Другой четвёртый курс (джен)

Вот так вот и стала к Гарри память возвращаться. Кстати, когда они в «Визжащей хижине» оказались, в частности, в той комнате, которую Добби в порядок привёл, то у него очередной, так сказать «всплеск» памяти случился.

Гарри когда вслед за Гермионой в комнату вошёл, то остановился, осмотрелся и задумался. А чтобы думалось лучше, то он ещё и к вискам указательные пальцы своих рук приложил. И стал их слегка массировать.

— Что, Гарри? Ещё что-то вспомнилось? — уточнила Гермиона.

— Сейчас, подожди, Гермиона. Только не перебивай. Потом поправишь в случае чего.

Гарри уставился на большую кровать, стоящую в комнате.

— Ага, — он отвёл от головы свою правую руку и указал на эту саму кровать. — Вспомнилось. Вот здесь, сверху, в царственной позе... э-э-э... возлегает, наверное, здоровенный рыжий котяра. Э-э-э... Живоглот, правильно?

— Да, правильно, — подтвердила Гермиона.

— И... это твой кот, да?

— Да, Гарри.

— А вот здесь, — Гарри указал на пол, рядом с кроватью, — сидит какой-то рыжий парень с крысой в руках.

Гарри снова немного задумался.

— А вот оттуда, из того угла, — Гарри указал из какого именно, — выходит... измождённый и оборванный мужик... Сириус Блэк его зовут. Теперь у меня вопрос, а как зовут рыжего?

— Рон, — ответила Гермиона. — Рональд Биллиус Уизли, если полностью.

— Так вот ты какой... северный олень, — задумчиво произнёс Гарри. — И почему же, интересно, мой внутренний голос весьма настоятельно... рекомендует мне держаться от него подальше? В худшем случае. А в лучшем, так и вообще... ликвидировать его, как угрозу. Вот только почему? Ну... пока... не вспоминается. Но вот когда вспомнится...

Гарри ухмыльнулся и... свирепо потёр руки. В предвкушении, что ли.

— А что насчёт крысы, Гарри? — уточнила Гермиона.

— Насчёт крысы? — переспросил Гарри.

После чего вновь помолчал немного, пытаясь вспомнить.

— Хм-м... Не помню, но... Откуда-то знаю, причём совершенно точно, что крысы больше нет.

Тут Гермиона подскочила к нему и стиснула его в объятиях.

— Ох, Гарри, как же это здорово, — высказалась она, весьма эмоционально, — видеть тебя, пусть и такого беспамятного, но самим собой.

А Гарри и сам Гермиону в ответ крепко обнял. И вдруг понял, что обнимашки ему очень и очень нравятся. Гораздо больше чем раньше. Особенно с Гермионой. И он спросил:

— Слушай, а у нас тобой были... эти... как их... отношения?

— Нет, Гарри, — ответила Гермиона. — У нас с тобой пока на это времени не было. Но, вообще, всё к этому шло. Особенно после Рождественского бала предпосылки к этому появляться начали. И, — тут она посмотрела ему в глаза, с некоторой... хитринкой, что ли, — мне кажется, что уже пришло.

— Э-э-э... а дальше-то что делать нужно? — Гарри слегка подзавис.

— А дальше, мистер Поттер, вы должны предложить мне стать вашей девушкой. А я, конечно же, должна вам сообщить, что мне нужно подумать. И после того как я подумаю и соглашусь у вас появится возможность поцеловать вашу девушку. То есть меня.

— Да уж, — подумалось Гарри, — это мне удачно... вспомнилось. Так что, нужно побыстрее постараться память восстановить.

В общем, он поступил как подсказала ему Гермиона и у них случился первый поцелуй. Тот самый, который запоминается пото́м на всю жизнь. Чему, кстати, Гарри был очень рад. Потому что, помимо обнимашкотерапии теперь стала применяться ещё и поцелуетерапия. Довольно часто. Что, в свою очередь, весьма способствовало скорейшему восстановлению его памяти. Да так, что стала она восстанавливаться, если и не семимильными шагами, то пятимильными точно.

Начали же они, конечно, с того что изучалось на уроках. Этим они занимались до обеда. А после обеда Гермиона рассказывала Гарри о событиях происходящих в школе. О тех в которых они принимали участие. А ещё у него периодически проскакивали воспоминания, так сказать, не по хронолигии. Но они их, по взаимному согласию, откладывали, чтобы потом органично вплести в общий поток событий.

Конечно, далеко не всё нравилось Гарри в том как он раньше себя вёл в том или ином случае. Особенно его добивало, что он, по какой-то непонятной причине, проникся, так сказать, к Дамблдору. И считал его, до определённого момента, чуть ли не ближайшим родственником и вершителем его судьбы. Правда, то как он начал противостоять Дамбику на четвёртом курсе ему понравилось. И он очень сожалел о бесцельно потраченных первых трёх курсах. Глядишь, если бы он с первого курса не был таким, то и история по другому пошла бы.

Разумеется, Гермионе приходилось вечером возвращаться домой, да и с утра выходить на улицу и изображать некоторую деятельность. А иногда и среди дня. Потому что, после того как Гарри исчез, Дамблдор навесил на Гермиону несколько магических следилок. Которые, помимо всего прочего, ещё и работали как оповещатели. И должны были помочь наблюдателю засечь момент, если Гарри у неё вдруг объявится.

А ещё он созвал остатки Ордена Феникса и они активно разыскивали Гарри. И, заодно, следили за Гермионой. Визуально, так сказать.

— Орден Феникса? А это ещё чего за хрень такая? — уточнил Гарри. — И как ты, кстати, о нём узнала?

— А мне о нём любезно поведал один из его членов. Некто Мундунгус Флетчер. Мелкий уголовник из Лютного. Его как-то Добби засёк во время слежки за мной, а я его разговорила. С помощью доброго слова и палочки.

— Волшебной что ли? Тебе же на каникулах колдовать нельзя.

— Нет, конечно, — Гермиона улыбнулась. — Совсем не волшебной, а... ротанговой. У нас от прадедушки осталась. Ну, и Добби мне очень помог.

Хедвиг, сову Гарри, тоже, конечно, не миновала чаша сия. В том смысле, что и на неё следилки понавесили. Единственное, чего или точнее, кого, не учёл Дамблдор в этом раскладе, так это Добби. Который не только их обнаружил, но и перекинул на другие предметы. Вот и смогли они, таким образом водить Дамблдора и прочих за нос.

Ну, и само собой, что они гуляли и посещали всякие... достопримечательности. Подальше от магического мира. Так, в Лондоне они посетили Тауэр, в Эдинбурге — местный замок и так далее. В общкм, в такие моменты, они просто отдыхали, гуляли и дурачились. Как это обычно делают влюблённые подростки. Так что, нормально время проходило.

Так оно и шло, до момента когда воспоминания о третьем задании Турнира, причём рассмотренные с точки зрения как Гарри, так и Гермионы, подвели их тому, что нужно было принять решение, как им дальше быть.

Сначала, своими мыслями поделилась Гермиона. Заодно, она же и пояснила почему Гарри так и не пересёкся ни с кем из других чемпионов в лабиринте. В общем, незадолго до момента, как прозвучал гонг сигнализирующий об окончании Турнира, над лабиринтом поднялись красные искры, которые были сингалом о прекращении участия в Турнире кого-либо из чемпионов. По тем или иным причинам. В общем-то, к подобному исходу событий все были готовы. Но, вот к чему никто оказался не готов, так это к тому, что из лабиринта эвакуировали сразу троих чемпионов. Одновременно.

И уж чего совершенно никто не ожидал, что это событие вызовет интерес у мадам Боунс. Главы Департамента магического правопорядка. Её Гермиона случайно засекла, когда та направлялась к медицинской палатке. Ну и попросила Добби послушать о чём пойдёт речь. Который, кстати, находился рядом с ней. Под невидимостью.

В общем, выяснить ему удалось следующее. Для начала оказалось, что все трое находились под воздействием Непростительных заклинаний. Правда, так и не удалось понять как они все втроём почти одновременно оказались в одном месте. Впрочем, это и неважно было. Главным оказалось, что к Краму применили Империиус, а к Делакур и Диггори — Круциатус. Который применил Крам. Потом, кстати, выяснится, что под Империо ему внушили устранить из их соревнований. Нелетально. А он не придумал ничего лучше, чем применить Круциатус.

Искры, кстати, выпустила Флёр. Которая пришла на некоторое время в сознание после Круцио от Крама. Который, в этот момент, круциатил Диггори.

И как только Боунс стало об этом известно, так она тут же привлекла всех оказавшихся среди зрителей авроров, что бы оцепить лабиринт, а сама отправила куда-то Патронуса, с сообщением. Как оказалось, его так тоже можно использовать.

Разумеется, действия мадам Боунс не остались без внимания Дамблдора. И он попробовал вмешаться. На что ему предложили «сесть на попу ровно», если он не хочет быть арестованным за препятствование следствию. Потому что применение Непростительных, да ещё и в школе, да ещё и к ученикам, да ещё и к чемпионам Турнира подпадало под прямую юрисдикцию ДМП. А присутствующему в этот раз, в качестве судьи, министру Фаджу тоже было предложено «сесть и не отсвечивать». Если он, конечно, хочет ещё некоторое время министром поработать.

Поспособствовал же этому вдруг появившийся к Дамблдору вопрос насчёт их профессора ЗОТИ Аластора Муди. Потому как вычислила мадам Боунс, что Муди-то, ненастоящий. Причём, мгновенно. Отсюда и вопрос появился к Альбусу. Как так получилось, что по школе бегал вражина замаскированный, который, судя по всему, это самое Непростительное к Краму и применил? Вот и вынужден был Дамблдор... притихнуть.

Тем более, что ему нужно было очень хорошо подумать, как объяснить почему так получилось. И что отмазки, дескать, старый стал вот и не заприметил Боунс не устраивали совершено.

Фадж тоже попробовал было возмущаться, типа, я — министр, но его быстро «поставил на место» глава прибывших по вызову мадам Боунс какие-то странных магов. Гермиона, кстати, таких ни разу раньше не видела и даже не подозревала об их существовании. А странными они были из-за их внешнего вида. Потому как одеты они были в балахоны скрывающие особенности их фигур, с капюшонами на головах, а ещё с затемнёнными лицами и изменёнными голосами.

Были это, как потом выяснилось, сотрудники Отдела тайн. Единственный кто из них не скрывал своего лица был, скорее всего, их главный. Вот он-то и помог мадам Боунс Фаджа «приструнить». Одним своим появлением. Ну, очень было на то похоже, если со стороны смотреть.

Да и прибыл он не один. А с ним вместе появилось человек тридцать, примерно. И вот, как раз когда они прибыли, и раздался сигнал о том, что Турнир закончен. После чего, Невыразимцы, вместе с присутствующими аврорами оцепили лабиринт. И, одновременно, по сигналу запустили какое-то заклинание.

Это заклинание почти мгновенно уничтожало растения из которых были выращены стены лабиринта. Сначала те увядали, после чего высыхали и осыпались пеплом. Который, в свою очередь, просто впитывался в землю. А авроры отлавливали всех животных находившихся в лабиринте и помещали их в клетки. Так что, через некоторое, очень короткое время, Невыразимцы добрались до какого-то постамента. На котором, судя по всему, и должен был находиться главный приз Турнира.

После чего они поколдовали там, немного, и часть из них куда-то аппарировала. Разумеется, к одному из них прицепился Добби. И оказался на каком-то кладбище. На котором он продолжил оставаться невидимым и подслушивать разговоры Невыразимцев. В итоге выяснилось следующее. Что там, на кладбище, в результате применения какого-то неизвестного заклинания, погибло девять магов, одна большая змея и кто-то ещё. Представлявший из себя нечто среднее между человеком и рептилией.

Магами которые погибли были: Крэбб, Гойл, Малфой, Нотт, разумеется, не их соученики со Слизерина, а старшее поколение. А так же брат и сестра Керроу, Макнейр и Яксли. Девятым по списку оказался... Питер Петтигрю. Считавшийся до сего момента покойным. Кстати, как Невыразимцам удалось определить кто есть кто, в том месиве, которое находилось в яме было не совсем понятно. Но, как-то удалось.

Кроме того были найдены следы ещё целой кучи магов получивших различные ранения. Так же, там были обнаружены следы Гарри Поттера, в частности, его волшебная палочка. Но, в том-то и дело, что обнаружены только следы. Никто так и не смог определить куда он подевался. И, как оказалось, дальнейшие поиски результатов не принесли.

Также, никто не мог сказать наверняка, жив ли Гарри Поттер. Кроме Добби и гоблинов, наверное. Правда тут Гермиона не могла сказать наверняка, потому как с Гринготтсом она не связывалась. На всякий случай. Так что, её единственным источником информации был домовик. Который утверждал, что Гарри Поттер, сэр, жив. Но вот связь с ним, оказалась почти разорванной. Как, впрочем, и у Хедвиг, совы Гарри. Поэтому и найти его они не могли.

Тогда, Гермиона, после того как... «схлынули первые страсти», попросила Добби перенести её на то кладбище. Там она увидела свежезасыпанную яму и недавно восстановленный памятник. Который, по словам Добби, всё ещё хранил магические следы Гарри Поттера, сэра. Правда его наличие заставило Добби в задумчивости почесать макушку.

— Что такое, Добби? — заинтересовалась Гермиона.

— Э-э-э... мисси Грэйнджи, Гарри Поттера, сэра... — ответил задумавшийся домовик. — Добби не может понять... В прошлый раз тут не было этого памятника.

— Ну, может быть, его восстановили маги из Министерства, — предположила Гермиона.

— Нет, Добби точно уверен что памятник восстановили без всякой магии.

— Хм-м... — тут уже макушку пришлось почесать Гермионе, — а не пойти ли нам тогда к смотрителю кладбища?

Ну, и обратилась она к нему. А он, в свою очередь, поведал, что в ту ночь, когда на кладбище шандарахнуло, он на работу не вышел. По той простой причине, что... забухал он в тот день. Так что, многого он и не знает. Знает только, что когда на следующий день он отправился на работу, то увидел статую ангела, которая всё это время стояла на могиле Тома Риддла. А вот теперь, почему-то, она оказалась за пределами кладбища.

Он же, потом, кстати, и организовал доставку памятника обратно на кладбище и реставрацию могил. И ещё он рассказал, что той ночью нашли какого-то парня. Избитого, изломанного, без сознания, но, живого. И что сначала его оттащили в паб, а там вызвали ему скорую. И, показал, конечно, то место где нашёл сломанный памятник. Не очень далеко от которого Добби потом нашёл Гаррину волшебную палочку. Запасную.

Ну, а дальше было дело техники. Позвонить из паба на станцию скорой и уточнить в какую именно больницу доставили найденного парня. После чего уточнить в той больнице куда доставили Гарри после и... вуаля. Поттер найден.

Затем слово перешло к Гарри. И он рассказал Гермионе и Добби обо всём что произошло после входа в лабиринт и незадолго до этого. Гермиона, конечно немного разозлилась на него за то, что он не сообщил ей о том что Муди оказался не тем. И, что он сунулся в заведомую засаду. Но, после успокоительных обнимашек и целовашек вынуждена была признать, что в тот момент у него просто выбора другого не было.

Наконец, Гарри закончил своё повествование рассказав о том, что произошло на кладбище. И поздравил Гермиону и себя, заодно, что придуманное ими заклинание Объёмного редукто сработало просто великолепно. И теперь они снова прикупили немного времени перед очередным возрождением змеемордого. Если конечно, они за это время не вычислят причину, по какой его невозможно окончательно отправить в «следующее большое приключение». И не пресекут этот момент.

Также Гарри вспомнилось, что после Томовской Авады как будто бы летел он в каком-то белом тумане. А рядом с ним летел кто-то маленький и страшный. И что этот маленький пытался прицепиться к Гарри, а он отбрыкивался от него. И руками, и ногами. После чего Гарри задумался и спросил.

— Слушай, Гермиона, — он взлохматил макушку, — как нам быть-то теперь? Я имею в виду с Хогвартсом. Как мне теперь учиться вместе с Малфоем, Ноттом, Крэббом и Гойлом? И тебе тоже, как моей лучшей подруге, а теперь ещё и девушке? Разве что, грохнуть их, прямо сейчас? Ну, чтобы в Хогвартсе проблем не было. Я, что-то не вижу другого выхода. Ведь не поймут же они что я просто жизнь свою защищал.

— Ну, — подумавши ответила Гермиона, — если оставить вариант с устранением вышеперечисленных людей на самый крайний случай, то тогда нужно как-то «высвистать» Бродягу и посоветоваться с ним. Только сделаю это я. А сведения о тебе мы пока придержим.

— А ещё нам нужно постараться сделать так, чтобы облапошить старину Альбуса. Не нужно ему обо мне знать раньше времени. Хм-м... слушай, есть идея. А может нам написать Бродяге используя их «мародёрский» секрет. Ну, это, «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость». Только я как-то не удосужился до сих пор узнать как это сделать.

— Зато я знаю, — улыбнулась Гермиона. — А отправить к нему с письмом можно Хедвиг. Ведь все же знают что она сейчас у меня живёт.

Так они и решили. И написали. Писала, разумеется Гермиона и в письме просто задала вопрос относительно того, увенчались ли уже успехом поиски Гарри. И выказала сильное беспокойство, что поиски идут очень медленно. А в конце письма она сделала приписку. В которой сказала, что что если бы Гарри был рядом с ней, то он наверняка пожелал бы Сириусу вспомнить пароль от Карты мародёров.

А настоящий текст гласил, что Гермиона хочет провести с ним секретные переговоры. И что он, если у него имеется такая возможность, должен позвать Добби.

В общем, вечером следующего дня, Добби доставил в Визжащую хижину Блэка. Где его встретила Гермиона. Нет, Гарри конечно тоже при этом присутствовал, вот только он предварительно свой плащ-невидимку набросил и в уголке пристроился.

Разговор, после взаимных приветствий, начался с того что Гермиона потребовала у Сириуса Клятву о неразглашении того о чём сейчас они говорить будут. Пообещав, при этом, что речь о чём либо противозаконном не пойдёт. Сириус, после принесения клятвы, уточнил конечно, зачем такие меры предосторожности. На что Гермиона ответила:

— Вот, скажи, Сириус, если бы ты прямо сейчас узнал где Гарри, то чтобы ты сделал в первую очередь?

— Дамблдору сообщил бы, конечно, — ответил Сириус.

— Вот для этого клятва и понадобилась.

— Но... как же так? Ведь он же... Дамблдор, — удивился Сириус.

— И чё? — грубо ответила ему Гермиона.

— Ну... — замялся Сириус не зная что ответить.

— В том-то и дело что ни чё. Он уже больше года знает, что ты невиновен в предательстве Поттеров, а ты у нас до сих пор беглым зэком числишься. Так что, не надо тут удивление изображать, что кто-то Дамблдору не доверяет. Впрочем, я не об этом спросить хотела.

— А о чём тогда?

— Мне нужно узнать как из Хогвартся можно вообще перевестись. Ну или, в крайнем случае, перейти на домашнее обучение. В общем, как можно получить образование без обязательного пребывания в школе. А если ты сам этого не знаешь, то может сможешь подсказать того кто знает?

— А тебе-то это зачем? — не понял Сириус.

— А ты не забыл чья я лучшая подруга? И дети кого из ныне покойных магов на Слизерине учатся? Так я тебе напомню. Малфой, Нотт, Крэбб, Гойл. И все они на нашем курсе. А если ещё вспомнить детишек тех, кто тогда жив остался, и что они тоже почти все на Слизерине учатся, то вопрос твой сразу же становится... риторическим.

Сириус, задумался. Потом встал, походил. Потом снова уселся и принялся усиленно стимулировать свою мыслительную деятельность, яростно почёсывая затылок и бороду. Наконец, он додумался до чего-то и сообщил:

— Я бы, осторожненько пообщался с Эми Боунс.

— Ты имеешь в виду мадам Амелию Боунс, Главу Департамента магического правопорядка? — уточнила Гермиона.

— Да, именно её, — подтвердил Сириус.

— Ну, спасибо за совет. Я, пожалуй, так и сделаю. Осторожненько.

— Всегда, пожалуйста, — сказал Сириус и перескочил на другую тему. — Блин! Интересно, где же всё-таки может быть Гарри?

— Очень странно, — заметила Гермиона, посмотрев на часы, — что находясь в комнате целых двадцать минут, так его и не заметил.

— Что?! — воскликнул Сириус резко оборачиваясь.

Потому что прямо у него за спиной вдруг раздался голос Гарри:

— Ну, здравствуй... Бродяга.