поздно вечером привели эту его несчастную бумажку с текстом к должному виду.

— И запомни, Арчи, нет ничего достойнее службы во благо хозяина, — твердил Кикимер, вернувшись в гостиную. — Тебе выпала огромнейшая честь знать хозяина Гарри Поттера и его будущую жену. Любой бы домовик мечтал оказаться на твоём месте.

Живоглот, которого Кикимер по-хозяйски погладил, растянулся на диване и замурлыкал. Маленький же домовичок молча кивнул и вернулся к игре. Он и без наставлений Кикимера чувствовал себя как дома и не хотел больше никуда уходить. Жизнь в этом доме обещала течь размеренно и благополучно, и вряд ли в этом стоило сомневаться.