Чаша Терзаний (гет)

Казалось, неделя не закончится никогда. Днём я составляла план на новый учебный год и список необходимых материалов для будущих учеников, а ночью поднималась в кабинет директора, чтобы продолжить разрушительную процедуру наполнения Чаши. Я каждую ночь вновь и вновь переживала тот ужас, который мне довелось пережить однажды. Разница заключалась в том, что если прошлое иногда дарило мне передышку, то здесь всё шло сплошным потоком.

Каждая последующая ночь выдавалась тяжелее предыдущей, и к пятнице я уже с трудом узнавала себя в зеркале. Моя и без того весьма заурядная физиономия представляла собой нечто более чем неприглядное. Под глазами поселились тёмные синяки, кожа потускнела и натянулась на скулах, взгляд казался пустым. Профессор Дамблдор успокоил меня, пообещав, что внешность придёт в норму, как только мы закончим. Он тогда ещё прибавил с улыбкой, что ему это необходимо так же как и мне, поскольку студентов нужно эстетически развивать, а не пугать жутким видом преподавателя. Снейпа я больше не встречала, он, видимо, не выходил из своего подземелья.

В пятницу вечером я была настроена жизнеутверждающе. Во-первых, уже завтра приедут все учителя — было бы весьма любопытно познакомиться с ними, во-вторых, в воскресенье школа наполнится учениками и, как сказал мне Дамблдор: «Как только это случится, ты увидишь насколько прекрасен Хогвартс, когда оживает». Ну а самым обнадёживающим известием было то, что сегодня предстояла последняя ночь господства Чаши и, предполагалось, что груз души навсегда покинет меня.

С наступлением положенного времени, я отправилась в кабинет к Дамблдору, почти не ощущая страха перед предстоящим, так велика была надежда на скорое завершение кошмара. Всё началось как обычно, но в этот раз повторилось ещё более ярко, чем когда-либо. Вспышки боли и ужаса резали мой мозг со всё нарастающей силой, я уже не кричала — я хрипела, задыхаясь от собственного бессилия и слёз. Не знаю, сколько бы продолжалась эта пытка, если бы я наконец-то не начала терять сознание. Оно, то вспыхивало, то угасало и в одну из таких вспышек, я отчётливо различила в комнате две фигуры, склонившиеся надо мной.

— Что с ней такое? — как сквозь пелену услышала я голос.

— Теперь уже всё в порядке. Ты, главное, сделай то, о чём я тебя прошу.

— Конечно, профессор. Вы уверены, что обязаны быть там? Это может быть опасно.

— Мы уже говорили об этом.

Вспышка угасла, я снова провалилась в темноту.

Как только способность мыслить возвратилась, я открыла глаза и, увидев прямо перед собой расплывчатую фигуру, с надеждой в голосе спросила,

— Профессор, ну как, всё получилось? Это была последняя?

Стоящий передо мной человек наклонился. Резкость моего зрения восстанавливалась, и я обнаружила, что разговариваю не совсем с Дамблдором, точнее совсем не с ним.

— К моему великому сожалению, профессор вынужден был срочно покинуть Хогвартс, — проговорил Снейп. — И поэтому я не могу ответить, всё ли у Вас получилось. Но по Вашему ужасающему виду могу с большой точностью сказать, что Вам определённо достаточно.

— Что Вы здесь делаете? — тупо спросила я, мой мозг всё ещё отказывался мне подчиняться и придумывать более оригинальные вопросы.

— Как ни прискорбно мне лично сообщать Вам об этом, — ответил он. — Но на этот раз я вынужден играть роль Вашей няньки, пока Вы не перестанете пускать слюни, или пока не закончится ночь и меня не потребуют к себе более важные дела.

Я промолчала, обдумывая ответ. Нет, он меня совершенно не задел, я была бы озадачена, если бы услышала от Сейпа что-то другое. Меня больше заботили два вопроса: куда исчез Дамблдор и смогу ли я сейчас самостоятельно ходить. Выяснять это у Снейпа не хотелось, тем более что, поёрзав в кресле, я получила чёткий отрицательный ответ на один из них.

— Ну, раз Вы играете роль моей няньки, — медленно сказала я, стараясь не коверкать звуки. — Начинайте меня нянчить.

К моему удивлению, Снейп не разозлился и даже не послал мне уничтожающего взгляда. Он взял со стола большую чашку чего-то дымящегося и протянул мне. Я попыталась её взять, но руки отказались подчиниться, и я беспомощно вдохнула аромат желанного кофе. Неожиданно Снейп присел возле кресла и поднёс чашку близко к моим губам. Я с наслаждением сделала большой глоток и мурлыкнула что-то нечленораздельное, затем продолжила жадно пить, а мужчина, сидевший возле меня, послушно наклонял чашку, не говоря ни слова. Наконец чашка опустела, и я закрыла глаза, ощущая, как сон овладевает мной.

Прошло, наверное, несколько минут, а может быть несколько их десятков, прежде чем я снова очнулась. В комнате было очень тихо, и я подумала, что Снейп, справившись со своей задачей, покинул меня. Но приоткрыв глаза, увидела, что он всё ещё был здесь. Он сидел на полу, подогнув под себя ноги, и смотрел на мерцающее звёздами небо. Лунный свет заливал кабинет, но я могла видеть только профиль сидевшего на полу мужчины. Его лицо было расслаблено и необыкновенно красиво в этот момент. Он больше не был похож на надменного жёсткого профессора или на бесстрастного жестокого Упивающегося Смертью. Он выглядел почти так же, как когда-то давным-давно — бледным и уставшим, но невероятно красивым молодым человеком с грустными глазами, в которых можно было утонуть. Я сидела завороженная и боялась дышать, чтобы не разрушить это чарующее, но такое хрупкое мгновение.

Он обернулся так внезапно, что я не успела даже придумать, какое выражение придать своему лицу. Его черты менялись: между бровями образовалась глубокая складка, а губы побелели и сложились в тонкую линию. Я непроизвольно сжалась в кресле. Он видимо забыл, что сидит на полу, а когда осознал это и понял, что я тоже это осознаю, с шумом вскочил.

— Потрудитесь объяснить, — закричал он. — Чем Вы так восхищаетесь, что даже не сочли нужным уведомить меня о своём возвращении в мир?

Я смотрела на него широко раскрытыми глазами и почти ненавидела — за несколько минут он сделал со мной то, от чего я бегала уже немыслимое количество лет и при этом ещё смеет кричать. Краска гнева залила моё лицо. Я резко вскочила, сбросив с себя плед, которым, оказывается, была укрыта.

— Не смейте кричать на меня, Снейп! — прошептала я не в силах издавать более громкие звуки.

Развернувшись к двери, я сделала два шага, но ноги не слушались, и я начала падать. Сильные руки подхватили меня и развернули обратно. Он смотрел мне прямо в лицо, его скулы гневно двигались под кожей, а глаза метали почти осязаемые молнии.

— Я пообещал проследить за Вами, пока Вы окончательно не обретёте человеческий вид, а я всегда выполняю свои обещания! — выдохнул он мне в лицо. — Кто дал Вам право мешать мне в этом?!

— А кто Вам дал право… — я задохнулась и попыталась вырваться, но его руки держали крепко.

— Кто дал Вам право, — повторила я, и снова планируемый крик обратился в шёпот. — Обещать делать со мной то, на что я не давала своего разрешения!

Он был явно озадачен, и его хватка ослабла. Воспользовавшись моментом, я вывернулась и выскочила за дверь, но пробежав по коридору около десятка шагов, поняла, что чересчур самоуверенна. Я почувствовала, как силы покидают меня. Усилием воли я сделала ещё пару шагов, чтобы, наконец, завернуть за угол. Холодный, липкий пот выступил на лбу. Прислонившись спиной к стене, я начала медленно сползать вниз. Кто-то подхватил меня на руки и понёс в неизвестном направлении. С большим трудом я чуть приоткрыла глаза, чтобы опознать человека, позволившего себе такое. Это снова был он.

— Как же я устала от Вас, Северус, — прошептала я.

— Надо же, устала она от меня, — буркнул он. — А как я устал от Вас за эту неделю…

И я снова потеряла сознание.