Мгновения жизни (гет)

Похороны директора Гарри Поттер запомнил плохо, так как в голове у него свербила одна мысль — действовать, надо действовать. Это желание подхватили и его отчаянные друзья.

Только вот их мнения по поводу — каким образом и где — разошлись, и поэтому без галдежа не обошлось. И галдели, кто по делу, а кто так, на всякий случай.

Что же нам делать? Убить Снейпа?

Мерлин мой!

Да Мерлин тут совсем не причем, Невилл...

С логикой проблемы, Симус?

Такие странные мысли у тебя, Рон!

А разве у него бывают другие?

Полагаешь, Джинни, все просто убиты наповал твоим предложением? Ну-ну, давай блесни интеллектом...

Фантазия иссякает? Только идиоты вроде вас...

А хочешь я скажу, кто ты?

Сведи, пожалуйста, вопли до минимума, Макклаген, будь так любезен!

Договаривай, что ты знаешь?

Знаю одно чудесное место — Черное озеро, я бы с удовольствием забросил бы тебя туда.

На это не надейся, ты там вперед окажешься!

Ваша неразвитость может помешать!

Так многообещающе это звучит... А познаниями ты, я смотрю, не блещешь!

Сначала перед зеркалом прорепетируй, прежде чем на публику выносить ахинею... И лучше в одиночестве, кстати сказать.

Если общаешься с пуффендуйцем — будь проще, все время забываю про эту истину.

Гарри, беспокойно ерошивший непокорные волосы, не принимал участие в котле междоусобиц. Он безмолвствовал, мучаясь от многократно прокручиваемого в памяти события.

Сцена, невольным свидетелем которой он стал, будет до конца дней преследовать Гарри. Как оказывается просто лишить человека жизни! Зеленый сноп искр, и всё — мир исчез.

Предательство Снейпа, подлость Малфоя, убийство Дамблдора — что ошеломило Гарри больше, трудно сказать. Да, Малфой, оказался, конечно, в сложной ситуации. И ведь почти поддался убеждениям директора, по крайней мере по выражению его совершенно опрокинутой физиономии это было понятно.

И палочку уже опустил, и вопросы стал задавать — наводящие — как, когда, кто поможет его матери и спасет от гнева Волдеморта, если он примет помощь их правой стороны.

Гарри почувствовал что-то вроде уважения к Малфою, который так беспокоился за свою не совсем приятную в общении (это Гарри знал точно) мать.

И план профессора Дамблдора удался бы, если бы не ввалились Пожиратели, и чокнутая тетушка Драко не принялась сущей гиеной скакать и вопить, требуя от вдруг оробевшего племянника убить профессора.

Всё это так, и пощады не будет!

Стоя внизу и наблюдая за происходящим, Гарри заколебался ровно на минуту, но этого хватило, чтобы ситуация в корне переменилась. Северус Снейп, собственной персоной, заявился к месту событий, и Гарри — никогда не простит себе этого! — с надеждой и даже облегчением подумал, что сейчас-де всё наладится.

Теперь Гарри всё пытался понять — на что он, собственно говоря, рассчитывал? На то, что Снейп, один, раскидает волдемортовских головорезов? Почему же он, Гарри, стоял столбом? Злоба закипала в нем, и он не мог подавить ее.

При мысли о прохиндее Снейпе у Гарри возникало столько непечатных ассоциаций, что казалось, голова может треснуть. Если раньше все, что он думал о декане Слизерина умещалось в пару-тройку нелестных фраз, худшей из которых была «вот же мерзкий тип», то теперь роем кружились все ранее слышанные Гарри ругательные слова — причем, как от волшебников, так и от магглов.

Гермиона, которой воспитание не позволяло переходить на личности, обреченно помалкивала, сидя рядом с Гарри и без особого энтузиазма слушала «стратегические планы» однокурсников.

Впрочем, после того, как слово взял Ремус Люпин, энтузиазма поубавилось и у остальных. Нахмуренные брови Ремуса вынесли окончательный вердикт. Бывший учитель ЗОТИ решил несколько охладить пыл старшекурсников, которые как-то не совсем крепко держатся за жизнь — судя по таким вот «отличным идеям», резюмировал Ремус, повышая голос в нужных местах.

Видно, что в героях недостатка нет, но не катит всё это, ребята, назидательным тоном присовокупил Люпин. И заглянул в лицо Гарри с сомнением и надеждой одновременно. Недовольные реплики заставили споткнуться Ремуса прямо на середине предложения. Правда, ненадолго.

Со страшной печалью в глазах, но в то же время решимостью, он стоял на своем: прежде чем действовать, не мешало бы Гарри и иже с ним заняться более важным делом — пораскинуть мозгами в более спокойной обстановке.

Кто бы сомневался, что совет бывшего преподавателя здорово облегчил участь собравшихся в Большом зале студентов Хогвартса! К Мерлину такие советы, взбрыкнул Гарри мысленно, а вслух ничего не сказал, лишь с ледяным спокойствием кивнул неопределенное.

Люпин тут же удалился — профессор Макгонагалл зря время не теряла и попросила старшее поколение собраться в своем кабинете.

А еще, подумал Гарри, провожая взглядом сгорбленную фигуру оборотня и ведя с ним мысленный диалог, я уже доразмышлялся там, на Астрономической башне, до того, что прошляпил убийство директора.

Разум, вкупе с внутренним голосом, старались внушить ему, что он невиновен в произошедшем — разве можно было усомниться в Снейпе, ведь сам Величайший Волшебник всех времен верил этому проходимцу. Но Гарри упрямо склонял себя с не меньшим остервенением, чем Малфоя и его декана.

Рон, пуча глаза, заорал невообразимое, сопровождая слова соответствующими жестами. Джинни что-то пискнула и тут же замолкла, подавившись очередной колкостью. Хоть публика была бы не прочь услышать — а такое уже бывало — как младшая Уизли ставит на место своего пылкого старшего братца, голос Джинни оборвался как раз вовремя.

Иначе Рон не ручался бы за себя и наговорил бы сильных эпитетов с длинным синонимическим рядом, за что потом ему, конечно же, было стыдно. Рон Уизли мог бы и дальше бушевать, но его словопоток скоропостижно оборвался.

Гарри Поттер, во избежании обострения ситуации, сумел парой веских фраз утихомирить друга. Этим искусством он владел в совершенстве, вызывая у завистников комплекс неполноценности. И кроме того Гарри, пресыщенный разнообразием обсуждаемых способов, махом отсек все опрометчивые решения.

Сразу стало понятно, что этот человек создан из такого теста, из которого получаются неплохие организаторы. Да и титул Избранного не зря прилепился к нему раз и навсегда. Так мы с места не сдвинемся, жестко отрезал Избранный, и предложил обсудить ситуацию завтра и желательно уже без фанатизма.

Это ничего, это сколько угодно, — с тем и разошлись, уяснив задачу.

* * *

В это самое время, когда Гарри с сотоварищами неистовствовали и потели в Большом зале, за много миль от школы Волшебства и Чародейства, а именно в имении Малфоев, превращенном в логово негодяев, происходили события иного толка.

Бесчисленное множество раз проклятый Гарри Поттером и не только им Северус Снейп с бледным, как никогда, но почему-то совершенно спокойным Драко Малфоем предстали перед красными очами жестокого волшебника.

Тот уже был осведомлен обо всем — верная Беллатрисса умела опережать остальных подданных. Несмотря на то, что сверхважное поручение было выполнено, Темный Лорд был не в духе.

Он только что закончил беседу с одним невежественным волшебником-магглолюбом, который нагло и самоуверенно щерился, демонстрируя полное бесстрашие, а потом и вовсе плюнул Лорду в лицу.

Беседа, ясно, была недолгой, и магглолюбу в общем-то повезло: он умер легкой смертью. Но только потому, что некогда было Темному Лорду — он только взмахнул палочкой и любезно отправил убогого Нагайне.

И сейчас собирался отыграться за недавнее унижение и на «милом друге» Северусе, и на жене Люциуса, и, естественно, на ее непутевом сыне-тряпке (в папашу уродился, такой же неполноценный). Проблема была — с кого начать.

Беллатрисса, с трогательным обожанием глядевшая на Лорда, и сопровождавшие ее грузные Пожиратели, без церемоний были выставлены. Дверь захлопнулась, и в огромном зале остались три жертвы.

Темный Лорд начал с небольшого вступления, затеянного проформы ради — некое актерство не было ему чуждо. Но только человеку с извращенным вкусом пришлось бы по душе это подленькое представление.

Тоном, средним между глумлением и снисходительностью, он поприветствовал своих гостей. Такое сочетание всегда пугало приближенных — по приметам, ничего хорошего оно никогда и никому не сулило.

Гостей?! Кто еще здесь гость, тварь неблагодарная, вскипел про себя Драко, внешне оставаясь совершенно невозмутимым (порода Люциуса, чего тут еще скажешь).

Совсем некстати ему вспомнились отвратительные истории о Волдеморте, которые передавались с неизменным восхищением теми, кто уже лишился доброй части души. Все страшные преступления Повелителя трактовались этими милейшими как подвиги во имя Чистоты крови.

Поймав на себе взгляд змееподобного, Драко отчетливо осознал, что презрение Лорда перешло уже все границы, и значит самое худшее впереди.

Снейп смотрел с почтением, не давая ни малейшей возможности усомниться в себе. Пренебрежение, так явно скользившее по узкому лицу Лорда, не нравилось профессору.

А Нарцисса ни жива ни мертва боялась поднять глаза, внутренне содрогаясь от ужаса.

Иронические комментарии Лорда по поводу их непрезентабельного вида (перепачканный костюм Драко, взлохмаченные волосы Снейпа и Нарциссы) все трое, разумеется, выслушали с благоговением.

Драко изо всех сил блокировал сознание, опасаясь, что Лорд узнает про себя, что он оказывается не величайший из величайших, а «омерзительный змееныш всех разновидностей сразу, да и красноглазый монстр в придачу».

Последующие высказывания несимпатичного Лорда еще больше усилили подозрения Драко в том, что развязка будет совсем не такой, как они планировали с профессором. Возможность самого худшего не исключена. Что ж, пожаловаться всё равно ведь некому, да и на что — на то, что жизнь вышла такой короткой и отчасти нелепой?

Темный Лорд нудным голосом вещал, что весьма рад тому обстоятельству, что Альбус Дамблдор покинул сей бренный мир. И в то же время вкрадчиво заметил, что это нелегкое, но приятное задание было поручено некоему юному волшебнику, чей род давно уже зарекомендовал себя с лучшей стороны.

И Драко Малфой обязан следовать традиции — то есть не отступать от предначертанного. Да и метка ко многому обязывает, юноша. Так что изволь соответствовать, добавил Лорд уже без вкрадчивости, и лицо его исказилось.

Но, видимо, отпрыск двух величайших семейств слишком трусоват для того, чтобы участвовать в великом деле, которому служат Темный Лорд и приверженцы его идей. Иначе как еще объяснить, что ученик Хогвартса, весь год проведя вблизи потенциальной жертвы, не смог выполнить приказ своего Повелителя. Наверное, было огромной ошибкой принять этого недостойного в ряды Пожирателей.

На Нарциссу в этот момент было жалко смотреть, и поэтому Северус Снейп отвернулся. И посмотрел на Драко. Тот под буравящим взглядом Лорда изучал пол с видом, будто нет ничего интересней. Казалось, что и бубнеж Вольдеморта Драко не слышит.

Лорд насладился унижением сына Люциуса, в тусклой голове которого может и прояснилось теперь хоть что-то (с надеждой подумал он), и вполне удовлетворенный, умолк. Потянулось мучительное молчание.

Затем с фальшивой мягкостью он обратился к Снейпу, требуя ответить, как тот посмел вмешаться в поручение, данное молодому Малфою. Может, слово Лорда для тебя, Северус, пустой звук, проскрипел голосом, которому позавидовали бы горгульи в Хогвартсе.

Северус Снейп был готов к подобному вопросу и поэтому обескураженным не выглядел — всем своим видом говорил, что уверен как никогда в своем поступке, хотя, впрочем, как Лорду будет угодно...

Всегда приятно иметь дело с теми, кто уверен в себе, снисходительно заметил Лорд.

Снейп обстоятельно поведал про геройство Драко на Астрономической башне — в частности про то, как «мистер Малфой» обезоружил старца. Рассказал, как нагрянули Верные Слуги и он, «навечно преданный вам Северус», в какой-то миг подумал, что Дамблдора не зря ведь называют Величайшим Волшебником. И в этой суматохе он сможет взять реванш и — только его и видели. Да и Авроры ведь тоже не дремали, да и время поджимало.

Поэтому и получилось то, что получилось. Но он, декан факультета, на котором учится Драко Малфой, убежден, что его ученик справился бы с заданием Темного Лорда и сам. И Снейп, в облике которого чувствовалось неподдельное внутренне достоинство, почтительно склонил голову.

Темный Лорд, по лицу которого было трудно понять, доволен он услышанным или нет, спустя минуту проскрипел, что понимает опасения Северуса — Беллатрисса часто впадает в ненужное, с точки зрения целесообразности, разгильдяйство.

А учитывая, что с ней еще и оборотень увязался, можно было ожидать любого поворота событий — доверия к низшим тварям Лорд никогда не испытывал.

Но если уж ты, Северус, ручаешься за Драко Малфоя, тогда что же остается... — и Лорд замолчал, наблюдая за жертвами. И через секунду закончил начатое предложение — остается только поручить ему новое задание.

* * *

Когда Темный Лорд, намеренно выделив интонацией последнее слово, потребовал, чтобы его «оставили наедине с мальчишкой», Нарцисса едва не лишилась чувств. Драко посмотрел на ослабевшую мать и незаметно сжал ее руку.

А Волдеморт, которому было откровенно плевать на чувства гостеприимной хозяйки замка, высокомерно пояснил, чтобы Нарцисса не волновалась, так как сегодня вечером в его планы Непростительные не входят.

Оставшись тет-а-тет с змееподобным, Драко подобострастно отчеканил:

— Мой Лорд, я к вашим услугам!

Тот не сводил своих вертикальных глаз с Драко, прикидывая очередную пакость, которую можно поручить этому белоручке.

— Я вот что вспомнил, Драко, глядя на тебя... Не поверишь — твоего отца, Лю-ци-у-са. Незавидная судьба ему досталась, а? Как считаешь?

Драко вздрогнул, потрясенный, что к его отцу употребили «неживое» местоимение и с дрожью в голосе начал говорить:

— Мой Лорд, отец был безмерно предан вам и умер за идеалы...

Но увидев искаженное иронической усмешкой лицо Волдеморта, замолчал.

— Умер за идеалы?! Люциус? Ты настолько наивен или просто повторяешь за кем-то бред? Люциус, твой никудышный отец, был наказан мною... А знаешь за что? За провал важного задания, касаемого меня и мальчишки Поттера! Да, бедного Люциуса посадили в Азкабан, правда, предварительно я наложил на него одно ... гм ... милое заклятие. И он знал об этом! Он знал, что если провалит задание — умрет! Но не подготовился, как следует... Не справился с горсткой твоих однокурсников в Министерстве, ах, несчастный мой Люциус, — и Лорд захохотал, довольный сказанным.

Драко с бесстрастным лицом наблюдал за бесплатным концертом, прилежно слушая всю эту муру, но изображать равнодушие становилось всё труднее. При словах «не справился с горсткой твоих однокурсников» с ненавистью подумал: «А сам-то ты справился? Ты Поттера столько лет одолеть не можешь! Ну ничего, когда-нибудь ты огребешь! Без помощи моего отца хрен бы у тебя что получалось...»

А разговор принимал интересное направление. Отсмеявшись, Темный Лорд враз посерьезнел и, поглаживая свесившуюся с кресла голову Нагайны, задушевно прогнусавил:

— Видишь ли в чем дело, Драко... Убийством старика ты должен был реабилитировать своего отца, но ты не сделал этого. Наш славный Северус привязан к тебе — видать, чувствует обязательства перед Люциусом, поэтому ради тебя и в огонь, и воду. Но я хочу, чтобы ты доказал мне, да и себе тоже, что ты не жалкое подобие папаши, а личность. Как тебе такое предложение?

Драко осипшим голосом и не очень уверенно проговорил:

— Конечно, мой Лорд...

— Я был уверен, что ты не откажешь. Но для убедительности и для того, чтобы ты не передумал, мы должны совершить обряд.

У Драко пересохло в горле, и он непроизвольно сделал несколько глотательных движений.

— Тебе хочется пить? Твое желание сбудется, — и легким взмахом палочки Вольдеморт поставил на край стола кубок с дымящейся жидкостью.

Пить предложенную Лордом дрянь не хотелось, но Драко понимал, что у него нет выбора.

— Возьми кубок и выпей всё его содержимое. Всё до капли. Ты понял меня? — Лорд встал с кресла и направился к столу. — А потом я поручу тебе новое задание. Не бойся, в этот раз никого убивать не надо.

Драко послушно взял тяжелый кубок с бурлящей жидкостью и неприятным запахом. Поднося кубок ко рту, он видел, как Лорд пристально наблюдает за ним.

Едва Драко пригубил напиток — на вкус не такой уж и противный как на запах — Темный Лорд резким, отточенным движением взмахнул палочкой и выкрикнул заклятие, ранее никогда не слыханное Драко.

Всё это страшно ему не понравилось, плохие предчувствия не оставляли ни на секунду, но остановиться он уже не мог и продолжил пить дурманящий напиток. Допив до последней капли, Драко поставил кубок и вопросительно посмотрел на Лорда, который скалился очередной своей малопривлекательной улыбкой.

— Ты понял, я думаю, что обозначает этот ритуал. Не зря же Северус тебя так хвалит... Ну если непонятно, ничего страшного, я поясню: ты должен будешь выполнить мое поручение, а иначе — умрешь. Очень древнее заклятие, у меня слабость к старине... Люциус с такой неохотой пил, как будто предчувствовал, сердешный, что не справится. Но в тебя, Драко, я верю. Ты не упустишь свой последний шанс! У тебя будут веские основания гордиться собой!

Лорд положил на плечо Драко свою палочку и, глядя ему в глаза, четко и тихо продекламировал:

— Ты выполнишь мою волю — найдешь и доставишь ко мне Гарри Поттера, целым и невредимым, для того, чтобы я, Темный Лорд, смог убить мальчишку, ибо нет жизни одному, пока жив другой. Если ты, Драко Малфой, не выполнишь волю Темного Лорда, ты умрешь мучительной смертью. С сегодняшнего дня заклятие вступает в силу, а время ограничено тридцатью днями. Так что поторопись, сын Люциуса!

Последнее предложение Вольдеморт произнес с ехидцей — не смог удержаться, но Драко не уловил этой тонкости.

Во время ритуала он будто наблюдал за собой со стороны, удивляясь своей покорности и беззащитности. Это как Империус, подумалось ему на миг — обволакивает мозг, парализует волю, и ты не можешь противостоять и готов к новым идиотским свершениям. Вот влип ты, олух, будто чей-то посторонний голос прокомментировал ситуацию. Спустя минуту Драко пришел в себя.

А Темный Лорд, довольный исходом, заметил непринужденно:

— Если еще что-то неясно, не стесняйся — спрашивай, я объясню.

— Нет, мой Лорд, всё предельно ясно! — нашел в себя силы, чтобы ответить: лишь бы этот урод не смотрел с таким превосходством.

А в голове стучало звонкими молоточками: ты покойник, покойник, покойник, Драко.