Крёстные (гет)

«Завтра же» не вышло: совы у него не было, а сотворить Патронуса не получилось — слишком уж все его счастливые воспоминания сплетались со свежей болью. Дома он Люпина не застал, а дожидаться, не зная, когда тот вернётся, было некогда, пришлось ограничиться запиской с адресом и просьбой зайти. Ремус явился на следующий же день, бледный, осунувшийся и виноватый. Последнее Сириусу совсем не понравилось — ему своих тараканов хватало. Так что он с порога грубовато велел «не разводить сопли, а заняться делом», что Ремуса, кажется, только обрадовало. Хотя с ним вечно не поймёшь, что его устраивает, а с чем он соглашается, не считая себя вправе спорить. Неудивительно, что Петунья ошиблась. Вспомнив о Петунье, Сириус первым делом пересказал их вчерашний разговор — естественно, с купюрами. Ремус вздохнул:

— Да я и не думал на неё обижаться, чего ты переживаешь?

— Если бы ты обижался — не переживал бы! — отрезал Сириус. — В любом случае, она в курсе, всё поняла, и чтобы без комплексов, понял?

— Да понял, успокойся. Как ты думаешь, Гарри меня узнает? Я у них всё же давно не был.

Гарри его узнал, обрадовался и не стал скандалить, когда Сириус, клятвенно пообещав вскоре вернуться, выскользнул из комнаты.

Для начала он решил заглянуть к Тонксам — оказывается, Андромеда была на суде и потом его искала. Интересно, почему письмо не прислала? Наверное, решила, что раз он сбежал, значит, не хочет, чтобы беспокоили, захочет — сам придёт. Меди всегда отличалась тактичностью. От всех остальных родственников.

Тонксы оказались дома в полном составе. У Тэда был выходной после ночного дежурства, которое выдалось на удивление тихим: удалось даже вздремнуть. Подтверждая репутацию самой тактичной из Блэков, Андромеда словом не обмолвилась о прошедшем, сразу перейдя к настоящему и планам на будущее. Сириус обрисовал нынешнее положение, слегка сместив акценты: Дамблдор намекнул, что о кровной защите лучше особо не распространяться, так что основным мотивом выбора стало то, что «малышу нужны женские руки». С этим Андромеда, как женщина и мать, полностью согласилась. И тут же предложила заняться перевозкой вещей Гарри из дома Поттеров — она, мол, лучше разберётся, что малышу понадобится, а что можно оставить. Сириус сделал вид, что поверил — ну не лезть же с благодарностями! — и согласился.

— А с работой ты уже что-то думал? — сменил тему Тэд.

Думать-то Сириус думал, но пока ничего умного не придумал. Когда-то они с Джеймсом подумывали об Аврорате, но сделали выбор в пользу Ордена, где обучение совмещалось с практической деятельностью. А соваться туда сейчас... ну, может, ему за боевые навыки и скостят годик учёбы, но ещё два всё равно останутся. К тому же Сириус подозревал, что не все в Аврорате будут рады его видеть, особенно в своих рядах.

— Да вот, хотел на днях этим заняться — объявления в «Пророке» почитать, на Диагон-аллею заглянуть, поспрашивать, — честно, но не очень определённо ответил он. — А что, есть мысли?

— Есть вакансия. У нас опять санитаров не хватает. Впрочем, как всегда.

— Если «как всегда», так чего ты раньше Рему не предложил? — проворчал Сириус, обдумывая вариант. Что-то в этом было, конечно... как минимум, зарплата. А там можно, если не понравится, ещё чего-нибудь не торопясь поискать.

— Я-то предлагал...

— Что, неужели у Целителей тоже есть предрассудки?

— У Целителей есть начальство. Которому по две смены не дежурить.

— Вот сволочизм! Ладно, я согласен, когда и куда являться?

— А давай прямо сейчас? Начальство на месте, оформим тебя сразу, чего тянуть? Поработаешь, осмотришься, а захочешь — можно будет параллельно первичную стажировку пройти, с перспективой на будущее.

— Да из меня Целитель...

— Не зарекайся, там видно будет.

— Правильно, отправляйтесь прямо сейчас, — поддержала Андромеда. — А я пока самое необходимое для малыша соберу и к вам. Эванс же где-то в пригороде Лондона живёт?

Сириус кивнул.

— Ну и отлично, значит встречаемся в Мунго. Дора, остаёшься одна. Имей в виду...

— Мама!

— Ну, знаю, знаю, большая, всё помнишь. Будут свои дети — поймёшь

Дора фыркнула и в знак возмущения перекрасила шевелюру в тёмно-бордовый.

Вернувшуюся с работы Петунью ждал сюрприз: выделенная Гарри комната полностью преобразилась. Уже слегка выцветшие обои в цветочек сменила панорама весеннего леса, появилась детская кроватка, ковёр, ящик с игрушками и недостроенный замок из кубиков. Лес был подарком Андромеды: она недавно прочитала в журнале «Домашняя магия» про панорамные обои и решила, что это будет удачной идеей. В оригинале деревья качались под ветром, птицы перелетали с ветки на ветку, а на полянку временами выбегал заяц. Но Сириус подозревал, что столь откровенно магического оформления Петунья не потерпит, а заклинание, делавшее картинку неподвижной, входило в комплект.

Впрочем, избежать гнева хозяйки им всё равно не удалось.

— А меня вы спросили?! Или это уже не мой дом?

Сириус внезапно пересмотрел поставленный когда-то диагноз. Оказывается, Петунья не всегда дурнела от гнева. Вот, скажем, сейчас: глаза прищурены, взгляд — того и гляди дырку прожжёт... Кошка. Серая. Сириус однажды видел таких — кажется, они называются сфинксы. Сперва он посчитал странных бесшёрстых созданий чуть ли не уродами, а потом был очарован их скрытой, не напоказ, грацией.

— Не сердитесь, — примирительно сказал Люпин. — Мы бы спросили, но вас не было, а хотелось всё сразу сделать, чтобы ещё раз мебель не двигать. Но если вам не нравится — завтра обратно поменяем. Хотите?

Ответ Петуньи потонул в грохоте рассыпавшихся кубиков — Гарри попытался пристроить крышу на самую высокую башню и развалил всё сооружение. Впрочем, он остался доволен: теперь можно было начинать строительство заново. Процесс его интересовал, кажется, существенно больше результата.

— Зато я на работу устроился! — воспользовавшись паузой, похвастался Сириус. — А ещё мы обед приготовили.

Готовил, собственно, Ремус — сам Блэк готовить умел, но не любил. Каждый день возиться с кастрюлями? Скука! Вот под настроение что-нибудь эдакое сочинить и друзей угостить — совсем другое дело. Обычно же он, если не обедал у Поттеров, старался зазвать к себе Люпина «на паритетных началах»: с него продукты, с Ремуса готовка. Тот ворчал, что так нечестно, но обычно соглашался — спасти друга от гастрита ему казалось важнее, чем продемонстрировать гордость и самостоятельность.

Услышав про обед, уставшая и голодная Петунья махнула рукой и отправилась переодеваться.

— Похоже, не только к сердцу мужчины путь лежит через желудок, — усмехнулся Люпин. Сириус оставил комментарий без ответа и пошёл накрывать на стол.

За обедом Сириус вернулся к теме работы.

— Я договорился, чтобы сначала без ночных смен, будем надеяться, что Гарри постепенно привыкнет и успокоится, если что — можно ему иногда снотворное давать. Платят, конечно, скромно, но всё же. Можно будет из Гринготтса на крупные покупки брать, если понадобится, а на жизнь хватит. Ну и буду искать что-то поденежнее, а если быстро не найду — начну стажироваться, как Тэд предлагал. По крайней мере в проклятьях и механических травмах у меня какой-никакой опыт есть, уже проще. Как бы ещё так исхитриться, чтобы на обмене поменьше потерять — платить-то мне будут в галлеонах.

— А у тебя в банке какой вклад? — спросила Петунья.

Мужчины переглянулись.

— А что, они разные бывают? — осторожно поинтересовался Сириус.

— Конечно. Я вот подумала: может, выгоднее сразу деньги в нормальный банк перевести? Ты говорил, что можно. Надо только узнать, где процент больше. У меня счет в Барклайз, но можно и другие банки посмотреть. К Рождеству часто акции объявляют, праздничные вклады с повышенными процентами. Правда, только срочные, но если какую-то сумму на экстренные расходы оставить, то можно и на срочный положить.

— Однако, — пробормотал Люпин. Сириус хмыкнул:

— Всегда считал, что женщины практичнее нас. Ох, не хотелось на Диагон-аллее появляться, но деваться некуда. На работу мне послезавтра, значит, завтра схожу и всё узнаю. Заодно и палочку куплю, а то эта только на Люмос годна.

Петунья поджала губы, но промолчала.

Рождество они встречали вчетвером, пригласили Люпина. Сириус внезапно обнаружил недостатки ведения общего хозяйства: купить Петунье дорогой подарок было совершенно невозможно. Деньги-то фактически общие! Для другой девушки Сириус бы что-нибудь наколдовал, но Петунья ведь только разозлится. Ну не чулки же ей дарить! Пришлось ограничиться сладостями от Фортескью — ничего откровенно магического в них не было, даже упаковку Сириус купил в маггловском магазине.

После Рождества ему пришлось работать уже по общему графику, с ночными сменами. Но к этому времени Гарри стал спать спокойнее — он по-прежнему просыпался с плачем почти каждую ночь, но быстро успокаивался, даже когда рядом оказывалась Петунья, а не Сириус. Наверное, потому что она уже стала для него «своей»... да и он для неё тоже.

Работа Сириусу постепенно начала не то, чтобы очень уж нравиться, но доставлять определённое удовольствие. И это было очень кстати — хандры он теперь просто не мог себе позволить. Гарри, которого первое время радовало уже само присутствие крёстного, быстро научился чувствовать его настроение. Взрослых — даже Рема иногда — можно было обмануть улыбкой или задумчивым видом. Гарри — нет. Рядом с ним приходилось быть по-настоящему весёлым или хотя бы по-настоящему спокойным.

Впрочем, рядом с ним это давалось гораздо легче.

Сириус даже почти научил себя не видеть кошмаров. Почти. Бывало всё же — просыпался от собственного крика. К счастью, одно из заглушающих заклинаний держалось несколько часов, а слышать внешние звуки не мешало.

Изредка на него всё же накатывало днём — и тогда он старался сбежать от знакомых, куда-нибудь в людное место, где можно было раствориться в толпе, скрывавшей не хуже мантии-невидимки. В толпе людей, которым не было до него дела. Которые не знали, какая опасность могла бы им грозить... и теперь уже не узнают. А значит — хотя бы не зря...

Это помогало.

И ещё были полнолуния.

Раз в месяц Сириус правдами и неправдами высвобождал себе пару дней, и они с Ремом забирались в давно облюбованное ущелье — слишком малодоступное для магглов и абсолютно не нужное магам. Вот там можно было дать себе волю: хоть когти грызть, хоть выть на луну, выплёскивая дикую смесь тоски и вины, которую в остальное время приходилось загонять в самые дальние уголки сознания. Он так и говорил коллегам, договариваясь об обмене дежурствами: «Хочу повыть на луну». Чем, как позже выяснилось, на корню пресёк зародившиеся кое у кого подозрения: кто же в таком признается, если это правда?

Воистину, правда — лучшая политика...

Весной Ремусу неожиданно нашлась работа. Петунья случайно узнала, что одной из соседних фирмочек нужен курьер для разноски рекламной информации. Неофициально. Официально на этой должности числился сын одного из менеджеров: парню для каких-то бонусов по учёбе требовалась справка о работе, а работать реально он то ли не хотел, то ли не успевал. Платили за разноску сдельно, а возвращённый Хагридом мотоцикл и — когда получалось — аппарация сильно ускоряли дело, так что на жизнь Ремусу хватало.

Некоторое время Сириус пытался подыскать себе другую работу, но ничего более интересного или хотя бы дающего существенный выигрыш в зарплате, не нашлось. Поэтому он тут же согласился, когда Тэд снова заговорил о стажировке. Правда, это означало дополнительную занятость, но миссис Блант охотно согласилась брать на день Гарри, утверждая, что присматривать за двумя малышами гораздо проще, чем развлекать одного, а сварить три порции супа вместо двух и вовсе не проблема. Сам Сириус после ночной смены заменял сон зельем, благо здоровье пока позволяло, а со своей частью домашней работы справлялся с помощью магии, что было много проще и быстрее. Петунья делала вид, что ни о чём не догадывается. При ней он старался без крайней необходимости не колдовать. Но иногда терял бдительность.

А попробуй не потерять, если выпало четыре ночных смены подряд, у Гарри режутся очередные зубы, а Стэн болен, и к Блантам малыша не подкинешь? Медицинские чары к маленьким применять себе дороже: стихийная магия запросто может воспринять это как угрозу, и что получится в результате — ни один пророк не скажет. А любимое «заклинание»: «Ты же мужчина!» плохо помогает, когда «мужчине» ещё нет двух лет, а челюсть у него с обеих сторон который день ноет и колется.

Только и остаётся — развлекать всячески. Всё лучше, чем постоянное хныканье слушать. Радостный визг гораздо приятнее.

Хотя щёлканье ключа и шаги заглушает куда как лучше...

В результате Петунья появилась в гостиной как раз вовремя, чтобы попасть под ливень разноцветных мячиков. И предсказуемо возмутилась:

— Вот так и приучаешь, что ему всё с неба падает!

Будь Сириус пободрее — придумал бы более-менее остроумный ответ. А так только проворчал:

— Уж лучше с неба, чем по первому хныку с магазинной витрины.

Сказано было тихо, но Петунья услышала.

— Подумаешь, лишнюю игрушку купила! Сам его вечно балуешь!

Сириус праведно возмутился:

— Кто бы говорил! Три пирожных вместо ужина — это как?

— Не каждый же день! А сломанная дверь, за которую ты ему слова не сказал — это как?

— И не скажу. Это стихийная магия, я же тебе объяснял!

— Ага, а скатерть со стола — тоже стихийная магия?

— Я же всё разбитое починил, чего ты ругаешься? Сама побежала ему другой свитер покупать, когда он капризничать начал!

— Да, а если тот и правда колется? А ты ему разрешаешь вообще босиком бегать!

— Ну и что? Парень он или нет? Пусть закаляется.

— Он ещё маленький! И это неприлично!

— Если маленький — так почему неприлично?

— Знаете, ребята, — раздался от двери голос Ремуса, — по-моему, у вас единственный шанс не избаловать Гарри вконец: родить ему братика. Или сестрёнку.

— Рем, тебе кто-нибудь говорил, что ты гений? — Сириус мгновенно забыл об усталости. Реплика была как нельзя более кстати.

Некоторое время назад он заинтересовался личной жизнью Петуньи и с лёгким удивлением обнаружил, что в данное время таковая отсутствует. А обнаружив — начал думать, как бы это потактичнее намекнуть, что жить в одном доме гораздо удобнее и приятнее с мужем, чем с посторонним мужчиной, а среди «этих уродов» — в смысле магов — тоже попадаются приличные люди. Или хотя бы приличные мужья. Смущало в основном то, что её представление о приличных мужьях могло сильно отличаться от его собственного.

Но раз уж представился такой шикарный случай...

— Но ты не прав: не «или», а «и». Для гарантии.

Петунья, и без того сердитая, рассвирепела окончательно:

— А моё мнение, значит, в этом доме уже никого не интересует!

— Интересует. — Сириус церемонно опустился на одно колено. Надо бы ещё букет роз, но не бежать же покупать! А наколдовать — только хуже будет. — Мисс Эванс, прошу вашей руки. А желательно — также и сердца.

Петунья молчала так долго, что у него защемило в груди. Самоуверенный болван! Ну с чего он взял, что она согласится? Привык, идиот, что девчонки на шею вешаются. А она, может, тебя здесь только ради Гарри и терпит...

— Туни, ну пожалуйста! Я ведь тебя люблю, честное слово, я даже слушаться буду, хочешь? Почти всегда!

— Врёшь небось, — фыркнула Петунья. — Про «слушаться». Ладно, только венчаться будем нормально, в церкви. И никакой вашей магии, ясно?

— Совсем-совсем никакой?

— Никакой! — отрезала Петунья. Подумала и внезапно выпалила: — Только причёску, как тогда, ладно?

Никогда в жизни Сириус не чувствовал себя столь польщённым.

Эпилог (много-много лет спустя).

— Солнышко, ну зачем тебе на свадьбе эта унылая физиономия?

— Он мой брат!

— Это не делает его физиономию менее унылой. И ума не прибавляет.

— Не смей так говорить о Верноне!

Джеймс Поттер любовался невестой. Какая же она хорошенькая! А когда сердится — даже ещё лучше. Щёчки раскраснелись, глаза блестят. И даже в гневе такая вся мягкая, уютная, аппетитная — так бы и откусил кусочек! А что маггла — так сейчас это даже модно. А полукровки вообще самые талантливые, тому тьма примеров, так что кому неймётся — может считать, что он заботится о своих будущих наследниках.

— Мэри, милая, да я разве против? Он сам не хочет!

— А хотите — захочет?

Джеймс подозрительно покосился на троюродную сестру. Мэри ещё более подозрительно нахмурилась:

— Если ты собираешься применить к моему брату какие-нибудь ваши штучки...

Роза только фыркнула в ответ:

— Вот ещё! Просто поговорю, и всё. Не таких уламывала.

Роза Блэк была очень самоуверенной девушкой...

Если шарик маленький тесным стал,

Уже без нас.