С точки зрения вечности (гет)

So close, no matter how far

And nothing else matters…

Стоит наладившейся было жизни остаться без присмотра, как она быстренько, словно издеваясь, с дикой хитринкой и дьявольским хохотом в глазах разлаживается. Причем иногда выдает совершенно неожиданные повороты. Обычно повороты поворачивают тогда, когда ничего экстремального на ближайшее будущее не планируется.

Джинни просто захотелось булочек, причем так нестерпимо, как иногда хочется только горячую булочку с вишнями и только часам к 11 глубокого вечера, и не было просто ну никаких сил выдержать остаток вечера без этой самой ужасно вкусной булочки, и Джинни, просто таки случайно абсолютно точно знала, что эту горячую вкуснотищу с вишнями можно достать в круглосуточном супермаркете в 15 минутах ходьбы от ее дома… И что уж совсем ни в какие ворота не лезло, ее природная лень взяла в тот вечер выходной, уступив свое место жажде кипучей деятельности. Подчиняясь принципу: "мужик сказал – мужик сделал" Джинни (все ж таки захватив на случай самообороны палочку) устремилась, срезая дорогу дворами, в заветный супермаркет за вожделенными булочками.

Страшно ходить глубоким вечером по темным дворам… Эта свежая мысль посетила Джинни где-то минут через 5 после начала героического похода, поэтому дальнейшая дорога проходила под знаком мысленно высказываемой в адрес себя любимой непереводимой игры местного диалекта.

Пьяные, отдыхающие в ближайшей луже, были для ее города событием далеко не новым, но все еще непривычным для девушки лично. Ну куда ты денешься от природного альтруизма, смешанного с любопытством?! Именно поэтому, Джинни, набравшись храбрости, решила подойти и применить маленькое (совсем крошечное, не для себя предназначавшееся, незаметное) заклинание. К сожалению, добро до добра, как известно, не доводит…"Lumos" – прошептала девушка, достав волшебную палочку, и двинулась вперед.

Подойдя ближе, девушка отметила, что отдыхающий в луже парень совсем еще молодой, что, в свою очередь, расстроило ее еще больше. Парень был довольно таки спортивного вида, прилично одетый, даже какой-то утонченный, что ли, что еще больше дисгармонировало с местом его импровизированного отдыха. Он лежал ничком, не двигался и не издавал ни звука. "Спит, наверное, как младенец" – подумала Уизли и попыталась перевернуть парня к себе лицом…

Она его где-то видела…это лицо, только вот надо собраться и постараться вспомнить… Она его где-то видела, только тогда по нему не была размазана грязь пополам с запекшейся кровью, ровный аристократический нос не был распухшим, синеватого оттенка и неестественно вывернутым в сторону, а на левой скуле не расплывался синяк.

Мысль о том, что он вовсе не спит, пришла сразу после выхода сознания девушки из ступора вместе с мыслью, что парень лежит на холодной мартовской земле в одной рубашке, без какого-либо намека на куртку. Надо было срочно что-то делать, булочки накрылись медным тазиком вместе с принципами и правилами, которые она с таким трудом для себя выстраивала последних 2 месяца…Джинни оглянулась и, отметив, что никого постороннего в переулке не наблюдается, достала ключик-портал (подарок, присланный Гермионой по совиной почте, как она выразилась "на всякий пожарный", и кто ее тянул принять Гермиону в своем новом доме за бокальчиком чая?!) и отправилась вместе с парнем к себе домой.

Как хорошо прослушать курс по колдомедицине, и еще лучше его вспомнить именно тогда, когда кто-то нуждается в помощи. Идея жить без магии улетела ко всем чертям, и Джинни, как сорвавшийся наркоман, чувствовала свою силу, которая так нужна была сейчас, текущую сквозь заученные до автоматизма пассы и латинские фразы. Она уложила парня на диван в гостиной (выбор был сравнительно маленьким, не в спальню же его нести в конце концов), смыла с него кровь и грязь, подлечила, как могла без дополнительных зелий и настоек, лицо. Дальше абсолютно необходимо было его раздеть хотя бы до пояса, так как Джинни, не безосновательно, предполагала у парня пару-тройку переломанных ребер остро нуждающихся в тугой перевязке. Почувствовав что-то вроде стеснения (вот уж совсем одичала) младшая Уизли принялась снимать с потерпевшего незнакомца рубашку.

Законы подлости очень любят как раз стеснительных, поэтому парень естественно не нашел лучшего времени прийти в себя, как в разгар процесса раздевания…

Он точно помнил, что пытался встать на ноги, но тот максимум, который смог из себя выжать, был перевернуться на живот и попытаться встать на колени. Потом что-то неприятно щелкнуло, и он провалился во тьму… Когда сознание готово было вернуться в режим реального времени, а глаза еще замешкались где-то по дороге к этому реальному времени, не в тему вспомнился анекдот про боксера, который уверенно держался первых три раунда, а в начале четвертого вдруг какая-то сволочь посмела выключить свет именно тогда, когда до победы было рукой подать. Подоспевшие за сознанием глаза услужливо подсказали, что свет снова включили, а остальные потихоньку возвращающиеся чувства сообщили Драко о том, что он снова лежит на спине, только лужа какая-то подозрительно мягкая, сухая, теплая и даже комфортная. Все те же чувства с неудовольствием отметили, что с него самым наглым образом пытаются стащить последнюю рубашку. Драко усилием воли раскрыл веки и в кружащемся вокруг него пространстве отметил резкое, шарахающееся движение в сторону.

Стащив с подопечного левый рукав, Джинни начала было входить в азарт, но тут он пришел в себя и довольно резко как для своего состояния открыл глаза, этого девушка никак не ожидала, отскочив с перепугу в другой конец комнаты. "Что это я в самом деле?"– подумала Джинни и осторожно подошла к нему…

Где-то она точно видела эти серые, февральские глаза, только вот память, а она у Джинни на лица была хорошая, похоже, начала давать сбои.

— Очнулся, – произнесла она миролюбиво, – и где это тебя так угораздило, а?

Обладатель до боли знакомого лица простонал что-то нечленораздельное и, видимо решив, что уже очень долго засиделся в сознательном состоянии, снова покинул режим реального времени.

— Ничего, потерпи немного, – сказала она скорее сама себе, – я тебя мигом вылечу…

Когда пространство перестало кружиться, а к способности видеть добавилась еще и сносная резкость, Драко разглядел, что он лежит на диване в абсолютно незнакомой комнате, и в тот момент, когда он очнулся, с него, видимо, снимали рубашку для перевязки. А потом сознание выкинуло очередной фортель, и над ним склонилась галлюцинация…

"Почему, – вдруг подумалось Драко, – почему меня преследует в последнее время этот образ. И дернул же черт меня тогда проявлять неуместное джентльменство и встречаться взглядами с этой Уизли. Все дожил, вместо ангелов или демонов ко мне является Джиневра собственной персоной". Он мимо воли, отчаянно ругая себя за это, смотрел на нее и улыбался, как какой-нибудь придурок типа Поттера, счастливо так улыбался…ну или ему казалось, что улыбался… Вдруг галлюцинация склонилась к нему, и он приложил все усилия, чтобы не раствориться в глазах цвета морской волны, попутно отмечая, что такое поведение является прямым свидетельством тому, что ему, Драко Малфою, отбили последние мозги и он, Драко Малфой, в обозримом будущем прямой клиент больницы святого Мунго. "Интересно, – пронеслась вдруг шальная мысль, – меня признают недееспособным или все же отправят в Азкабан, в одиночку?". А потом произошло совсем из ряда вон выходящее, которое не вписывалось даже в картинку полного сдвига крыши, вызванного тяжелыми телесными повреждениями…галлюцинация участливо поинтересовалась:

— Очнулся…и где это тебя так угораздило, а?

Драко простонал что-то нечленораздельное, что можно было бы перевести, как "Так вот ты какая на самом деле, ШИЗОФРЕНИЯ, цветная, с объемным изображением, а на особо тяжелых стадиях еще и со стереозвуком…", потом что-то снова щелкнуло, и он провалился в уже знакомую темноту.

Галлюцинация произнесла уже скорее самой себе, так как Драко снова оказался временно вне зоны досягаемости:

— Ничего, потерпи немного…я тебя мигом вылечу…

Потом она наколдовала бинты, достала обезболивающую мазь и принялась за работу.

Когда первая помощь (а в нашем случае и вторая, и основная, и, как предполагалось, не последняя) была оказана, к Джинни вернулась способность трезво и рассудительно мыслить, так как в кризисных ситуациях эта функция отключается у 90% человек. Вместе с этой способностью ее начали посещать соответствующие мысли типа: "привела фиг знает кого в дом, а если он преступник какой, которого сейчас ищут все уважающие себя теневые и не только структуры города?", "парень конечно симпатичный, но зачем тебе оно надо с ним мучаться таким нерасторопным?" и самая парадоксальная: "вообще-то ты в данный момент живешь среди магглов, а у них принято потерпевшим скорую помощь вызывать и отправлять этих потерпевших в больницу…"

— Тьфу ты, блин, – вырвалось у Джинни, – приехали, конечная, поезд дальше не едет, просьба освободить вагоны… Вместо того, чтобы доставить человека к врачам, для оказания принятой по местным меркам помощи, ты потащила его домой, занялась самодеятельностью, так, что теперь его и в больницу то не отвезешь… Хотя, с другой стороны, не трансгрессировать же мне прямо в маггловскую больницу, папа меня за это, мягко говоря, по голове не погладит, а обходиться без магии в экстремальных ситуациях с острой нехваткой времени я еще не научилась…пока что… Э-э-эх, смешная и идиотская ситуация – альтруизм до добра еще никого не доводил…

Успокоив таким образом свою рассудительность (хорошо, что она не Гермиона, та бы точно на ее месте так бы легко от голоса разума не отделалась), Джинни решила что все-таки делает все правильно, и вообще, не мешало бы взглянуть, как там поживает ее подопечный…

Неприятности глубокого вечера плавно переросли в неприятности последующей ночи. Глупо было бы предполагать, что все неожиданности закончатся на благополучной ноте благородного и самоотверженного спасения потерпевшего. Но до такого даже не в меру буйная фантазия Джиневры Уизли не могла доразыграться… Она его узнала, неопределенно знакомое мирно спящее лицо в момент стало определенно знакомым, причем дважды знакомым, причем второе знакомство было чертовски приятным, а вот первое – наоборот, причем до крика… Лежащий на диване в ее гостиной парень был тем самым парнем, который самоотверженно спас ее в феврале от последствий сломанного каблука в середине одной не очень приятной по воспоминаниям ночи. Именно от этой улыбки (надо сказать, что подопечный улыбался во сне, широкой, застенчивой, даже детской улыбкой) ей стало тогда так тепло и легко на душе…а потом вспомнился давний страшный сон, в котором фигурировали ЕГО глаза, и в душу закралась необъяснимая, ненавистная, обреченная тревога…а потом она вспомнила его во второй раз, и ей стало страшно…и противно…

Он изменился, изменился его голос, став более низким и до неузнаваемости хриплым – интенсивное курение, как метод маскировки… Последний раз она видела его пять лет назад, когда они заканчивали школу и когда они сражались по разные стороны баррикад, в разных армиях, за разную идею. Он изменился, не мудрено, что она его не узнала сразу, его, официально пропавшего без вести, а неофициально похороненного и забытого, как старый кошмар. Не мудрено…вернуть бы лежащему сейчас парню длинные серебристые, мягко ложащиеся на плечи волосы вместо иссиня черной, торчащей смешной челкой стрижки; вернуть бы ему ухоженную аристократическую бледность вместо загара, плотно въевшегося в кожу до постоянной смуглости; вернуть бы сбитым до мозолей рукам былую аристократичную утонченность; вернуть бы нахально спесивое злое выражение лица, вместо этой идиотской детской улыбки – и она бы никогда и ни за что так долго бы его не не узнавала. Взгляд Джинни мгновенно растерял все тепло и заботу, зато в нем переливались ненависть, презрение и страх…она только что оказала первую помощь самому злейшему из всех оставшихся на земле врагов – на диване в ее гостиной валялся без сознания глупо улыбающийся Драко Малфой.

"Люди не меняются, люди никогда не меняются, особенно такие, особенно опасные, особенно Драко Малфой – твердила себе Джинни, как заклинание, нервно заваривая кофе, – Нужно связаться с министерством, с Гарри, с кем-нибудь, его нужно отправить в Азкабан, где ему и место…нужно…" Но, к сожалению, гриффиндорцы очень хорошо, просто патологически, помнят добро, и Джинни просто не могла, не поговорив сдать его, не выяснив с чего это он вдруг был так добр к ней и помог ей вместо того, чтобы прибить где-нибудь в подворотне авадой, али не признал, али рассекретиться побоялся…потому что для нее это было важно, и она ничего не могла с этим поделать, хоть и очень хотела.

Слизеринец умиротворенно отсыпался на ее диване, а Джинни не то что сон не шел, а прямо таки стоял поперек головы. Она сидела рядом в кресле-качалке, прихлебывала кофе и не отрывала от этого человека настороженный полный противоречивых эмоций, ненависти, презрения и страха взгляд, будто бы силилась разгадать лежащего перед ней и очень сердилась на себя, потому что это у нее никак не получалось.

Он был в какой-то странной, непонятной и незнакомой ему реальности. Галлюцинация, правда исчезла, а вот глаза Джиневры Уизли, будто стояли перед ним, заглядывая в самую душу, заставляя глупо улыбаться совершенно против его воли, а потом против остатков его воли, а потом просто так улыбаться… Он все шел и шел вперед, среди каких-то полуразвалившихся построек из камня, давно поросшего мхом. А еще, кажется, была осень, только какая-то странная, состоявшая всего из двух красок – золотистой и цвета морской волны, как ее волосы и ее глаза… Почему он был уверен в том, что это – осень. Он не знал, но уверенность была непоколебимой, как каменные развалины, мимо которых он шел. Иногда ему попадались деревья, листья с которых стремились упасть, но не падали, потому что стояло полное пугающее неуютное и неудобное безветрие. Он вышел к каменному бассейну, в котором стояла изумительная, чистая, соблазнительная вода, подошел к его краю и замер.

— Сейчас, я раз и навсегда выброшу ее из головы, – пообещал сам себе Драко, – я никогда никаких чувств, кроме презрения, к ней не испытывал, а последний месяц –это всего лишь глупая хандра и ностальгия, я пришел сюда, чтобы избавиться от нее раз и навсегда. Малфои не совершают ошибок, – его слова не переходили грани шепота, а последняя фраза сорвалась с голоса, которому не хватало силы.

Всего один шаг…только надо решить в каком направлении…

Его лицо приняло сосредоточенное выражение…

— Я не позволю играть с собой в игры! – скорее прохрипел, чем проговорил Драко…

Что такое один шаг для человека, который давно разучился бояться?!

С ударом тела об воду, где-то далеко взорвалась вселенная.

В тот же самый миг резкий порыв ветра сорвал с деревьев абсолютно все листья и унес их далеко за горизонт.

Время со злостью вырвалось наружу – дороги назад не стало.

А двое, поежившись от внезапного движения воздуха, скрылись в водовороте листопада. Их ждала дорога к концу, они справлялись со своей очень важной задачей, сегодня все пошло по их плану…впервые за сотни лет…

Будущее верит в тех, кем мы есть на самом деле, а все остальное, как водится, не имеет абсолютно никакого значения…