Добрый доктор (гет)

— Ну а чего я хотел от этой жизни, Рон? — манерно растягивая гласные пропел Малфой. — Думаешь, глупую жёнушку хотел да избалованного сыночка? Думаешь, поместье это чёртово? Огромное, пустынное, холодное поместье?

Такое дело, надо было бы напомнить Малфою о субординации, но это всё равно не возымело бы должного эффекта. Драко приходил к нему уже два года подряд, обычно просто сидел и наблюдал, как доктор заполняет эти свои бланки. Рассказывал он редко, жаловался и того реже, никогда не заявлялся пьяным — словом, был практически идеальным клиентом, если бы не привычка называть доктора исключительно по имени. И сколько Рон не напоминал ему о субординации, тот даже и бровью не вёл, не исправлялся, не кивал. Просто пропускал мимо ушей.

В конце концов, Рон на это дело плюнул. А что поделаешь? У каждого свои заскоки.

— Или, может, ты думаешь, что я хотел работать в Министерстве? А, Рон? — требовательно продолжил Малфой, упираясь в доктора вопрошающим взглядом. — Да чёрта с два! У тебя ж там, кажется, брат работает, и отец. Говорили, небось, как там мозги трахают? Говорили?

— Говорили, — со вздохом отозвался Рон. Было в поведении Малфоя что-то совершенно необычное, и доктор, со всей его научной любознательностью, хотел поскорее это изучить.

Изучение для доктора Уизли стало самоцелью со времён его развода. Пока он изучал, он забывал на время о всех проблемах, о том, что дома его никто не ждёт. Кто-то прячется в бутылке огневиски, кто-то в работе, а Рон — в полунаучных исследованиях потаённых уголков человеческих душ. Вроде как, это и есть его работа, но платят ему не за это. Платят Рону за то, чтобы пациенты после его сеансов уходили счастливыми и спокойными — ровно на неделю, до следующего сеанса. Если же он начнёт лечить их добросовестно, и полностью решать их проблемы, то скоро останется без клиентов. Система не новая, и против неё не попрёшь. У каждого есть свои проблемы, когда человек не может справиться с их осознанием в одиночку, он приходит к доктору. Цель доктора — просто сделать его зависимым. Рон ничего не решает, не ломает стереотипы, выполняет план качественно, подсаживает добропорядочных магов на иглу психологической помощи. Ну и иногда — довольно редко — начинает копаться в душах своих пациентов. Скорее всего, для того, чтобы ненароком не начать копаться в своей собственной душе.

— Я человек трусливый, — отстранённо добавляет Драко и тут же принимается объяснять. — В детстве всё было совсем плохо, сейчас получше. Но ничего не попишешь, я трус. Думаю, тут дело в воспитании: отец вечно заставлял меня быть излишне ответственным. Вещам приписывалась завышенная важность. Ну вот что плохого, например, опоздать на десять минут на ужин? Ничего плохого! Но отец считал это чуть ли не государственной изменой, отречением от семьи. Постоянно говорил «Думай о последствиях». Вот я и думал, думал слишком много. До сих пор думаю. Как видишь, пунктуален я сверх меры, зато абсолютный трус. Не понимаешь, поди, как это связано между собой?

— Понимаю, — отозвался Рон тихо, немного помолчал и добавил чуть громче. — Я тоже трус.

— Ты? — Малфой глумливо засмеялся. — Издеваешься? Вам, докторам, можно издеваться над пациентами? Ты же у нас с поля сражения не убегал, как я помню.

— А я потом трусом стал, — пожал Рон плечами и навалился на столешницу, подпирая кулаками лицо. — Когда женился, стал трусом. Хотел аврором стать, а Гермиона отговорила. Мол, о семье теперь думай, авроры долго не живут. Вон Поттер аврор, и ничего, жив. И даже здоров относительно, если не брать в расчёт его голову. Хотел уехать в Словению, побродить по тамошним руинам, на драконов поглядеть, но «это же опасно»! — Рон пискляво попытался спародировать бывшую жену.

— Так ты у нас, выходит, подкаблучник? — пронудил Малфой.

— А ты папенькин сынок! — не остался в долгу Уизли.

На стене хихикнул портрет Лукреции и мужчины как по команде захохотали в голос.

— Наверно, ты рад, что развёлся? — вдруг поинтересовался Драко, отсмеявшись.

— Да нет, страдаю.

— А я вот рад, — кивнул Малфой, и, увидев недоумение на лице доктора, поспешно добавил. — В смысле, я же тоже развёлся. Как узнал, что ты разводишься, развёлся сам. Об этом, конечно, мало кому известно. Сам понимаешь, факт развода здорово подорвёт мне репутацию в правительственных кругах, когда станет общедоступным. Я тогда ещё подумал: «Даже апатичный Рон решился сбежать от своей жёнушки, чем я хуже? Неужели у меня яиц нет?». Жалко, что не сделал этого, пока отец был жив. Вот, думаю, здорово бы попортил ему нервы! Даже обидно, всегда же мечтал пойти ему наперекор.

— Ничего себе! — выдохнул Рон, подскочив с кресла. — А не боишься, что я разболтаю?

— А не боюсь! — пожал плечами Малфой. — Я, знаешь ли, решил покинуть Министерство. Открою маленький магазинчик на Косой аллее, когда он начнёт прибыль приносить, перепишу всё фамильное состояние на Скорпиуса, и дело с концом. А если бизнес пойдёт в гору, найму толкового паренька, а сам попутешествую немного. А то даже стыдно: денег куры не клюют, а сам только в Великобритании и во Франции был. Хочу на снег поглядеть — как это бывает, когда он тебе по пояс достаёт.

Рон непонимающе уставился на Драко.

— Я раб системы, — улыбнулся Малфой. — И ты раб системы. И Поттер, и твоя милая сестрёнка, которая хоть и стремится к тому, чтобы разрушить вокруг себя все стереотипы, всё равно направляется к конформизму.

Драко поднялся с кресла и посмотрел на Рона с неясной тенью сожаления на лице.

— А знаешь, что бы я сделал, если бы был похрабрее? — безучастно добавил Малфой.

— Что?

— Вместо того, чтоб жениться на Астории, завалился бы в Нору и спел тебе серенаду под окном. Твоя матушка наверняка облила бы меня кипящим маслом! Но я бы, чёрт его дери, был бы счастлив!

Рон непонимающе изогнул брови.

— А ты мне всегда нравился, Рон. Со школьных ещё времён. Самая настоящая моя противоположность. Я всегда был бледным, а ты всегда был ярким. И я всегда подозревал, что мы бы с тобой отлично дополняли друг друга. Ложился в кровать и представлял нас вместе. Без пошлостей! Просто думал, как бы здорово мы вместе смотрелись. А потом ты женился и стал трусом, и всю свою яркость порядком подрастерял. Я попробовал было завязать отношения с твоей сестрой, но она не ты. Совершенно не то. Может, я накручиваю себя и ты вовсе не такой, каким я тебя представляю, но тут уж не разберёшься, пока не попробуешь.

Рон потрясённо молчал, разглядывая лицо Малфоя, сам Малфой громко выдохнул и улыбнулся — не вежливо и не заносчиво, а как-то даже по-человечески.

— Ну вот, — облегчённо добавил он, — как-то сразу легче стало. Не буду тебе больше надоедать тогда. Сделаю, как сказал и больше приходить к тебе не буду.

Драко развернулся на каблуках и направился к двери лёгким уверенным шагом. Рон почувствовал, как ноги становятся ватными и рухнул в кресло, чтобы не упасть на пол. В голове его всё перемешалось — где боль, а где наслаждение он различить не мог. Где заканчивается трусость и начинается храбрость — тоже. Все полярные понятия смешались в сумасшедший коктейль внутри его черепушки, того и гляди повалит дым из ушей. Рон совершенно ясно осознал, что слетел с катушек, а заодно излечился от своей извечной депрессии.

— Постой-ка! — воскликнул Рон. — Погоди, Хорёк!

Малфой недоумённо обернулся и увидел, как доктор Уизли вытаскивает пергамент из ящика стола и начинает что-то быстро строчить на нём.

— Расскажи, когда откроешь магазин? — не отрываясь от пергамента спросил Рон.

— Я уже оставил пост на деле, — задумчиво проговорил Драко, — думаю, через неделю или две уже смогу открыться. Помещение куплено, товар есть. Только и осталось, что пару раз взмахнуть палочкой, расставив витрины. Что ты пишешь?

— А помощник тебе там в первое время не нужен будет? — проигнорировал его вопрос Рон, продолжая писать.

— Хочешь кого-то мне порекомендовать?

— Себя, — Рон наконец оторвался от пергамента, не глядя поставив на нём размашистую подпись и посмотрел на Малфоя в упор. — Готов работать за еду и ночлег, откажусь от дома в пользу Мионы. Но если поедешь смотреть на снег, то меня с собой возьмёшь.

— Чего? — непонимающе спросил Драко.

Доктор подхватил пергамент, подул на него, скрутил в трубочку и кинул Малфою, пока тот разворачивал и пытался разобрать хвалёный врачебный почерк, снял халат и бросил его на стол, размашистым шагом подошёл к портрету на стене и сообщил юной леди:

— Скучать не буду.

— Взаимно, — тепло и лукаво усмехнулась ему Лукреция.

За окном была середина июня. Жарко, но не настолько, что хочется искупаться прямо в Темзе на глазах у полиции. Самая идеальная погода для пикников и юношеской влюблённости, Уизли стянул галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки и подошёл к Малфою.

— Заявление об увольнении из Мунго? Не слишком ли поспешное решение? — спросил тот, вновь сворачивая пергамент и передавая его Рону. — А если я скажу, что в твои обязанности будет входить предоставление интимных услуг?

— На то и рассчитываю, — заверил его Уизли и добавил как-то слишком восторженно. — Сегодня я первый раз поцелуюсь с парнем!

— Я тоже, — немного погодя прошептал Драко, восстанавливая дыхание, — сегодня целовался с парнем в первый раз.