Эйдос (гет)

6.

Breathe me — every time close your eyes,

Taste me every time you cry.

This memory will fade away and die

Just for today breathe me — and say goodbye…

How many times?

Now I can't look you in the eyes…

Наверное, многим было бы интересно узнать, что было после. Сценарий, в общем-то, донельзя избитый, и в восьми случаях из десяти он заканчивается одним и тем же. Да, мои воображаемые слушатели, вы и вправду думаете, что я привёл её в нашу квартиру, и Джордж, как всегда, смылся с хитроумной ухмылкой, и после этого мы занимались любовью (более привычный мне глагол «трахаться» в этом случае придётся заменить) до самого утра? Нет, к чёрту. Между нами не случилось даже поцелуя. Не потому, что я не хотел, а просто… не знаю даже.

* * *

Утро выдалось не очень.

Фред проспал; вскочив в постели, первым делом он увидел, что утреннее солнце уже вовсю светит в окно, а стрелки часов подбираются к десяти. Катастрофа! Взъерошенный и возбуждённый, он понёсся будить Джорджа, но его постель уже была пуста. Благодаря все небесные силы, Фред отправился в ванную и после короткого душа и поиска чистых парных носков, которых в последнее время братьям недоставало, спустился вниз.

Интуиция и здравый смысл не подвели Фреда — Джордж был в магазине, но число посетителей в зале равнялось нулю. Присмотревшись, Фред заметил, что двери магазина были закрыты и украшены табличкой, оповещающей о переучёте. Джордж с хмурым видом перекладывал и переставлял товары на полках, хоть в том не было нужды; всё было в идеальном порядке и так.

— Что случилось? — удивился Фред. — Зачем ты закрыл магазин на учёт? Сегодня суббота — через час придут покупатели.

— Не придут, — коротко бросил Джордж; теребя в руках коробку с Забастовочными завтраками. — Сегодня Министерство велело всем закрыться.

— И почему же? — Фред забрал набор из рук брата; тот своими манипуляциями вовсю угрожал целостности его упаковки. — Какая-то проверка?

По крайней мере, другого объяснения нервозности Джорджа не было: «Всевозможные волшебные вредилки» открылись совсем недавно, и никакому досмотру пока не подвергались.

— Да, что-то вроде того, — выдохнул Джордж. — Просмотри пока это, — прокричал он уже из кабинета и тут же вернулся с большим гроссбухом в руках.

— И какого дракла, Джи, ты принёс его сюда? — улыбнулся Фред. Пожалуй, братец уже перенервничал. — Всё будет в лучшем виде, не переживай, — он взял в руки и журнал и направился в кабинет. Джордж проводил его обеспокоенным взглядом.

Сидя за столом, Фред просматривал длинные списки. Бухгалтерия была в порядке. Дела в магазине шли хорошо, и парень отметил, что ещё чуть-чуть, и вдвоём они просто не смогут уследить за всем. Уже наступил июнь, что означало конец всем ЖАБА и то, что старину Джордана ожидает свободная вакансия управляющего. Да и не пристало хозяевам за прилавком стоять — нужен продавец, а лучше продавщица, молодая и хорошенькая… Фред хмыкнул и отметил про себя — расспросить Ли о его соседках в нумерологическом классе.

«С ума сойти», — думал Фред, вслушиваясь в торопливые шаги Джорджа, ходящего по залу. «И чего он так распереживался из-за какой-то дебильной проверки?» Все счета и накладные в порядке; магазин приносит стабильный доход. Налоги они платят вовремя. Воровать — ну не у самих же себя, в самом деле! Единственное, к чему могли придраться министерские чиновники, так это к списку ингредиентов, из которых сделаны товары. Некоторые из них не подлежали к продаже и выдавались исключительно по лицензии — то была лишняя бюрократия, которую братья не выносили, и приличные деньги: не могли же они допустить, чтобы хоть один лишний галеон уплыл из-под их носа! Копии лицензий были, и такие хорошие — не прикопаться; единственными, кто бы мог спалить контору, были жулики, сбывающие Фреду и Джорджу товар, в частности, Наземникус. Но ему-то какой резон болтать, особенно, если учесть, что эти махинации были прежде всего ему выгодны? Всё-таки Фред засомневался. А вдруг… Джордж знает чего-то, что не знает он? Неужели министерские ищейки… Нет, наверное, они не могут, он бы сказал… Или нет…?

— Джордж!!! — заорал Фред, для пущего эффекта дёргая колокольчик. — Джордж, иди сюда!!!

Бледный и растерянный Джордж материализовался на пороге; похоже, ему было нехорошо. Глядя на брата, Фред начал опасаться самого худшего.

— Что случилось?? — повторил он свой недавний вопрос. — Что сулит нам эта чёртова проверка? Неужто министерские пронюхали обо всех делишках и над нами висит угроза здорового штрафа?

Джордж уже посерел; веснушки на его лице уже казались по меньшей мере коричневыми. Складывалось ощущение, что ещё чуть-чуть — и его вывернет наизнанку.

— Отвечай! — Фред редко повышал голос на брата, особенно когда Джорджа охватывала такая нерешительность и молчаливость — это случалось и раньше, но сейчас Фред сам очень сильно занервничал и не мог сдерживаться.

— Проверка ничего нам не сулит… плохого, — прохрипел Джордж, усаживаясь на стул.

— Ну и что тогда? — поднял брови Фред. — Почему ты выглядишь так, будто бы уговорил на завтрак тарелку помёта докси? Да не заставляй ты меня вытягивать из тебя каждое слово клещами, чёрт подери!!! — раздражённо добавил он.

— Они будут искать предметы Тёмных искусств, — тихо сказал Джордж. — Министерские.

— Ты прячешь здесь чёрные артефакты??? — вытаращился Фред. — Ох, и кретин же ты!

— Да нет, конечно, — выдохнул Джордж; бледность не сходила с его лица.

Фред с облегчением вздохнул.

— Тогда в чём дело? Зачем они ищут темномагические штучки? — спросил он. — И тем более во всех магазинах? Постой… — Фреда осенила ещё одна мысль, гораздо хуже прежней.

— Сам-Знаешь-Кто объявился, — едва слышно прошептал Джордж. Самые худшие опасения Фреда подтвердились: его будто бы окатили ушатом холодной воды. — Вчера, в Министерстве. На глазах у Фаджа. Его прогнал Дамблдор — ну, не Фаджа, естественно…. Он притащил с собой орду Упивающихся, — Фред, затаив дыхание, слушал его рассказ, — среди них был Малфой, и Петтигрю, и Долохов, и даже эта чокнутая сучка Лестрейндж с мужем… Они хотели забрать оружие и пошли сражаться — против кого? Против кучки подростков…

— Что??? — Фред обмяк в кресле. — Гарри? С ним всё… Стоп! Рон! Рон был там?

Джордж кивнул; Фред готов был взвыть. Теперь всё объяснялось! Каким бы непроходимым идиотом иногда не казался Рональд, всё же…

— С ним всё в порядке, — поспешил добавить Джордж, видимо, прочитав на лице Фреда смертельный ужас. — И Джинни пошла туда, представляешь? Но все — и Гермиона, и Невилл, и Лавгуд с Рейвенкло — живы и здоровы…ну, относительно. Орден подоспел им на подмогу…

— Кто погиб? — выпалил Фред, понимая и подозревая самое-самое худшее, и тут же думая о Тонкс. Мерлин, как же мучительны эти секунды неизвестности!!!

— Сириус, — выдохнул Джордж. — Провалился в арку Смерти. Лестрейндж оглушила его, аккурат в грудь — ну и вот. Угодил… — Джордж развёл руками.

Фред сидел, не в силах даже пошевелиться. Секундное облегчение оттого, что Тонкс вроде бы жива — иначе Джордж сразу бы сказал — сменилось глухим отчаянием. Это старина-то Сириус! Он рассказывал им занимательные истории своей молодости, и как нельзя лучше понимал недовольство Фреда и Джорджа, когда тех заперли на площади Гриммо, и тайком от матери дал им бутыль превосходной медовухи! Фред даже нисколечки не злился на него за то, что он рассказал Люпину про них с Тонкс…будь Фред на его месте, он бы и сам Джорджу или Ли о таком рассказал бы… Как, как Сириус мог погибнуть — его обошло и предательство, и двенадцать лет Азкабана, и два года скитаний?! Наверняка ведь, как верный пёс, бросился защищать своего крестника, плюнув на все наветы… Чертовски неудачный исход! Сириус так и не стал свободным…

— Она прикончила своего двоюродного брата, — со злостью проговорил Джордж, — а перед этим пальнула в племянницу. Такой вот способ мести… Теперь Тонкс винит во всём себя, — закончил он.

— Что с Тонкс??? — встрепенулся Фред.

— Лежит в больнице, — пожал плечами Джордж. — Уже пришла в себя: никаких серьёзных травм, но вот с нервами…

— Прости, Джи, — Фред привстал из-за стола, — но, похоже, сегодня тебе придётся проходить проверку без меня. Где моя куртка?

— Я понимаю, — кивнул он; видимо, выговорившись, ему стало лучше — по крайней мере, лицо вернуло себе обычный цвет. — Хорошо, что у нас порядок — могу спокойно выписывать тебе отгул.

— Да уж, — ответил Фред. — Но я всё же рекомендую перепрятать тебе твои штучки, мелкий пакостник, — почти серьёзным тоном добавил он.

— Боже, ты про наши грязные носки?! — слабо улыбнулся Джордж.

* * *

Фред, минув приёмный покой, что есть мочи нёсся по коридорам больницы, отыскивая нужную палату. Будто от этого что-то изменилось бы… Но он всё равно двигался почти бегом — иначе не мог, и сердце у него колотилось, как сумасшедший бладжер.

В тех самых дверях Фред налетел на какую-то кудрявую женщину и уже хотел было извиниться и зайти, наконец, внутрь, как в ужасе отпрянул. На секунду ему показалось, что перед ним стоит Беллатриса Лестрейндж.

— Простите? — брови женщины поползли вверх и скрылись под чёлкой.

— Нет… ничего… Я не хотел — извините то есть, — Фред увидел, что она поняла причину столь бурной реакции, вызванной её появлением и теперь чувствовал себя ужасно.

— Меня зовут Андромеда Тонкс, — тихо сказала она. — Вы пришли к Доре?

Мерлин за ногу, да ведь это её мать, подумал ещё больше сконфузившийся Фред.

.

— В общем, да, — ответил он. — Вы не будете против, мэм? С ней будет всё хорошо?

— Конечно же, с ней всё будет хорошо, — уже твёрдым голосом сказала Андромеда Тонкс, вздёрнув подбородок. — И я не против. Если не ошибаюсь, то вы — один из сыновей Уизли? — прищурившись, она пристально разглядывала Фреда.

— Не ошибаетесь, — сказал Фред.

— Совершенно точно могу сказать, что вы не Чарльз — с Дорой они учились вместе, отлично его помню. И не Уильям — слишком вы молодо выглядите, уж простите…

Что есть, то есть, подумал Фред, и его это ничуть не покоробило — гораздо более странным для него было то, что мать Тонкс, оказывается, знает их семью и братьев по именам; хотя, чёрт возьми, разве он когда-нибудь спрашивал родителей об этом? Нет. И то, что она не вспомнила о Перси — навряд ли оплошность.

— У вас есть брат-близнец? — вдруг спросила она.

— Да, мэм, — ответил Фред.

— Не называйте меня так, иначе я вам рот заклею, Мерлином клянусь, — тёмные брови женщины сдвинулись на переносице. — Всё правильно. Последний раз я видела вас обоих лет пятнадцать назад, на приёме в честь годовщины падения Сами-Знаете-Кого, который устраивал оставшийся Орден Феникса. Вы были совсем маленькие — и Молли поступила на редкость опрометчиво, взяв вас с собой. По крайней мере, младший Лонгботтом не обрадовался, обнаружив у себя за шиворотом хорошую порцию пудинга, — строгим голосом добавила миссис Тонкс, но лицо у неё было весёлое.

— Допустим, — Фред выдавил улыбку. В другой раз он бы поржал и рассказал об этом Джорджу, но сейчас ему было неудобно стоять рядом с этой женщиной и осознавать, что она — мать Тонкс: честно говоря, наличие родителей вообще мало вязалось с её образом, тем более вот так, с бухты-барахты.

— Значит, сейчас вам, — продолжила она, — где-то около…

— Мне восемнадцать, — буркнул он, глядя, как вытягивается её лицо. — Мы с То… с Дорой познакомились около года назад, в доме на площади Гриммо. Её заинтересовали наши с Джорджем, хм, разработки…

— Неудивительно, — ответила Андромеда Тонкс. — Постойте, как — Джордж? Так зовут вашего брата, я знаю. А вас, молодой человек?

— Фред, меня зовут Фред, — представился он, не понимая, к чему это — ведь, судя по всему, она должна была знать его имя.

— Фред, — тихо повторила она и резко изменилась в лице. — Идите к Доре, пожалуйста. Она сейчас спит, и её могут…мучать кошмары, но вы посидите с ней, пожалуйста, посидите, Фред.

Не прошло и полминуты, как женщина развернулась и чёткой, стремительной походкой направилась по больничному коридору восвояси, оставив Фреда одного. Что случилось? Зачем ей понадобилось уйти так быстро?

* * *

Тонкс лежала на широкой кровати — такая маленькая, хрупкая, да её и не было особо видно, так как она проваливалась внутрь многочисленных подушек и одеял. Лицо её, сейчас без броского макияжа, казалось вконец измождённым, под полупрозрачными веками беспокойно бегали зрачки. Перед глазами Фреда пронеслись картины злополучного Рождества — тогда она так же выглядела ненамного лучше. Ну что же, что так сильно пожирает её изнутри!? Неужели Люпин совсем не слушает её, не пытается помочь?? Какая же она дура, черт подери, почему она не доверилась Фреду хотя бы как друг? Фред про себя усмехнулся — на это не стоило рассчитывать. После того, как он ей объяснился, между ними в одно мгновение выросла эта проклятая стена отчуждения. Зачем вообще она тогда написала ему? Зачем позвала на этот концерт? Фред исполнил обещание, данное самому себе — не тронул Тонкс и пальцем, не считая того дурацкого танца, и не было похоже, что она была этим огорчена. Она хотела что-то ему сказать? Чёртовы женщины, зачем они вечно всё замалчивают или пытаются выставить в каком-то идиотском контексте, не понятном никому, кроме их самих? Похоже, Фред был обречён с того дня, как в голову Тонкс втешмятилась мысль сделать его приманкой для Люпина. Где бы она не была, что бы не случилось, он всегда будет подле неё, он уже — тряпка для впитывания её проблем. Почему этого не делает Люпин? Где он?

— Сириус, — вдруг захрипела она. Фред так и подскочил и чуть не смахнул книгу, лежащую на тумбочке, но Тонкс не проснулась и продолжала бредить. — Сириус… Сириус… это я виновата, я должна отправиться вместе с тобой… Арка…. Сириус… забери…

Фред просто не сводил с неё глаз; Тонкс медленно переворачивалась лицом с одной стороны подушки на другую и хрипела. На остальное, похоже, у неё просто не было сил.

— Виновата, — еле слышно продолжала она, — виновата, Сириус, я виновата…. Мне нет прощения… нет от тебя прощения… и Ремус меня не простит….

И что ему оставалось делать? Сидеть и слушать это дальше? Позвать врача? Развернуться и уйти?

— Ремус… Рем, Рем, прости меня… я виновата…. Я должна была погибнуть, я…приди ко мне ещё хотя бы раз…

Нет, она зовёт не Фреда, но он сидит у её постели и готов сидеть ещё хоть целую вечность — ждать, когда она проснётся, поправлять её одеяло, вытирать слезы с её щёк. А Люпин? Что за слизняк! Он же любит Тонкс, Фред это понял уже давно, по-настоящему её любит, но какие-то дебильные комплексы и предрассудки мешают ему быть рядом. Неужели с возрастом и он, Фред, станет таким же плешивым идиотом с переизбытком здравого смысла? Да ни за что — Мерлин, да если бы Тонкс так же нуждалась бы в присутствии Фреда, то он бы наизнанку вывернулся, лишь бы ей было хорошо!

— Мама, его нет… что я наделала… нет Сириуса, нет Ремуса… мама…наверное, ты тоже не найдёшь мне оправдания, мама… мама… Фред…

Обессилевший и обескураженный Фред уткнулся лицом в колени. Должно быть, она знает, она почувствовала. Или… Внезапно до Фреда дошло, почему мать Тонкс так изменилась в лице, когда он назвал ей своё имя. Очевидно, что бред Тонкс цикличен, и она звала всех, кто мог бы как-то помочь ей, и его тоже звала всё это время….

— Фред, — позвала Тонкс ещё раз. На какую-то секунду ему показалось, что она проснулась, но плотно сомкнутые веки Тонкс говорили об обратном. Внутри Фреда что-то всё не унималось от крупной дрожи, ещё чуть-чуть — и в глазах бы предательски защипало; и он, стараясь быть очень осторожным, взял её холодную руку и поднёс к своим губам.

— Я здесь, Тонкс, — прошептал Фред больше про себя, чем вслух и с облегчением заметил, как выравнивается её хриплое дыхание. Тонкс снова спала глубоким сном, и можно было надеяться, что её больше не мучают кошмары.

* * *

Атмосфера за столом была так себе. Впервые за год Фред и Джордж снова были в родной Норе. Так долго они не отлучались ещё ни разу — прошлым летом, когда все Уизли отправлялись на площадь Гриммо, они надеялись приехать домой на Рождество, но и тут не сложилось. После побега из Хогвартса близнецы сначала связались с матерью каминной сетью — но разъярённая Молли даже не пустила Фреда и Джорджа на порог, тут же собрав все их вещи, находившиеся в доме и отправив чемоданы в Лондон всё тем же способом, а когда они всё-таки помирились, было уже не до того. Торговля в магазине шла полным ходом, недавно им написал Ли Джордан с приятнейшим известием — Верити Стредлэйтер с Хаффлпаффа согласна приступить к работе, как только сдаст все ЖАБА. Странная девица была эта Верити — жеманная, с какой-то вечной ложной скромностью, но в точных науках и числах вроде разбиралась, ну и внешне собой была недурна, а большего Фреду с Джорджем было и не надо.

Ну, в общем, сегодня все ученики Хогвартса вернулись домой. Все, кроме семикурсников — из-за всей этой заварухи с Волдемортом, отменой занятий и пропавшими подготовительными уроками ЖАБА отложили на неделю, и мама втайне радовалась такому повороту событий, потому что иначе экзамены близнецам было бы просто не сдать. Естественно, Фред и Джордж не стали возвращаться в замок на эти несколько дней и, приехав вместе с родителями и Орденом на Кингс-Кросс встречать троицу и Джинни, Фред радовался, что ему не придётся объясняться с Алисией. Джордж был настроен не столь радужно, но повезло и ему: он увидел Кэти лишь издалека — её встречал совершенно на неё не похожий, но такой же светловолосый брат, который несколько лет назад закончил Рейвенкло и был старостой школы. Было немного странным то, что Джордж последовал примеру Фреда — ведь казалось, ему так нравилась недоступная тихоня Кэти, и в последний год он, как очумелый, так и увивался за ней, но после их ухода из школы — как отрезало. «Устал», «надоело», «скучная» — вот самые вменяемые ответы, которых Фред добился от брата. Наверное, за этим крылось что-то большее, но Фред решил впредь проявлять тактичность — если захочет, расскажет сам.

Итак, после поездки на вокзал мать позвала всех, а именно Грозного Глаза, Тонкс, Люпина и близнецов на обед в Нору. Орденцы согласились, правда, без особого воодушевления, а вот Фред и Джордж обрадовались, но, видимо, зря.

Мама, взглянув на исполосованные руки Рона, едва не потеряла сознание и до сих пор избегала смотреть на сына. По Джинни ничего такого не было заметно, но она выглядела очень недовольной — они позвали на обед Лавгудов, но те сказали, что припозднятся. Отец… ну просто не надо было долго смотреть, чтобы понять, как сильно он устал. Вечно взвинченный параноик Грюм также не добавлял компании веселья, а что до Тонкс и Люпина — было ясно, что между ними происходит что-то не очень хорошее — они просто предпочитали находиться в стороне и ото всех и друг от друга. Недавно Тонкс выписалась из больницы и зашла в магазин Фреда и Джорджа навестить братьев. То, что Фред несколько раз приходил к ней, всё время выбирая то время, когда она спит или без сознания, так и осталось тайной для неё и всех остальных, кроме Джорджа и Андромеды.

— Не знаю, чем они всё время думали там, в Министерстве — рокотал Грозный Глаз, кромсая свой бифштекс. — Если Аврорат не страдал бы ерундой, а помогал Ордену — возможно, быстрее бы их всех изловили, Пожирателей-то. Не зря я ушёл в отставку — подальше от этих идиотов. — Он кивнул в сторону Тонкс. — Взгляните хотя бы на неё, совсем загнали девчонку и там и тут, а толку-то?

— Мне почти двадцать три, Аластор, — Тонкс оторвала свои глазищи с тёмными кругами от тарелки. — Я уже не девчонка и вполне справляюсь с объёмом работы… Не надо меня жалеть.

— Ох, да помолчи, — в сердцах махнул рукой Грюм. — Девчонка и есть — иначе к словам бы не цеплялась. Что ж ты хорохоришься так? Видно, что всё у тебя не на месте — и если бы не треклятый Фадж, возможно и не было б ничего, там, в Отделе Тайн, не потеряли бы мы ни Блэка, ни оружие…

— Аластор! — воскликнула Молли, видя, как Тонкс наклонилась к тарелке, явно пытаясь сдержать выступающие слёзы.

— Да что я, упрекнул её, что ли? — взвился Грозный Глаз. — И мне жаль, и всем жаль — посмотрите на Люпина! Однако ж он не теряет лица…

— А что с меня взять? — бесцветным голосом ответил оборотень. — Я старею и видел столько смертей, что с каждой новой становлюсь всё бОльшим рациональным сухарём. Все мы не вечны, и ничего тут не сделаешь… Дора ещё очень молода — и, видит Мерлин, больше всего я хочу, чтобы её никогда не довелось этого познать. Лишь тот сохраняет радость, кто может грустить и плакать.

— Всё-то ты знаешь, — огрызнулась на него Тонкс и снова замолчала; не было заметно, что она хоть сколько-нибудь притронулась к еде.

— Пожалуйста, не надо распрей! — очи горе возвёл отец. — Аластор, не будь столь категоричным — Министерство понимает свои ошибки…

— Как бы они не запоздали с этим пониманием, — вставил Грюм.

— Нет-нет, всё нормально. Дети, — обратился он к Рону, Джинни, Фреду и Джорджу, сидящим на другом конце стола. — Мы с Молли давно хотели сказать вам — планируется открытие новых отделов и вполне возможно, что мне светит повышение!

— Вот здорово! — оживился Рон, накладывая себе пудинг; рукав его рубашки опять задрался, и мать вздрогнула, нечаянно заметив очередной глубокий порез.

— Поздравляю, пап, — без особого энтузиазма откликнулась Джинни — все её мысли были заняты предстоящей встречей с Лавгуд.

— Ты молодец, — хором ответили близнецы; Фред показал ему большой палец.

— Я так горжусь Артуром, — ответила Молли, явно счастливая и от осознания этой новости, и оттого, что конфликт таки разрешился.

* * *

— Всё так дерьмово, — тихо сказала Тонкс.

Они с Фредом прогуливались по роще, стоящей на отшибе; раньше Фред и Джордж постоянно проводили в ней своё время, потому что там гораздо чаще, чем в остальных окрестностях Норы, встречались волшебные растения. Подбиралось к вечеру; и солнце из ярко-золотого становилось медно-рыжим, почти как цвет волос всех Уизли. Солнце в этом краю летом всегда заходило поздно — оно было и ярче, и беспощаднее лондонского или там хогвартского и, надо думать, именно поэтому у Фреда и Джорджа летом всегда появлялись дикие россыпи веснушек, которых в остальные времена года было совсем по чуть-чуть.

— Я никак не нахожу себе места с того дня, — продолжила она. — Оттого меня и оставили у святого Мунго сначала. Мама говорила, что я всё время, когда спала, плакала и звала кого-то — её, папу, Сириуса, Ремуса — всех, даже школьных друзей иногда. — Тонкс посмотрела на Фреда, и он поспешил отвести взгляд: ему совсем не хотелось услышать, рассказала ли мать ей о том, что она звала и его. — А когда просыпалась, то почти тут же теряла сознание. Меня всё поили какой-то дрянью и я совсем, совсем, ничего не помню.

— Может, это и к лучшему? — Фред не знал, что ещё спросить в этом случае.

— Может быть, — пожала плечами Тонкс. — Нехорошо только, что мама узнала про нас… про Ремуса. Не то что бы она расспрашивала или что-то ещё такое, нет. Я сама догадалась — такое у неё лицо делалось, когда она заводила про него разговор.

— У тебя хорошая мама, — не подумав, ляпнул Фред.

— Откуда ты знаешь? — уставилась на него Тонкс.

— Тактичная, в смысле, — поспешил добавить Фред. — Наша не такая — нас, засранцев, целая прорва, а она всё бдит и бдит даже за Биллом, и про Перси вечно расспрашивает, хотя на кой чёрт этот паршивый баран кому-то сдался, и вообще вечно ведёт себя так, будто бы всё на свете — её личное дело. С ума сойти, как я рад, что мы теперь живём отдельно — она и сейчас докучает, но не так.

— А-а-а, ясно, — протянула Тонкс. — Ну да — ма демократична, потому что ей до смерти надоели наставления Блэков, ну да и Сириус повлиял, — она скривилась в странной улыбке. — А ты не смей обижаться на Молли — оттого, что вас много и за всеми не уследить, она и не старается выпускать никого из-под своего крыла… Боится потерять. Когда-то мне и Чарли так же жаловался — странно, правда? Только тогда я не совсем это понимала — и не могла ответить ему так же, как отвечаю тебе.

— Вы были очень дружны? — спросил Фред; всё чаще и чаще он слышал о том, что они с Тонкс общались, и это было очень странным для него — так тесен мир волшебников.

— Ну как тебе сказать, — ответила Тонкс, — до определённого предела. Мы были ловцами в командах-соперниках, он считал, что девушка не может быть асом в игре, типа, квиддич такой жестокий спорт, я спорила с ним, на этой почве и сошлись. — Тонкс опять улыбнулась, уже более непринуждённо. — Правда, он всё равно был лучше, но я не изменила своего мнения. Просто я — не бог весть какой игрок.

— Сыграешь со мной? Я, кстати, не считаю так — ну, относительно девушек.

— Обязательно, — сказала Тонкс. — Ну так вот… Чарли… Мы часто делали вместе уроки, сидели у озера, ну, вся эта чепуха, ты знаешь, — Фред кивнул. — С ним было интересно разговаривать о многих вещах, но иногда он был таким упёртым, что это просто бесило, понимаешь? В конце концов, дальше вот такого совместного дуракаваляния дело не зашло — иначе мы бы познакомились с тобой раньше. Никто из нас ни разу не съездил друг к другу на каникулы, а после окончания школы всё общение и вовсе свелось к открыткам на дни рождения и на Рождество — письма до Румынии и обратно доходят черти знает сколько, да и люди мы занятые, — закончила она.

— Понятно, — ответил Фред. Он был очень рад, что отвлек Тонкс от мрачной темы, да и поговорить с ней вот так вот просто было очень приятно — в последний раз они общались подобным образом ещё на тех летних каникулах.

Фред и Тонкс вышли к кромке леса; за последними молодыми деревцами виднелся обрыв с мягкой лужайкой перед ним. Фред опустился на траву и сделал приглашающий жест Тонкс. Она присела рядом.

— Смотри, — он махнул рукой куда-то вдаль.

Внизу расстилалась ярко-зелёная трава, на которой паслась отара овец; дальше дыбились маленькие холмики с деревьями и поля, сплошь поросшие фиолетовым вереском, а ещё дальше виднелась деревня с домиками, так похожими на пряничные — их красные черепичные крыши глазурью блестели на солнце, а из труб шёл дымок.

— Это Оттери-Сент-Кэчпоул, — пояснил Фред. — Вообще я терпеть не могу всякого рода глушь и безумно рад, что наконец-то перебрался в Лондон, но разве ты видела что-нибудь красивее?

— Я понимаю тебя, — ответила Тонкс, срывая травинку и надкусывая её. — Боже, как же Сириусу не хватало всего этого! — вдруг воскликнула она; в её голосе проступали слёзы. — Ты представляешь, Министерство оправдало его! Но какой ценой?

— Пожалуйста, Тонкс, не надо, — попросил Фред, робко трогая её за плечо. — Не убивайся — разве он бы это оценил?

— Я понимаю, Фред, я всё понимаю, — Тонкс судорожно вздохнула. — Я стала такая истеричка, я так расклеилась, а так нельзя! Но как я только подумаю, что всё могло быть иначе, если Белла не оглушила бы меня и не взялась за него — и мне становится дурно, и я ничего не могу с собой поделать…

— История не знает сослагательного наклонения, — ответил Фред. Ему было неловко, он совершенно не знал, что нужно говорить в таких случаях. — Могло бы быть и хуже — к примеру, она бы и вовсе тебя убила, и никто бы не смог драться дальше, и кто бы знал, сколько бы ещё было жертв? Не плачь, Тонкс, пожалуйста, не надо!!! — опять воскликнул он, глядя как она залилась слезами. — Прости, если я что-то не так сказал — я такой дурак и снова всё испортил! — бормотал Фред, обнимая её, пытаясь успокоить — он всегда терялся при виде женских слёз, и совсем не знал, что людей в таком состоянии могут довести до рыданий любые, даже самые безобидные слова.

— Нет, всё нормально, — голос Тонкс, уткнувшейся в его плечо, звучал глухо. — Очень трудно держать всё в себе — мама и так сама не своя от моей работы, а друзей у меня нет, и никто, кроме тебя, не может поговорить со мной…

— А Люпин? — спросил Фред, больше всего на свете желая, чтобы она стала такой же спокойной, как пятнадцать минут назад.

— О, Ремус? — ядовито усмехнулась она, поднимая заплаканное лицо. — Какое ему до меня дело, когда он занят исключительно своей старостью и никчемностью? Ремус — бесчувственный болван, прогнившая деревяшка! И даю голову на отсечение, что он тоже считает меня виноватой в смерти Сириуса, и в общем-то он прав! — Тонкс снова принялась заливать слезами футболку Фреда. — Какая же я идиотка! Потеряла и того, и другого! Один и не умер даже — сгинул, и всё, и чёрт знает что с ним теперь, а другой жив, рядом, и даже не смотрит на меня! Мерлин, как же мне его не хватает…

Фред молча гладил её по плечам и спине, предпочитая не отвечать и ждать, когда она сама выговорится и утихнет. Почему Люпин её сторонится? Дураку понятно, что он не думает, что Тонкс виновата — и никто, кроме неё самой, так не считает — значит, должна же быть какая-то другая причина, но какая?

— А знаешь что, Фред, — она вновь заговорила спокойным голосом, — забудь про то, что я только что сказала. Кажется, мне не хватает кое-чего другого, — и тут Тонкс сделала то, чего Фред совсем не ждал — впилась в его губы жарким, требовательным поцелуем.

— Прекрати, — судорожно выдохнул Фред, с большим трудом отстранившись от неё; грудь словно сдавило обручем, и его тело загорелось жаром. — Хочешь испробовать старое средство дважды? Забудь. Я не какой-нибудь сукин сын, чтобы меня насаживали на крючок всякие ушлые девицы вроде тебя.

— Пошёл к чёрту, — беззлобно выплюнула она. — Мне теперь всё равно, что будет делать этот Люпин, что он скажет и как посмотрит. Я забуду его. Я хочу быть с тобой.

Да, да, да — эти слова много раз снились Фреду, и он всегда мечтал, чтобы они стали реальностью. Как уж там — бойтесь своих желаний, потому что они могут исполниться? Вот она, его сбывшаяся мечта, всем своим видом напоминающая дешёвую подделку.

Быть может, год назад Фред с радостью позволил использовать себя в качестве замены, теша себя двумя глупыми отмазками — вдруг Тонкс полюбит его, а если и не полюбит, то пускай хотя бы ей будет хорошо…. Но прошло время, и сейчас он старше её, по крайней мере, в этом отношении. Он помнил глаза Алисии, светящиеся любовью и отчётливо видел со стороны свои — испуганные и просящие о том, чтобы этой любви не было — так было бы легче. День за днём Фред ранил ту, которая даже и не подозревала об этом, но ещё больше — себя. И он запомнит навсегда, что находиться под прицелом таких ран — охуенно больно, и любое неразделённое чувство лучше бесполезного суррогата.

Не сегодня, не здесь, и не сейчас.

— Прости, — усмехнулся он. — Я слишком молод для тебя, и, конечно, не столько беден, сколько опасен — не меньше, чем старина профессор.

— О Мерлин, — прошептала Тонкс, — ты такой же невыносимый идиот! Я правда хочу быть с тобой!

— А я не хочу, — просто ответил Фред. — Потому, что ты и сама не хочешь и сейчас врёшь мне едва ли не так же, как тогда. Едва ли — потому, что сама не осознаёшь этого.

— Я осознаю! — вскрикнула Тонкс; по её щеке снова покатилась слеза. — Я не нужна ему, чёрт подери, я нужна тебе, я вижу, я знаю, что ты меня любишь и я сама хочу быть любимой — это я осознаю!

— Ты права, — сказал Фред, — права в том, что ты нужна мне, и я полюбил тебя едва ли не сразу, как увидел в том сраном коридоре на площади Гриммо, и Удлинитель я выронил, потому что засмотрелся на тебя… Но помнишь — тогда ты была с Люпином? — Фред вздохнул. — Ты и сейчас мыслями с ним, и нужен тебе он, а не я. Как сильно ты не была бы любима мной, тебе всегда будет на это наплевать. Но я буду с тобой рядом, — он обнял Тонкс, и та обняла его в ответ, — я всегда буду с тобой рядом — как друг, — и он стёр большим пальцем слезу с её щеки.

— Друг! — расхохоталась она, высвобождаясь из его объятий, — конечно же, после всего, что между нами произошло, ты — всего лишь друг! Думаешь, я дурочка, Фред? Ты смотришь на меня не как друг, и, пока это будет продолжаться, мы не будем друзьями!

Вдруг она поднялась на ноги, одним рывком расстегнула молнию на кофте и осталась лишь в двух тоненьких маечках, надетых одна на другую; несколько секунд — и они тоже полетели на траву, будто бы она роняла белый флаг. Фред застыл, словно соляной столб и даже не пытался оторвать глаза от груди Тонкс, теперь прикрытой лишь одним лифчиком.

— Я права, — усмехнулась она, винимая ремень из джинсов; упав, он с лязгом ударился о землю. — Ты сам понимаешь, насколько я права…

— Пожалуйста, не делай этого! — закричал Фред, тоже встав. — Тонкс, пожалуйста. Ты будешь жалеть, — уже тихо добавил он и, развернувшись, ринулся в гущу деревьев — дальше, как можно дальше от неё.

* * *

Фред бежал до рези в животе, то проклиная себя за малодушие, то понимая, что всё сделал правильно. Фред бежал, бежал, бежал по крутому склону, и набил себе полные кеды песку, не обращая внимание на кровь, бешено стучащую в висках. И, когда Нора уже виднелась из-за ближайшего холма, он, обессилевший, свалился в траву прямо у дороги, и очень долго тяжело дышал, и не мог прийти в себя от того, что только что почувствовал.

Never speak a word "again" -

Pain….