Омела знает лучше (гет)

Глава 5.

29 декабря.

Сон был тёплым, как шерсть Живоглота, и таким сладким, что почти физически приятно болело в груди.

Гермиона стояла где-то в мягком полумраке, будто под светом мерцающей гирлянды, только подозрительно размытым. Перед ней сидел кто-то, но лицо тонуло в тени… до тех пор, пока она не протянула руку.

Тёплые светлые волосы. Густые. Мягкие.

Она пропустила их между пальцами медленно, как будто пробовала на вкус новое ощущение. От этого движения внутри неё что-то сладко тянулось внизу живота. Он запрокинул голову ей навстречу, будто подставлялся под её прикосновение. Она не видела глаз, но чувствовала тёплое, близкое, неровное дыхание.

Её пальцы соскользнули к его виску, потом вдоль скулы — к губам.

Губы… мягкие, горячие. Она провела по ним подушечкой большого пальца, так осторожно, будто боялась, что он исчезнет, а он не исчез. Он резко выдохнул так, будто этот её едва-касательный жест свёл его с ума.

Гермиона почувствовала дрожь — у себя или у него, она не разобрала. Только понимала одно: она хочет ещё этого тепла, дыхания, мягких волос под пальцами.

Он поднялся ближе, почти коснулся её губ своим дыханием, и она вдруг ясно ощутила, как её тянет вперёд.

— Гермиона…

Голос… низкий, бархатный… Она почти прижалась к нему.

— Грейнджер.

Голос разорвал сон.

— Ммм… да… Драко…

Сознание дёрнулось, как рыба на крючке.

— Драко? — переспросил он, и даже не видел её лица, но слышал, как она моргнула. — Ого. Даже не Малфой?

Гермиона попыталась ухватиться за ускользающие обрывки сна, но они растворялись. Она медленно открыла глаза и увидела его — сидящего на краю кровати, с такой нервной остротой во взгляде, что она сразу села.

— Грейнджер, проснись. Что тебе там снится? — спросил он сухо.

Она сглотнула.

— О, боже… Малфой, ты раньше будильника… Что случилось?

— Ты должна встать и собраться, — отрывисто бросил он. — Я хочу курить.

— Ещё чего! — огрызнулась она, сонная и раздражённая. — Почему я должна вставать раньше только потому, что тебе приспичило покурить? И что это вообще за маггловская привычка? Совсем не характерная для тебя!

Он резко развернулся к ней.

— Потому что ты запретила курить в своей квартирке! — выплюнул он. — Вот почему.

— Но до этого ты справлялся! — нахмурилась она. — Что случилось именно сегодня?

Драко отвёл взгляд. Он бы не смог объяснить ей — как бы ни хотел, не смог бы, но сам он прекрасно понимал. Сегодня утром его нервы были настолько на взводе, что казалось, если он не уйдёт покурить прямо сейчас, он… сорвётся. Разрядка была нужна срочно, невыносимо.

А отойти от неё он не мог — чёртова Омела… Он не мог объяснить ей, почему именно сейчас всё внутри вспыхнуло. Мог только признаться себе: Спать с женщиной рядом впервые осознанно оказалось проблемой.

Он не рассматривал Гермиону как женщину. Конечно, нет. И упорно игнорировал всё, что в ней есть «женского».

И всё же этим утром он оказался слишком уязвим…Слишком беззащитен перед самим собой.

Он вспомнил, как однажды впервые поймал себя на мысли об её красоте — это было на Святочном балу. Она была в голубом платье и впервые с идеально прямыми волосами, с Крамом под руку… мерзость. Тогда он сам себя ненавидел за то, что заметил её.

С тех пор она изменилась. Её тело стало более чётким, взрослым. И ночь, проведённая рядом с ней, оказалась испытанием именно потому, что он — молодой мужчина, у которого эта ведьма совершенно точно вызывала внутренние импульсы.

Но признать, что он хочет эту ведьму? Нет. Никогда. Они из разных миров.

Да, он помог им в войне, да, избежал Азкабана благодаря их словам в Визенгамоте, но факт оставался фактом: их миры не должны пересекаться.

Он резко посмотрел на неё и рявкнул:

— ВСТАВАЙ, ЛЕНИВАЯ ЗАДНИЦА! Мне надо покурить. НЕМЕДЛЕННО.

Гермиона наконец поднялась на локтях и просто уставилась на него — растрёпанного и нервного, как будто кто-то изнутри поджёг его.

* * *

Гермиона и Драко шли по шумным заснеженным улицам Хогсмида. Драко докуривал сигарету, втягивая дым глубоко, будто этим пытался выжечь остатки своего утреннего возбуждения. Гермиона, идя рядом, морщилась — клубы дыма били ей прямо в лицо.

— Семь шагов… — пробормотала она. — Ты можешь курить быстрее?

Драко, уже чуть расслабленный, скосил на неё взгляд:

— Может, тебе тоже покурить? Ты какая-то… нервная.

— Нервная? — Гермиона фыркнула. — Вчера я прогуляла работу, и на замену вышла ведьма из отдела по изготовлению артефактов. Сегодня… — она тяжело выдохнула. — Сегодня работы будет в три раза больше. Под конец года так всегда…

Она вдруг остановилась, будто споткнулась о собственную мысль.

— А какое сегодня число?

Он хмыкнул, затушил сигарету о ближайший камень стены:

— С утра было двадцать девятое декабря.

— Ох, ещё и это…

— Что — это? — поднял он бровь.

Гермиона закрыла глаза и простонала:

— Сегодня в «Трёх метлах» гуляют отделы Министерства магии.

— И тебе, конечно, нужно там присутствовать? — в голосе Малфоя легко читалось издевательское удовольствие.

— Да, но… — она пожала плечами, — сейчас это просто невозможно.

— Почему? — нахмурился он.

Она посмотрела на него так, будто ответ лежал на поверхности:

— А как я могу туда пойти, если я привязана к тебе?

Драко усмехнулся, чуть наклонив голову:

— Со мной, разумеется.

Гермиона заморгала, почти возмущённо:

— Ты хочешь появиться вместе? На глазах у всего магического мира?

Он пожал плечами, как будто речь шла о чём-то совершенно незначительном:

— А какое мне дело до этих скряг и задротов из Министерства?

— Ладно, — устало сказала Гермиона, — я сейчас не готова это обсуждать.

Они шли по площади, а над головами парочек по-прежнему висела омела, лениво поблёскивая рунами, словно ей самой было скучно смотреть на всех этих влюблённых.

— Смотри, — сказала Гермиона, — опять не загорелась.

— Да видимо, не повезло только нам, — бросил Драко, глядя, как очередная пара уходила разочарованной.

— Ты иногда такой заносчивый, что с тобой даже спорить не хочется, — ответила она.

— Спорить со мной? Не хочется? Не верю. Ты просто не можешь выиграть в спорах, поэтому сдалась, — Драко ухмыльнулся.

— Я и не пытаюсь, — парировала Гермиона.

— Какая ты сегодня покорная, — протянул он. — Это из-за пикантного сна?

— Что!? — щёки Гермионы в секунду окрасились в багровый цвет.

— Скажи честно, снился Крам?

— О боже, нет! Мы не станем это обсуждать.

Они остановились, когда увидели Джинни и Блейза, вставших под омелу. Та, как обычно, снова не среагировала.

— Значит, мы друг другу не подходим, — констатировала Джинни, даже не пытаясь скрыть раздражение.

— Ерунда, — сказала Гермиона. — Возможно, вы и так идеальная пара — слишком стабильная для этого дурацкого артефакта.

Драко тихо хмыкнул:

— Или артефакт просто в шоке от вашей… совместимости.

— Малфой, не начинай, — Джинни закатила глаза. — Не всё измеряется магическим пафосом.

— Это не пафос, — Драко лениво поднял бровь. — Это наблюдение.

Блейз поправил плащ и сказал:

— В любом случае, если какая-то омела решит устроить мне препятствия на пути к идеальной жизни с моей будущей женой, я… уничтожу её.

Он улыбнулся так, будто говорил об изящном подарке, а не о вандализме. Джинни рассмеялась:

— Он шутит…

— Я абсолютно серьёзен, — отметил Блейз. — Только мы сами вправе выбирать себе пару.

Драко не удержался:

— Говоришь как мой отец.

— Это оскорбление? — прищурился Блейз.

— Это факт, — сказал Малфой, и оба слегка усмехнулись.

Гермиона вмешалась:

— Ладно, хватит устраивать драматические представления на пустом месте. Вы просто хорошая пара, которой не нужен светящийся поток энергии сближения, чтобы это доказать.

Джинни одарила её тёплой улыбкой:

— Кстати, Гермиона, ты же будешь вечером?

Драко повернулся к ней:

— А Забини с вами идёт? Он что, теперь тоже в Министерстве?

— Ха! — фыркнул Блейз. — Конечно нет. У меня планы на жизнь… повыше.

Джинни толкнула Блейза локтем, Блейз быстро среагировал:

— Ну, кто-то же должен много зарабатывать, любимая.

Драко ухмыльнулся:

— Прекрати. Мы оба знаем, что галеонов на твоём счету хватит до пятого колена ваших будущих детей.

— Как и на твоём, Драко, — не остался в долгу Забини.

Гермиона подняла руки:

— Может, хватит хвастаться богатствами, которых вы даже не заработали?

Драко повернулся к ней почти лениво, но глаза сверкнули:

— Ты завидуешь, Грейнджер? Я могу поделиться.

— Я пытаюсь работать, — отчеканила она. — Не то чтобы это понятие вам двоим знакомо.

Джинни тихо прыснула:

— Ох, Гермиона, ты сегодня явно не в духе.

— Как и вчера, — сказал Драко.

— Иногда я занята делами, — парировала Гермиона, — а не подпиткой твоего эго.

Джинни и Блейз уже собирались уходить.

— Ладно, мы побежали, — сказала Джинни. — Гермиона, не забудь привести себя в порядок к вечеру!

— Джинни, — начала Гермиона с угрозой, — я…

— Она права, Грейнджер, — тихо вставил Драко, склонившись ближе.

Он сделал паузу.

— Ведь все увидят, что ты пришла со мной.

* * *

Они апарировали прямо в гостиную Гермионы — их встретил привычный запах книг и камина. Не прошло и секунды, как Живоглот пулей вылетел из-за кресла и… не к хозяйке. Он со всей решимостью врезался в ноги Драко, требовательно потеревшись о брюки.

Гермиона моргнула:

— О, Мерлин… чем он тебе так нравится?

Драко, будто это был его персональный триумф, медленно наклонился, погладил пушистое существо по голове:

— Он чувствует, что я нравлюсь его хозяйке.

Гермиона фыркнула:

— Ты мне не нравишься.

Он посмотрел на неё так спокойно, что это вывело её ещё больше.

— Хорошо.

Но спустя долю секунды, сказал чуть тише, тоном, от которого у неё по телу пошли мурашки:

— Но твоё утреннее «да, Драко…» звучало так, будто я тебе… Если тебе снился не Крам, то кто? Неужели я?

Он шагнул чуть ближе, она отступила всего на полшага, но спиной упёрлась в край книжного шкафа. Живоглот в его руках вдруг дёрнул ушами, будто почувствовал напряжение, и спрыгнул, оставив их вдвоём. Драко остался стоять напротив неё.

Очень близко.

Он молча смотрел на неё долгим, внимательным взглядом, будто изучал линию её шеи, блеск глаз, дыхание, которое сбилось. Гермиона чувствовала, как под его взглядом всё тело мягко плавится, как мурашки поднимаются от поясницы к плечам.

А когда его взгляд опустился чуть ниже… на её губы…мир будто замер.

Одно мгновение — и казалось, он поцелует её. Лишь одно мгновение…

Как вдруг, он отстранил голову на пару сантиметров, чуть приподняв бровь:

— Итак, Грейнджер… в чём ты пойдёшь?

Её разрывало между «Почему ты остановился?» и «Я хочу его убить!».

Гермиона, развернувшись, вытащила из шкафа все платья, громко хлопнув дверцей:

— Малфой, не подглядывай!

— Да кому ты нужна, — лениво бросил он, падая на диван.

Конечно, он подглядывал. Совсем чуть-чуть. Через крошечную щель между веками, которую он умышлено себе оставил. Он и сам не знал, что, чёрт возьми, им движет.

Пока она возилась с платьями, он взмахнул палочкой — и в воздухе вокруг него возникли пять карточек, как на суде Визенгамота, только с крупными цифрами.

Первое платье: тёмно-бордовое, прямое, закрытое до колена. Ткань плотная, тяжёлая — сразу было понятно, двигаться в нём будет сложновато.

Драко вскинул бровь, глянул на карточки… и поднял с цифрой: 0.

— Ты издеваешься?!

— Оно… унылое, Грейнджер.

Второе — ярко-зелёное, с блеском, по форме напоминало расклешённую юбку с объёмным лифом.

Карточка 0 сразу подлетела вверх.

— Ты выглядишь так, будто идёшь на бал-маскарад препарирования лягушек.

Гермиона фыркнула:

— Ты просто завидуешь, что я покусилась на твой любимый цвет.

— Я люблю благородные оттенки зелёного, а этот — скорее цвет моей честной реакции, когда ты рассказываешь о своих любовниках.

Гермиона громко цыкнула и отвернулась, чтобы переодеться.

Третье.

Четвёртое.

Пятое.

Все получили 0, сопровождаясь его едкими комментариями:

— Ты идёшь на корпоратив, а не на ярмарку.

— Это вообще твоя бабушка выбирала?

— Грейнджер, ну сколько можно мучить мои глаза?

И наконец… когда она разрешила ему вновь открыть глаза, он даже не пошевелился.

Просто забыл, как дышать.

Гермиона стояла в кремово-золотистом платье, которое подчёркивало всё, что обычно скрывала её сдержанность: тонкие бретели, открывающие ключицы; струящаяся ткань мягко подчёркивала талию; юбка, спадающая волной, едва мерцающая при движении; волосы лёгкими волнами; пара прядей выбилась у лица. Лёгкий румянец, который появился скорее от его пронизывающего взгляда, нежели чем от маггловских румян.

Она выглядела… как будто её подсветили изнутри магией.

Драко даже не поднял карточку сразу — он уставился на неё так, что Гермиона почувствовала, как снова начинает плавиться…

Потом он резко махнул палочкой, и в воздух взлетела карточка с цифрой:

10.

— Ты… — он осёкся, ему пришлось сглотнуть. — Ты выглядишь великолепно.

И это была правда, которая сорвалась раньше, чем он успел её спрятать. Гермиона стояла, чуть растерянная, но по-настоящему тронутая его такой честной реакцией.

— Тебе бы тоже не помешало переодеться, — осторожно сказала Гермиона, нарушая молчание.

— Согласен, — тихо сказал Драко, не отводя от неё глаз.

— Аппарируем в Мэнор? — лениво приподняла бровь Гермиона.

— Нет, в магазин, — решил он, улыбнувшись уголком губ.

И вот они подошли к магазину «Аккорд элегантной магии» — месту, где волшебная роскошь смешивалась с абсолютным порядком, а каждый костюм стоил целое состояние.

Гермиона замерла — она никогда не видела таких вещей. В её обычной жизни она носила простые, скромные костюмы — в «Аккорд» приходили только чистокровные, богатые и влиятельные волшебники.

— Ого… — выдохнула она; глаза разбегались, пока она рассматривала строгие линии, идеальные складки всевозможных костюмов.

Продавец, высокий мужчина с застывшей улыбкой и пронзительным взглядом, посмотрел на Гермиону так, словно хотел проверить её на прочность.

— Не думаю, что вам по статусу примерять наши костюмы. — сказал он с едкой усмешкой.

Гермиона сжала губы, но Драко резко шагнул вперёд, его взгляд стал ледяным и холодным, а голос — острым, как лезвие:

— Попробуешь ещё раз намекнуть на чей-то статус — и я лично покажу тебе, что у тебя нет статуса даже подзаборной собаки. Эту девушку зовут Гермиона Грейнджер, она одна из немногих великих волшебниц, кто приложил много усилий для победы над Тёмным Лордом, поэтому закрой рот и иди делай вид, что приносишь пользу обществу.

Продавец дёрнулся, промямлил что-то невнятное и поспешил отойти.

Гермиона тихо ахнула:

— Ух ты… даже не знала, что ты так умеешь.

— Это называется воспитание, Грейнджер, — сухо сказал он, вернувшись к выбору костюмов.

Он скользил пальцами по тканям, как художник, выбирающий краски. Первый костюм: тёмно-синий, почти чёрный, с лёгким блеском, строгий, элегантный, подчёркивал ширину плеч и талию.

Второй костюм: графитово-серый с едва заметной серебряной ниткой.

Третий костюм: глубокий изумрудно-зелёный, насыщенный, подчёркивал линию груди и сильный мужской силуэт.

Гермиона невольно задерживала взгляд на всех трёх. Каждый костюм делал его ещё более безупречным, напоминал о том, что даже в школе она замечала его идеальную внешность: прямые волосы, резкие, но гармоничные черты лица.

— Все три хороши, — тихо сказала она, почти себе под нос. — Чертовски хороши.

Драко услышал её, но не сказал ни слова, просто продолжал выбирать.

Когда они подошли к мужской раздевалке, Драко шагнул внутрь, а Гермиона осталась снаружи, когда почувствовала, как невидимая нить Омелы задрожала, предупреждая, что расстояние между ними почти на пределе.

— О боже… нет… — прошептала Гермиона. — Похоже, мне придётся сидеть с ним в раздевалке.

Сердце забилось быстрее, ладони слегка вспотели. Она чувствовала, как шаги Драко в стенах раздевалки отражаются в воздухе, а каждый сантиметр расстояния становится опасным для её спокойствия.

Он слышал её тихий вздох и хмыкнул:

— Заходи, она не успокоится.

Её щёки вспыхнули, а в груди разлилась паника… Гермиона вошла в раздевалку. Она была просторная, с мягким светом, отражающимся в зеркалах, но, как ни странно, чем больше пространства вокруг, тем сильнее чувствовалась теснота между ними.

— В отличие от тебя, — сказал Драко с лёгкой усмешкой, — я не буду просить тебя закрыть глаза. Смотри.

Гермиона прижала ладони к груди, ощущая лёгкое оскорбление, будто была поймана с поличным:

— Ты невыносимый нарцисс, Драко Малфой!

— Да, это я, — сухо, но с ноткой дерзости ответил он и начал раздеваться.

Сначала рубашка — лёгкий шелест ткани. Гермиона почувствовала, как душа сжалась, мышцы напряглись, но она старалась не смотреть прямо.

Когда Драко снял костюм до нижнего белья, её взгляд случайно зацепил стройное, мощное тело: высокий рост, широкие плечи, рельефный пресс, руки, как будто вылепленные из мрамора. Каждое движение подчёркивало силу, грацию и уверенность. Сквозь боксеры проступал бугорок, и Гермиона ощутила внутреннюю панику — сердце начало биться чаще, как будто оно пыталось убежать от напряжения.

Драко, словно не замечая её реакции, быстро менял костюмы. Каждый новый костюм дополнял его достоинства, подчёркивал линии тела, но графитовый показался Гермионе безупречным: ткань играла на свету, подчёркивая мускулатуру, а цвет создавал ощущение, что он — олицетворение строгой элегантности.

Гермиона стояла рядом, стараясь удерживать взгляд, но каждый раз её тело невольно реагировало — тепло разливалось по животу.

Драко наконец застегнул графитовый, идеально сидящий костюм. Он обернулся к ней, слегка нахмурившись, словно проверяя её реакцию.

— Ну что? — его голос был низкий. — Похоже, тебе понравилось проводить время со мной в раздевалке.

Гермиона сначала не могла ничего сказать — сердце билось слишком быстро, а тело было ловушкой для собственных ощущений. Она молча стояла, пытаясь сохранить видимость спокойствия, и, собрав всю волю в кулак, наконец выдавила:

— Не льсти себе, Малфой.

* * *

Три метлы были заполнены наполовину: около сотни человек — сотрудники Министерства магии, старые знакомые и те, кто недавно закончил Хогвартс и только влился в работу.

Гермиона шла рядом с Драко, слегка напрягая спину.

В центре зала стоял Гарри Поттер, который теперь тоже работал в Министерстве, немного смущённо переглядывался с Джинни, которая сияла в тёплом красном платье с тонкими золотыми узорами. Джинни держалась за Блэйза Забини, который выглядел слегка ненарядным, но на удивление расслабленным рядом со своей любимой девушкой.

Среди сотрудников можно было заметить: Рона Уизли, который, как всегда, слегка растерянно держал бокал, Лаванду Браун и Падму Патил, которые тихо обсуждали детали работы, Симуса Финнигана — теперь он был на посту младшего чиновника.

Все смотрели на Гермиону и Драко с удивлением, некоторые шептались, кто-то поднимал бровь, не веря своим глазам:

— Так… действительно это они?

— Да… кажется, они вместе.

Только начальник и несколько сотрудников, которые знали об Омеле, спокойно улыбались. Гермиона чуть сжала руку Драко, но в глазах было волнение.

Драко шагнул вперёд — уверенный и слегка дерзкий, но втайне наслаждающийся тем, как каждый взгляд окружающих отражает его чувство собственности и заботы о Гермионе. Ему было неинтересно, что они думают, просто он любил заставать людей врасплох.

Гермиона и Драко подошли к столу с закусками, где их уже встречал Арглемир, начальник Гермионы. Он внимательно оглядел её и улыбнулся:

— Мисс Грейнджер… — мягко сказал он, слегка наклонив голову. — Вы сегодня выглядите восхитительно, и ваш последний отчёт безупречный. Настоящая работа профессионала.

Гермиона почувствовала лёгкий румянец, а Драко скосил на неё взгляд, почти непроизвольно.

Арглемир продолжил, теперь уже с лёгкой шуткой:

— О, вижу, вы с мистером Малфоем уже подружились… На ваших лицах нет былой ненависти друг к другу. Приятно видеть.

Драко нахмурился, слегка вскидывая бровь:

— А сколько бокалов огневиски вы уже успели выпить, господин Арглемир? Может, ваше зрение слегка затуманилось?

— Ах, — улыбнулся Арглемир, — не вижу никакой опасности для глаз… они у меня очень чётко видят очевидные вещи.

В этот момент в углу зала появился Флинтмор, создатель Омелы. Услышав смех и заметив Драко рядом с Гермионой, он поспешил скрыться за колонной, не желая больше попадать в неловкую ситуацию с обрушивающимся на него гневом влюблённой пары. Гермиона едва заметила его исчезновение и слегка улыбнулась.

Между тем вокруг них была праздничная атмосфера: смех коллег, звон бокалов, огоньки гирлянд отражались в стеклянных шарах на столах. Джинни держалась рядом с Блэйзом, Гарри с улыбкой наблюдал за происходящим, а Рон пытался не уронить бокал с пуншем, стоя рядом с Лавандой и Падмой.

Гермиона и Драко шли вдоль столов, слегка держась за руки, иногда обмениваясь взглядом, и чувствовали необычное спокойствие и тепло, несмотря на удивлённые взгляды окружающих.

— Ну что, Грейнджер, — тихо сказал Драко, почти шёпотом, — похоже, прийти на корпоратив вдвоём было не такой уж плохой идеей, правда?

— Да. — Гермионе искренне не хотелось с ним спорить.

Пара часов пролетели незаметно. Они веселились, смеялись, попивали волшебные коктейли, иногда обмениваясь тихими шутками и взглядами, и не нужно было отлучаться друг от друга, чтобы повеселиться, — ведь им было достаточно просто быть рядом.

Гермиона заметила, как новое чувство — странная лёгкая эйфория — начало прокрадываться рядом с ним. Ей было подозрительно легко, спокойно, тепло, безопасно — и все её страхи таяли, словно снеговик в летний знойный день.

Министр, слегка покачиваясь от выпитого количества огневиски, закончил речь о необходимости новых волшебных союзов, о детях и будущем магического Лондона, строго, но весело велел:

— А теперь, волшебники и ведьмы! Белый танец! Или медленный танец, чёрт его разбери!

Гермиона задумалась. Министерство изо всех сил старалось на благо создания новых союзов, но основная цель была улучшение именно демографической ситуации, ведь во время войны были понесены огромные потери, которые по истечении прошедшего времени так и не были восполнены. Скорее всего, Омела — эта часть плана Министерства. Что ж, если это так, то она работает совсем не так, как им хотелось бы: всего одна неподходящая ни по каким признакам здравого смысла потенциальная пара.

Гости разбежались по залу. Медленный танец закружил пары: Гарри с Падмой, Рон и Лаванда, Пэнси Паркинсон с Тео Ноттом, Джинни с Блэйзом.

— Ах, Поттер! Ты на ногу мне наступил! — прокричала Пэнси, злясь и шлёпая каблуком, а Падма лишь сдержанно ухмыльнулась, глядя на неё с Тео.

Гермиона слегка улыбнулась и ощутила, как рука Драко мягко обвила её талию:

— Слушай, — прошептал он в ухо, но не успел договорить.

В этот момент к Гермионе подошёл Кормак Маклагген, известный своей любезностью и обаянием. Он слегка поклонился:

— Гермиона, позволь пригласить тебя на танец?

Драко тут же плотно встал рядом с Гермионой, словно невидимая стена:

— Она уже занята танцем со мной, — сказал он холодно, с лёгкой усмешкой.

Гермиона почувствовала щекочущее тепло и лёгкую гордость, а Кормак, слегка смутившись, улыбнулся и отступил.

Драко протянул ей руку:

— Ну что, Грейнджер, станцуешь со мной?

— Но по правилам это я должна приглашать тебя.

— Пожалуйста.

Гермиона кивнула, позволяя Драко вести, чувствуя, как их тела будто сами согласовывают каждый шаг. Музыка плавно окутывала их, огоньки гирлянд играли на лицах. Драко держал Гермиону за талию так уверенно, что каждый её шаг совпадал с его движением. Он почти не отпускал, рука была твёрдая и тёплая, словно невидимая опора.

Гермиона слегка напряглась, но в то же время ощущала, как напряжение растворяется в тепле его прикосновений. Они двигались синхронно, почти без слов, лишь лёгкий шёпот, смешанные с музыкой, заполняли пространство между ними.

— Мне показалось или ты меня приревновал? — тихо спросила она, почти шёпотом.

Драко лишь улыбнулся, не отводя взгляда, но рука мягче прижала её к себе, как будто подтверждая: «Да, я не хочу, чтобы ты танцевала с кем-то кроме меня».

— Нет, просто… — пробормотал он, слегка наклонившись, — ты всё равно не смогла отойти от меня на семь шагов, помнишь?

— Ах… да, точно, — выдохнула она, чувствуя, как её тело прижимается к нему сильнее, словно хочет запомнить каждый сантиметр, каждое движение, каждый момент этого танца.

Гермиона ловила себя на мысли, что он пахнет удивительно — смесь древесного аромата его парфюма и чего-то привычного, домашнего, что будоражило все её чувства одновременно. Сердце билось чаще, дыхание слегка сбилось, но она не могла оторвать взгляд от его лица, от линии подбородка, от лёгкой игры тени от гирлянд на его коже.

Каждое движение было непринуждённым и в то же время насыщенным. Его рука скользила по её спине, она касалась его плеча и грудной клетки, ощущая напор силы и мягкость одновременно. И когда музыка плавно замедлилась, Драко чуть наклонился к её уху:

— Грейнджер… держись, — почти шёпотом сказал он, — я, конечно, не Виктор Крам, но согласись, танцую неплохо…

Гермиона улыбнулась, сильно прижимаясь к нему, запоминая это ощущение тепла, уверенности и необычной близости, которая возникла между ними.

«Кажется, сегодня сеанс гармонизации снова не понадобится».

Они попрощались: Гермиона — с Гарри, с Джинни, Драко — с Блэйзом. Каждый бросал на них странные взгляды: кто-то с интересом, кто-то с насмешкой, кто-то с подозрением.

И когда Гермиона взяла Драко за руку, чтобы удобнее было аппарировать, он на мгновение сжал её пальцы… чуть крепче, чем требовалось.

Они исчезли.

Как только они оказались в квартире, между ними будто чёрный Живоглот пробежал.

Драко резко прошёлся по комнате, сбросил пальто куда-то на кресло, словно ему внезапно стало тесно в собственной коже. Гермиона же стояла у ковра, прижимая к себе клатч, и смотрела на него с тихим, но опасным вопросом:

— Что с тобой?

Он обернулся так резко, что свет от гирлянды дрогнул на его щеках.

— А что с тобой? Ты весь вечер сияла, Грейнджер. Я даже не знал, что ты можешь быть… такой.

— Такой? — моргнула она.

— Живой. Яркой. Красивой. Ведьмой, ради которой некоторые готовы драться на дуэли. Ты заметила, как на тебя смотрели?

Она вспыхнула.

— И что? Тебя это волнует?

Он засмеялся жёстко.

— Волнует? Меня волнует другое. Ты могла бы жить в удовольствие. Развлекаться. Флиртовать. Дышать полной грудью, но вместо этого ты продолжаешь жить как…

Он запнулся, потому что её глаза вспыхнули.

— Как кто, Малфой? Как человек, который, работает, чтобы выжить в этом мире? Который что-то делает? Который спасает половину чёртового мира каждый день, пока ты куришь свои сладкие сигареты?

Он сделал шаг — она тоже.

— Ты такая яркая, Гермиона. Такая удивительная, но сама выбираешь серую жизнь: серую одежду, серую рутину.

— Ну конечно, ведь что такая, как я, может знать о твоём видении прекрасной жизни? — выплюнула она.

— Да плевать на моё видение идеальной жизни, — взорвался он.

— Что для тебя идеальная жизнь?

Он подошёл настолько близко, что она почувствовала запах его кожи, огневиски, дыхания.

— Ты боишься жить, Грейнджер. Вот что меня бесит. Ты боишься брать то, чего хочешь, боишься хотеть вообще.

Гермиона дрогнула.

— А ты? Ты не боишься? Чего ты хочешь?

— Я хотя бы не вру себе, — прошипел он.

— И в чём же ты себе не врёшь?

Он смотрел на неё с такой яростью, что у неё по ногам пробежала дрожь.

— Что я хочу тебя.

Она замерла.

— Вот это точно огневиски, — выдохнула она.

— Ни капли, — прошептал он. — Ты танцевала со мной, как будто ты… моя.

Ты прижималась ко мне, как будто тебе это… нужно.

Слова сорвались с её губ:

— Может… мне и нужно.

Его глаза вспыхнули серебром. Он шагнул к ней — она к нему — и в какую-то секунду они оба поняли, что дальше держаться невозможно.

Он схватил её за талию, притянул — грубо и резко, так, будто наконец разрешил себе сорваться. Гермиона впилась пальцами в его рубашку, притянула его к себе так, будто боялась, что он исчезнет. Их губы столкнулись в резком страстном поцелуе на грани ненависти и безумного желания.

Гермиона застонала ему в рот, и Драко, потеряв самообладание, прижал её к стене. Её колени подогнулись. Он подхватил её, чтобы она не упала. Она провела руками по его спине — под рубашку — и он выдохнул её имя так, будто тонул.

Они вдвоём отступили, почти не разрывая поцелуя, пока не упали на кровать —

Гермиона под ним, он над ней, их дыхание смешивается, руки скользят по одежде, но не дальше. Поцелуи — по шее, по ключицам, по плечам. Её пальцы — в его волосах. Его — на её талии, бёдрах, по линии спины, будто он изучает каждую клетку.

Только жар.

Только желание.

Только бешеный пульс, от которого кружится голова.

И когда он замер над ней, тяжело дыша, они оба понимали: В том, что сейчас происходит, виновата уже не Омела.

Гермиона подняла руку и провела пальцами по его щеке, по линии челюсти…

и он закрыл глаза, будто это прикосновение было опаснее любого заклинания.

Он наклонился и снова поймал её губы. Поцелуй стал глубже, медленнее, но намного горячее. Его губы двигались так, будто он пробовал её вкус — изучал, запоминал.

Гермиона зацепила его за рубашку и потянула вниз, он послушно опустился, прижимаясь к ней всем телом — достаточно, чтобы она почувствовала жар каждого его движения.

Её ноги сами обвили его бёдра.

Неосознанно.

Просто реакция.

Драко замер на долю секунды — его дыхание дрогнуло над её губами.

— Гермиона… — выдохнул он так, что у неё по позвоночнику пролилась жидкая дрожь.

Его рука легла ей на талию, пальцы проскользнули под ткань её платья и медленно, почти мучительно, провели вдоль линии её спины — от поясницы до рёбер.

Гермиона выгнулась навстречу, он опустил поцелуи на её шею, сначала осторожные, потом жадные, влажные, горячие. Её дыхание сбилось, она судорожно схватила его за плечи.

— Чёрт… — прошептала она, не контролируя себя.

Он улыбнулся губами у её кожи.

— Это называется возбуждение, но в Хогвартсе нет этого предмета.

Она хотела огрызнуться, но он нашёл место под её ухом и поцеловал туда так, что она сдавленно, болезненно выдохнула. Она прижалась к нему сильнее, её бёдра инстинктивно двинулись навстречу ровно настолько, чтобы он почувствовал, как сильно она его хочет.

И это сорвало последнюю его выдержку.

Он наклонился, их тела плотнее прижались, а его ладони скользнули по её талии снизу вверх, по бокам, по линии её грудной клетки. Гермиона развернулась и толкнула его на спину — сама оказалась сверху, опершись на его грудь ладонями. Он глухо рассмеялся.

— Решила взять контроль над ситуацией?

— Нет, только над тобой, — выдохнула она.

Она наклонилась и поцеловала его шею. Медленно. Нежно. Затем чуть сильнее. Его руки тут же нашли её бёдра, сжали их — нежно, но уверенно, направляя. Он чувствовал её дыхание у своего воротника, её волосы щекотали его кожу, её губы оставляли горячие следы на его ключице.

Драко запрокинул голову в подушку, его грудь поднималась часто, неровно, он чувствовал каждое её движение, каждую дугу её тела, каждый изгиб, который она так стеснялась показывать в обычной жизни.

Гермиона снова наклонилась к нему, их носы почти соприкоснулись.

— Это… неправильно, — прошептал он, но голос был низким, сорванным от желания.

— Но ты же хочешь, — ответила она шёпотом. Её губы коснулись его губ едва-едва. — Я чувствую.

Он сжал её бёдра сильнее.

— Я с самого утра хочу, — признался он наконец. — И ненавижу это.

Она улыбнулась ему прямо в губы.

— Тогда не ненавидь, а делай, что хочешь. Сам же говорил.

Он резко приподнялся, перехватил её затылок рукой и поцеловал её так сильно, что она едва не потеряла баланс.

Его другая рука легла на её поясницу, подтягивая её ближе, ближе, ближе.

Настолько, что движение их тел стало общим, единым. Ещё один миг — и они бы потеряли контроль.

И в этот самый миг…

БАМ-БАМ-БАМ!

Кто-то начал яростно колотить в их дверь.

Гермиона дёрнулась так, как будто на неё вылили ведро ледяной воды. Драко зарычал низко, почти как животное, прижимаясь к ней лбом:

— …Я убью, кто бы там ни был.

Но стук только усилился.

— Г-е-е-ер-ми-о-о-о-нааааа… — протянул за дверью очень знакомый голос, с таким количеством алкоголя, что воздух, казалось, пропитался им. — Гре-е-е-е-е-е-йнджеееер… ты до-дома?..

Гермиона закрыла лицо руками.

— Мерлин, это Рон. Пьяный вдрызг…

— И очень некстати, — прошипел Драко, всё ещё нависая над ней, его дыхание касалось её губ.

— Драко, он, видимо, правда не может добраться до Норы… — простонала она, пытаясь отдышаться. — И если он упадёт где-то по дороге, я себе этого не прощу.

— Конечно, — фыркнул Малфой. — Великолепно. Самый подходящий момент, чтобы спасать пьяных рыжих друзей, — устало выдохнул он.

И снова — БАМ-БАМ-БАМ!

Теперь с примесью жалобного:

— Гермионааа, впусти, пожалуйста, я, короче, не могу аппарировать, Падма сказала, что я ей сказал, что ты, блин… где тут дверь…

Малфой закатил глаза до небес. Гермиона оттолкнула его грудь ладонью.

— Я быстро, — прошептала она.

Губы всё ещё горели после его поцелуев. Он поймал её запястье.

— Грейнджер, — мы не закончили.

Она сглотнула.

— Я знаю.

Она поднялась, поправила хаотично сбившуюся одежду и пошла открывать дверь, пока Драко Малфой, всё ещё тяжело дыша, лежал на её постели и пытался прийти в себя, чтобы не выдрать Рону Уизли сердце.