To look dead in the face (гет)

Люциус в мгновение ока выбежал на улицу и остолбенел — около большого корявого дуба недалеко от палатки стояла Гермиона, испуганная до безумия, а в метре от нее приготовился к прыжку огромный разозленный оборотень. Из его костлявой груди вырывался утробный рык, с оскаленных зубов капала слюна. Казалось, еще секунда — и он набросится на девушку и растерзает ее на куски. Оборотень глянул на выбежавшего из палатки Люциуса красными глазами, и вновь повернулся к Гермионе. До Малфоя запоздало дошло, что было полнолуние...

Люциус понял, что если он пошлет в зверюгу заклинание, то, скорее всего, попадет и в Гермиону. Так рисковать было нельзя.

Гермиона была бледная, как бумага, и мелко-мелко тряслась, прижимаясь спиной к дереву. Животное застыло и смотрело на нее пристальным взглядом, словно раздумывая, броситься или подождать.

Наконец, оборотень сделал шаг к Гермионе, и Люциус, не отдавая себе отчета в своих действиях, не раздумывая, бросился между зверем и девушкой, заслоняя Гермиону собой. Оборотень размахнулся когтистой лапой и ударил его по плечу, оставляя глубокие кровавые борозды на коже. Люциус взвыл от боли, но продолжал оттеснять животное от девушки. Конечно, силы были неравны, и Люциус по большей части ничего не мог сделать, только принимал на себя сильные удары мощных лап. Но главная цель была достигнута — оборотень отвлекся от Гермионы.

Та стояла позади Люциуса. Еле удерживая ошалевшего от такой наглости чудовища, Люциус спиной ощущал ее страх. Казалось, от ужаса она не могла пошевелиться, словно приклеившись к дереву.

Кровь хлыстала из открытых ран, мантия висела на нём клочьями, Люциус крикнул сквозь зубы:

— Уходи, глупая девчонка, пока я его держу!

Гермиона тенью шмыгнула от дерева и отошла немного дальше, с ужасом смотря на сцепившихся человека и монстра.

— Уходи, кому говорят! — Люциус закрыл глаза, только бы не видеть этих красных, злобных зрачков животного. — Беги в машину!

— Он вас убьет! — вскрикнула Гермиона.

Казалось, от страха ее снова парализовало.

Схватка продолжалась несколько минут. Люциусу повезло — он прижался спиной к дереву, которое послужило ему лишней опорой. Оборотень наносил новые удары, и Люциус понял, что стоять, больше нет сил.

“Если я выживу, я сам убью ее!” — беззлобно подумал он, чувствуя, что остатки мыслей покидают его. Еще секунда — и он упадет, тогда оборотень сразу же разорвет его…

“Только бы не упасть в обморок…”

“Только бы продержаться…”

“Только бы он не тронул Гермиону…”

Уже падая, Люциус где-то в глубине подсознания удивился последней мысли. Странно, он умирает и при этом беспокоится о девушке… Какая глупость… Впрочем, какая теперь разница…

Последнее, что он услышал, прежде чем почувствовать жёсткую сырую землю — это пронзительный крик Гермионы:

— Авада Кедавра!

Люциус очнулся оттого, что у него сильно заболело плечо. Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на земле у того самого дерева, где он, кажется, умер. Гермиона стояла возле него на коленях. Рядом лежало тело убитого оборотня.

— Вам лучше? — обеспокоено спросила она, наклоняясь к Малфою, ее лицо было мокрым от слез.

— Вроде, жив… — Люциус попытался сесть, но у него получилось только чуть-чуть приподняться — рука болела просто смертельно. — Это ты убила его? — он едва кивнул на мертвого зверя.

— Да… Не знаю, как это у меня получилось… Просто я очень сильно испугалась за вас.

— За меня?

Люциус предпринял еще одну попытку подняться и, собрав все оставшиеся силы, присел, прислонившись спиной к дереву. Все тело ныло, мантия, и рубашка были порваны в нескольких местах и испачканы, свежей кровью. Гермиона испуганными глазами смотрела на ярко-красные пятна, резко контрастирующие с белой тканью. По ее щекам снова потекли слезы.

— За меня? — повторил Люциус. — Тебе надо было спасать свою шкуру, а не беспокоиться за какого-то Люциуса Малфоя!

— Нет… Я так не могу, — в голосе Гермионы послышалось явное удивление. — Вы же спасли меня, я не могла оставить вас!

— Спас… — эхом откликнулся Люциус.

— Не шевелитесь, я обработаю вам рану, — сообщила Гермиона, осторожно убирая клочья рубашки с пораненного плеча. — Он вас не укусил? Только исцарапал?

Да… машинально кивнул Люциус, думая о своём.

«Спас…»

Зачем? Люциус перестал понимать себя. Не из страха перед тем, что Волдеморт накажет его за невыполненное задание, мало ли в Хогвартсе смышлёных грязнокровок… Не из милосердия… А из-за чего? Ну, какого тролля он полез в самое пекло — под нос к оборотню, рисковал жизнью ради этой девчонки? Значит ли это…

Люциус вздрогнул.

Бред.

Нет, такого не может быть.

— Мистер Малфой… — тихо сказала Гермиона.

— Просто Люциус, — неожиданно для себя ответил он. Просто ему нравилось, как она произносит его имя.

Гермиона удивлённо вздернула брови. Ее движения были нежными и аккуратными, она явно боялась сделать ему больнее. Девушка быстро и вполне профессионально перебинтовывала раненое плечо белоснежным бинтом, хорошо ещё, что в машине была аптечка.

— А что, — Люциус через силу усмехнулся, — ты считаешь, что после такого происшествия людям свойственно называть друг друга по фамилии?

Гермиона еле заметно улыбнулась.

— Да, наверное, вы правы, Люциус…

— Что?

Она заглянула ему в глаза.

— Зачем вы спасли меня?

— Не знаю.

— Как это?

— Я еще не понял.

— Думаю, что я нужна вам живой, верно? — она чуть туже затянула бинт, чем это надо было сделать.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился он, поморщившись от боли.

— Я уже давно поняла, что вы не просто так решили меня подвезти, — в ее голосе послышались слезы. — Вы поэтому меня спасли, правда, ведь? Я просто вам нужна живой?

— Нет.

Люциус собрался с мыслями. Она умна… она слишком умна… А еще очень красива… Что же делать? Рассказать ей правду?

— Так ты вышла из палатки ночью, потому что хотела сбежать, да? — воззрился он на Гермиону.

— Нет, я давно поняла, что от вас никуда не деться… Мне просто нужно было в туалет. Зря вы не дали оборотню загрызть меня, думаю, это было бы милосерднее… девушка отвернулась.

Люциус вдруг понял, что он не хочет везти ее к Волдеморту. Какого черта он рисковал ради нее жизнью, чтобы ее тут же убили? И зачем он вообще ее спас?

«Нет, Люциус, нет… Это твоя смерть… Эта девчонка заведет тебя в могилу… Не надо… Ты уже чуть не умер из-за нее, ты хочешь испытать это еще раз? Только теперь тебя ждёт мучительная смерть от палочки Темного Лорда… Она того не стоит, Люциус, прекрати думать о ней так хорошо… Это же просто грязнокровка…»

Он не повезет ее к Темному Лорду.

Он не допустит, чтобы Гермиона Грейнджер умерла.

И он понял, почему эта поездка была омрачена плохими предчувствиями. Она действительно изменит всю его жизнь.

Он и Гермиона?

Бред.

«Нет…»

И что теперь делать?

Люциус вдруг разом понял все — и почему он бросился спасать ее, и почему разоткровенничался с ней в палатке, и почему безропотно ехал в одной машине с грязнокровкой... И почему умрет из-за нее от руки Темного Лорда.

Потому что он влюбился. Влюбился в Гермиону Грейнджер.

И теперь уже все неважно, все не имеет значения, потому что эта любовь запретна и смертельна. Потому что Люциус отпустит Гермиону, а еще лучше — спрячет где-нибудь, и Волдеморт убьет его. Пожиратель Смерти Люциус Малфой, правая рука Тёмного Лорда, станет предателем из-за какой-то грязнокровки… Немыслимо.

Гермиона сидела и с тревогой смотрела на него.

Люциус поднял руку и нежно стер слезы с ее лица, провел испачканными кровью пальцами по ее губам.

Гермиона изумленно наблюдала за ним, не смея пошевелиться.

— Так что? — наконец спросила она. — Зачем вы спасли меня?

— Не надо на вы… Мне уже недолго осталось…

— Что недолго? — настороженно спросила Гермиона. — Оборотень не так уж сильно вас поранил, жить будете.

Люциус помолчал, вглядываясь в ее лицо, стараясь запомнить каждую черточку. Ему недолго осталось любоваться ей, как только Волдеморт узнает об измене — Люциуса сразу убьют.

А ведь он был таким славным, таким верным Пожирателем Смерти…

Люциус усмехнулся.

— Ты хоть знаешь, что ты натворила? — спросил он.

— Что?

— Ты сделала меня предателем.

Гермиона непонимающе смотрела на него.

— Люциус, пожалуйста, объясните… то есть, объясни…

— Сейчас объясню…

В его голове лихорадочно метались мысли. Ее надо где-то спрятать, пока Волдеморт не узнал о предательстве, ведь есть же места, куда ему нет доступа… Хогвартс, например… Хотя, нет, нельзя — туда запросто могут проникнуть другие Пожиратели Смерти, такие, как родители слизеринцев, друзей Драко…

Драко…

Нарцисса…

Его семья…

«Простите меня», — слабо подумал Люциус, мысли путались в голове, дышать становилось труднее. Похоже, оборотень все-таки сломал ему парочку ребер.

…И самому неплохо было бы спрятаться. Хотя бы на время. Волдеморт все равно убьет его, но есть еще в запасе несколько дней, за это время он ничего не заподозрит…

— Знаешь, почему я спас тебя? — Люциус хотел сказать не это, но ему вдруг очень захотелось, чтобы Гермиона перестала смотреть на него как на врага, чтобы она поняла, что и ему не чужды человеческие чувства — самоотверженность, самопожертвование, любовь…

— Почему?

Люциус вздохнул, воздух наполнил истерзанную грудь. Он снова прислушался к ощущениям: вроде, ребра не переломаны, но дышать все равно тяжело. Интересно — почему?

— Потому что я полюбил тебя.

Гермиона смотрела на него, не меняя выражение лица. Хоть Люциус и не умел читать мысли, он мог безошибочно сказать, о чем она думает в этот момент: он врет, он издевается, ему что-то от неё нужно, он тронулся умом…

— Поэтому вы похитили меня? — немного помолчав, спросила она.

— Ладно, слушай, как было дело, — обречённо вздохнул Люциус.