Забытый кофе (джен)

Гарри приезжает поздно, нет, не потому, что ему не хотелось возвращаться. Хотя, может, отчасти и поэтому. Джинни все еще на кухне — свет горит.

— Дорогая, я вернулся, — громко говорит он с порога. Почему громко? Он сам не знает, но что-то внутри мерзко шепчет, рождая сомнения.

— Тише, дети спят, — Джинни чистит апельсины, их не было, когда он уходил.

— Ты купила фрукты? — он приближается к Джинни, хочет ее обнять, но она отодвигается.

— Да, еле успела до закрытия рынка. Ты поздно.

— Пробки, ты же знаешь, маглы в это время возвращаются домой, — Гарри берет другой апельсин и начинает отделять кожуру — по этикету цитрусовые должен чистить мужчина. Но у них не сложилось: жена питала слабость к этим фруктам, и они на пару разделывали оранжевые плоды.

— Ты мог бы аппарировать или воспользоваться каминной сетью.

Да, мог бы. Кислый запах ударяет в нос. Когда-то ему нравился этот запах, теперь — больше нет.

— Машина — служебная, мне нужно будет ее вернуть утром.

— Ты глава аврората, мог бы вернуть ее позже, или Гермиона могла бы. Да и Манон она еще не раз потребуется. Или ты будешь личным водителем Крамов? А когда ты дома будешь бывать? Тебя не было месяц! Знаешь, как я устала… — она снова начинает. Ее пальцы врезаются в апельсин, липкий сок течет по ладони. Она гневается, но праведен ли ее гнев? Она смотрит на него с упреком: когда все станет как прежде? И станет ли? «Ты, наверное, слышал», — шепчет ему злость. Ее зрачки расширяются, верно, она увидела, как исказилось его лицо. Жилка на виске бешено пульсирует — так всегда бывает, когда он не в духе.

Он отбрасывает сдавленный фрукт и поднимается наверх — сегодня он будет спать в гостиной.

«Она — мать моих детей», — повторяет про себя Гарри, а ладони все еще липкие от апельсина.