Свободные люди (джен)

— Скряга, патроны нужны.

— Штука.

— Без ножа режешь, ирод. Откуда у меня столько?

— Давай, до свидания.

Такие разговоры были обычным делом в закутке нового торговца группировки. Бойцы уже с тоской вспоминали подавшегося на Большую землю Ашота. Да, армянин был тот ещё жучара, но по сравнению со Скрягой казался благодушным филантропом.

Впрочем, были и у Скряги свои слабости. Очень он жалел всех скорбных умом. Любой шизик, псих или маньяк мог рассчитывать на радушный приём у нынешнего торговца. Объяснений тому так и не нашли, но гипотезы строить продолжали с неуёмным энтузиазмом.

Одни говорили, что Скряга пришёл в Зону прямиком из дурдома и теперь ищет тут соседей по палате. Другие предполагали в нём бывшего психиатра, что помимо барыжничества продолжает интересоваться возможными пациентами. Да и все эти психиатры сами, как известно, порядочные психи, что снова приводит нас к бегству из дурдома.

Как бы там ни было, но факт оставался фактом. И вот однажды пришкандыбал как-то с Радара спятивший бедолага, сунулся к базе, но охрана его завернула прямиком на минное поле. Псих долго там бродил, завывал, но так и не подорвался. А выбрел на избушку посреди радиоактивного болота да там и остался. Жил он там — как и чем непонятно — но повадился лазить на территорию базы. Стены и колючка поверху психу тому вообще до фонаря были.

Залезет на территорию, скинет штаны и ну голяком по базе носиться и хохотать, пока его бойцы ловят. А когда словят, он песни поёт. Сколько раз хотели пристрелить придурка, но Скряга каждый раз отстаивал. Приведёт его к себе, накормит, напоит и сам лично за ворота вытолкает. А псих и рад. И снова возвращается. И голяком бегает. С песнями.

Ну, и как-то отвоевал Скряга в очередной раз болезного, привёл в свою каморку, угостил консервой. А тут аврал, долговцы напали. Пока туда-сюда — отбились, отмылись, раненых перевязали, убитых закопали — про психа Скряга в запарке совсем забыл.

Ночь-полночь, легли спать, а барыге не спится — гложет что-то, а что не поймёт никак. И тут дошло до него. Вскочил, побежал к своим закромам и сусекам, а их того, поскребли. Да хорошо так. Стоит Скряга в открытых дверях и причитает:

— Боже мой, три автомата отечественных, три винтовки импортных, комбез бронированный… тоже три… комбеза…

Погнались за хитрожопым психом, конечно, но тот уже на болото своё ушёл. В избушке окопался, из винтовок палит во всех и песни поёт. Так никого и не подпустил. Парни потоптались, плюнули и ушли. Кого только не нанимал Скряга, чтоб кретина пристрелили — без толку. Денег потратил без счёта. Сам лично на базе подстерегал. Но псих не будь дураком туда больше ни ногой, сидит в избушке безвылазно и стреляет во всех, кто близко подходит. И песни поёт.

Скряга с тех пор добрее стал, пусть и не сильно, но договориться с ним стало проще. А сумасшедших на дух теперь не переносит.