Против целого мира (гет)

Йольские праздники прошли, наступил Новый Год, который Лукреция опять встречала на работе. Ей ужасно не хотелось быть одной в эти праздники, и она старалась набрать побольше дежурств. И даже после смены зачастую оставалась в своем кабинетике, не желая возвращаться в пустой и холодный дом в Хогсмиде.

Визит к Блэкам девушка все так же откладывала, подспудно опасаясь, что он лишит ее последних иллюзий о будущем. Без поддержки родных, без работы, бросить которую она будет вынуждена через четыре месяца, без приличных сбережений, одна с ребенком на руках… Не о такой судьбе она когда-то мечтала.

В первых числах января в "Пророке" опубликовали некролог Ориона Блэка, и Лукреция, скрепя сердце, отложила визит — теперь уже только к Вальбурге — еще на девять дней, чтобы хоть как-то соблюсти приличия. Да и надо было решить вопрос, как добираться до Дома Блэков. Лукреция справедливо ожидала, что камин ее не пропустит, и не собиралась рисковать, аппарировать ей было нельзя, портала не было, а летать на метле по маггловскому Лондону было опасно.

В итоге, не придумав ничего лучше, в один из дней после утренней смены, Лукреция вышла через вход для посетителей и, пройдя пару кварталов, поймала такси. Она очень некомфортно чувствовала себя в маггловском мире. Но выбора не было.

Попала она, естественно, в самый час пик. И путь до Гриммо Плейс растянулся на несколько часов. Так что, когда такси наконец выехало на мрачную, занесенную снегом, площадь, на улице окончательно стемнело, и, если бы не низкая облачность, то была бы видна луна. И только приехав сюда, Лукреция поняла, что нет никакой гарантии, что она вообще увидит дом.

Но переживания оказались напрасными. Стоило таксисту отъехать, как одиннадцатый и тринадцатый дома разъехались, и между ними появилось еще одно здание. Аккуратно протоптав тропинку ко входу, она поднялась на крыльцо и постучала. Изнутри не доносилось ни звука. Стоять на ветру было холодно, и Лукреция очень надеялась, что не заболеет после сегодняшней встречи.

Наконец старый сморщенный домовик открыл дверь, пропуская молодую женщину внутрь. После белоснежного снега на улице коридор показался еще более темным, чем был на самом деле. Со второго этажа послышались шаги, и вскоре к гостье спустилась хозяйка дома — пожилая дама с идеально ровной осанкой и в черной траурной мантии.

— Сириус, это ты? — голос миссис Блэк звучал хрипло.

— Добрый вечер. Мэм, меня зовут Лукреция, мы с … — начала объяснения девушка, но тут же была прервана.

— Сириус? — словно карканье в полутьме звучал надтреснутый голос Вальбурги.

— Я не Сириус, миссис Блэк, — сделала еще одну попытку Лукреция.

В этот момент хозяйка поднесла свечу ближе к своему лицу, и Лукреция увидела абсолютно пустой взгляд. Такие пациенты лежали в отделении, в котором она работала. И хотя большую часть времени в эту палату девушка не заходила, но их глаза она помнила слишком хорошо — нередко они снились ей в кошмарах.

И, увы, в этой ситуации она ничего не могла поделать — она просто не имела права затащить Вальбургу в Мунго, она могла только уговорить миссис Блэк. И заботиться о ней, насколько у нее хватило бы времени и сил.

— Я жена Регулуса, меня зовут Лукреция, — предприняла последнюю попытку девушка, все так же стоя в дверях.

Взгляд Вальбурги прояснился, однако озарение длилось лишь секунду. Она напряглась всем телом и закричала, размахивая зажатой в руке свечой.

— Убирайся! Убирайся и никогда не приходи сюда! Забудь путь в этот дом! Кричер, выкинь ее отсюда!

Осторожно пятясь назад, девушка нащупала руками ручку, открыла дверь и вышла на порог. Последнее, что она успела услышать — звук падения тела и глухие рыдания. Дойдя до середины площади, девушка обернулась, но уже не видела проклятого дома. Родовой особняк поднял щиты по велению своей хозяйки.

Поймать такси удалось не сразу, пришлось некоторое время идти пешком, кутаясь в зимнюю мантию и пряча руки в карманы. Ужасная, абсолютно не свойственная Лондону, погода не давала собраться с мыслями. Но наконец ей повезло, и через некоторое время она уже вошла в "Дырявый Котел". Пройдя через паб, камином перенеслась домой, и не снимая мантии, расплакалась. Однако она так устала, что даже плакать долго не было сил, и вскоре уснула неспокойным сном.

Утром Лукреция чувствовала себя разбитой. Ей всю ночь снилась Вальбурга и ее пустые глаза. Во сне девушка стояла на крыльце и колотила в двери дома, умоляя хозяйку впустить ее, а по площади разносился зловещий голос: «Убирайся-убирайся-убирайся»...

Рабочий день прошел как в тумане. А вечером впервые за долгое время Лукреция достала обычную маггловскую фотографию Регулуса — они ее сделали в Эдинбурге во время своей единственной поездки. Глядя на улыбающегося мужа, девушка неожиданно осознала, что ненавидит тех, кто виноват в его смерти. Ненавидит и хочет отомстить, как сумеет.

На левом запястье засветился символ целителя, напоминая о данной клятве, но сейчас это не имело никакого значения, так ей хотелось отплатить тем, кто убил Регулуса, и по чьей вине она оказалась в таком ужасном положении. И хотя она точно не знала, кто это был, но не сомневалась, что это авроры. Или Орден Дамблдора, про который ей однажды рассказывал Рег. Тем более, последние дни перед своей гибелью Блэк был занят каким-то важным поручением Лорда.

Приняв такое решение, девушка быстро успокоилась и смогла заставить себя поесть в первый раз за день. Оставалось связаться с друзьями или соратниками Регулуса, в надежде, что они уже нашли виновного. Вот только родившаяся в светлой семье Лукреция понятия не имела, кому она может доверять. В своих рассказах Рег чаще всего упоминал Ивэна Розье, но тот погиб месяцем позже друга, тяжело ранив Грюма.

Как же Лукреция тогда радовалась, что это произошло не в ее смену. А после сегодняшнего вечера она вообще не представляла, как будет лечить авроров. Словно в ответ на ее мысли, символ на запястье слегка нагрелся, снова напоминая о ее долге.

Поняв, что не может пока ничего придумать, молодая вдова спрятала фотографию Регулуса в тумбочку и отправилась спать, надеясь, что ближайшие дни ей принесут какое-нибудь решение.