Чужое влияние (гет)

Судьбу свою вложила я в чужие руки,

Дрожа и замирая сердцем в ожиданье.

Зачем пошла увиденным путём, в котором созерцала муки?

Остались для меня сейчас часы, минуты до наступленья покаяния….

*Смерть приходит быстро, уносит нас безжалостно….

И вот вновь это чувство, когда слёзы неумолимой волной подступают к глазам, грозясь превратиться в нескончаемый поток, Гермиона не любила такие моменты. Рыдания…. Мерлин, ну, сколько же можно? Мало ли она уже провела бессонных ночей, стараясь заглушить уничтожающие сознание всхлипы? Мало ли она страдала? Мало ли…. Всё, с этим надо кончать, так больше не может больше продолжаться, с неё хватит, ей придётся менять свою жизнь, придётся просто-напросто взять, и перевернуть абсолютно все свои идеалы, все принципы, уничтожить все свои моральные пределы и все разумные и безумные границы её восприятия мира. Ради чего? А всё ради того же: ради жизни.

«Уничтожить жизнь ради жизни…. Как будто убийство совершаешь. Только убивать буду не кого-то, а своё сердце, душу. Как пафосно и печально одновременно. Жаль только, что мою жертву вряд ли кто-либо оценит, да никто даже внимания не обратит! Или всё же это будет заметно? Конечно же, все заметят! Примерная Гермиона Грейнджер, Мисс Невинность и Сама Скромность – Главная Стерва Хогвартса…. А я ведь добьюсь этого, обязательно добьюсь! Раз я что-то решила, поставила перед собой какую-либо цель, то она будет выполнена в совершенстве!» — Гермиона, на какую-то долю секунды задержав дыхание, рухнула на кровать. Истерика, появившаяся неизвестно откуда, охватила её подобно беспощадному цунами, разрушающему всё, что находилось в области его досягаемости. Пнув ногой так некстати подвернувшуюся подушку, девушка надавила на глаза крепко сжатыми кулаками – она ещё с детства наивно полагала, что если сделать так, то слёзы уйдут, и она вновь успокоится, что всё встанет на свои места, всё будет хорошо, гладко и размеренно. Но раз за разом она ошибалась. С каждым днём Гермиона с ужасом понимала, что совсем скоро у неё просто произойдёт нервный срыв, что всё пойдёт наперекосяк, станет ещё хуже, хуже, чем есть – «Я должна, нет, обязана расслабиться! Но как? Разве это возможно после всего? Воспоминания не дадут мне покоя! Да я сама буквально каждую минуту создаю себе всё большее количество проблем! Ну, скажите: зачем я укусила Малфоя? Кто меня просил?» — всхлипывания становились всё более приглушенными, редкими. Вконец, девушка всё же уснула, беспокойный сон ласково захватил её в свои объятия, попутно стирая усталость с заплаканного личика главной старосты. – «Он же не простит меня теперь!» — это была последняя сегодняшняя мысль Гермионы.

«Это будут его проблемы! Сам ещё на коленях приползёт…» — внутренний голос почти испугал гриффиндорку, но она тут же отбросила все страхи в сторону – она засыпала. Зря, зря она проявила такую самонадеянность – порой всё-таки стоит прислушиваться к своему внутреннему голосу, бывавшему неплохим советником. Если бы Грейнджер обратила внимание на промелькнувшее предостережение, то она бы, несомненно, поняла, что её подсознание уже изменилось, что внутри она уже стала такой, какой задумала. Когда она сумеет догадаться об этом? Неизвестно…. А сейчас важен только сон….

* * *

Она оказалась в коридоре, ведущему к лестнице на Астрономическую башню. Стоило отметить, что это место отличалось тем, что профессора здесь бывали крайне редко, поэтому студенты могли совершенно спокойно назначать тут друг другу свидания. Но что творилось в этом колоритном местечке сейчас…. Неизвестно откуда доносилась оглушительная музыка, были слышны громкие выкрики парней, заливистый смех девушек, где-то что-то падало, разбивалось, временами проскальзывали и матерные вопли наиболее разошедшихся ребят.

«Что происходит? Все, что, с ума посходили?» — в душе Гермионы стала стремительно возрастать паника, и девушка быстрыми шагами двинулась к центру непонятного празднования. Пара десятков метров, очередной поворот и…

— Седьмой курс, что за вакханалию вы устроили?! Вы что, сдурели?!! – гриффиндорка сама не ожидала от себя подобного выкрика, она чуть было не сорвала себе голос. – Кто вам позволил всё это?! – она окинула свирепым взглядом огромное помещение рекреации четвёртого этажа Восточного крыла, мысленно уже вскрывая себе вены от увиденного зрелища: по полу разбросаны разбитые бутылки из под огневиски и сливочного пива, одно окно разбито, кто-то, совершенно не стесняясь окружающих сокурсников, уже устроили любовные игры прямо на полу, не обращая внимания на разлитое вокруг спиртное…. Однако, стоило Гермионе подать голос, как всё вокруг замолкло, уступив место какой-то гнетущей тишине.

— Грейнджер? – к ней подбежал Малфой. – Ты жива? – в его глазах читался неподдельный интерес к данному факту. – Но как?!

— В смысле? Что ты имеешь ввиду, Малфой? – Гермиона брезгливо поморщилась – от белокурого слизеринца на несколько метро несло спиртным. – Почему я должна быть мертва?

— Так сказали профессора ещё пару недель назад! Говорили о каком-то проклятии, обнаруженном у тебя в крови. Ты умерла буквально на глазах у половины школы, ещё во время обеда. Я сам видел, как ты побледнела, а потом схватилась за сердце, зажмурив от боли глаза…

— А что было потом? – Гермиона почувствовала, что если Драко скажет ещё хоть что-либо, касающееся её «смерти», то её просто стошнит. Однако она продолжала внимательно слушать своего недруга, надеясь, что сейчас он мерзко усмехнётся, и объявит, что это всего лишь шутка, а она повелась на его слова как законченная идиотка.

— А потом ты как-то отчаянно вскрикнула и начала было падать, но я успел поймать тебя. Ты умерла у меня на руках, Герм…. Прости, я ничего не мог сделать, в ту секунду ты уже не дышала, — на талию девушки легли чьи-то прохладные руки, позволив старосте осознать, что она стоит лишь в одном коротком топе и лёгких белых брюках (проще говоря, она была одета в то, в чём обычно спала).

— Рэйкстоул, убери руки, — Гермиона попыталась вывернуться, но слизеринец лишь сильнее прижал её к себе. – И вообще, прекратите так шутить, не видите: я жива! Я дышу, двигаюсь, разговариваю с вами! Я не мертва!!

— Спокойно, киска, — гриффиндорку передёрнуло. – Пойдём подальше от ЭТИХ, — Влад кивнул в сторону остальных студентов. – Я постараюсь тебе всё объяснить. Я, конечно, не могу сказать, что я окажусь прав, это лишь чисто моё предположение, но… — легко подтолкнув ничего не понимающую девушку вперёд, Рэйкстоул повёл её в сторону самого дальнего окна, где на широком подоконнике уже сидело два человека, увидев которых, Гермиона испуганно отпрянула назад.

— Влад? Чёрт возьми… — перед Гермионой сидели два парня. Оба были абсолютно точными копиями Владислава Рэйкстоула, который сейчас держал Гермиону, не позволяя той сбежать. Широко раскрыв глаза, Гермиона пыталась найти между этими тремя хоть какие-либо отличительные черты. Спустя ещё пару минут она поняла, что либо сошла с ума, либо кто-то действительно решил очень серьёзно её разыграть: один парень был совершенным двойником её однокурсника, второй же был словно тёмным отражением Влада. Волосы его были ещё темнее, чем у слизеринца, глаза были чёрными, в отличие от чистых карих глаз настоящего Влада, при взгляде на кожу неизвестного «близнеца» по спине у Гермионы пробежали мурашки – от лица незнакомца шло непонятное свечение, да и весь он был словно насквозь пропитан мраком. Заметив, что Герм пристально смотрит на него, парень улыбнулся, обнажив длинные глазные зубы.

— Не пугайся, Грейнджер, они не сделают ни тебе, ни кому-либо ещё ничего плохого, просто я утром неудачно попрактиковался в одном заклятии, вот и разделился на три противоположности…. Они теперь исчезнут, как только исполнят какую-то миссию или ещё что-то в этом роде… — Влад осторожно коснулся губами шеи Гермионы, отчего та вновь вздрогнула. Она могла, конечно, отпихнуть от себя наглеца, но почему-то ей этого совсем не хотелось, скрипя зубами, девушка готова была признаться, что ей нравилось подобное поведение. Мерлин, ей нравился этот проклятый венгерский мерзавец!

— Противоположности? В смысле? – Гермиона с недоумением посмотрела на дерзкого вампира (назвать как-либо иначе этого юношу у неё просто язык не поворачивался) и на молчаливого, даже какого-то слишком печального мальчика.

— В самом, что ни на есть прямом, моя очаровательная староста. Вот он, например, — Влад указал на сурово скалящегося двойника. – Он является моей тёмной стороной, в нём собраны воедино все мои пороки и грехи, неважно, прошлые или будущие. А вот он, — Рэйкстоул внезапно толкнул Гермиону на своего загрустившего «брата». – Этот персонаж моя светлая сторона, хотя я, произнося заклинание, не думал, что таковая у меня имеется. – «Светлый» поймал Гермиону и бережно обнял её, укоризненно посмотрев на своего создателя.

— Так, всё это замечательно, конечно! Прими мои поздравления и всё прочее, прочее, НО! Объясни мне всё-таки, что со мной произошло? И, если я и правда умерла, то почему я тогда…жива? Раскрой мне, пожалуйста, секрет этого парадокса! – Гермиона внезапно почувствовала себя какой-то тряпичной куклой, которую могут перебрасывать от одного владельца к другому без всяких на то зазрений совести. В этот самый момент она поняла, что безумно устала. Она появилась здесь в это время совершенно неизвестным образом: просто вдруг оказалась в шумном коридоре, просто узнала о своей смерти, просто осознала, что любит этого паршивого слизеринца Владислава Рэйкстоула…. Откуда вообще такая уверенность? Гермиона совсем его не знает, так, сталкивалась с ним пару раз в коридорах, в Большом зале, иногда работала с ним на уроках, но знать его как человека, а не сокурсника, она не знала. Гермиона Грейнджер просто ЛЮБИЛА, вот так вот, не задумываясь, не пытаясь привыкнуть, не избегая. Она впитывала сейчас эту любовь, вдыхала её вместе с воздухом, и ей было совершенно неважно, какая часть Рэйкстоула может остаться с ней, ведь, если вникнуть в саму суть человека, то Влад всё равно оставался собой, даже разделившись на три различные личности.

— Ну, как ты умерла, ты уже знаешь от Малфоя и меня, а вот что касается твоего таинственного воскрешения, то я даже не знаю… — настоящий Влад развёл руками. Впрочем, не желая показывать свою растерянность, он тут же исправил этот нелепый жест так, что можно было подумать, что парень просто потянулся.

— А я знаю… — напряжённость Гермионы разрушил тихий голос Светлого, до сих пор обнимавшего девушку. – Понимаешь, по известной версии, в твоей крови был обнаружен какой-то быстродействующий вирус, из-за которого ты, собственно, и умерла. Откуда этот вирус появился, и как ты им заразилась, неизвестно никому. Единственное, что я могу сказать по этому поводу, так это то, что тебя этим вирусом заразили…

— То есть, ты имеешь ввиду, что кто-то специально это сделал? Кто-то хотел, чтобы я умерла? – Гермиона развернулась в объятиях Светлого.

— Да, но раз ты вернулась в мир живых, то этой мнимой смертью неизвестный задумал добиться какой-то определённой цели, а вот какой, об этом ты, видимо, обязана догадаться сама… — тут взгляд парня упал на грудь Гермионы (ничего пошлого!!!). – А этот кулон был у тебя раньше?

— Э-э-э, если честно, то нет… — Гермиона сжала в ладони висевший на шее хрустальный шарик. – Что это? Ты не знаешь?

— Это Сфера Выбора, — Светлый заметно побледнел. – Хорошо, что я заметил её раньше тебя, Герм. Понимаешь, Сфера Выбора – это легендарный артефакт, проявляющийся в мире живых только тогда, когда смерть кого-либо была несправедливой, иначе говоря, несвоевременной. Насколько мне известно, если разбить такой шарик спонтанно, благодаря мимолётному порыву, какому-то порыву, желанию, в общем, здесь альтернатива за тобой, то решение Выбора Сферы будет самым правильным, ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ. Важно лишь решиться, понять в момент твоего решения, что это то, чего ты сама искренне хочешь. Но если разбить Сферу случайно, то это может привести к непоправимым последствиям. Сфера сама определит, жить тебе или умереть. Сейчас ты находишься в подвешенном состоянии, когда ты вроде живёшь, а вроде и нет. Ты способна всё чувствовать, понимать, делать, но ты в любой момент можешь уйти…

— В смысле?! – на Светлого уставились три пары глаз.

— Если она не сделает выбор до какого-то определённого срока, то потеряет душу, она будет банально существовать, жизнь прекратится, только уже навсегда. Сфера Выбора, конечно, даёт шанс, но мне почему-то этот шанс кажется очень уж сомнительным. Не ошибись, Гермиона, — Светлый, легко поцеловав девушку в щёку, резко сорвался с места и убежал.

— Вот так загадка…. Не ожидал от тебя такого, Грейнджер, — настоящий Рэйкстоул усмехнулся, по нему было видно, что вся эта история ему определённо нравится.

— И что ты собираешься делать? – до сих пор хранивший молчание, Тёмный как-то странно посмотрел на гриффиндорку. – Жизнь или Смерть, что тебе ближе к сердцу?

— Жизнь, — Гермиона ответила быстро, не засомневавшись ни на секунду. – Или красивая смерть, на иное я не согласна.

— А ты уверена, что «Жизнь» — это твой истинный ответ? Раз ты уже упомянула о красивой смерти, не значит ли это, что твоё стремление к жизни немного угасло? – подарив девушке очередной дерзкий взгляд, Тёмный притянул её к себе.

— Уверена, не уверена, тебе не всё ли равно?

— Нет.

— Тогда кусай, вампир, чего же ты ждёшь?! – Гермиона с вызовом впилась в губы Тёмного, сама не ожидая от себя подобной наглости. – Ты ведь хочешь этого, признайся! Тебе не терпится напиться моей крови, признайся!

— Да!!! Я хочу этого! И не стоит меня провоцировать, девчонка! – он неожиданно с силой вдавил её в стену. – Не играй со мной, это чревато последствиями, я ведь и впрямь могу подпортить тебе шею, да и не только её….

— Так давай, вперёд, выпей всё, до последней капли! Мне не жалко! – в глазах закипали злые слёзы – что это за судьба такая, когда даже умереть нормально не можешь! — КУСАЙ!!

— ЗАМОЛЧИ!! – Тёмный внезапно влепил Гермионе пощёчину, отчего девушка отлетела в объятия теперь уже настоящего Рэйкстоула. – Никогда так больше не делай, Грейнджер! – гневно сверкнув вконец почерневшими глазами, Тёмный ушёл.

— Довольна, Герм? – Влад ласково провёл рукой по горевшей щеке однокурсницы, словно пытаясь унять пульсирующую боль. – Не надо было его злить, он просто очень голоден, а ты его дразнишь…. Ладно, пойдём на гербологию, а то я слышал, что профессор Стебль сегодня не в духе, поэтому не стоит опаздывать. Гермиона слабо кивнула ему в ответ, соглашаясь. Говорить девушка не могла, её охватило какое-то странное ощущение тревоги, от которого её чуть ли не тошнило. Она смутно помнила, как они с Владом дошли до теплиц, как начался урок, что вообще говорила чем-то рассерженная профессор Стебль. Всё происходящее было словно закутано в вязкий туман, пока Гермиона не услышала своё имя:

— Мисс Грейнджер, выйдите, пожалуйста, к доске, и напишите нам свойства главной разновидности крысиного ядовитого плюща, произрастающего на южных склонах Карпат.

— Хорошо, профессор, — послушно поднявшись с места на последней парте, Гермиона неуверенно прошла к доске. Свойства этого редкого растения она могла сказать даже во сне, настолько хорошо они были ей знакомы.

— Нельзя ли несколько поторопиться, мисс? – Стебль подошла вплотную к гриффиндорке.

— Как скажете, профессор, — Гермиона взяла в руку мел, и начала аккуратным почерком выводить на доске одно свойство плюща за одним. Написание слов давались девушке с трудом – мел словно плавился у неё в руках, становясь похожим на кусок резины, по ошибке попавшим в теплицу. Слова на доске были практически не видны, хотя Герм уже с силой нажимала на проклятый кусочек мела.

— Садитесь, мисс Грейнджер! Достаточно издеваться над нами, минус десять баллов с Гриффиндора! Мисс Эббот, прошу вас выйти, и написать то, чего так и не смогла донести до нас мисс Грейнджер, — когда Гермиона осознала, что только что произнесла профессор, она чуть не задохнулась, от возмущения поперхнувшись воздухом.

— Но мадам, я не виновата в том, что мел не…

— Помолчите, мисс!

— Ах, так?! – Гермиона щёлкнула пальцами, и всё написанное ею самой на доске, исчезло (впрочем, не прошло и пары секунд, как сама доска канула в небытие).

— Ещё минус десять баллов!! Что вы себе позволяете?! – щёки профессора Стебль вспыхнули, и она метнулась было к студентке, но Гермиона уже покидала свои вещи в рюкзачок и ещё одним щелчком пальцев транспортировала его к себе в комнату. Опешив от подобного поведения лучшей ученицы, Стебль сняла с Гриффиндора ещё десять очков.

— А мне наплевать! Я всё равно мертва, мадам! Для меня больше ничего не значат все эти оценки! – оглушительно хлопнув дверью, Гермиона выбежала из теплицы номер одиннадцать под истеричный крик профессора «Минус десять баллов!!».

«Что происходит? Всё сошли с ума! Или только я свихнулась? Умереть, умереть, умереть…» — Гермиона на ходу сорвала с себя серебряную цепочку, на которой висела Сфера Выбора. – «Что же, зачем мне жить, когда никто не считается с тем, что я фактически живой труп? Разница, в чём разница моего существования?» — на какую-то долю секунды закрыв глаза, Гермиона не заметила каменного выступа на тропинке, и споткнулась, чуть было не выронив хрустальный шарик. Как бы ей не было сейчас плохо, в её руках по-прежнему находилась тонкая грань реальности, которой нельзя было просто так пренебрегать. Упав на асфальтовую дорожку, гриффиндорка в кровь разбила колени, поэтому ей тут же пришлось сесть, дабы не расцарапать кожу ещё больше. Вид окровавленных ног вконец добил расстроенную девушку, и она, согнувшись, заплакала.

— Ну-ну, прекрати, успокойся, я рядом, всё хорошо, — услышав такой любимый голос, Герм подняла глаза и увидела присевшего подле неё Рэйкстоула.

— Почему всё так несправедливо, Влад? Ещё час назад я хотела жить, выбежав из теплицы, я потеряла всякое желание к жизни, я мечтала о смерти, а сейчас я не знаю…. Я боюсь что-либо решать, но точно знаю одно – выбор я должна сделать именно в ближайшие минуты, иначе случится непоправимое, — Гермиона внимательно всматривалась в лицо Влада, силясь понять, кто же перед ней: настоящий, реальный Рэйкстоул или же Светлая его сторона? – Кто ты?

— Не всё ли равно? – он как-то грустно улыбнулся, заставив Гермиону, уже было решившую, что это настоящий Влад, засомневаться. – Давай, прекращай реветь, Герм, — он наклонился и поднял девушку на руки. – Давай, ты должна обхватить руками мою шею, иначе ты упадёшь.

— Я не могу, тогда мне придётся разбить Сферу….

— Разбивай, не бойся, всё будет хорошо, я обещаю…. Ты мне веришь?

— Да, — она улыбнулась ему самой очаровательной улыбкой и выпустила кулон из ладоней. Хрустальный шарик медленно стал приближаться к земле, а сама Гермиона в это время обвила руками шею Влада. Дышать стало невозможно, мир словно перевернулся, раскололся на множество осколков…. Раздался оглушительный звон и Сфера разбилась, сопровождаемая вспышкой яркого серебристого света….