Ведьмины будни (джен)

— Одевайся тебе говорят! — возмущённый голос Галюни бил по ушам не хуже звона медных литавр. Вопрос: на кой леший я дала ей ключ от дома? И дёргает меня, и тревожит. Давай это, пойдём туда… За что?!

Вспомнился поход на распродажу в центр города. Какая-то гадская морда подсунула нашей простоте душевной купон со скидками в магазин постельных принадлежностей. Мало того, что она сама туда попёрлась, ещё и меня поволокла. «Бежим туда. Там столько вкусного!!!» Ага, конечно! Хвост из пенсионеров огибал проклятый магазинчик, скрываясь за углом. Бухтёж, вопли «вас тут не стояло!» — всё в комплекте!

Заняв глухую оборону, огрызаясь и поджимая отдавленные ноги, крайне медленно поползли к заветной двери, и через два часа попали внутрь. В духоту и ужасную тесноту. А уж когда мокрые и лохматые добрались-таки до прилавка, за которыми метались не менее взмыленные, с ошалевшими глазами продавщицы… Меня разобрал неконтролируемый хохот.

Подушки пуху лебяжьего. С противным скрипом синтетики внутри. Видать, лебеди были искусственные, как и их перья! Пледик, верблюжий. Извернувшись, мне удалось дотянуться до него и, нащупав бирку, подтянула ближе к носу. Полипропилен. Не поняла, это новая порода верблюдов, что ли?

— Простите, а он точно из верблюжьей шерсти? — рискнула я задать идиотский вопрос проносящейся мимо нас со скоростью звука раскрасневшейся девахе с ворохом тряпья в руках.

— Конечно! — затормозив на секунду возле меня, удивилась та. — Вот видите, тут же написано!

— Может, верблюда мимо этих пледов водили и пыль с него стряхивали? — пожала плечами неунывающая Галюня, щупая простынь и меняясь в лице. — Господи, если это постелить, а потом запрыгнуть на кровать — есть шанс без остановки проехать через всю постель на пузе и свалиться с другой стороны! Она скользкая, как дорога в гололёд! Девушка! — заорала она злобной на вид тётке лет шестидесяти, размахивая зажатым в кулаке флаером. — Тут сказано, что при покупке двух вещей третья всего за рубль. Можно выбрать любую?

— Нет! Третьей идет наволочка! — и швырнула поверх прямоугольной подушки овальную наволочку.

Пока Галюня с рыком прорывалась прочь из лавки, волоча меня за собой, в глаза бросилась надпись под целлофановой оболочкой покупки в руках проползающей мимо бабульки. Бамбук. Извернув голову до треска в позвонках, удалось по форме определить, что это подушка.

— Гальчик, а что, теперь из щепок начинки для подушек делают? — кажется, меня не слышали. Но вот что странно. Если в очередной раз организуемый поход неизвестно-куда-не понятно-зачем вызывал во мне смутное смятение, стоило лишь спросить: «Подушки из бамбука или плед из верблюда?» — как вопрос в моём участии отпадал сам собой.

— Ничего подобного! — возмутилась инициативная до невозможности подруга. Я что, вслух спросила? Похоже на то. — Мы идём в гости!

— Какие гости в такую рань, женщина? — заныла я, щурясь на своего злого гения. — Всего-то…

— Три дня! — Кружечка чая? Всё равно Галя плохая! И нечего меня так пристально рассматривать. Да, спала в одежде. И морда помятая, и глаза отекли. — Дело есть.

— Я не транспортабельна! Никаких дел! Меня не кантовать, не колыхать, перемещать только вместе с диваном!

— Ну, очень надо! Правда! Я на сегодня договорилась.

— Ты забыла договориться со мной! — повернувшись к моральному террористу спиной, преспокойно начала заворачиваться обратно в плед. — Отвали! Даже если на соседнем кладбище синхронно восстали все мертвяки — мне пофигу! Аванс верни заказчику.

— Она не заказчик. Она вообще не знает, за каким хреном мы к ней припрёмся, — заюзили хвостом за моей спиной.

— Благотворительность? Это вообще не ко мне!

— Ларик, ну, не будь такой букой! Ларик?!

— В помощи да не откажет силу имущий, — а вот и кавалерия в виде бабули.

— Ты-то хоть помолчи! Хор лягушек в брачный сезон.

— Это ты с кем? — Ага, страшно стало?! Сейчас я тебя, подружечка!

— А думаешь, ты тут одна топчешься и на нервы мне действуешь? — ого, что сегодня в зеркале показывают. Восставшие из зада, часть …надцатая. Круто, никаких атрибутов не надо, суй морду в дверь, вся нечисть сама с визгом разбежится!

— Бабушка, да? — закостенев шеей, Галюня стрельнула большими глазюками по сторонам. — Здрасте вам!

— Ага, и с Мурзиком не забудь поручкаться! И холодильник чувствует себя одиноким. Можешь его обнять, правда, — он здорово лупит током в ответ.

— Заткнись и обувайся!

— Туалет посетить можно или подождём, когда в ушах заплещет?

— Зануда!

— Я есть хочу! Я голодная! — мои цепляющиеся пальцы оторвали от косяка и всё остальное вместе с ними поволокли за порог. Я говорила, где работает этот монстр?! В отделении для буйных психов! Если она в бублики заворачивает мужиков любого возраста и комплекции, то у меня шансов выжить — ноль.

— Не заработала!

Ну, и кто из нас ведьма?!

Пытаясь разлепить поочерёдно то левый глаз, то правый, дремала под непрекращающееся жужжание разговора. И пыталась не приложится лбом о стол, подперев щёку кулаком. Девахи не затыкались ни на секунду. Ля-ля-ля. Бу-бу-бу. Жу-жу-жу. Хи-хи-хи. Как же жалко мужиков, попадающих на подружечьи посиделки. Так ведь и свихнуться недолго. Вопрос на миллион фантиков. Чего я-то тут делаю?

— А подружка твоя чего такая квёлая? — во, меня заметили. На ощупь, найдя холодную кружку перед собой, со смачным всхлюпом втянула в себя… воздух?! Я чай уже выпила или мне и не наливали?

— Ночные смены, — многозначительно пробормотала Галя и крайне чувствительно наподдала под столом мне по лодыжке.

— Ы-ы-ы, — не менее многозначительно завыла я, едва не вышибив себе передние зубы о массивную кружку.

— Мы вообще-то пришли полюбоваться на твоё халявное приобретение.

Хозяйка, молодуха лет двадцати, крепенькая, как огурчик, тут же сорвалась с места и потащила гостей (то есть нас) в соседнюю комнату.

А вот тут я и проснулась. Внезапно. Молниеносно.

Словно слепая, трясущимися пальцами я ощупывала массивную резную раму огромного, как окно, зеркала. Разве это стекло, покрытое амальгамой с изнанки? Это рот, жадный, широко распахнутый при вздохе. Глубоком, бесконечном вздохе. Или глотке. Да, точно! Глотает, не жуя, всё, что в него попадает, проталкивает в бездонную глотку отражения нашего мира. Чувства, эмоции. Мою трясущуюся губу, Галюнины восторженные глаза. Жадное, завистливое, мёртвое. Ненавидящее всё живое. Поглощающее всё живое…

В виски начали медленно ввинчиваться раскаленные иглы. Затылок заломило, а от прикосновения к стеклу заледенели кончики пальцев. Ага, не нравлюсь я тебе.

— Кто додумался это повесить в спальне? Да ещё напротив постели? — Галюне с такой реакцией только в спецназе служить. В мгновенье ока она испарилась с «зоны обстрела», встав в проёме двери, прижимаясь к косяку.

— Что за бред? — не замедлила встать на дыбы хозяйка, разворачиваясь к сослуживице. — Ты кого привела?

— Снимай зеркало, женщина. Немедленно! — вызверилась я в ответ, напирая впалой грудью. Начинается мой самый любимый момент: объяснения. Вот скажите, как достучатся до человека, у которого голова так глубоко к жопе, что до лба не дотянуться?! Ему там темно, тепло и по жизни замечательно. На фига ему мои параноидальные глупости? Бояться нужно пьяного соседа, что он с сигаретой в постели уснёт и дом подожжёт. Или молодых дебилов на улице, что ищут приключения себе на задницу в обнимку с криминалом. А что плохого в зеркале на стене?!

— Да что за фигня, Галя, ты из буйного уже работу на дом берёшь? Кто это?

— Голова в последнее время болит дома? Настроение внезапно меняется? Приступы раздражения? Злости? Непонятные обиды?

— Галя, что ты молчишь? Забирай свою чокнутую подружку и валите отсюда быстро!

— Галя, скажи этой дурёхе, что она покойника в дом принесла своими руками! — заорала я дурниной, раздражаясь от собственного бессилия. Ещё минута — и я хозяйку просто покусаю.

— ВО-О— ОН ОТСЮДА ОБЕ!!!

— МА-А-АЛЧАТЬ! — мы с хозяйкой присели, и кажется, обе поймали себя в последний момент на том, что пытались обхватить головы руками. — В кухню, живо! Ты — села и заткнулась! Ты, ЦЫЦ, села и пьешь чай!

Фельдфебель хренов! Понятно, почему тебя замуж звать не спешат! Галифе тебе не хватает и хлыста в руках.

Пока две товарки выясняли отношения на повышенных тонах, я уныло разглядывала печенки на тарелке, раскладывая их так и эдак. Разбить? Не вариант, с зеркалами я как-то не очень… Залить святой водой? Ерунда. Не зная, кто там поселился, в чём его сила, — как с ним бороться?! А вода что? Стечёт по стеклу. Закопать на освящённой земле? И как вы себе это представляете? Старые кладбища? И где они? В район ехать? Не на территории же городской церкви ночью ямы копать?! А поможет ли?

Прислушавшись, с удивлением поняла, что Галя обладает немалой силой убеждения. Хозяйка неохотно, цедя из себя признания в час по чайной ложке, рассказала-таки правду. Да, они с сожителем во время вечерней прогулки увидели это доисторическое чудо, прислонённое аккуратно сбоку чуть поодаль от мусорных контейнеров. Осмотрев массивную, резную раму и незамутнённую поверхность, накинув на него куртку, чтобы ни привлекать внимания любопытных соседок, под покровом ночи приволокли добычу домой. И, не придумав ничего умнее, повесили его так, что всё происходящее на постели (я бы сказала, плацдарм для манёвров танковой дивизии!) хорошо оттуда просматривалось. Извращенцы, блин! Вон, даже Галюню пробрало, щёки залило предательским румянцем.

Да, головы у них наутро обычно потрескивают, как с лёгкого похмелья. Да, бывает, что краем глаза видно, как тени на зеркале складываются в нечто причудливое и словно живут своей жизнью. Ну и что? У всех случается, что кладёшь вещь на одно место, а находишь его совсем в другом. Переложили и сами же забыли.

Упёртая девчонка. Такие люди, как она, если носом воткнутся во что-то запредельное, пожмут плечами и пойдут себе дальше. Сквозняк занавеску колышет, даже если всё закрыто наглухо. На кухне кошка прыгает, та, что забилась под диван и носа не кажет. «Свет Венеры переломился в верхних слоях атмосферы». Или ещё проще — сделать

вид, что ничего не было. А кто рот по этому поводу откроет — тот идиот и непроходимый дурак! Так что мы просто две балды, насмотревшиеся «Сверхъестественное» и возомнившие себя невесть кем. Двоюродные сестры Винчестеров, российский вариант.

Ну, и что теперь делать прикажете, а?! Плюнуть и уйти? Моя совесть, конечно, перетопчется. Возможно, мародерская парочка, обирающая ближайшие помойки, захочет сделать ремонт или перестановку. Снимут эту адскую стекляшку, уберут в кладовку… Если она позволит им это сделать.

— За всей этой ерундой, между прочим, я забыла про самое главное! Перехожу работать в буфет, на лёгкую работу.

— Ой! — Галюня от переизбытка чувств расплескала чай и опрокинула тарелочку с угощеньем.

— Да, уже третий месяц! Так что завязывайте полоскать мой мозг, мне нельзя нервничать.

Решение созрело, когда мы в прихожей обувались. Вернее, когда моя рука нащупала во внутреннем кармане бабкино наследство. Спрятав за спиной костяной нож, толкнула плечом пыхтящую от усердия подругу, натягивающую сапожок.

— Держи её, не пускай за мной, — и как была, в одной кроссовке, стартанула с места.

— Куда? — рявкнула хозяюшка, припустившая было за мной, заподозрив недоброе. Но на её плечи рухнул мой ангел хранитель с диким воплем:

— Я сломала ногу, а-а-а!!!

Если девка не родит сейчас со страху в коридоре, буду считать, что день прошёл удачно.

Но сейчас не это главное. Главное — на бегу надрезать кожу на ладони, не врезаться в косяк и не свернуть себе шею, запнувшись ногой о хозяйские тапки сорок восьмого размера. Долю секунды порадоваться, что их хозяин в данный момент отсутствует дома, и с размаху ляпнуть мокрой от крови рукой по зеркалу.

— Проклинаю тебя, голодный дух стекла! Кровью своей, горячей и красной. Силой своей, холодной и чёрной. Провалиться тебе пропадом! Жрать хочешь?! На! — и с размаху опустить остриё посередине отпечатка собственной ладони.

— Мы несём вам добро, даже против вашей воли! — хмыкнула подруга, щедро поливая мой порез перекисью. — Больно?

Заглянув в зеркало за её спиной, я осторожно потрогала пальцем распухший нос.

— Хорошо, что не в глаз. С бланшем под глазом пришлось бы долго дома сидеть.

— Скажи спасибо, что она по переносице промазала. А то могла блистать двумя фингалами.

— Спасибо! — послушно произнесла я, поджимая ноги и наматывая на себя плед. Ближайшие полдня, я собираюсь не сходить с места и активно жалеть себя. Эх, тяжела ты, доля моя тёмная…