На краю Пунт (гет)

Уже несколько дней они двигались в сторону восхождения Лелейло. Преодолевали большие расстояния, иногда – скачками, переносясь из одной точки в другую – ближе к цели. Там, у южной оконечности Пунт, раскинулось Изумрудное Предгорье.

Те места были богаты на растительность: необычные леса с узловатыми деревьями, тонкие стволы которых имели зеленый оттенок, раскинулись здесь повсеместно. Влажная дымка в воздухе и озера повсюду, делали этот мир иллюзорным, почти прозрачным.

Деревни здесь были малочисленны по сравнению со степными. Дома жителей складывались из связанных стволов бамбука, покрытых сверху осокой – остролистной прибрежной травой. Они были больше похожи на хижины, чем на дома.

Где-то в тех местах и затерялась деревушка, в которой родились Даах и Рар. Там они училисьохотиться и рыбачить. Там должны были взять в жены местных девушек. Появилась бы семья, рутинный труд и они, вероятно, никогда бы не узнали, что можно иначе… Но… не срослось. Все это просто ушло на задний план, рухнуло, когда в их деревню прибыли две богини.

Они прилетели издалека, в боевой ипостаси. Длинные когтистые пальцы, глаза без радужки и зрачков… Они были выше мужчин, возможно, потому что их ноги имели звериное строение и дэвы ходили на носочках. Волосы богинь были собраны в сложные косы. Различие между двумя женщинами было лишь в цвете кожи и одежд. Дэвы не назвали себя, а потому жители взяли это как признак различия, а по сему, одну из них прозвали Белой, а вторую – Медной.

Богини по прибытию заперлись в доме Старухи – деревенской старосты, и долго не выходили из избы. Лишь вечером на сходке (1) всем было объявлено о нападении Себека.

Он до сих пор помнил, как прибывали к ним люди, бежавшие со своих земель после: голодные, грязные, просящие лишь об одном – дать отдых хотя бы телу и время, чтоб осознать свои потери. Их принимали и привечали. Богини, молчаливо присутствующие здесь же, лечили раненых. Они казались всем странными, их приютили, но скорее из любопытства, чем из-за доверия.

Почти на следующий день богини начали тренироваться в магии. Даах помнил, как бегал украдкой посмотреть на это действо, за что часто получал нагоняи от отца. Так проходили дни, наполненные глупой слежкой и попыткой воспроизвести заклинания после, в одиночестве. Глупой хотя бы потому что дэвы почти сразу заметили его. Теперь он, кажется, припоминал, что после этого они стали двигаться медленнее, и однажды, когда он уже был один, появилась Белая и стала поправлять его движения и показывать их до тех пор, пока у него не получилось. Так она приняла его в ученики и стала присматривать за ним.

В то время как Белая занималась только с ним, Медная учила использовать магию и оружие остальных и лишь изредка проверяла их умения.

А потом воины Себека пришли и в их деревню. И они – все те, кто мог – встали на защиту поселения. Жаль только, что он оказался слишком слаб, и его быстро оглушили. Если и было у Дааха оправдание, то только одно – его сильно ранили. Очнулся он гораздо позднее, уже находясь в землянке Старосты. Белую он больше не видел, хотя со слов остальных знал: дэвы проводили их до места сбора с теми, кто не мог участвовать в битве и ушли. От его наставницы ему передали ее меч.

Все это Даах помнил, будто было вчера. Тогда он полюбил впервые и долго носил это чувство в сердце. Он никогда и никому не говорил о нем, но разве можно это утаить от друзей? Он, Рар и Ару… Они один за другим ушли из деревни в поисках своего пути. С Раром они часто пересекались, то тут, то там находили их весточки через общих знакомых. А вот Ару однажды просто пропал вместе со своей дюжиной. Он в последнюю встречу говорил, что видел Медную богиню. Может, и Белая была с ней? – кто теперь скажет.

Белая. Хотел бы он увидеть ее вновь? Он не свободен и любит свою жену. Это и было основой их союза. Наверное, ему все же хотелось этой встречи. Хотелось бы пожелать ей легкой дороги и просто поговорить.

Мечник осадил юра и обернулся, ища глазами богиню (еще одну, перевернувшую его мир). Женщина ехала верхом на Фен-Риире. Дэва, рассказывавшая легенды и неспешные восславия духам, улыбнулась ему и замолчала. Она поравнялась с ним и коснулась ладонью его ноги.

— Господин… я вам говорила уже, что богини могут отказаться от крыльев ради человека. После этого она может стать не только женой, но и матерью. В первую очередь – ими, хотя и должна продолжать помогать нуждающимся. Иногда приходится скрываться, потому как в некоторых деревнях привечают, пусть и с опаской, но это далеко не везде. В иных местах просто страшно находиться. Скрывать свою суть от чужих нормально, но иногда приходится спасать себя и от мужей. Они могут отрезать крылья, как это сделал с вами, мой господин, Себек. Они срезают крылья, прежде всего пытаясь спасти. Такие, как Себек – ради своего возвышения. Но результат остается один. Средний маг становится практически обычным человеком с зачатками магии из-за того, что в процессе ритуала блокируется Сила.

Даах кивнул:

— Иногда мне кажется, что я рожден в семье мечника, а не мага. Так сильно привык получать все физическим трудом.

— Да, именно поэтому богини не спешат раскрывать себя. Но каждая все равно надеется, что именно она окажется одной из Капель, хоть и знают, что это невозможно.

— Что за Капли, госпожа дэва? – послышался сзади зычный голос Рара.

— Каруды появились от пролитой крови Первобогини. Она смогла выносить только одного ребенка, дочь. Шло время и дитя выросло. Так случилось, что они полюбили одного человека. И тогда дочь убила мечом мать. И из первой капли крови родилась Первая Капля. Когда дэва поняла, что натворила, она расплакалась. И первая – самая горькая слеза – стала Второй Каплей. Остальные слезы, смешавшись с кровью Прабогини, стали душами каруд. Капли – это тоже души, но кристально чистые, они не имеют сторон, но судят всех с оружием в руках.

— А что стало с теми двумя Каплями? – спросил Даах.

Богиня усмехнулась, будто вспомнив что-то неприятное.

— Слеза пришла в этот мир и уже возродилась. Что касается Крови, Первобогиня-Дочь поместила ее в себя в качестве искупления за содеянное. Она забыла свою суть и имя и должна вечно скитаться по миру в образе обычной каруды, только на заре нового времени, когда свершатся небывалые перемены, она вернет себя. Так дэва осудила себя. Кровь и Слеза – пара, которую не разбить ни временем, ни войной.

Рар хмуро поинтересовался, не слишком ли мягкое наказание ждало дочь.

— А по-твоему легко жить с чувством вины и не знать – не помнить – перед кем просить прощения? Умолять, стоя на коленях, об отпущении долга крови. И искать родное и утерянное, не понимая, что обретешь в итоге? Невыносимое бремя, облегчить которое может только Слеза, потому что без нее кровь сжигает жилы…

— Слезы как искупление… — прошептал Даах, взяв руку дэвы в свою. Лицо каруды побледнело, а голос звучал надтреснуто:

— Искупление… Если бы все это было так просто. Все каруды первого поколения – Первой Линии, сестры. Они имеют одну память предков на всех и способны ощущать отголоски сильных чувств друг друга, оттого и чувства под маской холодности всегда через край. Ненависть, любовь, ожидание чего-либо. Дочь, как и Первобогиня, является и их праматерью, вот ее чувства и ощущаются острее других.

Много десятин назад был большой всплеск от встречи со Слезой и расставание и, спустя время был еще два всплеска: новая их встреча и материнство. Самый великий дар для каруды, ведь родить они могут лишь единожды. Последнее, что от нее ощущали сестры-каруды, это боль, отголоски от которой они слышат и по сей день.

— Что с ней случилось?

— Она потеряла ребенка. У Крови больше нет наследницы. Вы… можете оставить женщину, у которой не может быть детей, а у нас лишь одна попытка. И если с плодом случится нечто плохое, то что будет с богиней, если у нее больше нет ничего? Да, мы могущественны по своим знаниям и возможностям, но из-за детей и возможности отказа от крыльев, мы уязвимы.

_______

(1)Сходка – собрание селян