Новая жизнь Ольги Петровны, или Надо было меньше пить (джен)

Ритуал проходил в специальном месте, напоминающем что-то первобытное, даже сказочное.

На большой поляне, имеющей форму четкого круга, окруженной лесом, размещался приличный котел, при виде которого Ольга Петровна почему-то вспомнила Данте Алигьери с его девятью кругами ада и усмехнулась, что ее точно сегодня сварят и сожрут зеленые люди, ведь не зря они несколько дней были к ней так добры.

Вокруг котла из природных камней было выложено три круга, причем все разного цвета: тот, что ближе к емкости — белого, средний — зеленого, а самый крайний — черного.

«Завидный глазомер, — оценила четкость девушка. — А у меня грядки, которые один раз в жизни Аллочка на своей даче мне опрометчиво поручила копать, просто «гуляли», напоминая траекторию движения пьяницы. С тех пор мне это серьезное дело не доверяют. А тут такие ровные окружности!»

Присутствующие разместились на расстоянии примерно пяти метров от внешнего круга, встав по всему его периметру.

— Вы занимаетесь жертвоприношением? — из любопытства тихо поинтересовалась Ольга Петровна у своего потенциального жениха, находящегося рядом, словно он ее персональный телохранитель.

— Мы не настолько дикие. Наши духи цивилизованные, не признают подобного, — спокойно, без обиды ответил Буркхарт и улыбнулся глазами, которые так ярко вспыхнули желтым светом, что девушка чаще заморгала.

— Ишь ты! — ехидно отреагировала она, на что орк подмигнул, чем снова ее удивил, поскольку девушка ежедневно сталкивается с новыми проявлениями эмоций со стороны Буркхарта, хотя первоначально он и все остальные, ему подобные, казались достаточно суровыми внешне и скупыми на проявление своей реакции на окружающий их мир.

Шаман пригласил Ольгу последовать за ним и встать на черные камни.

Но наша иномирянка, будучи оптимисткой, не могла промолчать и пока шла весело пела:

«Встаньте, дети, встаньте в круг,

Встаньте в круг, встаньте в круг!

Ты мой друг, и я твой друг,

Старый верный друг!»

Фружмак лишь покосился на нее, а вот колокольчики на его шее в ритм песни весело зазвенели, от чего брови на лице шамана удивленно поползли вверх.

— Разгонят больницы, пойду работать аниматором. А что? Буду внедряться в наркопритоны и вот таким веселым образом, в ритме какого-нибудь танца, конечно, поприличнее того, что исполняет местный шаман, — она многозначительно посмотрела на Фружмака, — выводить зависимых из коматоза, а потом через страх отваживать от дурных привычек. Так и буду гастролировать из одного злачного места в другое.

— Оля, я прошу быть серьезнее, — прошептал служитель культа, взял девушку за руку и поставил на камни так, как это было нужно.

— Я с детства была очень активной, примите это как факт, — она посмотрела на свои ноги, потом вновь на старого орка. — Могу еще чечётку сбацать.

— Оля! — стараясь казаться строже, старый орк попытался свести брови к переносице, но вместо этого хихикнул.

«Какая же она живая, красивая, солнечная», — Буркхарт с восторгом смотрел своими светящимися глазами на девушку, снова и снова благодаря духов за такую пару, которая нашлась в другом мире. Но главное — нашлась.

Оставив иномирянку на черной линии, предварительно взяв с нее слово, что она никуда не свинтит, будет стоять именно на этом месте и не вздумает крутить головой по сторонам и танцевать, Фружмак некоторое время топтался на линии среднего круга — на зеленых камнях, что-то бубня и размахивая руками. В котле ничего особенного не происходило, только слабый пар поднимался вверх, быстро растворяясь в свежем воздухе.

Через несколько минут шаман подошел к этой старинной таре и встал на белые камни, которые начали красиво светиться, словно под босыми ногами орка были лунные камни, на которые падал свет ночного светила.

Фружмак несколько раз медленно обошел по кругу котел, поэтапно что-то в него забрасывая.

«Интересно, откуда он достает всю эту лабуду, которую отправляет в варево? Хотелось бы быть уверенной, что не из мохнатых трусарди и эту жижу не надо будет пить. Иначе я сдохну прямо тут», — брезгливо дернув носом, Ольга Петровна представила себе весь этот ужас, поставила ряд диагнозов, установила причину собственной смерти и даже намеревалась свалить в лес, но вовремя вспомнила данное шаману слово выстоять до конца, поэтому внутренне собралась и продолжила нести вахту на черной линии, про себя напевая частушки:

«Вот оформился отряд —

Он из разных все ребят:

Молодые, пожилые,

И десяток есть девчат».

«Я миленка провожала, я миленку

наказала: “Будь всегда передовой,

верный, стойкий часовой”».

Между тем старый орк ускорился — стал быстро выплясывать, правда, без музыки, вокруг поднимающегося в воздух уже большого потока пара, издавая нечеловеческим голосом странные, даже зловещие звуки.

Единственное, что смягчало обстановку — это мягкое свечение лунных камней.

«Потрясающе антинаучная, лишенная здравого смысла и логики, деятельность, — констатировала Ольга Петровна, глядя на старика, вызывающего духов, прыгающего, как горный козел, вокруг того самого казана, который она видела в золотой дымке в тайге. — Но что-то в этом абсурде есть забавное».

Во время выполнения старым орком очередного па ногами из котла вырвался небольшой светящийся шар, медленно подлетел к иномирянке и над ее головой бесшумно лопнул, осыпав золотыми звездочками, осевшими на ее волосы, плечи и подставленные ладони.

— Ольга Петровна, — не своим голосом произнес в тишине, все это время царившей в месте проведения ритуала, шаман, — духи просят вас подойти ближе.

«Хоть кости разомну, а то стою, как часовой на посту, только без пуговиц в ряд», — думала девушка, начав движение и приближаясь к поставленной цели, а на себе в этот момент почувствовала взгляд Буркхарта.

Но раз старик запретил смотреть по сторонам, она не обернулась, хотя очень хотелось, поскольку физически ощущала тепло, которым этот взгляд окутал всю ее целиком.

«Горячий парень, — хихикнула про себя. — Жаль только, что зеленый».

Ольга Петровна и вселенский пройдоха, как, конечно же шутя, она обозвала шамана, сейчас стояли рядом на белоснежных камнях, лунное свечение которых с появлением иномирянки только усилилось, а из котла начала подниматься уже знакомая золотая дымка, такая же красивая, как в ту самую ночь, изменившую ее жизнь.

И вот во время этого первобытного шоу на связь неожиданно вышла баба Глаша.

— Правда классный выход? — весело обратилась она к внучке. — Надоело телепатически общаться. Решила по видеоконференцсвязи, — и снова ее озорной смех.

Ольга Петровна, борясь с радостью, удивлением и недоверием к тому, что сейчас происходит на ее глазах, улыбнулась, ведь перед ней образ самого дорого человека, с которым связаны лучшие воспоминания. И бабушка выглядит так, будто ей не больше 60 лет.

— Эпичное появление. Но как?

— Да вот решила поэксплуатировать местных духов, соскучилась по тебе. А они сговорчивые оказались, даже веселые. И ты им понравилась, да и я тоже, судя по всему, — она подмигнула. — Все еще не веришь в свое перемещение в другой мир?

— Не пойму, зачем я здесь.

— Вопрос в другом — почему ты здесь. А зачем — вытекает из первого пункта. Все поймешь, не торопи события. И блокнот не потеряй.

«“Почему” помогает разобраться в причинах, а “зачем” — находить смысл и цели», — сделала себе пометку в голове внучка, чтобы чуть позже поразмышлять на эту тему.

— Кто эта очаровательная женщина? — шепотом поинтересовался у Ольги Петровны шаман, в этот момент наклонившись к ее уху, а она, бросив вскользь на него изумленный взгляд, чуть заметно усмехнулась.

— Моя покойная бабушка Глафира.

— Глафира, — все еще тихо-тихо, но как-то вкусно-вкусно просто пропел Фружмак. — Познакомьте меня с сей чудной особой, от одного только лицезрения лика которой у меня начала кружиться от счастья голова.

— Эй, ей, господин шаман, притормозите свои фантазии. Во-первых, не забывайте, для чего мы здесь и участвуем в этом непонятном мероприятии. Во-вторых, вы мне не внушаете доверия, слишком влюбчивый, судя по всему, и падкий на женщин, да и трусы у вас сомнительные. Я не могу такому субъекту доверить свою любимую бабушку, к тому же, покойную.

— Последнее — вообще не проблема, Оленька, — служитель культа был настолько восхищен той, которую увидел в золотой дымке, что не обратил внимания, как ласково назвал ее внучку, а та сделала вид, что этого не услышала. — Если Глафира с духами появилась, — продолжил мечтать старик, — значит, она может переместиться в любой мир, в том числе наш, договорившись с ними. Или я могу с духами поговорить во время ритуала, правда, другого, без посторонних, — позволил себе подобные рассуждения орк, на что Ольга Петровна хмыкнула, удивившись спокойствию, с которым она воспринимает происходящий вокруг нее бред.

А в это время сама объект внезапной симпатии шамана — баба Глаша с любопытством рассматривала своего поклонника, не в состоянии скрыть усмешку, вызванную его ритуальным прикидом. Судя по всему, ее очень забавляло лохматое нижнее белье старого пижона.

— Внучка, как думаешь, там есть на что посмотреть? — Глафира перешла на телепатическую связь. — Я в смысле того, что он скрывает под… — но ее перебила Ольга.

— Ба! Стыдись!

Но ответа не последовало, баба Глаша промолчала, что выглядело со стороны, зная ее характер при жизни, подозрительно.

Ольга Петровна покосилась на сейчас просто приблажную физиономию Фружмака, любующегося ее родственницей, и подумала: «Неужто любовь с первого взгляда, да еще взаимная? Но это же антиреалистично в ситуации этих двоих».

В следующее мгновение пламя в котле стало увеличиваться, вспыхнуло разноцветным столбом, и раздался гул, словно ветер застрял в широкой трубе и пытается оттуда вырваться. Образ Глафиры исчез, и в глазах шамана появились озадаченность и сожаление.

— Ну и что это за музыкальная пауза? — поинтересовалась Ольга Петровна у Фружмака, который сказал ей выйти за пределы черного круга и встать так, чтобы тот отказался прямо перед ней, что девушка и сделала.

Сам служитель культа подошел ближе к котлу, выйдя за черту из белых камней, закрыл глаза и начал наяривать вокруг него круги, бормоча что-то, хотя со стороны казалось, что он рычит и присвистывает.

«Пляски народов мира — диких, никому не известных племен», — усмехнулась иномирянка, с интересом наблюдая, как красиво меняется цвет пламени, причем последовательно, согласно цветовому спектру.

Неожиданно шаман упал на колени все так же с закрытыми глазами и затряс головой, как старая лошадь, ожидающая, когда ее пристрелят.

Ольга Петровна, действуя на профессиональном инстинкте, дернулась в его сторону, чтобы оказать помощь припадочному старику, но ей на плечи мягко легли две большие зеленые руки, не позволяя этого сделать.

— Он в трансе, общается с духами, — наклонившись совсем близко к ее голове, произнес Буркхарт. — Не волнуйся. С ним все в порядке.

Девушка, в очередной раз обратив внимание на свою странную реакцию на такое близкое нахождение рядом этого молодого орка, просто кивнула головой, а он так и не убрал с ее плеч ладони, даже слегка стал поглаживать их, словно успокаивая, сам же стоял сзади.

«Как же с ним спокойно», — призналась себе Ольга Петровна.

Громкие прыжки шамана напоминали звуки бегущего табуна лошадей, от чего казалось, что даже вековые ели норовят оторваться корнями от земли и перелететь или просто сбежать туда, где тихо и спокойно.

Фружмак размахивал руками, дергался, напоминая неадекватного, на шее которого ни к месту слишком весело звенели колокольчики.

«Дурдом на гастролях», — не удержалась от мысленной остроты та, ради которой этот ритуал и затеяли.

— Духи будут говорить только с иномирянкой Ольгой, — провозгласил резко пришедший в себя шаман, по-молодецки поднявшись на ноги и повернувшись лицом к девушке. — Остальным велели удалиться. Даже меня, — было заметно, что последнее требование несколько обидело старого орка, но спорить с предками никто не мог.

«Вот это субординация! — усмехнулась мысленно девушка. — Приказ начальника — закон для подчиненного».

Судя по реакции присутствующих, а собралось почти что народное вече, такая ситуация была впервые. Старейшина и Буркхарт переглянулись в недоумении, а последний был недоволен тем, что его любимая останется здесь одна. Он опасался, что духи, которые ее в новый мир доставили, также могут вернуть обратно на Землю, в прежнюю жизнь.

Все были в некоторой растерянности, за исключением Ольги Петровны, которая всегда выступала за конструктивный диалог, поэтому оценила дипломатию духов и решительно заявила:

— Я готова!

Буркхарт развернул девушку к себе лицом и посмотрел на нее так, словно она предала его или может это сделать, вступив в предварительный сговор с духами предков, при этом его глаза в этот момент были темного цвета, на желтое, мягкое свечение, как обычно в присутствии любимой, не было даже намека. Тысяча слов не могла бы сравниться с выражением грусти и тревоги, которое он передал при помощи взгляда.

Орк тяжело вздохнул, взял ее руку и приложил ладонью к своей щеке.

— Не готов тебя отпустить. Боюсь потерять. Но если ты вернешься в свой мир, я последую за тобой, Ольга, и все равно заберу в наш мир.

После этих слов Буркхарт нежно поцеловал ее в лоб, что для девушки стало полной неожиданностью.

— Иди. Ничего не бойся, — грубым, низким, но спокойным голосом произнес он, а вот Ольга Петровна всеми фибрами души ощутила, как орку тяжело дается неординарная ситуация, как борется с собой, подавляя обеспокоенность за ее безопасность.

От всех этих чувств ей стало невероятно приятно, наверное, первый раз за свою жизнь. Именно сейчас она ощущала себя любимой настолько, что орк готов следовать за ней в тот мир, который никогда его не примет, чуждый ему мир сложных, во многом порочных и озлобленных людей. Буркхарту важна она, а все остальное для него — это путь к сердцу любимого человека. И каким бы ни был тернистым этот маршрут, он преодолеет все сложности, преграды, но дойдет до нее. В этом не было ни малейшего сомнения.

Ольга Петровна кивнула головой, но в ее взгляде орк увидел то, что она чувствовала сердцем, а его сердце ответило на это громким стуком. Только после этого к ней подошел шаман, и они вместе стали отдаляться от остальных присутствующих в сторону ритуального сосуда, в котором по мере их приближения столб золотой дымки становился больше.

Фружмак только собрался провести инструктаж по правилам общения с духами, как последние неожиданно отправили его туда, где сейчас с напряжением прислушивались и вглядывались в происходящее местные жители во главе со старейшиной.

Буркхарт почти не шевелился, полностью сосредоточившись на Ольге, которая все происходящее воспринимала с таким спокойствием, словно продолжала верить, что спит и скоро этот безумный сон закончится, а предстоящее общение невесть с кем — это очередной прием пациентов в медицинском учреждении, где она работает на Земле.

Стоило Ольге Петровне подойти к ритуальной чаше, как золотое свечение стало похожим на северное сияние, которое начало медленно окутывать ее, погружая в красивый купол.

Местные жители, включая шамана, никогда с подобным не сталкивались, поэтому как завороженные смотрели на происходящее.

Оставалось необъяснимым, почему духи решили скрыть от всех свое общение с иномирянкой, откровенно шифруя даже от служителя культа причины изменения ритуала.

Больше часа Ольга Петровна была изолирована от всего мира. Присутствующие видели только светящийся шар, но что происходит внутри, куда делась девушка, и продолжает ли она там находиться, бело неизвестно.

Молодой орк волновался так сильно, что к нему не подходили даже родители, видя напряжение каждой клеточки его тела. Остальные жители иногда тихо-тихо перешептывались между собой, но большую часть времени ожидания молчали.

В какой-то момент шар засветился с еще большей мощностью, потом вспыхнул, как на старой кухне лампочка Ильича, не прикрытая абажуром, и исчез. И все увидели, что Ольга Петровна стоит к ним спиной и не шевелится.

Буркхарт сорвался с места, в два шага приблизился к черному кругу, но тот его не пустил дальше, невидимая преграда не позволила переступить линию.

— Она сама должна выйти из ритуальных колец, — сказал шаман, встав с ним рядом.

Когда иномирянка медленно повернулась и начала проходить один круг за другим, а камни под ее ногами не просто светились характерным им цветом, но еще и издавали своеобразные звуки, все обратили внимание, что Ольга Петровна выглядит задумчивой.

Поравнявшись с Буркхартом, она, подняв голову вверх, пристально посмотрела в его глаза, продолжая что-то анализировать, потом перевела взгляд на Фружмака, который негромко поинтересовался, все ли у нее нормально, на что в качестве ответа последовал кивок головой.

К ней подошла Душара, аккуратно прикоснулась к плечу.

— Оленька, пойдем к нам. Я ужин вкусный приготовила, — эта большая, зеленая женщина смотрела на девушку с такой теплотой, словно она ее родная мать, а не представительница достаточно суровой и, как выяснилось, воинственной расы орков.

— Спасибо, но я хочу побыть одна, — ответ прозвучал слишком спокойно и безэмоционально, после чего Буркхарт переглянулся с матерью и свел брови к переносице, начав волноваться относительно того, что могли наговорить духи его любимой, раз она такая грустная, а это непривычно.

Старейшине ситуация тоже не нравилась, он посмотрел на шамана:

— Отвези Ольгу Петровну домой.

— Мне хотелось бы пешком пройтись, — она слабо улыбнулась, поблагодарила за заботу и, продолжая над чем-то усиленно думать, медленно пошла в сторону поселка.

Все время в пути ее сопровождал Буркхарт, просто молча шел чуть сзади, следя за окружающей обстановкой и любимой, теряясь в догадках, какие мысли ее одолевают.

В душе молодого орка, с которым тихо, даже несколько отрешенно попрощалась Ольга Петровна, скрывшись в его доме, возникло чувство тревоги, что она может пропасть также внезапно, как и появилась, поэтому всю ночь он находился рядом с домом, охраняя сон суженой.

Буркхарт не мог удержаться от того, чтобы не посмотреть через окно на спящую девушку, и расстроился, что сон ее был беспокойным, она что-то бормотала и много крутилась в кровати.

ОЛЬГА ПЕТРОВНА

Ну не знаю, не знаю… Общение с духами напоминало телевизионный сеанс экстрасенсов советских времен. Сразу скажу, я не была поклонником практики прикладывать к экрану самые невероятные части тела, как это делали в те далекие времена сограждане, уверовав в исцеление, и относилась ко всему снисходительно, по принципу — если человек уверен, что это поможет, путь пробует, главное — вера в победу.

А вот в дымке во время ритуала мало того, что увидела несколько энергетических конструкций, имеющих образы стариков — орков, так еще и в интересную полемику с ними вступила.

В момент, когда духи попросили протянуть руки вперед сквозь золотую пелену, поняла, что мало чем отличаюсь от граждан, прикладывавших руки, ноги, головы и другие, менее эстетичные места, к голубым экранам своих телевизоров в ожидании чуда.

Я духам рассказываю, что у меня наркоманы и алкоголики на прием расписаны на несколько месяцев вперед, кандидатскую диссертацию доработать надо, а они мне про параллельные миры, связь и родство душ, способности видеть и слышать то, чего не дано другим, избранность и уникальность, шанс быть счастливой.

Вообще показалось, что у духов явный дефицит общения. Надо потом сделать втык Фружмаку, что плохо выполняет свои обязанности, не организовывает досуг предков, а они потом отрываются по полной с такими, как я, одним словом, попаданками, хотя духи утверждают, что я такая единственная. Еще бы, непутевых много не бывает.

Когда первичное наше знакомство с духами состоялось, позиции сторон были обозначены, и кое-кем (не будем показывать пальцем, но это духи) проявлен повышенный интерес к моим аргументам в пользу возвращения на Землю, последние, понимая, что перед ними не пугливая девица, а человек, умеющий рационально обмениваться мнением, да еще и врач, раскрыли мне несколько секретов работы в новом мире, чем, если честно, заинтриговали и вызвали в душе профессиональный азарт.

Не обошлось без удивления и растерянности, ведь некоторые сообщенные факты для меня стали откровением, а на кое-что духи вынудили посмотреть с иной стороны, отбросив заблуждения и иллюзии. Скептицизм испарился, как мыльный пузырь, после того как мне озвучили некоторые детали из жизни, неясные доселе ситуации, связанные со мной, и не объяснимые с точки зрения науки, которых никто не мог знать. Никто, кроме духов, как оказалось.

Торопиться с выводами не буду, подожду и посмотрю, что произойдет дальше, как говорится, поживем — увидим, но задуматься есть над чем.