Грани добра и зла (джен)

После знаменательного разговора к Дамблдору снова полетело письмо. Гарри просил объяснить, почему его отправили в младенчестве к Дурслям. Спрашивал он и о пророчестве, касающемся "чудесного ребенка" и Волдеморта. Долгожданный ответ прибыл нескоро и ничуть не обрадовал. Гарри не знал, как отнестись к написанному, и впервые засомневался в искренности старого мага. Директор писал:

"Умерев за тебя, твоя мать дала тебе магическую защиту. Именно потому ты выжил, а Волдеморта выбило из тела. Я старался максимально обезопасить тебя, для чего и отдал единственной родственнице по материнской линии, Петунье. Она приняла тебя в свой дом, заботилась о тебе и тем самым запустила механизм кровной защиты. Пока ты считал ее дом своим, ты был там в безопасности. Не знаю, что произошло этим летом, но защита исчезла".

"Если следовать логике Дамблдора, то этой защиты у меня никогда и не было, — подумал Гарри. — По крайней мере, с тех пор, как я поступил в Хогвартс и стал называть именно его своим домом. Впрочем, я и раньше не называл дом Дурслей своим, да и они подчеркивали, что я дармоед и приживала".

"Я уже попенял Люциусу на то, что он рассказал тебе о пророчестве Трелони. Ты еще очень юн, чтобы знать о нем. Люциус заверил меня, что понятия не имел о твоей неосведомленности и что не поведал тебе его точного содержания.

Прости меня, мой мальчик, что сообщаю такую страшную вещь. Теперь ты понимаешь, почему я медлил. Я хотел, чтобы ты подрос, чтобы у тебя было счастливое детство".

Смертельно хотелось сплюнуть — но не на малфоевские же ковры! Счастливое детство — конечно! В чулане-то под лестницей! А мог бы жить в том же Малфой-меноре…

Ему все больше хотелось, чтобы здесь был его дом, а не просто временный приют. Он уже завидовал Драко, которому так повезло с отцом — умным, любящим… и живым. Не говоря уж о том, что младшего Малфоя никакие предсказания и каплей кофейной гущи не касались!

Гарри очень не нравилось, что рассказанные ему продолжения проклятого пророчества были абсолютно разными. Причём версия Люциуса нравилась ему гораздо больше. Если верить Дамблдору, Гарри должен был стать убийцей, чего на самом деле вовсе не хотел.

"На моей совести и так один человек, — думал он, — а если разобраться, то и двое — Седрика привел на кладбище я, вернее, мое ненужное благородство. Вот зачем я в турнире, где каждый сам за себя, решил поделиться победой?"

Ответа на этот вопрос у него не было.

* * *

Дни летели быстро: уроки, уроки, уроки... Но уроки были настолько интересными — даже зелья! — что Гарри едва не забыл про собственный день рождения. Ложась накануне спать, он думал, пришлют ли друзья и крестный подарки в Малфой-менор и что станет делать Люциус — проигнорирует праздник, как делали Дурсли, или даст выходной? И если второе, то что делать весь день в замке?

Гарри так привык за эти две недели к тесному общению с наставником, что не знал, чем занять себя. Он с удивлением понял, что ему будет скучно без разговоров с Малфоем.

"Докатился, — поставил он себе диагноз. — Остается только попросить его взять надо мной опеку или вообще усыновить". Гарри вздохнул. Зачем рисоваться перед собой? Ему было бы приятно это.

Утро тридцать первого июля началось для Гарри позже предыдущих. Когда он проснулся, Риппи тут же подал ему письма и подарки, принесенные совами. Их было не так уж и много.

Три подарка прислало семейство Уизли. Молли отправила его любимые сласти и новый свитер.

"Я знаю, Гарри, что ты сейчас живешь не у своих жутких магловских родственников. Уверена, Малфой тебя кормит нормально. Он не слишком хороший человек, на мой взгляд, но не станет морить голодом гостя. Но с моей выпечкой не сравнится никакая. А уж не прислать тебе свитер было бы совсем глупо. Ты, как и мои сыновья, наверняка вытянулся вверх. Все старые вещи тебе малы, а впереди зима и холодные хогвартские аудитории. Без теплых вещей не обойдешься".

Гарри открыл посылку — новый свитер оказался бутылочного цвета с драконом на груди. Он был, как всегда, теплым, мягким и удобным.

"И почему Рон не любит свитера матери? Наверное, привык к опеке и любви и просто их не замечает", — подумал Гарри и загрустил. Молли, конечно, относилась к нему по-родственному, но почти всегда была далеко. А хотелось постоянной заботы, в том числе мужской. Гарри, как любому мальчику, был нужен отец — нужен даже больше, чем мать.

Он тряхнул головой, отгоняя грусть, и развернул подарки от близнецов: куча шоколадок с приколами и фейерверки.

"Ты не думай, Гарри, что мы зря тратим деньги, которые ты нам отдал. Мы пустили их в дело. Наладили производство разных забав и договорились с "Зонко", что они будут их продавать. Надеемся, что в дальнейшем, когда окончим Хогвартс, сможем открыть собственный магазин — всего-то год остался. Ты, разумеется, станешь совладельцем".

Приколы близнецов были классными, да и сами братья тоже. Стать их компаньоном казалось заманчивым. Конечно, родители оставили Поттеру кучу денег, но лишние никогда не помешают.

"Интересно, — размышлял он, — миссис Уизли уже смирилась с увлечением близнецов? Будет плохо, если она продолжит уничтожать их труды. Неужели она не понимает, что все это стоит денег и, главное, может принести новые?"

Гарри усмехнулся, посчитав свои рассуждения слишком серьезными.

"Похоже, я взрослею, — решил он. — И, наверное, из-за влияния Люциуса!" Мысли эти были очень странными: не понять, радостными или наоборот.

Третий подарок был от Рона — традиционный набор для ухода за метлой, который быстро портился и всегда был необходим игроку в квиддич. В прилагающемся письме звучали обиженные нотки:

"Тебя в замке небось уже задушили подарками, и мой будет слишком бедным и обычным. А может, ты уже его не ждешь, снюхавшись с Хорьком. Учти, я не потерплю, если ты станешь общаться с этой слизеринской сволочью. Я от тебя отвернусь, и ты перестанешь быть мне другом".

Высказывания Рона просто взбесили. Какого черта рыжий ему угрожает? Может, он обязан оправдываться, что не сдружился с Драко, потому что того нет в замке? Тут Гарри поймал себя на том, что назвал сына Люциуса по имени, и ужасно удивился.

"Это нехорошо", — мелькнуло у него в голове.

"А почему?" — тут же раздался голос второго "Я". Очень похожий на спокойный голос хозяина Малфой-менора.

Разумного ответа не нашлось. Старинная вражда в качестве аргумента никак не годилась. Ведь они даже не пытались сблизиться, приняв друг друга в штыки только из-за того, что учились на враждующих факультетах. И виноват, между прочим, был Гарри, отказавшийся на первом курсе пожать Малфою руку. Может быть, стоит пообщаться нормально? Вдруг выйдет?

На этот вопрос тоже не имелось ответа — а жаль!

"Неужели Люциус уже успел меня приручить?" — подумал Гарри. Странно, но эта мысль уже не пугала.

Доверять Малфою?

А если и так — кому какое дело?!

Гарри вздохнул и взялся за следующий подарок.

Хагрид снова прислал "Чудовищную книгу о чудовищах", только уже другой том. Наученный горьким опытом, Гарри с огромными предосторожностями развернул посылку и сразу же начал гладить корешок учебника. Книга заурчала, как довольный кот, и убрала клыки с края обложки. Поттер перетянул ее ремнем, но не слишком сильно, боясь рассердить.

Лучше всех, конечно, был подарок от крестного. В пакете лежала великолепная квиддичная форма ловца — с наколенниками, налокотниками, щитками для груди и шлемом. Всё было исполнено в красно-золотой гамме, как и полагалось для команды Гриффиндора.

— Вау! — только и мог воскликнуть Гарри.

Он тут же примерил все и долго любовался на себя в зеркало, а налюбовавшись, открыл письмо.

"Дорогой крестник!

Гарри, как бы я хотел быть с тобой, но сейчас это невозможно — я в розыске у министерства. Ремус тоже не может взять тебя — ведь он оборотень. Надеюсь, старший Малфой не испортит тебя. Ты его не особо слушай. Все пропускай через призму своего факультета. Запомни, в Слизерине не могут учиться нормальные парни, да и девчонки, если честно, тоже. Они все лживые, скользкие... только пакостят да врут. Гриффиндор — вот кузница будущих героев".

"Сплошные штампы", — прокомментировал в голове голос Люциуса, и Гарри не смог не согласиться. Да и вообще, Сириус словно от него откупался… Наверняка мог бы жить в собственном особняке, и никто бы его там не нашел! И крестника вполне бы мог забрать. Учили бы его на пару с Ремусом, а в полнолуние оборотня можно было бы запереть в подвале — или сварить ликантропное зелье…

Выбросив из головы несбыточные мечты, Гарри распаковал посылку Гермионы.

Подарок подруги оказался практичным: новый ежедневник, где можно было расписать каждый день чуть ли не по минутам. Год назад он бы непременно забросил такую гадость на самое дно чемодана. Но после двух недель в Малфой-меноре Гарри показалось, что планировать свой день не так уж и плохо. Можно сделать кучу дел и еще останется время на чтение книг или на беседы — именно так он проводил все вечера в замке. Люциус часто звал Гарри в свой кабинет и рассказывал о традициях, о разных магических законах, о знаменитых магах.

Подпись на последнем подарке заставила Гарри отвесить челюсть: Малфой-младший! Вот это да! Хорёк презентовал своему гостю книгу о чарах и заклинаниях, применяемых в повседневной жизни — весьма полезная вещь, если учесть, что в Хогвартсе такое не проходили. Считалось, что этому учат родители, но Гарри, выросший с маглами, не знал почти ни одного.

К книге прилагалась небольшая записка:

"Поттер, отец настоятельно советует зарыть топор войны, и я не могу не прислушаться к его словам. Можешь смеяться сколько угодно со своими дружками-гриффиндорцами, но я уважаю своего отца и слушаюсь. Поэтому еще раз протягиваю тебе руку.

Кстати, перед самой школой я вернусь в замок, так что у нас будет возможность попробовать мирно сосуществовать".

"Ни фига себе, — подумал Гарри. — Вот и ответ на вопрос: смогли бы мы примириться. Я готов протянуть руку в ответ. А ведь всего какую-то пару недель назад я разбил ему нос".

— Мистер Поттер, — раздался голос домовика, — время завтракать. Мне вас проводить?

— Не стоит, Риппи, — ответил Гарри, начиная поспешно одеваться. Эльф поклонился и исчез.

Общение с Люциусом сказывалось даже на манере одеваться. Теперь Гарри казалось нелепым выйти из комнаты в джинсах и рубашке, без мантии. А ведь в Хогвартсе он частенько ходил в магловской одежде в Хогсмид. Перевоспитание продвигалось просто бешеными темпами!

"Старший Малфой явно не нашел своего призвания, — весело подумал Гарри. — Не знаю, какой он Пожиратель, а вот учитель бы из него вышел отличный!"

* * *

Малфой улыбнулся своему воспитаннику. Он невольно предвкушал ту радость, которую испытает мальчик от его подарка.

"Надеюсь, это растопит последний лед отчуждения между нами, — подумал он. — А когда Блэк от него откажется, то Гарри станет нашим. Хорошо бы еще и Дамблдор со своей шайкой что-нибудь учудил".

— С днем рождения, Поттер, — сказал он вместо приветствия. — У меня есть для вас небольшой подарок.

— Правда? — удивленно спросил Гарри, и его лицо на несколько мгновений стало открытым и доверчивым.

"И от маглов бывает польза. Обычно Гарри более сдержан и менее открыт, — оценил Люциус. — Для нашего сложного времени исключительно верная манера".

— Но прежде позавтракаем. Мы и так припозднились сегодня, — обратился он к Поттеру.

Хозяин не стал завтракать без гостя, и тому это было очень приятно. Еще никто никогда не считался с днем рождения Гарри и не дожидался его терпеливо к завтраку, позволяя выспаться и рассмотреть подарки. Гадая, что же приготовил для него Малфой, Гарри принялся за еду.

— Из текста пророчества можно понять, — начал Малфой, когда с завтраком было покончено, — вы, Поттер, являетесь разменной картой. К какой стороне вы примкнете в дальнейшем, та и победит. Можно, конечно, и не выбирать, вербуя своих сторонников. Но вы слишком молоды, а конфликт и так затянулся на несколько десятилетий. Я вот успел вырасти из студента в зрелого мага… Никто не желает вести войну вечно...

— Вы наконец-то решили сдать меня Волдеморту? — с нарочитым ужасом перебил его Гарри. — Это и есть ваш праздничный подарок?!

— Непременно, дорогой мой ученик. Но чуточку позже, если позволите, — сказал Малфой, пряча усмешку. — Шутки в сторону, мистер Поттер. Я никоим образом не хочу повлиять на ваш выбор, тем более что сам пока сохраняю нейтралитет. Давить на меня довольно трудно, а вот на вас давят с обеих сторон: Тёмный Лорд — меньше, Дамблдор — больше… Мой подарок призван сделать ваш выбор более свободным.

Гарри хотел возразить, что все как раз наоборот, но это было бы бессмысленной ложью. Волдеморт, конечно, пытался давить на него в конце первого и нынешнего курса — и только. В остальное время он не присылал писем и послов. А вот директор… Директор растил из Поттера героя — и постоянно говорил о борьбе с темными магами и о зле, подлежащем уничтожению.

— Между прочим, — сказал Гарри, — я пока не уверен в тексте пророчества. Начало и вы, и директор рассказали одинаково, а вот продолжение... — Он сделал эффектную паузу и закруглил: — Оно разное. А еще, директор сказал, что его полностью знают лишь двое: он и Трелони.

— В Отделе Тайн хранятся копии всех предсказаний, сделанных истинными пророками. Они попадают туда помимо желания самого предсказателя и того, кто услышал пророчество, — сообщил Люциус.

"Так что делайте выводы", — продолжил для себя Гарри и скривился, не сумев сдержать эмоций. Малфой, конечно, намекал, что Дамблдор врёт. Самое поганое, что Поттер был с ним согласен.

Его наставник, вполне способный оставаться невозмутимым в любой ситуации, не позволил себе даже победной улыбки.

— Давайте все же вернемся к вашему подарку, — сказал он и протянул Гарри какие-то свитки.

Копии документов об аресте Петтигрю. Офигеть…

Гарри просмотрел свитки и уставился на дарителя во все глаза.

— Это получается... — начал он хрипло и замолк.

— Что очень скоро вашего крестного Сириуса Блэка оправдают, — завершил за него Люциус.

Пьянящая радость внутри едва не заставила Гарри кинуться к Малфою с объятьями.

— У меня нет слов, — пробормотал он, пряча намокшие ресницы.

— Я рад, что вам понравился подарок, — улыбнулся Люциус и, прерывая возникшую неловкость, предложил: — Как насчет конной прогулки?

— Да! — воскликнул Гарри.

И Малфой наконец-то увидел в его глазах полное доверие.

"Первый этап пройден, — подумал он. — Теперь Гарри будет верить моим словам. Темный Лорд был прав: Петтигрю оказался лучшим подарком! Интересно, насколько рассердится из-за этого Дамблдор — и что предпримет?.."