Непрожитое (гет)

Глава 6.

Осень не переставала радовать тёплыми деньками. Может, потому что прошла лишь неделя сентября, а может потому, что лето, не желающее уступать позиции, радовало солнцем и светом извечно пропитанную дождём Англию.

Настроение было просто великолепное — в эту ночь ей наконец удалось противостоять кошмарам. Когда ужас в очередной раз захлестнул Гермиону, она почувствовала, что её ладошку кто-то сжимает. И все страхи разом отступили, словно невидимый ангел стоял за её спиной.

Когда Гермиона была маленькой, мама часто рассказывала ей про Ангела-хранителя, и девочка закрывала глаза, представляя светловолосого человека в длинных белых одеждах с огромными крыльями за спиной. Только в реальности он выглядел совсем по-другому: взлохмаченный рыжий ежик, россыпь веснушек, светло-карие глаза с хитрым прищуром и никаких крыльев. Этот самый ангел сидел сейчас напротив и намазывал тост апельсиновым джемом. Гермиона сделала очередной глоток кофе и посмотрела в окно. Света было очень, очень много — то ли от яркого солнца, то ли от мягкого жёлтого оттенка листьев. Хотелось подставить лицо последним нежным лучикам и улыбаться, не вспоминая, что реальность грубыми осколками забралась под кожу и царапает ежесекундно. Просто унестись куда-нибудь подальше от всего этого.

Джордж допил свой кофе и встал, собираясь заняться работой, но Гермиона вовремя его окликнула.

— Даже не пытайся спрятаться в лаборатории. — Сейчас она выглядела в точности как мадам Помфри, которая умела одной фразой уговорить даже самого капризного первогодку выпить не слишком приятный Костерост: ты можешь сколько угодно отказываться, но в итоге всё равно сдашься. — У нас на сегодня другие планы.

— У нас? — Они завтракали и ужинали вместе, разговаривали, но вот совместных планов у них точно никогда не было. — Надеюсь, ты меня не заставишь изучать руны?

Гермиона деланно вздохнула:

— Кто мне вчера говорил про отдых? Так вот, сегодня мы идём гулять!

— Не думаю, что это хорошая идея. Я всё-таки скрываюсь, если можно так сказать, а субботним днём бродить там, где вполне можно встретить мою семью...

— А кто тебе сказал, что мы будем гулять именно там? — перебила его Гермиона. — Мы отправимся в маггловский парк!

— Что? Гермиона, с тобой всё в порядке? — Джордж потрогал лоб девушки, дабы удостовериться, нет ли у неё жара.

— Джордж! Тебе там понравится, вот увидишь! В детстве я часто там бывала по выходным с родителями.

В её глазах было столько детской радости и ожидания чего-то великолепного, что парень просто не мог отказать.

— Ладно, сдаюсь. — Джордж поднял руки вверх, дабы доказать полную капитуляцию. — Куда путь лежит по твоему плану? А я уверен, что план у тебя уже давно заготовлен!

— Риджентс-парк! Он безумно красивый! Своё название он получил в честь...

— Стоп! У меня есть одно условие: никаких экскурсов в историю и лекций по гербологии. Мы же отдыхать собрались, Гермиона.

Джордж захлопал ресницами не хуже любой слизеринки-соблазнительницы, и девушка прыснула:

— Ладно. Подожди меня немного, хорошо?

Джордж уселся в кресло в гостиной и закрыл глаза. На самом деле сопротивляться гермиониной идее ему и не хотелось — перспектива провести день не в четырёх стенах душной лаборатории, а на свежем воздухе, да ещё и в такой компании, была более чем заманчива. Минут через десять спустилась Гермиона в светлых брюках и полосатой водолазке. Её непослушные волосы, как обычно, в беспорядке рассыпались по плечам. Джордж был уверен, что всё это время девушка не выбирала наряды, а пыталась сделать что-нибудь со своей причёской. Но эти пушистые локоны так шли ей, делали воздушной и лёгкой, и парень мысленно обрадовался, что хоть в чём-то магия оказалась бессильна.

— Нужно что-то сделать с твоим внешним видом. — Гермиона задумчиво повертела палочку в руках.

Пара заклинаний трансфигурации — и Джордж оказался в маггловских серых джинсах и лёгком пуловере цвета слоновой кости.

— Вот так-то лучше! Теперь от маггла не отличить!

— Спасибо на добром слове! — Джордж всё ещё рассматривал себя в зеркале. — А до парка далеко?

— Станций шесть на метро.

— Что ж, «один день из жизни маггла» вступает в силу. Идём!

* * *

Риджентс-парк не просто оживал по выходным, он дышал в унисон с мегаполисом, но при этом оставался умиротворённым и таинственным. Сады и парки, водный канал и прекрасное озеро, утки, лебеди, белки — всё это очаровывало и восхищало. Гермиона просто каждой клеточкой чувствовала, как воздух наполнен магией, как дремлет в этом жёлто-красном пожаре сила.

— Чувствуешь?

— Да.

Волшебникам не нужно объяснять, что именно они должны почувствовать в обычном маггловском парке. Это было в их природе, это было частью их жизни. Здесь, вдали от города с его бетонными стенами, океанами машин и отчасти слепыми людьми связь с природой была практически осязаема.

Гермиона не переставала улыбаться. То ли сентябрьскому солнцу, то ли воспоминаниям о детстве, то ли своему рыжеволосому спутнику. Спутнику, кстати, было наплевать, чему(или кому) именно радуется девушка, лишь бы эта лёгкая, немного растерянная улыбка не исчезала с её тонких губ.

— Я всегда приходила на этот остров. Это было моё тайное место.

Джордж осмотрелся: плакучие ивы спустили свои ветви к самой земле, будто здороваясь с ней; сам островок скрыт от любопытных глаз зарослями бузыльника и жёлтого ириса. Небольшой деревянный мостик — словно дорожка в сказку. Немудрено, что маленькая волшебница выбрала именно это место.

— Эти фонарики, — Гермиона коснулась одного рукой, — торо. В Японии ими украшают тропинки или ставят на отмели. Когда я садилась возле одного из них, огонёк на фитиле свечи вспыхивал ярким, практически белым пламенем. Я не могла разгадать загадку этого явления, но уже тогда понимала где-то глубоко внутри, что без магии тут не обошлось. Только когда получила письмо из Хогвартса, всё встало на свои места. А тогда, будучи ничего не подозревающим ребёнком, я закрывала глаза и загадывала желание.

— Сбылось? — Только сейчас Джордж решился прервать рассказ Гермионы. Она так увлеклась, что, казалось, крутанула маховик времени и перенеслась в прошлое. В её глазах теплились огоньки счастья, и весь мир вокруг замер, внемля неспешным, откровенным рассказам молодой волшебницы.

— А?

— Желание сбылось?

— Отчасти. — Гермиона пожала плечами и присела на траву. Она опустила руку так, чтобы кончики пальцев задевали озёрную гладь, впитывая прохладу и умиротворённость воды.

— Каким оно было, твоё детство? — Джордж опустился рядом.

— Счастливое... — Гермиона слегка запрокинула голову назад, и редкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь кроны ив, цеплялись за ее ресницы. — Знаешь, наряды там всякие, ленточки, бантики. Мама всегда хотела сделать из меня послушную юную леди, но гусеница, вопреки стараниям родителей, не стала прекрасной бабочкой, а превратилась в книжного червя.

— Брось. Ты стала не только умной, но и очень красивой леди.

Во взгляде Джорджа было столько доброты и открытости, что возражать совсем не хотелось. Гермиона лишь на мгновение задержала на веснушках на его щеках, тех самых, что немного выгорели за лето, и продолжила.

— Мне ни в чём не отказывали, но и просила я не много. Единственная дочь в семье — всё внимание мне. Но это не значит, что меня баловали и потакали любым капризам. Меня воспитывали, с детства прививая веру в справедливость, в честность и любовь... А вообще, я всё чаще вспоминаю наши семейные ужины, когда родители рассказывали о работе, обсуждали новости и расспрашивали меня обо всём на свете. Они, наверное, хотели, чтобы я стала стоматологом, продолжила их дело, но я стала волшебницей. — Гермиона усмехнулась. — А ещё — театр! Мы два раза в месяц посещали спектакли, всевозможные представления и концерты классической музыки. И Рождество! Когда в доме пахнет выпечкой и хвоей, когда собираются родственники и прячут подарки в чулане. Но я-то знала, где хранятся мои будущие сокровища! Но всё равно неизменно оставляла молоко и печенье на столике у окна — ждала Санту. Родители... Знаешь, они немного опасались моих «ненормальных» способностей, но всё равно гордились мной и приняли такой, какая я есть, а не отвели к психиатру, когда я заявила, что волшебница и теперь буду учиться в Хогвартсе. И я благодарна им за это.

— Ты их очень любишь...

Тишина переплеталась с ивовыми веточками, кружила в танце с ирисами и пряталась в ковре опавших листьев. Осенью темнело рано, и солнце уже клонилось к закату, посылая земле ненавязчивое тепло цвета спелого персика.

Вдруг перед глазами Джорджа появился небольшой полый шар с тонкими стенками, переливающимися всеми цветами радуги. Он едва коснулся земли и разлетелся на тысячи крошечных капелек. Затем появился ещё один и ещё...

— Что это?

— Где? — Гермиона огляделась по сторонам в поисках того самого «это». — А, мыльные пузыри, Джордж.

— Что? — Джордж потряс головой. — А каким заклинанием они создаются?

Её смех, похожий на перезвон маггловского амулета «Музыка ветра» — так его, вроде, Луна называла, —разлился по водной глади.

— Это маггловский парк. Откуда здесь заклинания? Хотя мне всегда казалось, что капелька волшебства в этом определённо есть. Смотри! — Гермиона кивнула в сторону мостика. На нём девчушка лет восьми пускала мыльные пузыри: большие и маленькие, крепкие, что подолгу кружили в воздухе, играя с летящими в никуда паутинками, и хрупкие, что лопались сразу же.

Гермиона следила за восторженным взглядом Джорджа и ликовала. Он был так похож на того проказника Уизли, что устраивал фейерверки в Хогвартсе и кормил блевальными батончиками первогодок.

— А где их можно достать?

— Пузыри? Да в любом лотке!

— Тогда пойдём! — Джордж поднялся с земли и протянул руку Гермионе.

Они бежали по дорожкам парка, задорно смеясь и выпуская на свободу десятки мыльных пузырей. И пузыри летели вслед за ветром, забирая с собой печаль двух волшебников, которые в этот вечер вернулись в таинственную страну детства.

* * *

Домой они вернулись уже затемно, уставшие, но окрылённые.

— Всё-таки магглом быть не так уж и плохо!

— Это тебе так поначалу кажется. А лиши тебя магии на недельку — посмотрела бы я, что бы ты тогда сказал!

Джордж привычно опустился на ковёр перед камином и, опёршись спиной о диван, закинул руки за голову. Он выглядел таким домашним и простым, родным и радостным, что Гермионе до мурашек захотелось погладить его по рыжей макушке, усталым плечам, коснуться тонких пальцев... Она тряхнула головой, прогоняя наваждение, и села рядом.

Джордж вспоминал её улыбку и, сам того не замечая, вторил ей. Гермиона открывалась для него совсем с другой стороны, словно они только-только познакомились и впускали друг друга в свою жизнь. Ему нестерпимо захотелось обнять её, провести кончиками пальцев по гладкой коже бледных щёк, спрятать лицо в эти непослушные волосы и снова почувствовать себя нереально живым. Джордж уже протянул было руку, но Гермиона обернулась, чтобы что-то сказать, и он растеряно отпрянул.

— А какое детство было у тебя, Джордж Уизли?

— Счастливое, Гермиона, счастливое. Нора, мама, которая всё и всегда замечает, куча детей, наши с Фредом проделки. Мы ведь никогда не были спокойными, сама понимаешь. Отец приносил домой кучу маггловских штуковин — и это были лучшие игрушки, правда-правда. А традиционный отлов гномов в саду! Ты ни разу не присутствовала при этом действе? Ты многое потеряла, Грейнджер! А ещё мы с Фредом... — Джордж осёкся.

Всё его детство не представлялось без брата. Любая история, любая шалость была их общим прошлым. Гермиона всё же пересилила необъяснимый страх и сжала пальцы Джорджа своими — так делал это он прошлой ночью.

— Ты скучаешь по нему? — Это прозвучало скорее как утверждение, поэтому ответа не последовало. — Спасибо тебе...

— За что? — Джордж пытался прочесть ответ в её карих глазах, что в полутьме казались почти чёрными.

— Прошлой ночью я чувствовала тебя, и мне было не страшно. Спасибо.

Джордж обнял девушку, уткнувшись носом в её волосы, пахнущие молоком и мёдом. Гермиона так и не узнала, что в ту ночь он впервые за три года не видел во сне лицо мёртвого Фреда.