Семь добродетелей (джен)

Будучи подростком, он сбежал в Париж, не для того, чтобы избавиться от Корпуса, конечно, но чтобы поймать опасного телепата-нелегала собственными руками. Это едва не стоило ему жизни и он поплатился за это тем, что провел много дней изображая «истукана» на парадной площади Тэптауна в качестве посмешища для других учеников. Дети глазели на него, размазывали ореховое масло по его лицу, читали обидные дразнилки, а он не мог дать сдачи. В то время Эл Бестер полагал, что нет ничего хуже такой участи.

Он почувствовал что-то похожее на юношеский стыд, когда был вынужден провести некоторое время в медлабе "Вавилона 5". Он едва удержался, чтобы не спросить, почему бы им не выделить для него обычную тюремную камеру, в сущности, он был вовсе не против подобного заключения. По правде говоря, было забавно подыгрывать Шеридану и Гарибальди и их навязчивой идее поместить его в подобное место. Нормалы обладали настолько уязвимым эго, им было необходимо играть в подобные игры на самоутверждение.

Быть запертым там, где он видел Кэролайн, в ее последние отчаянные моменты прояснения сознания, когда она калечила себя и взывала о помощи в его мыслях, помощи, которую он обещал, но был не способен ей дать, было в любом случае ужасно.

А если добавить к этому тот факт, что Франклин продолжал крутиться рядом, излучая покровительственное желание ему помочь, Бестер начал тосковать по знакомой до боли враждебности работников службы безопасности. К тому же, здесь были другие пациенты, которые пялились на него. На нем не было формы, и хотя он мог с легкостью промыть мозги большинству из них, Бестер чувствовал странную скованность оттого, что был одним из них, наблюдал, как Франклин лечит его, так же как и других. В каком-то роде он снова почувствовал себя истуканом.