Зов пирамид (джен)

«А ведь в этой Олмо-Лунринг я окажусь грязнокровкой», — уже в Лхасе подумала Нарцисса. Ей бы отмахнуться от негатива, так нет — усыновила и начала вскармливать. Дурное семя упало на благодатную почву, ведь вместе с остальными слизеринцами мисс Блэк с удовольствием третировала магглорожденных с других факультетов. И вот судьба зло пошутила над ней — засунула в шкуру грязнокровок. Теперь Нарцисса хорошо понимает, как обмирала душа малышей, оторванных от семьи и привычной жизни, на пороге Хогвартса.

Скрытная по характеру Нарцисса не поделилась с дядей этими опасениями, а страхи все грызли и грызли — испортилось настроение, пропал аппетит. Альфард с тревогой посматривал на племянницу, а потом принес зелье и приказал выпить.

— О, мой Мерлин! — вырвалось у Нарциссы после первого же глотка. — Что за гадость?

— Наркоманы бы с тобой не согласились, — усмехнулся Альфард. — Это зелье из листьев коки — самое действенное средство при горной болезни.

— Нет у меня никакой болезни!

— Это пока, но первые признаки — ухудшение настроения и аппетита — уже на лицо. Никаких протестов, будешь пить зелье и много ходить. До изнеможения. Другого способа разогнать кровь в сужающихся капиллярах нет.

Нарцисса так и не призналась в своих страхах, но предписания дяди выполняла героически, шагая по холмам и пригоркам Лхасы с отвратительным привкусом зелья во рту, который ничем не удавалось ни запить, ни заесть. Странно, но то ли физические нагрузки, то ли суровая красота столицы Тибета подтолкнули ее к мысли: «Будь, что будет! Если уж малолетки-грязнокровки не покидали Хогвартс из-за наших нападок, то я — взрослая волшебница, пережившая Волдеморта, уж как-нибудь выдержу арийскую спесь».

К радости Альфарда настроение и аппетит Нарциссы резко улучшились. Еще бы, после таких марш-бросков по гористой местности она готова была съесть и его порцию тоже.

Хотя по-настоящему Нарцисса почувствовала, что такое горная болезнь, в Пуранге, когда бродила по переходам полуразрушенной пещерной Цегу-гомпы. Название обещало девятиэтажный монастырь, но сохранилось только три, однако на высоте четырех тысяч метров ей и этого хватило. В глазах вдруг потемнело, кровь застучала в висках. Голова закружилась так, что волшебница вцепилась в стену, разом сломав несколько ногтей. Сползя по ней, Нарцисса просидела на ступенях с полчаса, а потом принялась осторожно спускаться вниз по многоярусному переходу. Альфард уже предупреждал, что при первых признаках приступа горной болезни надо срочно спуститься вниз — желательно, на несколько сот метров. Но Нарцисса принесла болезни лишь малую жертву в несколько метров, и то ненадолго. Приведя в порядок дыхание и отхлебнув мерзкое зелье, настырная Нарцисса начала снова карабкаться вверх, чтобы до конца осмотреть колоритный монастырь, вырубленный в скале.

И все же в этом убогом тибетском городке Альфард продержал племянницу несколько дней, пока на ее лицо вместо появившейся бледности вновь не вернулся привычный румянец.

— Смотри не затеряйся на местных улицах, — шутил Альфард, когда Нарцисса отправлялась в свой ежедневный поход по окрестностям Пуранга, который по размерам уступал даже Хогсмиду.

Но Нарциссу больше волновало другое: не обгореть бы от долгих прогулок. Это звучало как анекдот для туманного Альбиона, но в горах даже ноябрьское солнце нещадно жгло кожу. Только шелушащегося носа Нарциссе не хватало для полного счастья при появлении в Олмо-Лунринг! Достаточно и яркого румянца, который появился у бледнолицей Нарциссы на высокогорьях Тибета — не хуже, чем у местных жителей.

Оставшуюся дорогу от Пуранга до Кайласа они проехали на маггловском автомобиле, потому что Альфард решил набирать высоту от четырех до пяти тысяч метров медленно, а не прыжком аппарации.

Нарцисса всматривалась через окошко джипа в бескрайние просторы каменистых равнин Тибета. Величественная картина, хотя растительность довольно убогая — только трава, и ни одного деревца до самого горизонта. То там, то здесь попадались небольшие деревеньки или пастбища со стадами яков. Эти удивительные — неприхотливые, но выносливые и миролюбивые — животные находили себе пропитание даже на голых отрогах гор, словно пережевывали мелкие камни.

Нищета Тибета поражала, но люди не были озлобленным, скорее их лица удивляли светлым, даже простодушным детским выражением. Широкие дружелюбные улыбки и яркие — белые, красные, зеленые, голубые — ленты и бусы, вплетенные в косы у женщин и некоторых мужчин, усиливали это впечатление.

— Как они интересно украшают свои волосы.

— Ленты? Так это от вшей, — спокойно объяснил Альфард, а Нарцисса вздрогнула и стала внимательно рассматривать косичку водителя: не ползет ли к ней «привет от тибетцев».

Нет, вшей за дорогу она не набралась, зато обзавелась местным национальным нарядом — чубой, прямо-таки мантией из овечьей шкуры, кожаными сапогами с заостренным носом и праздничной меховой шапкой, украшенной поверху серебряным венцом с тибетской бирюзой. Так и щеголяла, разминая ноги, во время стоянок, ведь этот наряд не продували холодные осенние ветры Тибета.

Но впервые увидав Кайлас, Нарцисса сразу стянула шапку, да так и стояла под пронизывающим ветром, пока Альфард не подошел и не нахлобучил ее племяннице на голову.

— Осторожно, простынешь! — но Нарцисса его не слышала.

А как еще волшебница могла выразить свой немой восторг перед Юндрунг Гу Тсе — Девятиэтажной Горой Свастики?

Она разительно отличалась от всей Гималайской гряды. Не своей высотой, Кайлас — лишь самая высокая гора этого района Тибета, а формой ступенчатой четырёхгранной пирамиды. Хотя время разрушило четкость форм, но и оно было не властно над строгой ориентацией граней по сторонам света. У подножия Кайласа лежали насыпи каменной пыли и щебня, похожие на опилки после резки дерева. Да уж, давным-давно кто-то усердно обточил огромную гору, но мусор после работы не убрал!

Нарцисса чувствовала особую магию, окружающую священный Кайлас, но понимала, что прикасаться к ней не имеет права. Только молиться, хотя чистокровная волшебница не привыкла к этому. Что-то просить? Нет, лучше поблагодарить за счастье видеть рукотворное чудо древних.

Неожиданно вокруг словно повеяло то ли зеленью весеннего леса, то ли запахом земли после дождя, и Нарцисса смогла вдохнуть полной грудью разреженный воздух высокогорья.

— Смотрите! Смотрите! Лучи над Юндрунг Гу Тсе, — закричал водитель, указывая рукой на гору. — Боги благоволят нам!

Нарцисса тоже их заметила — свечение исходило от маленькой пирамидки с западной стороны южного склона Кайласа, покрытой вечными снегами, хотя рядом горы такой же высоты были голыми.

— Да, мы счастливчики: увидели сияние камня Шантомани в Малом Кайласе. Не знаю, чем он одарит тебя, Нарцисса, но горной болезни мы точно больше можем не бояться, — Альфард обнял племянницу, крепко прижав к себе, икрикнул шоферу: — Пока, Чунта!

И аппарировал прямо на глазах у маггла — Статут секретности в Тибете не нужен. Всю дорогу Альфард спокойно колдовал не только при водителе, но и когда к их машине подходили местные паломники к Кайлосу. Осмелевшая Нарцисса тоже починила одному из них вконец развалившуюся обувь. Правда, не щелчком пальцев, а волшебной палочкой и «Репаро».

* * *

Говорят, что человек на новом месте лучше всего запоминает приезд и отъезд. Последний день в Олмо-Лунринг для Нарциссы еще не наступил, хотя и он уже не за горами, а вот первый она действительно хорошо запомнила. Как позже запомнит приезд Люциуса и первое знакомство с Ней.

От Кайласа Альфард аппарировал к термальным источникам на реке Сатледж — видимо, хотел сразу показать красивейшее место в долине Гаруды, где и расположена Олма-Лунринг. Горячие родники, стекающие со склонов горы, создали причудливые водоёмы с известняковыми стенами. Ослепительно белые террасы с кристально чистой водой словно бежали к реке, чтобы охладиться в ее потоке, вытекающем из ледника западного склона Кайласа. Такую красоту Нарцисса уже видела на фотографиях со свадебного путешествия Андромеды по Турции. Новобрачные весело плескалась в водоемах-террасах Памуккале, да и здесь тишину долины оглашали писк и визг малышни.

Вдруг один из мальчишек, лет трех-четырех, увидел Альфарда и, закричав: «Папа!», полетел прямо к нему в объятья. Хотя Нарцисса и видела, как подобное вытворяли Волдеморт и Северус Снейп, но всё же вскрикнула от испуга: такой малыш — и в воздухе. Темноволосый мальчик с удивлением посмотрел на незнакомую тетю, а потом закрутил головой по сторонам — чего, мол, испугалась?

Нарцисса же просто зашипела на Альфарда:

— Мог бы и сказать, что у тебя есть сын. По твоей милости, я теперь без подарка!

— Здесь ещё и моя жена, Лхаце! Она — преподаватель у подготовительного курса. Это дети от трех до пяти лет.

Нарцисса посмотрела в ту сторону, куда кивнул Альфард, и увидела на верхней террасе молодую женщину, вполне достойную своего имени — «красивая как богиня». Она махала им рукой и кричала:

— Летите сюда! Я не могу оставить малышей одних!

— Ну что, Нарцисса, полетишь или надежнее ногами? — поддразнил Альфард, а потом спустил с рук сына и, шутя шлепнув его по голой попке, приказал: — Лети к маме!

— Но как? Я же не умею! — прошептала Нарцисса, провожая взглядом летающего ребенка.

— А ты оттолкнись от земли и захоти, — протягивая руку, велел Альфард.

Раз!.. и Нарцисса почувствовала себя птицей, даже руки вытянула, хотя это она сделала больше для того, чтобы удержать равновесие в воздухе. Немного испугалась при мысли о приземлении, но крепкие руки Лхаце помогли сделать посадку мягкой. Вблизи жена Альфарда оказалась еще краше, чем издали. Ведь теперь Нарцисса смогла разглядеть ее глаза небесно-голубого цвета, так красиво оттеняемые загорелой кожей с ярким высокогорным румянцем и белокурыми волосами. Точеный профиль Лхаце был достоин египетских фресок, как и ее ладная фигура.

Повинуясь душевному порыву, Нарцисса сняла со своей шапки серебряный венец с голубой тибетской бирюзой и надела на арийку. Сел как влитой!

— Богиня! Богиня! — тут же раскричались дети, а Лхаце так мило смутилась.

— Вот назвали же родители на мою голову. Большое спасибо, Нарцисса! Это украшение прекрасно, действительно достойно настоящей богини. Извините, сейчас у меня урок, если хотите — подождите немного, и мы вместе пойдем в Кьюнглунг-Нулкхар.

Так Нарцисса оказалась на уроке полетов, а вместе с ним и плавания для тех малышей, которым эта наука давалась не с первого раза. Уже потом волшебница увидела, что могут творить в воздухе школьники старших курсов во время игры, напоминающей квиддич, но без метел.

— А почему вы учите такому опасному делу таких крошек?

— Они не ведают страха, Нарцисса. Осваивать магию полета взрослым мы обычно вообще не предлагаем. Это Пхар Ртса — авантюрист, поспешил поднять вас в воздух, пока вы ничего не узнали.

— Я и правда хотела отказаться, но постыдилась, если даже малыши здесь летают. У нас, в Англии, это удавалось только немногим величайшим магам.

Нарцисса смело оттолкнулась от земли и полетела вниз. В воздухе ее тут же облепила малышня, словно мошкара, но зато взрослой волшебнице не было так страшно.

Домой после занятий возвращались пешком. Альфард, идущий впереди колонны, держал за руки сына и светловолосую девочку, замыкали шествие Нарцисса и Лхаце с совсем маленьким мальчиком на руках. Он разительно отличался от остальных детей монголоидными чертами и смуглым цветом кожи.

— Норбу — тибетец, из поселка Дарчен. Скоро ему исполнится два года. Неделю назад у него проявились магические способности, вот родители и привезли его жить к нам.

— Как?! — вскрикнула Нарцисса. — Родители отдали своего ребенка?

— Так они же не волшебники и ничему не могут его научить. Большой грех убить магический дар, ведь им одаривает Кайлас. Мы с радостью принимаем таких малышей в свои семьи, но не препятствуем встречам с настоящими родителями. Мы же провели церемонию «Вторые родители», в вашей стране мы бы стали его крёстными. Норбу теперь и наше «сокровище». Удачное имя дали ему родители, очень талантливый мальчик. А у моего Ринпуна появился названный брат.

— А у вас бывает, что чистокровные арии смеются над... — Нарцисса никак не могла найти слово заменяющее «грязнокровку», но потом придумала, — ...пришлыми?

— О, великий Кайлас! Как до этого можно додуматься? Что могут понимать малыши в родословных вопросах? Они просто живут и учатся вместе. Дружат, бывает, и ссорятся, но только не из-за своего происхождения.

— А если у вас появится взрослый волшебник, который ничего не умеет?..

— Ему все кидаются помогать в учебе. И многие хотят создать именно с ним семейную пару. Ведь самые талантливые, умные и красивые дети рождаются от таких браков. Знаешь, сколько мужчин расстроятся, когда узнают, что ты уже замужем?

У Нарциссы сразу камень с души свалился, и она радостно зашагала к школе, чтобы побыстрее увидеть обещанный Кьюнглунг-Нулкхар, «серебряный дворец Гаруды». Нарцисса уже поняла, что у ариев и тибетцев имена и названия — не случайны.

Действительно, это дворец Орла и его орлят: по всей высоте почти вертикальных скал были выдолблены резные арки — то ли очень большие окна, то ли двери, расположенные в странных местах. И все это переливалось на солнце всеми цветами радуги, а в тени — серебрилось.

— Дворец вырублен в сереброносной породе? — сразу заинтересовалась Нарцисса.

— Это слюдяные вкрапления в граните, а не серебро... — Альфард хотел еще что-то рассказать Нарциссе, но тут вернувшихся с урока детей заметили их родители и ринулись вниз из отверстий в скале, словно орлы с гнезд.

В основном слетелись женщины, которые тут же окружили новенькую, и стали знакомиться и забрасывать вопросами.

— Эй, сороки, загалдели! — прикрикнул на них Альфард, и шум сразу смолк, хотя никто из этих женщин никогда в жизни не видел живых сорок. — Сегодня вечером в общем зале я всех познакомлю с племянницей, а сейчас ей нужно отдохнуть с дороги.

Прошло время, и Нарцисса поняла, почему арии так хорошо принимали пришлых волшебников с Большой Земли. Да, магические силы новеньких были слабы, но арии знали, что у них не будет и таких, если они уйдут от Кайлоса. Они превратятся в самых обычных магглов, которые только и могут надеяться на появление зачатков магии у кого-то из своих потомков. Поэтому к новеньким здесь относились, как к вернувшимся домой детям ариев, много лет назад ушедших во внешний мир, чтобы нести знания людям.

Правда, в первый день в Олма-Лунринг Нарциссе удалось отдохнуть только ночью. Разогнав любопытных женщин, Альфард повел ее знакомиться со школой.

Вход в здание Олма-Лунринг состоял из ряда небольших, сложенных из желтых и красных камней башен, стоящих то тут, то там по всей долине. Изящная кладка, пирамидальная форма и арки входа делали эти сооружения невесомыми. Они словно устремлялись к небу.

Сама же школа находилась в естественных и искусственных пещерах, освещенных сияющими шарами. Они напоминали лампы дневного света у магглов, но давали не мертвое освещение, а создавали полную иллюзию яркого солнечного дня.

Под этим искусственным солнцем росла буйная растительность, летали насекомые и птицы. Наверху — суровый климат Тибета, а внизу — вечная весна тропиков.

— Позже я тебя свожу на экскурсию в зоопарк школы, там есть магические и обычные животные, которые уже вымерли на Земле. Сможешь покормить с рук травоядных динозавров, — предложил Альфард, и счастливая Нарцисса поняла, что попала в сказку.

В отличие от Хогвартса Олма-Лунринг делился не на четыре факультета, а состоял из семи кафедр: подготовительной, истории и теории магии, пространственных перемещений, материализации, чар — дзунг, дордже и ещё одной, самой большой — естествознания, в которую входили зельеварение, гербологии и зоология.

Подготовительную кафедру проходили все дети от трех до девяти лет, а потом они еще семь лет учились на остальных кафедрах, выбирая не менее четырех предметов в семестр. Группы формировались по уровню подготовки, поэтому часто состояли не только из подростков разных возрастов, но и взрослых, которые хотели подтянуть знания по какому-либо вопросу. Часто вместе занимались дети и их родители. Возможно, благодаря этому на уроках всегда царили не только идеальный порядок, но и дух творческого соперничества.

Нарциссу взяли преподавать на кафедру истории и теории магии, потому что всё, связанное с Большой Землей, курировалось ею. Английский язык с элементами этики и эстетики — тоже.

На уроки Нарциссы записались, наверное, все жители долины Гаруды. Разве что кроме тех, кто еще не научился говорить. Сначала она удивлялась такой популярности, а через несколько лет узнала причину: все хотели поближе познакомиться с волшебницей, которой суждено исполнить миссию, что в корне изменит жизнь ариев. Да и вообще,неплохо быть готовыми к общению с большим миром, как только появится такая возможность.

Зато самой Нарциссе не разрешили выбирать себе предметы. Совет директоров кафедр Олма-Лунринг составил для нее персональный план обучения и назначил куратора.

Когда Лхаце услышала от Нарциссы его имя — Тобгал Цэрин Вангьял, — то резко развернулась в сторону Кайлоса и начала молиться.

— Да объясните же, в конце концов, в чем дело! — возмутилась Нарцисса, которую уже несколько дней преследовали странные взгляды и перешептывания арийцев, тут же замолкавших при ее появлении.

— Тобгал Цэрин Вангьял — бог-хранитель долголетия.

— Лхаце, я это поняла по его имени, и что?

— Это особый человек. Ее хранитель. Если его назначили твоим куратором, значит ты — та, которую мы так долго ждали.