Хроники оборотня (джен)

Туманное серое утро. После ночного дождя пахнет сырой землёй и влажным асфальтом. Затянутое тучами небо грозит вот-вот пролить на город новую порцию воды. Но мне нет дела до погоды. Какая разница живому трупу с пустой душой, в которой умерли все чувства?.. Нет, не все. Адское пламя ненависти по-прежнему полыхает внутри. И погасить этот пожар можно только кровью. Не важно — вражеской или своей…

— Пора, — Джеймс осторожно сжимает моё плечо.

— Пора, — эхом отзывается Сириус.

Трансгрессируем прямо в небольшой круглый зал. Окна плотно закрыты тяжёлыми портьерами, на обтянутых тканью стенах горят в бронзовых канделябрах свечи. Посреди зала, окружённый массивными креслами, стоит большой круглый стол. Все кресла, кроме трёх, заняты. Волшебники и колдуньи, сидящие в них, негромко переговариваются между собой. Некоторых из них я знаю, других вижу впервые... Во главе стола, спокойно откинувшись на спинку кресла и полуприкрыв глаза, сидит Дамблдор.

— Пора начинать, — его негромкий голос легко перекрывает все другие звуки.

— Альбус, это и есть твои кандидаты? — Аластор Грюм, прозванный Грозным Глазом, известный мракоборец, наклоняется над столом и сверлит нас взглядом. Жуткое ощущение, словно видит не только тебя, но и твои мысли насквозь.

— Да. Поттер, Блэк и Люпин, — спокойно отвечает Дамблдор. — Лучшие выпускники этого года.

— Блэк? Отпрыск рода Блэков в наших рядах? — возмущается какая-то колдунья.

Краем глаза замечаю, как смертельно бледнеет Сириус.

— Не нужно, Эммелина. — обрывает её Дамблдор. — Кажется, я уже говорил всем присутствующим — Блэк доказал своё право находиться здесь.

— Против Блэка и Поттера не возражаю, — снова Грюм. — Но Люпин... Он — оборотень!

Испуганный вздох проносится по залу.

В душе что-то обрывается. Оборотень. Моё проклятие. Мой приговор. Молча разворачиваюсь, иду к двери. Рядом Сириус и Джеймс. Они что, из-за меня?..

— Стойте, — обычно ровный голос Дамблдора звучит необычайно властно. — Я ручаюсь за него. За них всех, ручаюсь своей жизнью.

Поражённое молчание повисает над залом и вдруг взрывается аплодисментами.

— Молодости свойственно безрассудство, — незнакомый пожилой волшебник мягко улыбается, глядя на нас. — Но своим поступком вы доказали свою верность по крайней мере друг другу, молодые люди. Добро пожаловать в Орден Феникса!

* * *

Ожидание — самое мучительное занятие в жизни. Нет ничего хуже, чем сидеть в засаде и ждать. Ждать неизвестно чего, без гарантии дождаться... Вдвойне трудно сидеть на месте, когда сердце бешено стучит в ожидании первого боя, первой возможности отплатить ненавистному врагу…

— Спокойнее, Рем! — в который уже раз осаживает меня Джеймс.

Но я не могу сидеть спокойно. Расхаживаю по крохотной комнатушке, в которой мы ждём сигнала. 14 шагов в длину, 10 в ширину. 14, 10… 14, 10… 14, 10… Сигнал! Тонкий, слышный лишь нам звон оборванных сторожевых нитей-заклятий разносится по комнате.

Рывок, трансгрессия, снова рывок…

Восемь фигур в чёрных балахонах и масках, скрывающих лица, окружают «живца», нацеливают на него палочки... Восемь. А нас — трое неопытных юнцов, для которых этот бой — первый, да «живец»…

Горячая ярость захлёстывает разум, первая вспышка заклятья озаряет ночь... Тело само бросается вперёд, рвётся в битву. Отрывочные, беспорядочные мысли мечутся в голове…

Прыжок, заклятье, перекат, блок, рывок в сторону и снова заклятье... В горячке боя некогда смотреть по сторонам. Двое Пожирателей наседают с разных сторон, словно псы на раненого волка… Плечо обжигает болью, по руке течёт кровь…

— Экспеллиармус!

— Круцио!

Заклятья сталкиваются, преломляясь друг о друга, и уходят в никуда…

Ярость бросает на безрассудный рывок. Одним прыжком оказываюсь рядом с Пожирателем, срываю маску. Совсем ещё юное лицо, безумные глаза фанатика…

— Сдохни, тварь! — не узнаю собственного голоса. Заклятье срывается с палочки, насквозь прошивает тело врага... Кровь. Чужая кровь на руках. Кровь врага…

…Туман перед глазами медленно редеет.

— Рем, да очнись же ты! — в голосе Сириуса такое отчаяние, что я пугаюсь.

— Ты… чего?

— Римус, ты как, в порядке? — ко мне склоняется Джеймс.

— Я убил человека, — этот факт с трудом укладывается в голове.

— Врага.

— Человека…

Адское пламя, полыхавшее в душе жаждой мести, теперь пожирает меня самого. Больно. Как же больно…

— Всё правильно, Рем. Это война. Если не ты, то тебя. А заодно — пару-тройку ни в чём не повинных маглов. — голос Сириуса дрожит.

Отворачиваюсь и закрываю глаза. Меня бьёт крупная дрожь. Война. Может, когда-нибудь я привыкну к этому, привыкну смотреть в глаза смерти, видеть её на расстоянии вытянутой руки... Привыкну убивать. Не ради мести. Во имя чужой жизни. Ради того, чтобы спящие в окрестных домах люди могли жить без страха, ради чьего-то счастья…

Опираясь на руки друзей, встаю с земли.

Светает. Над крышами домов медленно гаснут звёзды. Наступает новый день. Заря новой жизни. Дорога в прошлое отрезана, отступать некуда. Значит — только вперёд. До победы или до смерти.

— С боевым крещением, Лунатик! — пытается шутить Джеймс.

— И вас.

Стоим рядом, поддерживая друг друга, а в небе над нами разгорается алый рассвет…