Хрустальный дом (гет)

Глава 6

Ирис

В «Астории»

Весь день Ирис была как на иголках. Её обуревали противоречивые чувства и мучила совесть перед мамой.

Прознай та о задумке дочери — пришла бы в ужас.

Ирис и самой было не по себе. Она осознавала, как опрометчиво поступает, отправляясь в заведение с репутацией борделя, да ещё в компании парня, которого большинство разумных людей предпочитало обходить стороной.

Но ей быстро удалось убедить себя в том, что, если бы Энджел действительно хотел ей навредить, то ему совсем необязательно было дожидаться ночи и тащить её куда-то за тридевять земель. Он преспокойно мог сделать это и в школе.

Отмахнувшись от внутреннего голоса, робко пытающегося шепнуть об осторожности, Ирис начала раздумывать о том, во что надеть.

Что принято носить в ночном клубе, чтобы не выглядеть ни серым чулком, ни излишне раскованной дамой? Словом, сексапильно, но не пошло?

Ирис вовсе не была уверена, что сегодняшний поход ограничится сидением у барной стойки. Возможно, Энджел пригласит её потанцевать? Поэтому длинные струящиеся платья она отмела сразу. В итоге остановила свой выбор на брюках-сигаретах, дополнив их блестящей туникой и любимой кожаной курткой. Тряхнув распущенными волосами, осталась собой довольна и направилась к двери.

Пока Ирис шла по длинному коридору отеля, спускалась на лифте, пересекала вестибюль, ей всё время казалось, что в спину упираются неодобрительные, осуждающие взгляды.

На улице накрапывал дождик. Мокрый асфальт отражал огни. Туман превращал их в размытые пятна. Вокруг фонарей словно сияли нимбы. Виной тому был лёгкий туман.

Машина, к крайнем левом ряду, просигналила фарами.

Осторожно балансируя на высоких каблуках, Ирис поспешила в её сторону.

Энджел предупредительно вышел и распахнул перед ней дверцу.

— Привет, — с улыбкой приветствовала его Ирис.

— Привет, — кивнул он.

От пристального, оценивающего взгляда стало немного не по себе.

Может быть Ирис бы чувствовала бы себя лучше, скажи Энджел комплимент? Но он этого не сделал.

— Тебя отпустили без особых проблем? — поинтересовался он, ловко выруливая на основную дорогу.

— Отпустили? О, нет! Я сбежала тайком и молюсь, чтобы ни мама, ни Катрин об этом не прознали. Очень надеюсь, что мне не придётся пожалеть о содеянном?

Энджел неопределённо пожал плечами:

— К подобного рода развлечениям, как и к некоторым деликатесам, сначала надо привыкнуть. Без этого получить удовольствие вряд ли получится.

Он бросил на Ирис быстрый взгляд, словно проверяя её реакцию, но, вынужденный следить за дорогой, вновь отвёл его.

— Не бойся. Ничего опасного нет. Я уже говорил — это просто представление. Шоу. Только специфическое.

Глядя в окно, Ирис любовалась цепочкой изгородей, окаймляющей дворы белоснежных двухэтажных домиков, составляющих большинство застроек в этом районе.

Над домиками нависали клёны. Их широкие листья в отблеске мелькающего света фар казались вспыхнувшим резным языком пламени.

Через пару кварталов машина затормозила у красивого здания, на вершине которого был установлен целый букет разноцветных прожекторов. Они разрезали ночь цветными лучами, сливающимися в название: «Астория».

Энджел не стал задерживаться на стоянке со сварной оградой. Они поднялись по широким ступеням, ведущим к распахнутой двери. Её сторожил высокий охранник, чьи широкие плечи угрожали порвать джемпер.

— Привет, Марк, — буднично приветствовал его Энджел.

— Привет, — кивнул громила, услужливо распахивая дверь. — Проходите, мистер Кинг. Ваш столик ждёт вас.

Прямо с порога слышались гул голосов, заразительный смех и музыка.

— Ты заказал нам столик заранее? — спросила Ирис.

— «Астория» самая горячая точка в Эллинже и заказов на столики тут не принимают. С улицы даже за большие деньги сюда не попасть. Пошли. Представление сейчас начнётся.

Энджел увлёк её к столу, который чуть ли не залезал на сцену.

— Дамы и господа! Добро пожаловать в «Асторию»! — распинался конферансье. — Добро пожаловать туда, где воплощаются самые смелые, самые запретные наши фантазии. Все мы боимся чудовищ, не так ли? Но наиболее жуткие из них обитают в нашей душе. Там, в неосознанной темноте мрака, они дожидаются часа, когда смогут выбраться на свободу.

Случалось ли вам воображать, дамы и господа, какого это — иметь острые клыки и когти? Иметь возможность вонзить их в намеченную жертву? Ощутить её агонию? Вкусить боль? Чтобы сердце добычи билось у ваших губ?

Свет начал плавно гаснуть, словно сахар, тающий в чёрном кофе.

— Представляю вам Ливиана Санфила! Он покажет всем нам, что боль убивает не всех. Что есть люди, способные противостоять ей.

Под ногами начала ощущаться мягкая вибрация.

«Подъемники», — догадалась Ирис.

Публика замерла в предвкушении.

Софиты располагалась таким образом, что источник света оказался за спиной возникшей на сцене фигуры.

Чёрный силуэт ярко выделялся на искусственном алом фоне. По сцене словно расплескали кровь. Или занимался пожар. Адский фон для адской картины.

Мягко зазвучала музыка и свет вновь начал медленно разгораться, высвечивая лицо Ливиана, поражающее своей красотой. Но красота эта ничем не напоминала ангельскую красоту Элленджайтов: резко очерченные скулы, хищный разлёт бровей и глаза, льдисто-серые, как ноябрьские хляби.

Штаны, заправленные в высокие сапоги, обтягивали ноги как вторая кожа. Белая атласная рубашка была распахнута до пояса, открывая упругие мышцы, кубиками перекатывающиеся на животе и смуглую, как у испанцев, кожу.

Ирис стиснула повлажневшие от непонятного волнения пальцы, сглатывая образовавшийся в горле комок. Она и предположить не могла, что будет дальше, но предчувствие кричало, что чтобы там ни было, ей это точно не понравится.

Минуту Ливиан Санфил неподвижно смотрел на публику, давая всем увидеть то, что они хотели рассмотреть.

Потом пол снова начал вибрировать, словно внутри здания раскрывались адские врата, выпуская наружу очередное чудовище — над сценой медленно поднимался крест. Софиты окрашивали его в кроваво-алый цвет. Струящийся по полу дым усиливал атмосферу сюрреализма.

Музыка продолжала звучать. Ритм её становился всё более чётким и быстрым.

Ливиан принялся медленно расстёгивать пуговицы на рубашке. Выскользнув из неё, отбросил, выставляя на суд зрителей отлично сложенное тело, запятнанное безобразными шрамами.

Их было множество — белых и розовых, новых и старых. На груди и на животе неровная сеть омерзительных рубцов была особенно заметна. Страшно даже представить, на что походили раны, пока не затянулись.

Ливиан Санфил отступил и, раскинув руки, прислонился спиной к кресту. Подошедшие ассистенты в чёрных фраках и полумасках, закрывающих лица, оплели его руки верёвками.

Следом на сцену выпорхнул девушки в коротких юбках и ярких, блестящих топах. Они походили на элегантных бабочек-стрекоз: длинноногие, тоненькие, на острых каблучках-шпильках.

В руках девушки держали подставки со стилетами. Клинки кинжалов были не менее изящны чем сами красотки. Длинное узкое лезвие имело острый, как игла, наконечник. Такая форма позволяла кинжалу проникать глубже без лишних усилий. Гарда почти отсутствовала, а навершье рукояти было слегка расширено. Под навершьем виднелось отверстие со шнуром.

Призывно улыбаясь, девушки подошли к ассистентам и замерли в картинной позе, выжидая, пока те привязывали конец шнура к своему запястью.

Под лучами ярких прожекторов многогранный, круглый в сечении формы клинок вспыхивал яркими искрами, словно бриллиант.

Стоило девушкам упорхнуть, как музыка вновь взорвалась адским ритмом.

Безликие ассистенты в чёрных фраках задвигались с осторожной хищностью, словно танцуя перед распятой на кресте фигурой. Они кружили, словно голодные акулы, чуть пригнувшись и вытянув руки с зажатыми стилетами.

Потом прожектора медленно погасли. Единственное пятно света сосредоточилось на обнажённой до пояса фигуре.

Расширившимися от ужаса глазами Ирис смотрела на сцену. Смотрела и не верила в реальность происходящего.

Может быть это какой-то оптический трюк? Иллюзия? Фокус?

Стилеты глубоко, по самую рукоятку, вошли в тело, подвешенное на кресте. Кровь алым ручьём потекла из ран, собираясь на полу липкой лужицей.

Когда один из безликих вновь воткнул нож в Ливиана и повернул его, расширяя рану, Ирис с трудом сдерживалась, чтобы не заорать во весь голос. Она не знала, испытывали ли остальные зрители хотя бы половину того тошнотворного ужаса, что чувствовала она, но происходящее на сцене словно держало людей в трансе. Никто не шевелился и не разговаривал.

Тем временем фигуры в масках извлекли ножи из ран, которые теперь представляли собой сплошное кровавое месиво. Из полумрака выскользнула третья фигура, мягко подхватившая упавшее к нему с креста на руки тело, уложила его на мраморный алтарь, что до этого момента находился в тени.

Все трое ассистента, склонившись, принялись слизывать кровь с ран на груди, с живота, с губ Ливиана. Рука одного их них скользнула в отрытую рану и Ирис поняла, что больше не выдержит. Иллюзия оно там или не иллюзия, её мозг отказывался воспринимать подобную реальность. И желудок — тоже.

Всё происходящее напоминало фильмы ужасов про вампиров, только происходило в реальном времени. Было видно, как распластанная на алтаре жертва тяжело дышит — грудь дёргалась короткими вдохами и выдохами.

Ирис сорвалась с места и опрометью кинулась прочь из зала, мечтая только об одном — добежать до туалетной комнаты прежде, чем её вывернет наизнанку.

* * *

До туалета Ирис всё-таки добежала.

Ноги буквально подворачивались в коленях. Руками она опёрлась на раковину, чтобы не рухнуть. Перед глазами все ещё мелькали вспышки света и сияли размытые кровавые пятна.

Дрожа, она отвернула кран с холодной водой и опустила под неё руки. Разжав пальцы, уставилась на четыре полумесяца, оставленных ногтями на ладони.

— Не думал, что ты отреагируешь таким образом, — раздался за спиной знакомый голос.

Ирис с трудом сдержалась, чтобы не высказать Энджелу всё, что она думает о его способах развлекаться.

В молчании она закрутила кран с водой и в туалете стало совсем тихо.

И снова противные кровавые пятна-разводы поплыли по белому кафелю, отвратительно напоминающему мраморный алтарь со сцены. Вот чёрт!

Энджел развернул её к себе, одновременно поддерживая.

— Ты в порядке? -хмурясь, поинтересовался он.

— Да. Всё нормально, — солгала Ирис.

Выпрямившись, она освободилась от поддерживающей её руки:

— Что ты тут делаешь? Это ведь женский туалет.

Антрацитовые глаза пытливо всматривались в её побледневшее лицо:

— К стыду, к моему, должен признаться, я мало обращаю внимание на условности.

Ноги Ирис ещё немного дрожали, так что пришлось плечом прислониться к стене.

— Я тебя разочаровала? Ты ожидал от меня другой реакции?

— Откровенно говоря — да. Большинству людей подобные представления по душе.

— Значит они сумасшедшие. Такое не может нравиться. Понимаю, тема вампиров ныне в моде, но то, как это подано? Это отвратительно! Неужели нельзя было разыграть что-нибудь другое?

— Ты считаешь увиденное розыгрышем?

В руках Энджела словно по волшебству возник точно такой же стилет как те, которыми действовали маски на сцене. В следующую секунду лезвие вошло в центр его тонкой изящной ладони.

Оглушенный шоком мозг Ирис констатировал спокойное, небрежное, словно даже скучающее выражение на лице Энджела.

— Как видишь, всё по-настоящему? Это! — Энджел небрежно помахал пробитой насквозь ладонью перед лицом Ирис. — И — это!

Он неторопливо выдернул нож из ладони.

— Не закрывай глаза, смотри. Здесь нет ничего страшного. Сейчас всё пройдёт.

Не веря себе Ирис наблюдала как рана на руке Энджела затягивается прямо на глазах.

Секунда.

Другая.

Третья.

И вот уже на ладони вместо раны белеет тонкий шрам.

Ирис моргнула в недоумении. Через минуту даже следа шрама не осталось.

Энджел достал из кармана платок, стёр остатки крови с ладони и выбросил окровавленную тряпку в мусорный контейнер.

Ирис с шумом вдохнула воздух, стараясь успокоить бешено заколотившиеся сердце.

— Ты спрашивала о наших семейных особенностях? Вот они. Втыкая в нас ножи, стреляя из пистолета, подсыпая яд уничтожить нас нельзя. Мы остаёмся в живых, даже если наше сердце вырвано из груди. Правда, если отрубить голову?... Но на такие радикальные меры идти готовы немногие. Все остальные части тела у нас отлично регенерируют.

Ирис смерила его саркастичным взглядом:

— Все?

Энджел мягко притянул её к себе, насмешливо протянув:

— Абсолютно. Хочешь проверить?

Голос его обволакивал, ласкал нервы, словно соболиный мех — кожу.

— Не бойся, Фиалка. Я же обещал, что не причиню тебе вреда? Обещал, что ты можешь мне верить?

— А ты всегда держишь данное тобой слово?

— Всегда.

Он провёл пальцами по её щеке.

Движение было нежным. Взгляд — нет.

— Правда, я очень редко его даю. Считай, что это мой тебе подарок. Родственный. В честь нашего знакомства.

По губам Энджела вновь скользнула лёгкая улыбка.

— Перестань со мной заигрывать, — потребовала Ирис.

— Не понял? — тонкие брови над тёмными глазами вопросительно изогнулись.

— Я серьёзно! Отпусти меня. У меня сейчас нет настроения ни целоваться, ни флиртовать. Неужели ты не понимаешь, что всё, что ты мне показываешь меня пугает?

— Ты такая трусиха? -подтрунивая, спросил Энджел.

— Предпочитаю думать, что слишком нормальна для твоего ненормального мира. Мне нужно время, чтобы адаптироваться.

— К чему тут адаптироваться?

— К тому, что пробитые руки и кровоточащие раны для вас серые будни.

Воцарилось неловкое молчание, которое Энджел разрушил очередным смешком:

— Ладно, — кивнул он, опуская руки в карманы. — Адаптация так адаптация. Пошли? Представление уже закончилось. Вот-вот сюда нагрянут другие дамочки со своими маленькими нуждами. Не будем им мешать.

— Я не хочу туда возвращаться. Ты отвезёшь меня домой?

— Желание дамы — закон для джентльмена, — отвесил Энджел шутовской поклон.

В коридоре толпился возбуждённый народ.

— Энджел! — обернулась в их сторону яркая, красивая блондинка в эффектном голубом платье со стразами, открывающем куда больше, чем скрывающим. — Ты здесь? Я и не знала!

— Добрый вечер, Керри, — прохладно приветствовал её Энджел. Познакомьтесь, девочки. Керри — это Ирис Оуэн. Ирис — это Керри Гордон.

Серые глаза Керри неприязненно сощурились:

— Кто такая эта Ирис Оуэн? Очередное минутное увлечение нашего сусального ангелочка? — фыркнула она.

— Кого ты подразумеваешься под сусальным ангелочком, Керри? Надеюсь, не меня? Если да, то у тебя нет никакого повода отнести меня в разряд «наш». Или я что-то пропустил в наших с тобой отношениях?

Керри отступила на шаг, тряхнув золотистыми волосами и рассмеялась.

— Энджел, я же просто пошутила. Увидимся.

— Всего хорошего, — кивнул он в ответ.

— Уже уходите? — подоспела с новым вопросом очередная сверкающая блондинка.

Правда её улыбка, обращённая к Ирис, была чуть теплее и доброжелательнее, чем у предыдущей. Теплее так градусов так на пять или шесть, не больше.

— Энджел! Вечер же только начался! Мы будем только рады, если вы с Ирис присоединитесь к нашей компании.

— Мне пора домой, — твердо заявила Ирис, взбешённая улыбками и взглядами понабежавших блондинок.

— Ну так на твоём присутствии никто и не настаивает, — со стервозной улыбкой сообщила ей Керри.

Ладонь Энжела предупреждающе сжалась на кисти Ирис.

— Всего доброго, девочки, — откланялся он.

— Уже уходите, мистер Кинг? — удивился охранник. — Веселье ещё даже и не начиналось?

— Я сегодня не намерен развлекаться, — с раздражением откликнулся Энджел, забирая у того из рук верхнюю одежду.

— Ливиан будет огорчён, что вы не встретились с ним сегодня.

— Я встречусь с ним завтра, — холодно отчеканил Энджел, взглядом приказывая охраннику прикусить язык.

— До завтра, мистер Энджел, — сказал охранник, как о чём-то само собой разумеющимся.

После душного, прокуренного воздуха в клубе, ночная прохлада, темнота и тишина действовали отрезвляюще-приятно. Ирис с наслаждением вдохнула воздух, переполненный влагой перед тем, как вслед за Энджелом сесть в автомобиль.

Мотор ожил, заполняя тишину монотонным шуршанием и дрогнув, машина тронулась с места, слегка качнувшись на рессорах.

— Энджел, можно вопрос?

— Какой?

— Ливиан Санфил? — задумчиво протянула Ирис. — Он твой родственник?

— Мой сводный брат по отцу. Это имеет какое-то значение?

— Наличие братьев и сестёр всегда имеет значение.

Ирис отнюдь не была уверена, что следующий вопрос действительно стоит задавать.

Но всё равно спросила:

— Ты тоже там работаешь? Так же, как и твой брат?

— Почему ты так решила?

Ирис неопределённо пожала плечами.

Энджел невесело усмехнулся.

— Но ты права. Работаю. Так же, как и мой брат. Посменно. Одно представление в неделю даёт он, другое — я.

— Ты зарабатываешь этим на жизнь? Но… но ведь Астория принадлежит твоему отцу, верно?

— Верно.

— Разве он не возражает, что вы развлекали публику, таким образом зарабатывая деньги?

— Ты задаёшь слишком много вопросов, — отстраняющим тоном ответил Энджел.

— Извини.

— Не извиняйся. Ты не сказала и не сделала ничего плохого. Просто моя семья — это не та тема, о которой хочется говорить с хорошенькой девушкой. Если бы только можно было о неё не упоминать, я бы так и сделал, да только Кингов здесь каждая собака знает.

— С твоей семьёй что-то не так?

Уже договариваю фразу Ирис отчётливо представила образы сестры-близняшки Царя Скорпионов и этого самого Ливиана и поняла, что глупо спрашивать.

— С ней не так абсолютно всё. Тут совершенно нечем гордиться.