Сердце ее Города (гет)

Проснувшись в собственной кровати, Джинни берет палочку не для того, чтобы раздернуть шторы и узнать, взошло ли уже солнце. Она и так знает, что нет — ведь в Городе, когда она уходила, еще была глубокая ночь. Вместо этого Джинни произносит заклинание Времени и некоторое время просто смотрит на повисшие в воздухе цифровые часы.

Три пятнадцать. Нора проснется в лучшем случае через четыре часа. Хоть мама и ранняя пташка, но ее возраст все-таки дает о себе знать.

Джинни переодевается из пижамы в домашнее, завязывает волосы в тугой узел, сожалея о том, что не получится нормально помыться, не разбудив родителей. С трудом находит под кроватью собственные тапочки и идет вниз, на кухню. Заварив крепкий чай, она поднимается на верхний этаж, устраивается на подоконнике в комнате близнецов и проводит остаток ночи, обдумывая, как подтолкнуть Гарри к мысли поискать Северуса Снейпа — ну или проверить дом Тедди на следы перемещений. Правду сказать не получится: расскажешь о вещих снах — еще в родственницы Трелони запишут, не дай Мерлин...

Суббота у Джинни — свободный день. Ни занятий в школе колдомедиков, ни поручений от мамы, ни обязательных визитов к старым друзьям. Джинни пробежалась бы в эту субботу, как обычно, по магазинам или использовала бы погожий выходной день, чтобы прогуляться с Гарри, но вместо этого она с утра вызывает своего без пяти минут жениха по каминной сети и интересуется, есть ли у него сегодня какие-нибудь задания от аврората. Гарри, как и ожидала Джинни, отвечает «да» и явно собирается спросить, в чем дело, но Джинни, предваряя его расспросы, просит разрешения забрать Тедди у няни и посидеть с ним сегодня. Гарри немного удивленно соглашается.

Дитя погибших в Битву за Хогвартс Нимфадоры Тонкс и Ремуса Люпина — этакий «сын полка», живет попеременно то у поженившихся сразу после Войны Рона и Гермионы, то у родителей Джинни, то у самого Гарри. Правда, в последнее время Тедди все чаще, иногда до трех дней подряд, задерживается у нанятой няни. Джинни знает, что, в конечном счете, им с Гарри придется растить Тедди, как собственного дитя, и время от времени приходит и играет с ним. Она до сих пор не может побороть свое удивление в моменты, когда, улыбнувшись ей в знак приветствия, Тедди рыжеет, его лицо становится тоньше, а глаза — голубее.

Этот ребенок одинаково приветлив со всеми, относится ко всем ровно. Гарри знает, что благодаря оставленным темными родственниками деньгам и недвижимости у Тедди ни в чем не будет недостатка, что любой из друзей родителей малыша с радостью приютит его, и не находит повода беспокоиться о нем. Но Джинни иногда задумывается о том, что Гарри, росший среди людей, которые его не любили, просто не способен понять. Пятилетний Тедди Люпин окружен любящими его людьми, но при этом никого никогда не называл мамой или папой. Джинни иногда, глядя на него, чувствует себя виноватой в этом, но утешает себя тем, что скоро (теперь и в самом деле скоро) выйдет за Гарри и станет для Тедди настоящей матерью.

Джинни неторопливо завтракает, моется, прикидывая план действий. Она уже договорилась, что заберет ребенка на Гриммаулд Плейс и подождет там Гарри, пока тот не вернется к обеду. Пять лет назад Джинни сама помогала Гарри обустраивать дом и приблизительно представляет, где следует искать любые бумаги. Повод же заглянуть в документы Тедди найдется. Может, ребенок захочет, например, взглянуть на фотографии родителей.

Смывая с тела мыльную пену, Джинни удовлетворенно думает, что подобная «женская» хитрость достойна, наверное, и самого слизеринистого слизеринца. Пусть даже и Тома Марволо Реддла.

* * *

Все проходит по плану. Поздоровавшись с няней — смирной сквибкой, имевшей, однако, определенный талант в общении с детьми (рядом с ней у Тедди никогда не происходило магических выбросов), Джинни уверенно шагает в детскую, где за маленькой детской партой Тедди что-то рисует маггловскими цветными карандашами.

Увидев Джинни, ребенок сразу спрыгивает со стула и, подбежав, обнимает ее за колени. Джинни садится на корточки, заглядывает ребенку в лицо.

— Ты скучал без меня?

— Да, — Тедди зарывается Джинни лицом куда-то в шею. Джинни одной рукой обнимает его, а другой зарывается в стремительно рыжеющие и удлиняющиеся волосы.

— И я скучала. Посидишь со мной в доме Гарри, пока он не придет с работы?

Тедди чуть отстраняется от Джинни, поднимает сияющее личико.

— Только можно взять мой рисунок?

— Конечно, — отвечает Джинни и, не поднимаясь, берет со стола небольшой кусок белой маггловской бумаги. Взглянув на сам рисунок, она улыбается. Целая толпа людей с рыжими волосами — она сама, ее мама, отец, Джордж, который нередко угощает Тедди сладостями из своего магазина, Рон. Двое темноволосых — Гарри и няня. И одна, самая маленькая фигурка — со светло-коричневыми вихрами. Точнее, наверное, этот цвет следовало бы называть русым.

«Вот зациклилась так, что мерещится всякое», — ругается на себя Джинни. Но, тем не менее, русых в ее окружении немного. Всего один. Точнее, не в окружении, а наоборот.

Тедди же, оживленно объясняющий, кто где на рисунке, тычет пальчиком в эту фигурку и радостно восклицает:

— А это я!

— У тебя такие волосы? — спрашивает Джинни, пропуская сквозь пальцы жесткие рыжие вихры Тедди.

— Ага. Сейчас я просто тебя увидел, — объясняет ребенок и сосредоточенно зажмуривается. Его волосы темнеют, становятся короче и мягче. Неужели он читает мысли Джинни? Сейчас Тедди даже не так похож на своего отца, Люпина, как на...

— Ну ладно, пойдем, — слишком торопливо говорит Джинни, поднимается, засовывает рисунок в свою сумочку и тащит ребенка к камину. — До свидания, Люция, Гарри с вами свяжется, если снова нужно будет присмотреть за Тедди.

Ответного растерянного «до свидания...» Джинни уже не слышит. Только чудом выкрикнув «Гриммаулд плейс, двенадцать!» правильно, она вываливается из камина в гостиной, кажется, набив себе синяк на колене. Но ощущения, что она сбежала от того, что ее страшило, нет.

Джинни спрашивает у ребенка, не ушибся ли. Вместо ответа Тедди просит дать ему еще порисовать, и Джинни только теперь спохватывается, что в спешке забыла и карандаши, и бумагу у няни.

Кое-как найдя в кабинете Гарри цветную тушь и набор кисточек и перьев к ней, Джинни, будто бы ища чистую бумагу, перерывает стеллаж с документами в поисках небольшой плоской сумки с биркой на ручке — «Тедди» — Гарри озаботился подписать все папки и сумки с документами еще два года назад, после того, как нашел свое свидетельство об окончании Хогвартса за диваном в гостиной. Найдя, Джинни вытаскивает пачку чистой бумаги с нижней полки и с чистой совестью предлагает топчущемуся на пороге кабинета ребенку:

— Не хочешь посмотреть на фотографии родителей?

Тедди соглашается.

Нимфадора и Ремус Люпины только несколько раз гостили у родителей Джинни, а про дела Ордена Феникса ей никогда ничего не говорили. Джинни не может ничего рассказать о том, при каких обстоятельствах была сделана та или иная фотография, и поэтому Тедди, быстро уяснив, что вопросы надо задавать не ей, а Гарри или Молли, листает альбом молча. Джинни меж тем выкладывает из сумки одну бумажку за другой. Когда она наконец разворачивает очередной свиток и обнаруживает, что это «Перепись потенциально опасного имущества Т. Люпина», она чувствует не облегчение, а страх. Будто перед важным экзаменом.

Эту форму должны были заполнить все те, кому после войны досталось имущество арестованных темномагических семейств. В том числе Гарри и Тедди. Обязательной аврорской проверке подлежали «семейные гнезда» и подозрительные предметы, от которых веяло темной магией. Дом аж в Северной Америке, доставшийся Тедди, как и говорил Том, от Рабастана Лестренджа, не был семейным поместьем, и найти в нем что-то темное вышло бы едва ли — дом был приобретен Рабастаном буквально за два дня до Битвы за Хогвартс. Согласно закону, его следовало осмотреть в присутствии хозяина до конца августа того же года, но у Гарри и без того было полно дел. Прекрасно знающие об этом сотрудники Министерства даже не стали беспокоить этим Золотого Мальчика. Тот был очень этим доволен: помимо всего прочего, у него был пунктик на том, чтобы ни в коем случае не трогать имущество Тедди, предоставив ему во взрослом возрасте решить самостоятельно, что с ним делать.

Что ж, Джинни предстоит уговорить Гарри изменить свое мнение. Покосившись на Тедди, она вздыхает. Врать Гарри не хочется. «Это все ради тех магглорожденных».

* * *

— Тот домик?

— Ты же даже не был там ни разу, верно?

Гарри пожимает плечами.

— Не видел смысла.

Тедди рисует в детской, Гарри и Джинни сидят на кухне с закрытой дверью.

Джинни вздыхает. Надо быть убедительной.

— Лето на носу, так? А этот домик расположен недалеко от побережья Тихого Океана. Я смотрела по картам — там полно туристических центров, и маггловских, и магических.

— И что с того? Я уже говорил, что не хочу...

— Тедди бредит Канадой. Ему няня читала книги маггловских писателей — какого-то Серой Совы и Джека Лондона. Он мечтает увидеть секвойи, — и это правда. Когда сегодня Тедди начал болтать о Белом Клыке и соснах, возносящих свои вершины к небесам (уже в который раз, раньше она просто не обращала внимания на его болтовню), Джинни даже стало душно от осознания такой невероятной удачи.

Рассказывая Гарри о желаниях Тедди, Джинни мысленно обещает себе, что она обязательно свозит ребенка летом в Канаду. Даже если тот домик окажется совершенно непригодным для житья.

Гарри смотрит на нее чуть исподлобья.

— Ты думаешь, это его обрадует?

— Думаю, ему понравится, — видя, что Гарри уже практически согласился, она добавляет: — Только, пожалуйста, возьми с собой пару авроров и сделай полную проверку. Я понимаю, что пять лет спустя остались бы только самые сильные проклятия, если они вообще там были. Но осторожность не повредит, ты знаешь.

Гарри кивает.

— Когда этим займемся?

— Не хотелось бы затягивать. Давай завтра. Или, может, уже сегодня? Если вы сегодня проверите дом на проклятия, я могла бы уже в воскресенье заняться его обустройством.

— Хорошо, сегодня, — соглашается Гарри.

Иногда Джинни кажется, что это маггловские родственники Гарри сделали его таким — чересчур покладистым. В его глазах постоянно какие-то отблески страха. Порой ей кажется, что он так часто угождает ей потому, что боится ее потерять. Будто все еще война. Будто он не знает, что почти любая девушка кинется ему на шею, стоит только поманить.

Наверное, о том, что война еще не кончилась, лучше всего знают авроры, которым по сей день приходится обезвреживать ее опасные «подарочки». А может, лучше них об этом осведомлена Джинни Уизли, вынужденная уживаться с Темным Лордом в собственном подсознании. Только никто об этом не знает.

* * *

Через несколько часов Гарри, Джинни и небольшая группа авроров выстраиваются в круг возле портключа — сломанной пластиковой пепельницы. Какая-то важная шишка, вроде как глава отдела Устранения магически опасных предметов и проч., произносит несколько незнакомых Джинни заклинаний — каждое тянется чуть не по несколько минут. Джинни уже знает этих авроров — кого через Гарри, кого просто в лицо, и помнит о них как о наиболее профессиональных в своих специальностях магах. Неудивительно: для Спасителя — все самое лучшее.

Когда поток заклинаний иссякает, глава отдела начинает обратный отсчет. На счет «ноль» все касаются старой пепельницы, под пупком знакомо дергает...

Выпав из магического портала, все дружно закашливаются. Пыль этого дома, кажется, оседает в легких. Джинни мгновенно решает, что за последние пять лет в этом доме и в самом деле никого не было. Кроме, вероятно, Снейпа. Если Снейп действительно был тут последним и уходил отсюда магическим путем, об этом узнают по оставшемуся магическому следу. Эта процедура обязательна, ибо последними, кто аппарировал или же уходил камином из дома, нередко были беглые Упивающиеся.

Джинни уже поднимает палочку, чтобы удалить старым маминым заклинанием всю эту пыль, но ее останавливает Гарри.

— Стой на месте, никаких заклинаний. Сейчас проверят на скрытые проклятия, и тогда.

Глава отдела выпускает из коробочки маленькую стрекозу, выглядящую почти живой, но, если приглядеться, можно обнаружить странный металлический блеск на ее крыльях и глазках. Пока волшебное насекомое бесшумно — что тоже странно для стрекозы — облетает домик, Джинни успевает разглядеть комнату, в которой находится. Бревенчатые стены, небольшое окно, вырубленное почти под потолком, деревянная кровать без матраса и подушек, маленькая тумбочка. На оставшемся клочке пола едва помещаются пятеро взрослых человек. Наверное, Снейп уничтожил все остальное, когда уходил, чтобы не оставить за собой следов. Если он, оказавшись тут, сразу рухнул на кровать, должно быть, ее всю кровью залило. А какой волшебник оставит свою кровь?

Волшебная стрекозка, облетев все комнаты, просачивается на чердак — просто проходит сквозь потолок. Вернувшись, точно так же проникает в подвал, а потом возвращается, как послушная собака, в ладонь главы отдела.

— Хорошо. Никаких проклятий нет. Можете почистить дом, леди, — звучит это слегка насмешливо, но Джинни до этого нет дела.

Джинни воспроизводит чистящее заклинание и вопросительно смотрит на Гарри. Тот что-то бормочет себе под нос, делая палочкой пассы, и вдруг заявляет:

— Тут территория вокруг под заклинанием ненаходимости, как дом на Гриммаулд Плейс. И, кажется, большая. Давай посмотрим?

Дверь оказывается не заперта. Вокруг дома — остатки небольшого огорода, одичавшие плодовые деревья и кустарники. Сам же дом стоит на границе поля и рощи. К слову, в лесу все деревья, насколько может судить Джинни, знакомые — ольха, береза, кое-где торчат осины и сосны. Все это выглядит так привычно, будто она не на другом континенте, а на дороге из Норы в находящуюся рядом деревеньку.

Из-за того, что день выдался пасмурный, все выглядит достаточно мрачно, будто на дворе не середина апреля, а осень. Но Гарри нравится.

— Хорошо, да? — обращается он к Джинни, перебирая руками ветви низкорослой вишни, озираясь и щурясь так, будто очки ни капли не помогают ему видеть. — Тихо как. И гулять, я думаю, хорошо. А стоит отойти чуть дальше в лес — там ближе располагается граница барьера, чем в поле — можно аппарировать, куда хочешь.

Слова Гарри напоминают Джинни о настоящей цели ее визита сюда.

— Гарри, ну а кто...

— Мистер Поттер! — кричит кто-то от дома. Гарри и Джинни оборачиваются. — Мистер Поттер, посмотрите...

Один из авроров вручает Гарри свернутый лист пергамента. Тот разворачивает его, отвернувшись от Джинни — ее иногда даже забавляет, что он, хоть и рассказывает ей все о своей работе, всегда прячет от нее документы.

Но эти мысли вылетают из головы Джинни, когда она видит, как меняется вполоборота повернутое к ней лицо Гарри. Изумление. Неверие. Настороженность.

Джинни подходит ближе и заглядывает Гарри через плечо. Через пергамент наискось — размашистая подпись. Обычно этот человек на полях ее контрольных писал мелким убористым почерком, а тут, похоже, у пишущего тряслась рука. Но сомнений в авторстве надписи нет, как и в том, чье имя написано на этом пергаменте.

«Severus Tobias Snape».

Ниже — дата и время:

«14.06.1998 11:08».

— Это... Где было? В столе? На полке? В шкафу? — Гарри всматривается в лицо аврора так пристально, что тот невольно отводит глаза.

— Да нет же... Заклинание поиска магического следа. Если верить ему, то... он аппарировал из рощи. В этот день.

Джинни понимает последовательно три вещи: у нее трясутся руки. У тех магглорожденных есть шанс — как медиведьма, она все это время не могла перестать думать об этих людях.

И третье, наверное, самое важное. Том ей не соврал.