Предел свободы. Часть четвёртая (джен)

Лютный переулок, сентябрь 1995.

Сэм Рэйли не был трусом. По крайней мере, он сам себя таковым не считал до сегодняшнего дня. Потому что сегодня старший аврор собирался выправить поддельные маггловские документы, запастись обороткой и бежать из страны. Не самое очевидное решение для человека его профессии, особенно в ситуации, когда ничто вроде бы не предвещает беды. Однако так лишь казалось на первый взгляд. Вот уже больше недели Рэйли чувствовал, что за ним наблюдают. Интуиция буквально вопила об опасности.

Аврор не знал, откуда исходит угроза, но поскольку он не был полным идиотом, то быстро понял, что единственным крупным делом в последнее время была охота за Краучем в поместье семьи Реддл. Если верить заявлениям Поттера, именно в Литтл-Хэнглтоне Тот-Кого-Нельзя-Называть и обретался. Эта информация позволяла взглянуть на рейд группы Рэйли совсем под другим углом. И хотя, конечно, Министерство не признаёт возвращение Темного Лорда... но слухи-то идут. Именно они позволили Сэму уговорить мать отправиться к сестре в Канаду.

Вообще Рэйли не планировал убегать, но чувство тревоги постоянно усиливалось и превращало его жизнь в пытку. Тогда-то он и решился на побег. Что бы там ни говорили гриффиндорцы, лучше быть живым шакалом... ну да не стоит о грустном. Словом, когда один из коллег обмолвился о волшебнике, подозреваемом в связях с маггловскими преступными группировками, Сэм поспешил установить с ним контакт. И хотя для этого пришлось воспользоваться служебным положением и отпустить одного домушника — дело того стоило. Уже на следующий день Сэм получил письмо, в котором в обтекаемых формулировках сообщалось, что за определенную сумму любые проблемы с документами решаемы.

И вот теперь Рэйли, сменивший аврорскую форму на неприметную серую мантию, неспешно направлялся к месту встречи. Он старался держаться стен домов и поменьше глазеть по сторонам, не забывая при этом об осторожности. Вся его сущность требовала немедленно заканчивать этот цирк и тащить в аврорат едва ли не каждого второго — настолько открыто плевали в Лютном на министерские законы.

Когда Сэм проходил мимо одного из трактиров, навстречу ему выскочил одетый в кожаный доспех здоровяк, который заплетающимся языком осведомился:

— Эй, ты случайно не оборотень?

Подоплека вопроса была понятна. Загулявший охотник на нечисть решил слегка поправить свои дела за счет прохожего. Вообще, охотники были довольно опасными противниками, но не в таком состоянии, и потому после резкого удара в челюсть незадачливый борец с темными силами, к коим он, видимо, причислял и деньги в чужих карманах, отправился отдыхать прямо на порог того самого трактира.

Больше никаких происшествий не случилось, и спустя пятнадцать минут Рэйли стоял возле лавки с удивительно приметной вывеской, гласившей «Ян-часовщик». Вывеска выглядела так, словно была вырезана буквально пару минут назад. На фоне общей обветшалости Лютного это было настолько необычно, что Сэм, засмотревшись, на минуту забыл об осторожности. Большая ошибка.

* * *

Рэйли очнулся в какой-то развалюхе спустя минут пятнадцать. А может и не пятнадцать, но, в любом случае, по ощущениям, он был в отключке очень недолго. Тянуться за палочкой было бессмысленно — во-первых, потому что он был связан, а во-вторых, его наверняка обыскали. Сэм осмотрелся вокруг и… обрадовался, что был прав. Рэвенкловцы вообще удивительные люди. И сейчас Сэм больше радовался тому, что анализ ситуации был верен, чем испугался предсказанной им самим угрозы в лице Того-Кого-Нельзя-Называть. По правде говоря, бояться было чего. Но и здесь своеобразный склад ума сыграл с Сэмом злую шутку. Он испугался не мрачной славы темного волшебника, и даже ползавшая неподалеку огромная змея оставила его равнодушным. Из-за какого-то странного выверта сознания в наибольший трепет его привело обитое красным бархатом кресло, в котором восседал Волдеморт. Оно настолько не подходило к обстановке старого прогнившего дома, что одним своим видом символизировало необычную ситуацию, в которую попал Сэм. Что касается Волдеморта, то его изуродованное страшными ожогами лицо казалось не столько жутким, сколько омерзительным. Оплывшая словно талая свеча зеленоватая кожа, отсутствие носа...

«Анорексичный Джабба-хатт», — подумал Рэйли.

Рэвенкловцы удивительные ребята.

Тем временем самозваный Лорд Судеб, без труда взломавший довольно посредственные окклюменционные щиты аврора, в ярости вскочил, опрокинув злополучное кресло на пол и, буквально шипя от ярости, выкрикнул:

— Круцио!!!

Тело аврора забилось в конвульсиях, а его отчаянные вопли распугали гнездившихся по углам докси.

В помещение вбежал одетый в темную мантию толстячок, тут же направивший палочку на связанного аврора.

Это отчего-то успокоило Темного Лорда, который поспешил остановить свою змею, намеревавшуюся добить человечка, так разозлившего ее хозяина.

— А-а, Питер. Ты как раз вовремя. Наш бесстрашный друг уже очнулся. Ему хватило наглости думать обо мне как о жабе-переростке...

Петтигрю аж побелел от подобной мысли.

— Аврор Рэйли, позвольте представить вам Питера Петтигрю, весьма талантливого похитителя. Никогда не замечал за ним подобных талантов, и даже не предполагал, что в таком состоянии он справится... Кстати, Питер, поскольку ты проявил себя ценным слугой, считаю, что должен вознаградить тебя...

С этими словами Волдеморт призвал из соседней комнаты серебряную руку, а затем совершил с десяток сложных движений палочкой, читая заклинание на парселтанге. Руку окутало зеленоватое сияние, и она, подлетев к культе Питера, стала на место, как влитая. Рэйли, наблюдая за сморщившимся от боли лицом Петтигрю, предположил, что металл в буквальном смысле сплавляется с мышцами и обрубком кости. Наконец процедура завершилась, и облагодетельствованный Петтигрю бросился на колени и начал сбивчиво благодарить своего господина.

Волдеморт поднял руку, оборвав благодарности своего слуги.

— Признаться, когда ты заявил, что еще можешь послужить мне, я до конца не поверил. Но ты преуспел, и потому Нагайне сегодня придется обойтись мышами.

— А как же заготовленная заранее рука? — нахально влез Рэйли. Любопытство взяло верх.

— Круцио! — почти нежно произнес Волдеморт, и, когда тело аврора перестало биться в судорогах, а крик утих, соизволил пояснить: — Я пообещал Питеру, что за помощь в воскрешении он получит награду. Лорд Судеб держит слово. Но если бы он оказался бесполезен для моих планов...

Внезапно замолчав на полуслове, Волдеморт направился к выходу. Уже покидая комнату, он бросил продолжавшему стоять на коленях слуге:

— Поторопись с допросом, Питер. И помни: Нагайна все еще голодна.

С этими словами Темный Лорд покинул комнату, его фамилиар отправился за ним. Через несколько секунд послышался громкий хлопок аппарации, и Сэм понял, что они с Петтигрю остались в доме одни.

* * *

Хогвартс, сентябрь 1995.

Драко Малфой считал, что план с фальшивой ссорой — глупость. Гарри считал, что правильно просчитал директора, и потому надо действовать сейчас. Малфой убеждал остальных, что думать, что тебе удалось просчитать Дамблдора — еще большая глупость. Он настаивал на том, что для директора выпустить ученика из замка значит потерять над ним контроль, на что Дамблдор не пойдет никогда.

Наверное, на Слизерине его аргументов было бы достаточно, чтобы победить в споре, однако на Гриффиндоре господствовал подход «не попробуешь — не узнаешь»…

И вот теперь на выходе из подземелий Гарри и Симус начали спектакль:

— Поттер! Ты должен хоть раз в жизни сказать правду! Всем надоели твои выдумки про Того-Кого-Нельзя-Называть! Признай, что приврал — небеса от этого не обрушатся. В конце концов, все уже забыли, что ты обманом пролез на Турнир. Тогда ты тоже всем лгал, и ничего!

Гарри, которого неожиданно эти слова задели за живое, процедил сквозь зубы:

— Возьми свои слова обратно.

— Не дождешься! Лучше признайся, что ты все это время лгал.

Гриффиндорцы с недоумением смотрели на внезапно разгоревшуюся ссору. Сгрудившиеся напротив слизеринцы не проявляли видимых эмоций, и лишь Теодор Нотт смотрел на эту картину с неприкрытым презрением.

— Я не виноват, что твоя мамаша верит всему, что пишут в Пророке! — выпалил Гарри, слишком поздно осознавая, что позволил себе лишнего.

Теперь уже и Симус распалился не на шутку:

— Оставь в покое мою мать!

С этими словами Финниган вытащил палочку. Поттер в ответ выхватил свою.

— А ты заставь!

Мелькнули вспышки заклятий, и отраженный Поттером Ступефай повалил ближайший комплект доспехов.

— Инкарцеро!

— Импедимента!

— Экспелиармус!

— Протего!

Заклинания мелькали с все нарастающей скоростью, и зрителям пришлось разойтись, чтобы не попасть под случайное проклятье. Фрагменты ближайших к месту схватки доспехов беспорядочно разлетелись по полу.

— По-моему, они слишком увлеклись, — тихонько прошептал Невилл Дину, на что тот хмуро кивнул.

В итоге получилось очень и очень правдоподобно. Так же посчитали поспешившие к месту ссоры преподаватели во главе с директором.

Громкий хлопок заклинания позволил дуэлянтам вернуться к реальности и убрать в сторону палочки.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? — вежливо спросил директор, обращаясь к Гарри и Симусу.

— Мы поссорились, сэр, — виновато произнес Поттер. Финниган угрюмо молчал.

— Это я вижу, — сказал Дамблдор, — но мне хотелось бы понять причины...

— Поттер все лжет! — запальчиво воскликнул Симус.

— Неужели? — директор изобразил вежливое удивление. — А мне казалось, что ссора действительно имела место...

— Я не про это... — торопливо перебил Финниган. — Моя мать верит в то, что пишут в Пророке, а Поттер...

— И совершенно правильно делает! — токий голосок Амбридж известил всех о ее приходе еще до того, как она протиснулась сквозь ряды слизеринцев. — Мистер Поттер, ваше поведение совершенно недопустимо! Две недели отработок и минус пятьдесят баллов с Гриффиндора!

Слизеринцы одобрительно зашептались.

— Боюсь, Долорес, я вынужден с вами не согласиться. Думаю, что горячность мистера Финнигана могла стать причиной конфликта и потому... он на месяц отстраняется от занятий.

Ученики пораженно ахнули. Пожалуй, это было самое жестокое наказание, назначенное директором за всю его карьеру. Сам же Дамблдор, остро взглянув на Гарри, добавил:

— Конечно же, мы проявим снисходительность, и не станем отправлять мистера Финнигана из замка, чтобы он имел возможность наладить отношения со сверстниками.

В толпе гриффиндорцев Драко Малфой едва удержался от того, чтобы ударить себя ладонью по лицу.

— А как же Поттер, директор? Неужели он останется безнаказанным? — возмущенно заверещала Амбридж.

— Думаю, снятых вами баллов будет достаточно, — спокойно ответил Дамблдор.

— И отработки, директор, — гнула свою линию профессор ЗОТИ.

— Не думаю, что в этом есть необходимость.

Амбридж гневно смотрела то на Дамблдора, то на Поттера.

— Я собиралась обнародовать этот декрет завтра, но в свете обстоятельств заявляю, что отныне генеральный инспектор получает право отменять, назначать и изменять наказания учащихся!

— Я могу ознакомиться с документом? — спросил Дамблдор.

— Разумеется!

— Если все так, как сказала профессор Амбридж, то, боюсь, твое наказание, Гарри, останется в силе, — словно извиняясь сказал директор.

Амбридж выглядела победителем, триумфально вошедшим в завоеванный город. Поттер резко погрустнел. Как и говорил Драко, план провалился. Побочным эффектом станут наложенные наказания. Такова цена поражения. Но тут в казалось бы разрешившуюся ситуацию вмешался Симус.

— Как же меня все задолбало! — громко воскликнул он.

— Прошу прощения? — изумилась Амбридж, не без основания рассчитывавшая на благодарность.

— Сраный лжец Поттер, которому открыто покровительствует директор! — слизеринцы одобрительно закивали. — Долбаное Министерство магии и ваша уродская программа ЗОТИ! Скажите пожалуйста, волшебники с примесью неволшебной крови могут быть непредсказуемы! Я полукровка, и что мне теперь делать? Запереться в клетке? Да ебал я вас и вашего Фаджа!

Финниган закончил свой искрометный спич в полной тишине. Большинство было шокировано. Ко всеобщему удивлению, Амбридж не разразилась гневной отповедью. Вместо этого она повернулась к директору и раздраженно произнесла:

— Что ж... признаю свою ошибку, директор. Администрация школы совершенно верно решила отстранить этого молодого человека. Однако считаю, что срок наказания следует увеличить до года. И, разумеется, ни о каком пребывании в стенах школы не может быть и речи.

Прежде, чем кто-либо успел что-то ответить, Симус воскликнул:

— Вот и прекрасно! Пойду собирать свои вещи!

Амбридж удовлетворенно кивнула, в то время как Дамблдор задумчиво смотрел гриффиндорцу вслед.

Преподаватели ушли по своим делам. Школьники также отправились на занятия, обсуждая по пути произошедшие события.

— Удивительно! — возбуждено воскликнула Пэнси Паркинсон. — Этот полукровка получил по заслугам! Жаль, что вместе с ним не выпнули и Поттера!

— Заткнись! — прошипел Нотт, размышлявший над ситуацией. — Я пытаюсь думать!

— О чем думать? Финнигана отстранили на год, разве это не здорово? — возмущенно ответила та.

— Ты просто дура, Паркинсон, — насмешливо произнес шедший позади пары Забини, на его губах застыла привычная полуулыбка. — Вся эта сцена была подстроена. А значит, команда Поттера что-то замышляет. Вот наш юный Пожиратель и теряется в догадках, что это может быть.

Нотт резко развернулся на каблуках и, глядя Забини в глаза, произнес:

— А тебе не интересно? Лорд вернулся и набирает сторонников. На твоем месте я бы следил за языком.

Забини сделал шаг вперед и, сохраняя зрительный контакт, ответил:

— А то что? Проклянешь меня? Черная магия это так... неизящно, — с этими словами Блейз оторвал с мантии Нотта верхнюю пуговицу и стал вертеть ее в руках.

Теодор смотрел на потомка древнего рода зельеваров и отравителей, который сохранял на лице всю ту же безмятежную слегка ироничную полуулыбку, а затем развернулся и молча отправился в общую гостиную, так и не решившись забрать побывавшую в руках Забини пуговицу.

Блейз последовал за ним, на ходу бросив остолбеневшей Пэнси:

— Ни Поттер, ни Финниган не применяли хоть сколько-нибудь опасных заклинаний. Подумай об этом.

* * *

Лютный переулок, сентябрь 1995.

В итоге Сэм рассказал Пожирателю всё, что знал и о чём догадывался, за исключением того, что было защищено клятвами невыразимцев. Петтигрю пожаловался на то, что у него не слишком хорошо выходит пыточное проклятье, а потому ему пришлось пытать его собственноручно. Разумеется, помимо пыток в ход пошли всевозможные сочетания зелий правды, купленных здесь же, в Лютном. Очень удобно.

— Ну вот и все. Пора прощаться, — сказал Петтигрю, поднимая палочку.

— Подожди... расскажи мне... про то, что случилось в Литтл-Хэнглтоне... — прохрипел измученный Рэйли, подозревавший, что теперь может посоревноваться с Волдемортом на конкурсе красоты.

— Зачем тебе это? Ты ведь всё равно умрешь! — неподдельно изумился Пожиратель.

— Любопытство... считай что... последнее желание...

— Вот как... — протянул Петтигрю, — ты, наверное, на Рэвенкло учился? Впрочем, почему бы и нет.

И Питер рассказал всё, что произошло на кладбище после похищения Гарри Поттера и Седрика Диггори. Петтигрю неожиданно увлекся рассказом и решил воспользоваться возможностью выговориться тому, кто уже больше ничего и никому сказать не сможет:

— ...И когда я очнулся и понял, что у мальчишки не хватило сил убить меня, я почувствовал... разочарование. Мне придется и дальше жить с мыслью о том, что я предал лучших друзей. Это не жизнь... существование... Ты знаешь, малыш Гарри очень похож на Джеймса. Он был привязан к надгробию, жизнь висела на волоске, а Гарри сидел и насмехался над самым страшным темным волшебником столетия. Я бы так не смог. Да что там — не смог. Когда у меня был выбор, я предпочел предать своих друзей, о чем до сих пор жалею. Мне удавалось убедить себя, что все в порядке, но Гарри... это как вновь увидеть Джеймса. Представляю, что бы сказал Сохатый, если бы увидел сей щедрый дар... — Петтигрю потряс в воздухе серебряной рукой. — Он первым делом спросил бы, удобно ли ей дрочится, или что-то... Ай!

Пожиратель пытался прижать серебряную руку к внезапно ожившей метке, но в итоге лишь ударил ее протезом.

— Кажется, нам действительно пора прощаться, — торопливо пробормотал Петтигрю. — Ава...

Внезапно всё в комнате застыло. Не только Петтигрю, но и колышущийся обрывок занавески, копошащиеся по углам докси... Сэм почувствовал, как связывающие его веревки ослабли. Сзади послышался голос:

— Мне нельзя особо вмешиваться, но твои тропические коктейли уж больно хороши. Запомни, столик под пальмой забронирован за Яном. И конечно же, я ожидаю солидную скидку.

Рэйли ничего не понял, но ему сразу же стало не до слов незнакомца. События завертелись, словно внезапно в детской игре прозвучала команда «отомри».

— ...да Кедавра! — над головой Сэма мелькнул зеленый луч, но истерзанный аврор уже бросился на Пожирателя, сбив того с ног. Столик с пыточными инструментами опрокинулся вместе с палачом.

Петтигрю уже перенацеливал палочку, когда почувствовал, что нечто острое воткнулось ему в ногу.

Взвизгнув, Пожиратель аппарировал. Рэйли счел такой образ действий удачным и изо всех сил сконцентрировался на аппарационной площадке больницы Святого Мунго...