Тропой пегасов (гет)

Альбус погладил голубя и задумчиво развернул письмо. Взгляд бегал по строчкам. — Магия смерти, и он в ней так хорош! — прошептал он. — Возможно, это и есть та сила, о которой не знает Тёмный лорд?

Голубь на окне прислушался, но Дамблдор был увлечен искрящейся мыслью и не заметил подозрительного поведения голубя.

— А ведь действительно, — продолжил вслух рассуждать директор. — Если шрам Гарри — не просто шрам, может ли магия смерти убрать его? Если так, то какое чудо, что Гарри попал в эту школу! И подумать только, что могло случиться, если бы я всё-таки отдал ребёнка родственникам?

— А насчет того, чтобы отвратить его от темной магии и сохранить душу цельной... Я подумаю об этом, когда он будет в Хогвартсе. Тем более что Ремуса или Сириуса можно позвать преподавать защиту. Северус тоже вряд ли уйдет, а он вроде сдружился с мальчиком и тоже сможет помочь мне проконтролировать его...

Альбус обмакнул золочёное перо в изумрудную чернильницу и принялся писать ответ. Ольга, хоть и зря считает себя мудрейшей, может иногда быть сносной. Да и дедушка Мороз — настоящий специалист, и даже нескольких коротких разговоров во время его ученичества дали это понять. Нужно написать им, чтобы они проверили шрам... и узнали, можно ли убрать его магией смерти. Убирать пока еще рано: пока ребёнок юн, шрам может быть дополнительной защитой. Но лучше о способах спасения подумать заранее.

Следующее письмо отправилось небезызвестной Рите. По волшебной Британии ползли нездоровые слухи об очередных планируемых притеснениях волшебных существ, что было опасно для его плана. Если он хочет, чтобы через четыре года Ремус смог законно преподавать, кампанию надо начинать прямо сейчас.

* * *

В это время Ремус даже не подозревал о далеко идущих планах директора. Невыспавшийся, он бродил по деревне в поиске источника вдохновения и новых мыслей. Но стоило ему самому себе сказать, в поисках чего он шагает по грязи, как его осенило — пегасы! Голубь — его фамилиар, общение с ним может успокоить и придать сил, не говоря уже о том волшебном источнике, который Голубь открыл во время их путешествия по тропе лешего. Как же давно это было!

Шагая к пастбищу пегасов, Ремус размышлял над сложившейся ситуацией. Руслан всё время крутится в доме у наставника, что было непонятно для Рема — они же здесь, чтобы искать убийцу! Неужели он уверен, что убийца и есть наставник? Или более вероятно, что ему приглянулась молодая жена наставника? Но нет, с красавицей-женой и умницей-дочкой — Руслан не такой. Или?

Ремус откинул глупые мысли, снова мешающие ему сосредоточиться, и задумался о прошедшей охоте. Если они ищут оборотней, то вот же они — все четверо! Их странная охота прямым текстом заявляла о звериной сущности братьев и сестёр.

Дойти до луга пегасов он не успел: Голубь сел рядом с ним всего лишь в часе ходьбы от деревни. Пегас приобнял человека крылом, и они простояли так минут пятнадцать. Потом Голубь распахнул белоснежные листья и унесся в даль. Кажется, Ремусу удалось прочувствовать часть чувств, охвативших пегаса — это была и радость от встречи с другом, и волнение, и забота, но направлена она была на кого-то другого... вполне возможно, на других пегасов? Он вспомнил письмо Гарри, который вложил записочку для него в Ленин свиток и трижды подчеркнул фразу «если человек, погубивший пегаса, живёт, то, скорее всего, пегасы сами этого хотят». Может ли быть, что Голубь беспокоится о ком-то другом? О человеке? Или даже... об... оборотне?

Внезапно он вспомнил, что изначально должно было идти пять человек из деревни, но почему-то пошли только Руслан с братом да две их сестры. Почему? Кто-то не смог или Руслан в последний момент передумал? Кто должен был быть пятым?

* * *

Рита хищно втянула носом воздух, становясь похожей на ищейку, взявшую след. Ей предстояло хорошенько разворошить этот загнивший муравейник, и начать предстояло с этой розовой сучки.

Рита была умным человеком... Любящим раскапывать всякие древние истории и скандальные хроники. Поэтому она знала, что чистокровных людей в мире довольно мало. Каждый магл — это мешанина волшебной, неволшебной... и еще кое-какой крови. Как и почти каждый волшебник. Самой ей несказанно повезло: её отец был полукровкой, и его магловская часть полностью вытеснила последние остатки от волшебных существ. Доказательство — такое малое количество волшебников, владеющих анимагией, недоступной для потомков волшебных существ. Так что Рита довольно щеголяла в анимагической форме, не позаботившись о регистрации. Теперь же её защищает сам Верховный Волшебник, а, значит, даже если она попадется, её вытащат — просто чтобы не светить участие Светлого Лидера в подобных интригах.

И теперь ей предстояло лишить эту розовую жабу репутации и места в министерстве. Конечно, Верховный Волшебник не сказал этого прямо... в конце концов, Министерство могло перехватывать почту, да и попытка защитить письмо от чужих глаз — не паранойя, а вполне допустимые предосторожности. Так что ей нужно было всего лишь «рассмотреть недостатки аквариумной жабы, дать ей лекарство, чтобы исправить проблемы с кваканьем, а по возможности, пересадить в банку».

Чтобы дискредитировать направление, взятое Амбридж, нужно было направить его против неё самой. Хорошо, что Альбус дал ей контакты Флетчера. Этот пройдоха за небольшую плату готов сделать всё, что угодно — в том числе, найти один особенный артефакт, нерекомендумый к использованию никем, кроме Министерства. Именно этот артефакт должен был показать наличие крови волшебных существ у главного расиста Волшебной Британии.

Ну, а если не покажет, всегда можно вспомнить про её мать-маглу, брата-сквиба и отца-уборщика.

* * *

Медленно наступал вечер, и тени становились длиннее и мягче. Сириус заклинанием включил свет и снова обернулся к Ариэль.

— Еще чая? — заботливо поинтересовался он.

Женщина неуверенно кивнула.

— Я, кстати, получил письмо от Гарри. Тот просит, чтобы я подстраховал Ремуса. Только... как я не настраивался, перстень не мог «схватить» координаты. Он мог сломаться?

— Давай я посмотрю?

Перстень соскользнул с пальца Сириуса в ладонь Ариэль, и их руки на короткое мгновение соприкоснулись. Они оба вздрогнули и прерывисто вздохнули. Ариэль поспешила спрятать свое замешательство за рассматриванием перстня.

— Нет, с ним всё в порядке. Но ты же знаешь, когда направленные порталы не действуют?

— Если изменилась магия объекта, на который направлен портал... Черт, завтра же полнолуние! Как я сразу не подумал?

— И я сразу не догадалась...

Ариэль заметно расстроилась, но продолжила мысль Сириуса:

— Пока он не принял свою волчью ипостась, каждое полнолуние происходит перестройка организма, и магии в том числе. Человеческая магия уходит глубже, частично засыпая.

— И значит, я не могу им помочь?

Ариэль покачала головой.

И внезапно разрыдалась.

Сквозь слёзы она бормотала про плохое предчувствие, про одиночество, на которое обречена. Она говорила, что не хочет жить, что не хочет жить так... Сириус, не выдержав, бухнулся на пол перед нею, успокаивая, гладя её по белым коленкам, частично прикрытым юбкой, промокающей от слёз; убеждая, что Руслан вернётся, что скоро выходные и она увидит Элен, что, наконец, он всегда будет рядом и готов поддержать её, что не случится.

И внезапно почувствовал, что порезался.

Он опустил глаза — от мокрого пятна на юбке по коленке расползались маленькие зелёные чешуйки.

— Ты... ты уходишь? — прошептал он.

Ариэль кивнула, пряча лицо руками.

— Нет! Нет, пожалуйста, не оставляй нас, не оставляй меня, любимая....

Он схватил её за руки, оторвав их от лица.

— Я думал, что уже никогда никого не полюблю, я думал, что моя жизнь — это только Гарри, но ты всё изменила. Пожалуйста, не уходи. Просто... просто останься.

Он неловко коснулся губами её губ, запустил руки в её длинные, роскошные волосы.

— Просто останься, — повторил он, целуя её мокрые щеки.

Он прижался лбом к её лбу и замер.