По ту сторону... Часть 2. Против Судьбы (джен)

— Знаешь, кажется, ты был прав насчёт идеи пойти к Дамблдору. Мне она теперь тоже не нравится, — произнёс Северус какое-то время спустя, когда полная тишина и темнота начали действовать на нервы.

Темнота промолчала. Многозначительно и зло.

— Ты хоть что-нибудь видишь-то, а? — предпринял ещё одну попытку Северус, почти уверенный, что и на этот раз ему никто не ответит.

— Нет, — снизошел-таки до ответа его невидимый собеседник. — Хоть глаз выколи.

— А если в пса перекинуться? — поинтересовался Северус. Темнота снова помолчала, будто обдумывая его предложение, а затем пробурчала:

— Мне это не нужно.

— А может всё-таки попробуешь и проверишь? — сложив руки на груди — хотя можно подумать, что в этой темноте его жест мог кто-то оценить, терпеливо сказал он.

— Я же сказал: мне это не нужно, — в голосе Блэка явственно слышалось всё нарастающее раздражение. Северусу даже не нужен был свет, чтобы представить, как тот после каждого слова на мгновение сжимает губы чуть сильнее, чем следует, — он давно заметил, что Блэк делал так всякий раз, когда начинал цедить слова. Ещё во времена противостояния «Мародёры : Нюниус» он, руководствуясь выражением «врага надо знать в лицо», долгое время следил за всей четвёркой, изучал их привычки, манеры, слабые места, в которые можно было бы побольнее ударить. — Могу и так сказать: ЗДЕСЬ НИ ХРЕНА НЕ ВИДНО!!! — взорвалась темнота.

Северус хмыкнул и пожал плечами.

— Кричи не кричи, а толку от этого будет немного, хотя ты, конечно, можешь попытаться симулировать сумасшедшего — там головой об стенку побиться, например. Вдруг тебе удастся привлечь внимание и нас выпустят?

— Просто заткнись. Я с тобой не разговариваю, — откуда-то справа огрызнулся голос Блэка, и Северус повернул голову в его сторону, несмотря на то, что толку от этого не было никакого. Он снова пожал плечами.

— Как хочешь.

И, закинув ногу на ногу, попытался принять наиболее удобное сидячее положение, учитывая, что он понятия не имел, на чём же он сидит.

После того как они таки сумели пробраться мимо несговорчивой и ворчливой горгульи, перебрав по пути десятки вариантов — начиная с тараканьих усов и заканчивая плюющимися мушками (какая-то новая сладость, жуткая, судя по её названию), — и даже сумев подобрать правильный, перед ними замаячила самая сложная часть: разговор с директором. Наверное из их совместных неразборчивых и малопонятных бормотаний тот понял куда больше, а может не понял ничего, но когда оба слизеринца выдохлись, директор без слов встал со своего троноподобного кресла, прошёл к полупрозрачному стеллажу с книгами и взмахом палочки убрал его со своего пути. Когда стеллаж попросту растворился в воздухе, за ним обнаружилась небольшая овальная дверца, на которую им, все также не произнося ни слова и всепонимающе посвёркивая очками-половинками, и указал директор. Слизеринцы переглянулись: видимо им пришла в голову одна и та же мысль: не стоило сюда приходить, но теперь было уже поздно всё менять, а попытаться сбежать от Дамблдора… Идея ещё более безумная, чем придти сюда. В общем, выбора у них не было никакого, так что они, чувствуя себя чудовищно измотанными после душу выворачивающих подробных расспросов директора (Северус, правда, подозревал, что здесь не обошлось и без легилименции), прошли внутрь — в темноту.

Молчание длилось недолго, и уже примерно на пятой минуте, согласно беспрерывно тикающим внутренним часам Северуса, Сириус решил прекратить с ним «не разговаривать». О чём он просто не мог не пожалеть и незамедлительно не высказать это вслух.

— Знаешь, Сев, — Северус поморщился со страдальческим стоном «о Господи, я — Северус, сколько можно повторять?..», но вполне ожидаемо был проигнорирован. — Надо было подумать об этом до того, как мы сюда явились, как овцы на убой, но что теперь мешает Дамблдору сдать нас аврорам и упечь в Азкабан?

— С какой стати ему это делать? — удивился он. — Это же Дамблдор!

— Ну и? — ехидно осведомился слившийся с темнотой Блэк. Блэк in black. Просто смешно. Вот только теперь и самому Снейпу, невольно задумавшемуся над вопросом друга, было совершенно не до смеха.

— Да какая ему от этого польза? — развёл он руками. — К тому же он ведь не отчислил никого из вашей гриффиндорской компашки, несмотря на то, сколько всего вы успели натворить! — запальчиво озвучил он пришедший ему в голову довод: не очень логичный, но вполне убедительный.

— Не убедил, — сухо ответил Сириус, и Северус услышал, как тот тоже возится, тщетно пытаясь сесть так, чтобы не соскальзывать и не скатываться с того, на чём он сидел.

Он пожал плечами.

— Твои проблемы.

Блэк будто не обратил внимания или попросту сделал вид, что не услышал его ответ.

— Он же даже палочки у нас забрал! — кажется, именно этот факт возмущал того больше всего. Северус фыркнул.

— У него в кабинете сидят два прошедших Посвящение Пожирателя Смерти, скажи, на его месте ты оставил бы нам палочки?

Молчание.

— Вот видишь, — Северус снова пожал плечами. — И вообще, с каких пор ты стал таким пессимистом? Ладно я скептик, а ты-то когда успел переквалифицироваться?

— Недавно, — неожиданно зло рыкнул в ответ Сириус. — Хочешь знать моё мнение насчёт этого дерьма?

— Дай подумать… Нет, не хочу.

— Это ты во всём виноват.

— Чего?! — он аж поперхнулся. — С чего бы это?! Не я тащил тебя в кабалу к Лорду, ты сам приплёлся! Тебя туда никто не звал, так что нечего валить на меня свои проблемы!

Темнота ощерилась острозубой пастью.

— О-о-о, я не Лорда имел в виду, и ты прекрасно это понял, — в голосе Сириуса послышался далёкий раскат грома, — Нюниус.

Северус вздрогнул и мгновенно напрягся, вспомнив, что обычно раньше после этого следовало какое-то заклятье. Но ведь это было раньше! За последние полтора года он уже почти успел позабыть об этой придуманной Мародёрами отвратительной кличке, и потому услышать её от человека, ставшего за столь удивительно короткий промежуток времени ему лучшим другом, было потрясением.

— Что?.. Сир, — он намеренно сократил имя друга, надеясь, что это вправит тому мозги, — ты что пил сегодня?

— Отлично, — пренебрежительно хмыкнул из темноты Блэк, — я разве похож на алкоголика, что ты меня об этом спрашиваешь?

— Ты несёшь чушь!

— Наоборот, я говорю то, что думаю, но если тебе станет легче, то нет, я ничего не пил, кроме того твоего зелья Сна без Сновидений вчера вечером.

— Какого ещё зелья? — недоумевающее нахмурил брови Северус. — Оно закончилось ещё два дня назад, между прочим, это ты его и допил, а я не успел сварить новую порцию… — он вдруг осёкся. — О Боже… Флакон, флакон, из которого ты пил… красный и ещё такой… ребристый?

Видимо поначалу Сириус кивнул, потому что услышал он ответ только через минуту, не меньше.

— Да.

— О Боже… — с трудом сдерживая рвущийся из груди истеричный смех, Северус закрыл глаза рукой и, потеряв таки равновесие, сполз со своей неустойчивой сидушки на пол. Блэк совершенно не разбирался в зельях — это он знал и раньше. Да, в случае крайней на то необходимости тот вполне мог сварить приличное варево, руководствуясь учебником, но не более, а уж отличить зелье Сна без Сновидений от того, что на самом деле было налито во флакон… Красный флакон с бугристой резьбой. Флакон, в который он перелил из котла экспериментальное противоядие от зелья Ненависти, над которым он без отдыха бился почти всё лето. И вот, когда результат его трудов был готов и можно было приступать к варке самой Ненависти, чтобы потом всё окончательно проверить, вмешался Сириус.

— Скажи-ка мне, Бродяга, — невольно сбился на ядовито-вкрадчивый тон Северус. — А чем ты думал, копаясь в моих вещах? Как насчёт того, чтобы для начала спросить разрешения?

Сириус, который, в отличие от Снейпа, обычно неплохо видел в темноте, но сейчас, в этой каморке действительно не мог разглядеть совершенно ничего — видимо помещение было зачаровано, выразительно фыркнул.

— Учись делиться, Нюниус.

— Хватит меня так называть! — не стерпел повторного оскорбления Северус. — Гриффиндорец!

— Ооо, уже нет, — слащаво протянул Сириус. — К сожалению. И поверь, мой «дорогой друг», — Северус почти услышал прозвучавшие в голосе кавычки, — будь у меня возможность перевестись обратно, я бы это сделал без колебаний.

— Что ж, валяй. Скатертью дорога.

— Мечтать не вредно, Сев. Так легко тебе от меня не отделаться, — ухмыльнулся в темноте Сириус.

— Я и не надеялся, — проворчал себе под нос «Сев». — Ты же просто из вредности мне назло останешься.

— Я всё слышал!

— А я за тебя очень рад! — вскинув подбородок, выкрикнул ему в ответ Северус. — Пора начинать держать яд у себя тумбочке. Вдруг, ну совершенно случайно, он мне пригодится?..

— Между прочим, это я тоже слышал, — проинформировал Сириус.

— А я как раз для тебя это и говорил!

— Вот как? — напрягся тот. — Значит, смерти моей захотелось? Тогда уж иди-ка ты к Волан-де-Морту, скажи ему, что я секретный агент, работающий на Министерство или Дамблдора, или на обоих сразу, так будет качественней, чем твою отраву хлебать!

— Всё, ты сам напросился! — выпалил Северус и, ориентируясь лишь на звук голоса Блэка, к своему удивлению бросился вперёд — и вправо. Зелья — это святое! Однако Сириуса там, где теоретически он должен был быть, не оказалось, потому что до конечной точки своего броска Северус не добрался. Слизеринцы, в полной темноте налетев друг на друга, стукнулись лбами.

* * *

Положив на холодную, ещё не успевшую прогреться землю учебник, Питер, крякнув, уселся прямо на него, ни мало не заботясь о состоянии и так потрёпанной обложки библиотечной книги. Учебник был по Арифмантике, которую он по какой-то, теперь не понятной ему причине выбрал на третьем(?) курсе и которую до сих пор он сдавал лишь благодаря бескорыстной помощи Ремуса. Арифмантику Питер не понимал совершенно и потому ненавидел её, наверное, так же горячо, как Сириус — своих «драгоценных» родственников, Джеймс — ухажёров Лили, а Ремус — полную луну. Но так же как и полнолуния, Арифмантика была тем неизбежным злом, которое он должен был преодолеть. Впрочем, мысли о том, что меньше чем через год он навсегда распрощается с этим предметом, не очень-то вдохновляли и радовали.

Питер облокотился плечом о небольшую каменную скалу, торчавшую прямо из земли, наподобие окаменевшей руки древнего великана, и прикрыл глаза. В нескольких метрах от него начинались широкие каменные ступени, ведущие к расположившемуся внизу домику лесничего Хагрида и к раскинувшемуся рядом огороду с огромными ярко-оранжевыми тыквами. Эти знаменитые тыквы были столь огромны, что первой мыслью при взгляде на эти «чудовища» было то, что Хагрид, вопреки какому-то там запрету, использовал при их выращивании какую-то разновидность магии. Студенты вечно спорили на эту тему, хотя ещё никто не видел, чтобы у Хагрида была волшебная палочка.

Мародеры даже, поспорив на десять сиклей с одним мальчишкой из Равенкло, в течение двух с половиной недель по ночам караулили Хагрида на его же собственном огороде, по очереди сидя укрывшись мантией-невидимкой среди оранжевых чудовищ. Возможно тот действительно тайком ото всех пользовался магией — выяснить этого им так и не удалось, тем более что терпения у Сириуса хватило только на эти злосчастные две недели. С половиной. Да и Ремус, которого в добровольно-принудительном порядке запрягли сторожить (вплоть до третьего курса, когда Мародёры раскрыли его секрет, веский довод «но ты же наш друг?» действовал на него безотказно, впрочем, и после тоже), был против продолжения ночных посиделок (особенно после того как провёл пол ночи под дождём среди осточертевших всем тыкв) и даже угрожал перестать давать им конспекты по Истории Магии (был конец второго курса и без его конспектов ни у кого из Мародёров не было ни единого шанса сдать теорию по предмету Бинса).

Так что Мародёры отступились. Десять проигранных сиклей были выплачены Сириусом из его же собственного кошелька: Джеймс, скотина, наотрез отказался щадить бюджет лучшего друга, бессовестно напомнив, что именно Блэк первым предложил сдаться.

Прикрыв глаза — так, чтобы со стороны могло показаться, будто он спит, — Питер с удовлетворением припомнил, как страшно кривило Сириуса, когда тот с «вежливой» улыбкой отсчитывал монеты равенкловцу, который уже и сам был не рад свалившемуся на него выигрышу — таким выразительным взглядом одарил его Блэк, когда вся сумма из его кошелька перекочевала в карман мальчишки.

Да, ради таких вот моментов стоило жить… Но даже эти услаждающие душу мгновения не могли сравниться с походами в Хогсмид, бутылкой сливочного пива и магазинчиком всяческих сладостей, куда Питер на обратном пути в Хогвартс непременно сворачивал, чтобы запастись тамошним добром — сладкое он обожал с самого детства и, наплевав на предупреждения матери о развитии кариеса, мог есть конфеты и шоколад чуть ли не тоннами. Правда, тоннами не получалось: приходилось «по-братски», как приговаривал Джеймс, делиться с друзьями, а если по пути сталкивались ещё и с другими однокурсниками, то свежекупленный кулёк терял в весе едва ли не вдвое, а может и того больше: сладкоежек на курсе оказалось огорчительно много. Радовало хотя бы одно: поход к садисту-дантисту ему не грозил — Ремус, пусть и был волшебником всего лишь наполовину, с детства знал о магическом мире, так что он быстро растолковал магглорожденному другу, как решают проблему больных зубов волшебники. Первокурсников в Хогсмид не пускали, так что на радостях он, как это делали многие другие, заказал одному из пятикурсников, за небольшое вознаграждение подрабатывавшим курьерами, купить шоколадных лягушек, тянучек, мармеладок и много чего ещё. Накупленные «курьером» сладости они с друзьями доедали в течение трёх дней, сидя перед сном на кроватях, болтая босыми ногами и ловя в темноте удиравших от них по ворсистым коврам лягушек… Весёлое было время…

Вспоминая те посиделки и сравнивая то, что было, с тем, что есть, Питер не мог не заметить — хоть и усиленно старался не думать об этом, — что сравнение не в пользу настоящего. Без присутствия Сириуса как в спальне, так и на курсе, было легче даже просто дышать, но в то же время без него было… скучно. Ремус теперь большую часть времени проводил обложившись учебниками, так что со стороны казалось, будто это самая что ни на есть настоящая крепость, — нет, разумеется, он и раньше так делал, но раньше был Сириус, чтобы оттаскивать его от этих кладовых знаний, теперь же если Джеймс это и делал, то почти сразу же они вдвоём исчезали в неизвестном направлении, отговорившись каким-то нелепыми фразами, которые каждый раз становились всё примитивнее и примитивнее. Так что быть может Питер и скучал иногда — периодически, ну очень-очень редко — по компании прежних четверых Мародёров, но после таких вот исчезновений друзей и их беззастенчивой лжи (ну какое у них может быть сдвоенное свидание?!) все его лучшие побуждения таяли, как дым, сменяясь разочарованием и острой обидой.

Он на столь многое пошёл, чтобы люди, которых он считал друзьями и которые, видимо, не считали другом его, стали, наконец, обращать на него хоть чуть-чуть больше внимания. Он столько всего сделал, чтобы добиться или хотя бы стать на шаг ближе к своей цели. Шантажировал Снейпа, чтобы тот сварил запрещённое к хранению зелье. Заключил Нерушимую клятву. Он даже сумел устранить Блэка! И что? А ничего! Ни-че-го! Абсолютно! Совершенно! Пустышка! Поначалу всё было просто чудесно: Джеймс наконец-то разговаривал с ним как с равным и даже первым — чего никогда не было, пока он дружил с Сириусом — посвящал его, а не Ремуса в свои планы. Например, та их общая задумка заблокировать проход в слизеринскую гостиную была просто супер.

К сожалению, остаться на шоу им не удалось: мантия-невидимка и так с трудом их скрывала, а тут к тому же ещё и Филч со своим ненаглядным кошаком повадился инспектировать подземелья, так что им с Джеймсом пришлось в экстренном темпе уносить ноги и прятаться от завхоза в Выручай-комнате, как по заказу преобразившейся в какой-то тёмный и мрачный бункер с затхлым запахом пыли. Можно было отсидеться в укрытии, пока Филч не свалит куда-нибудь ещё — ловить других студентов, например, а потом пойти и из-за угла насладиться зрелищем «слизеринцы против стены», но Джеймсу было лень, и они разделились: Питер остался ждать зрелища, чтобы потом рассказать друзьям об увиденном, а Джеймс под мантией свалил обратно в башню.

Ждать пришлось долго — не меньше часа: почему-то слизеринцы, как сговорившись, шастали куда угодно, но только не обратно в свою гостиную. Питер даже начал подумывать, что ему следовало последовать примеру Джеймса с самого начала, а не торчать в холодном подземелье в облике крысы: тоже небезопасное занятие, особенно если вспомнить о филчевом кошаке. И вот, когда он уже совсем отчаялся застать что-нибудь особенное, в поле его зрения появился — кто бы мог подумать? — Снейп. Конечно, если бы вместо него оказался Сириус, было бы во стократ лучше, но за неимением большего Питер, вгрызшись зубами в обнаруженный им кусочек сыра, — наверное, перед трансформацией выпал из кармана — он иногда таскал с собой сыр, чтобы поживиться, если проголодается, — во все глазки-бусинки уставился на слизеринца. А тот, уже обнаружив, что проход наотрез отказывается открыться, теперь пытался пройти внутрь, применив к каменной кладке, за которой скрывалась гостиная Слизерина, вычитанные им из книг чары. Получалось плохо, а вернее не получалось совсем. До появления Блэка. Вот тогда-то и началось то супер-шоу, ради которого они с Джеймсом и старались.

Будь Питер в человеческом обличье, он бы от нетерпения начал грызть ногти — старая детская привычка, о которой он вспоминал теперь, только когда сильно волновался, а так пришлось довольствовать сыром, тот, правда, немного зачерствел, но на его крысиный вкус был вполне съедобным. Он ожидал, что Сириус и Нюниус как обычно обменяются парой-другой обидных ругательств, а потом повыхватывают палочки-выручалочки и вцепятся друг другу в горло, но на его глазах произошло нечто куда более захватывающее и невероятное. Сириус, как и ожидалось, довольно быстро догадался, что к чему, и разблокировал проход, но, не удержавшись на двух лапах — наверное, потому что кучу времени проводил в облике Бродяги, как мысленно позлорадствовал Питер (других-то крыс поблизости не наблюдалось, чтобы можно было поделиться с ними своим наблюдением), — упал на пол. И тогда Снейп, кажется, и сам удивившийся своему поступку, протянул ему руку. Питер подавился сыром. Сириус же вылупился на него, как… как если бы перед ним стоял Нюниус-Снейп и протягивал руку, предлагая свою помощь. Что было дальше, Питер не знал: слизеринцы, настороженно переглядываясь, наконец-то пробрались в свою гостиную, и вернувшийся к жизни проход надёжно скрыл их от глаз Петтигрю, но и того, что он увидел, Питеру было более чем достаточно. Приняв свой собственный облик, он опрометью бросился в башню, чтобы рассказать обо всём друзьям, но тех там почему-то не оказалось. Когда же Ремус и Джеймс всё-таки обнаружились — и не где-нибудь, а в библиотеке! — и он, едва ли не захлёбываясь от осознания нереальности увиденного, усиленно жестикулируя, поведал друзьям о том, какое шоу они пропустили, разумеется, ему никто не поверил. Он и сам бы себе не поверил, если бы не видел собственными глазами, так что даже не стал — почти — обижаться на них.

А три дня спустя появилась первая ласточка — фигурально — вестница того, что Бродяга и Нюниус сговорились, образовав свою группировку против Мародёров. Нехилая такая ласточка. В итоге половина Гриффиндора тусовалась в Больничном крыле — те, кому не повезло, а другую половину распределили по башням Равенкло и Хаффлпаффа. Хорошо ещё, что Дамблдор додумался не отправлять их в подземелья Слизерина, а то бы большая часть либо змеёнышей, либо львов, учитывая их взаимную нелюбовь, — мягко говоря, — так и не проснулась бы на следующее утро.

В ответ возжаждавшие мести Мародёры — в первую очередь Джеймс, разумеется, — дружной компанией — Ремус пошёл с друзьями только для того, чтобы те не натворили ещё больше бед, чем собирались, — направили свои стопы в кухню, где обрадованные их появлением домовые эльфы накормили всю троицу до такой степени, что в животы не влезало уже ничего, кроме сока. А пока дружелюбные существа мотались по всей кухне, выполняя их заказы, Джеймс с помощью Хвоста быстренько успел распределить по котелкам выпрошенное Питером у матери маггловское слабительное. Эффект был просто потрясающим. Наверное, они всё-таки переборщили с дозой, потому что уже через несколько минут после начала завтрака Большой Зал начал стремительно пустеть, причем покидали его исключительно слизеринцы.

Питер ликовал! А вот Джеймс, ещё прошлым вечером больше всех предвкушавший момент расправы, как ни странно, выглядел совсем не довольным при виде того, как Сириус, бросив ложку в тарелку с недоеденной им овсянкой, на световой скорости вылетел из Зала. Снейп улетучился немногим позже него, держась за живот и при этом умудряясь сохранять прежний горделивый вид.

В тот день Питер чувствовал себя как на вершине Олимпа, мифической обители богов, и даже мрачный и неразговорчивый Джеймс был не способен омрачить его настроение.

А совсем недавно ему даже удалось совершить, казалось бы, невозможное: без чьей-либо помощи — в одиночку — проникнуть в кабинет директора!

Позади него прошуршала под чьими-то ногами трава, и гриффиндорец быстро открыл глаза.

— Привет, малыш Питер, — с лёгкой насмешкой произнёс тот, кто нарушил его уединение.

— Ты опоздал, — бросив взгляд на свои наручные часы, недовольно прокомментировал Питер, вставая с земли и запихивая запачканный учебник — Пинс его потом убьёт — обратно в сумку. — Вряд ли твой Повелитель будет доволен, если ему станет известно — совершенно случайно, разумеется, — как ты себя ведёшь со столь ценным источником информации, как я.

— Опаздывают грязнокровки, а я — задерживаюсь, — уже более настороженно ответил тот, видимо сполна оценив степень угрозы и всё же с явным удовольствием наблюдая за тем, как по лицу его гриффиндорского собеседника пробежала тень при намёке на его происхождение. Слизеринец нетерпеливо посмотрел на циферблат своих часов, тем самым давая понять, что он не намерен тратить на него своё драгоценное время. — Ну так ради чего ты меня вызвал? Есть новости?

Питер кивнул.

— Да. И можешь мне поверить: твоему Хозяину они понравятся. И кстати, хватит звать меня малышом, Блэр.

* * *

— Вот тебе, урод сальноволосый!

Северус попытался заблокировать удар или хотя бы увернуться, но проделать это не видя противника было непросто, особенно учитывая то, что его коньком всегда были зелья и тёмная магия, а не маггловский мордобой. И само собой, попытка провалилась. Кулак озверевшего Блэка (не то чтобы у того не было на это причины) врезался в его любимую нижнюю челюсть. Из глаз от боли брызнули слёзы, а темнота наконец-то разнообразилась яркими разноцветными искрами, в которых Северусу почему-то померещились миниатюрные серебряные котлы — давняя мечта, которую он наконец-то сумел осуществить в этом году на оставленные ему в наследство деньги деда, — и сверкающие хрустальные флаконы для наиболее редких и сложных зелий.

Глюки разогнала боль в ушибленных коленях, когда он после недолгого падения с удивлением очутился на полу потайной каморки, куда их с Блэком запихнул директор. Хвала Слизерину, Дамблдор додумался отобрать у них палочки! — неужели предполагал, что такое может произойти, или решил перестраховаться?.. С него ста…

Заслышав рядом с собой учащённое дыхание однокурсника, Северус быстро — как мог — вскочил на ноги, отпрыгивая в сторону — подальше, как ему казалось, от Блэка. Однако ошибиться в темноте немудрено, и вместо этого он наоборот налетел прямо на своего противника. Он не успел полностью разогнуться и потому одновременно с блэковским вскриком «Чёрт!» почувствовал, как его лоб соприкоснулся с какой-то частью тела Сириуса, возможно, даже с челюстью. Чтобы снова не упасть, Северус машинально изо всех сил вцепился в первый попавшийся предмет, которым, по несчастью, оказалась мантия Сириуса. Однако вместо того, чтобы с её помощью удержаться на ногах, он потянул Блэка за собой, и они оба с руганью рухнули и покатились по полу, продолжая яростно мутузить друг друга. Сказать, кто побеждает, было несколько затруднительно, но Северус старался, чтобы счёт Сириуса не перевешивал его собственные заслуги.

Слишком увлечённые друг другом, они не сразу заметили, что в каморке уже не так темно, как было всего минуту назад, и что у их потасовки откуда-то появились непрошеные зрители. Восклицания «Сириус!» (женский голос) и «Мистер Снейп! Немедленно прекратите!» (о-па, директор вернулся) они оба пропустили мимо ушей. И зря, потому что в следующий момент невидимая, но мощная сила бесцеремонно оторвала их друг от друга и швырнула в разные углы комнаты. Не вняв предупреждению, Сириус вскочил на ноги и, одержимый желанием в кои-то веки всего лишь набить другу рожу, попытался вернуться к прежнему занятию.

— Сидеть, Блэк! — взревел незнакомый зычный голос, а затем, когда он, проигнорировав и это предупреждение, уже успел преодолеть почти половину пути, на него обрушился ледяной поток воды — маленький рукотворный водопад. Промок и замёрз Сириус в ту же секунду, но ни это, ни упавшие на глаза мокрые пряди волос не помешали ему увидеть ядовито-довольную ухмылку и сложенные на груди руки Снейпа.

— Правильно, СИДЕТЬ, Блэк, — поддержал тот своего невидимого пока что защитника, и сразу после этих слов на него обрушился точно такой же водопад. Со стороны зрелище было… зрелищным. Пришёл черёд Сириуса злорадствовать, чем он немедленно и занялся, едко заметив:

— Вот видишь, Нюниус, не только я считаю, что тебе срочно нужен душ.

Снейп ошеломлённо хватанул ртом воздух и, яростно сверкнув чёрными, как угольки, глазами — взгляд, правда, пропал втуне, — раздвинул в стороны соскользнувшие на лоб пряди. Едва видимый в тусклом свете, наполнявшем комнату сквозь открытую дверь, тот выглядел не только жалко, но и смешно, и Сириус едва сумел сдержать невольное желание совершенно по-девчачьи хихикнуть.

Пронзив напоследок друг друга злобными взглядами, слизеринцы, одновременно вспомнив о не угасшем желании выбраться, наконец, на волю, на удивление дружно повернулись в сторону не нужного никому из них защитника.

— Вы спя…

Сириус проглотил язык. Правда, не буквально. А произошло это от того, что он — единственный, кому из них двоих некогда посчастливилось лицом к лицу встретиться со знаменитым Аластаром Грюмом, узнал стоявшего в дверном проёме волшебника с иссечённым шрамами лицом.

— …тили?!?! — эхом продолжил за него Снейп, не обратив внимания на внезапно замолкшего товарища. Черноглазый слизеринец никогда не проявлял особого, да и обычного интереса тоже к тому, что происходило в обществе, так что не было ничего удивительного в том, что лицо начальника Аврората, пусть и показавшееся ему смутно знакомым, не вызвало у него никаких чётких воспоминаний и ассоциаций.

— Сев, — попытался остановить друга до того, как тот ляпнет что-то ещё, Сириус, — ты лучше не…

«Сев» вперил в него злобный взгляд и выразительно вытер крепко сжатым кулаком выступившую из разбитой губы кровь.

— Ну как хочешь… — не став настаивать, пожал плечами Сириус и, спрятав руки в карманы, принялся с нарочито невозмутимым видом тихо насвистывать популярную среди студентов мелодию. Благие намерения были задавлены на корню.

Вряд ли, конечно, собравшаяся здесь публика могла оценить его музыкальный талант, но раздражённый выдох Снейпа для него был равнозначен одобрительным аплодисментам и вызову на бис.

— Сириус, хватит.

— Есть, сэр! — не удержавшись, рявкнул он, узнав голос директора, невидимого из-за фигуры Грюма.

— Фигляр, — холодно прокомментировал аврор и повернулся в сторону Дамблдора. — Альбус, ты собрал нас ради этих сопляков?

Что ответил ему директор, Сириус не расслышал, потому что к его ужасу кто-то очень знакомым голосом позвал его по имени. Он нахмурился и попытался разглядеть лицо окликнувшего его человека, благо света теперь было достаточно.

— Сириус! Аластор, да отойди же! — снова прозвучал тот самый голос, и, потеснив Грюма, в директорскую каморку протиснулась мать Джеймса — Дориа Поттер, а за плечом главы Аврората Сириус только теперь углядел Чарлуса Поттера.

— Это ещё кто? — пробормотал из своего угла Северус. — Эй, Сир! Это что за дама?

— Отвали, — прошипел Сириус, в спешке приглаживая мокрые волосы и поправляя сбившуюся набекрень мантию, тоже безобразно мокрую и грязную — за что отдельное спасибо полу.

— Чёрт, я выгляжу как огородное пугало. Мы всю паутину на себя собрали, — проворчал Северус, совершая те же самые манипуляции.

— Зато сделали одолжение эльфам — им меньше убираться придётся. Спасибо тебе скажут.

— Больно нужно мне их спасибо!

— Заткнись! И вообще, иди ты к чёрту! — не вытерпел Блэк и, почти сразу же растянувшись в белозубой улыбке, произнёс: — Рад вас видеть, миссис Поттер. Чудесно выглядите.

Снейп фыркнул и пробормотал что-то неразборчивое насчёт явной лести. Сириус «убил» его взглядом, уже в который раз пожалев об отсутствии палочки. Кстати об этом…

— Профессор Дамблдор, а вы не могли бы вернуть нам наши волшебные палочки? — невинно осведомился он, мысленно подивившись тому, как по-идиотски это прозвучало. Выражение лица Грюма, поражённого наглостью Блэка, которому он ещё год назад предрёк незавидную участь Пожирателя Смерти, отчётливо сказало ему о том, что нет, не может.

— Во избежание недопонимания, мистер Блэк, вы с мистером Снейпом получите свои палочки только после того, как мы всё обсудим. Выходите оттуда, — мягко произнёс обнаружившийся позади Грюма директор.

Сириус сделал шаг к выходу, следуя указаниям волшебника, и остановился на месте, когда между ним и аврором осталось всего два шага. Приподнялся на носках и, выразительно приподняв брови, бросил взгляд на директора.

— Аластор, отойди, всё в порядке.

Предупреждающе посмотрев на слизеринца, тот потеснился, но когда Сириус поднял ногу, чтобы покинуть место их временного заточения, внезапно схватил его за руку. Не ожидавший этого Сириус тихо вскрикнул от боли — так больно аврор рванул его на себя.

— Я тебя предупредил, — прорычал Грюм и также неожиданно разжал пальцы, но теперь Сириус был к этому готов и, точно так же схватив того, отрывисто бросил: — Я вас тоже.

И он решительно перешагнул порог. В ту же секунду в глазах потемнело, в ушах застучали звонкие колокольчики, и он был вынужден опереться на первое попавшее плечо. К счастью, плечо принадлежало не Грюму, а Чарлусу Поттеру.

— Чёрт, что это было? — хрипло вопросил ненамного отставший от него Снейп, с трудом отлипая от стены, к которой он едва успел прислониться, когда внезапно начавшийся приступ головокружения закрутил-завертел и слил собравшихся в кабинете людей в одно неразборчивое пятно красок. Северус усиленно затряс головой, не обращая внимания на то, что с его мокрых волос во все стороны разлетаются мелкие брызги. Стоявшая рядом с ним статная женщина в бросавшейся в глаза яркой изумрудно-зелёной накидке вздрогнула, когда на неё попало несколько капелек, и лёгким взмахом палочки высушила мокрых, как водяные, слизеринцев.

— Это были чары, мистер Снейп. Не переживайте, их действие иссякло, как только вы переступили порог комнаты.

— Стоп, — перебил открывшего было рот Снейпа Сириус, озарённый внезапной догадкой. — Так это из-за вас мы там едва не поубивали друг друга? — возмущённо махнул рукой он в сторону оставшейся позади него каморки, но когда он обернулся, той уже и след простыл: вместо неё там стоял прежний стеллаж с книгами — тот самый, за которым в прошлый раз и обнаружилась дверь в эту чёртову комнатушку. — Дьявол, — с чувством выругался он, проигнорировав укоризненное «Сириус» Дориа Поттер. — Да у меня из-за вас клаустрофобия началась, чтоб вы знали!

— Мне очень жаль, мистер Блэк, но у меня не было иного выбора, — сочувственно улыбаясь, покачал головой старый волшебник, но Сириусу почему-то почудилось, что, искусно пряча свою улыбку под пушистой бородой, тот на самом деле вовсю развлекается, веселясь и где-то глубоко внутри зловредно хихикая. Однако же глаза мага не смеялись — взгляд, которым тот одарил замерших каждого на своих местах слизеринцев, был непривычно жёстким, совершенно не сочетавшимся с привычным образом чудаковатого старика, любившего щеголять в блестящих мантиях, поощрявшего студентов к новым проказам и попивающего чай с лимонными дольками.

Сириус бросил взгляд на стоявшего поодаль друга: тот, глубоко о чём-то задумавшись, кивал в такт каждому слову директора — значит, скорее всего, наконец-то всё понял, а быть может, даже вспомнил, что это за заклинание такое: кто знает, авось в будущем пригодится? Хотя, судя по выражению лица Грюма — а тот, как начальник Аврората, определённо имеет немалое влияние в Министерстве, — их обоих не ждало ничего, кроме камер-одиночек в одной из башен Азкабана. Сириус не был уверен, что Дамблдор уже успел посвятить старого приятеля в их проблему, но помня об отношении Грюма к его семейству и слизеринцам… Определённо камеры-одиночки. А Сириус, которого после совершённого им убийства посещали не столько воспоминания о том маггле, а непонятные сны о холодных стенах из грубых неотёсанных камней, грохот бьющегося о скалы прибоя и страшные фигуры в чёрных балахонах, с заунывным воем тянущие к нему свои костлявые пальцы, даже думать боялся о таком исходе. Именно для того, чтобы больше не видеть эти сны, он и пил зелье Сна без Сновидений, однако даже тогда — в пустоте, заменяющей ему сон в течение последних нескольких ночей, нечто смутное продолжало терзать его изнутри.

— Мистер Снейп, мистер Блэк, сядьте, — Дамблдор взмахнул палочкой, и прямо перед Сириусом из ничего возник узкий, предназначенный только для них двоих диванчик. Северус едва удержался от восхищённого комментария, продолжая всеми силами сохранять невозмутимое выражение лица: одно дело — трансфигурация какого-то предмета в нечто иное, а вот такое вроде бы вполне бытовое волшебство — это самый что ни на есть высший уровень магии!!! Разумеется, он уже давным-давно (примерно на пятом курсе) начал осваивать эту ступень, которую под совместным руководством МакГонагалл и Флитвика в Хогвартсе начинали изучать только на последнем курсе обучения.

Сириус, не сводя недоверчивого взгляда с директора школы, настороженно присел на самый край дивана и, переглянувшись с другом, вдруг закинул ногу на ногу. Чарлус Поттер, с которым они неплохо поладили, когда Сириус несколько недель жил у них в доме после того, как с помощью друзей сбежал из родительского дома на Гриммо 12, одобрительно хмыкнул и, наклонившись, что-то зашептал жене на ухо. Выслушав мужа, Дориа согласно кивнула и мимолётно улыбнулась, поймав устремлённый на неё взгляд Сириуса. И тот едва удержался от того, чтобы подмигнуть ей в ответ.

— Думаю, нам всем стоит присесть, — прозвучал женский голос, в котором слизеринцы к своему удивлению сразу же узнали строгий голос профессора Трансфигурации Минеры МакГонагалл. Сириус сначала ссутулился, будто надеясь таким незамысловатым способом избежать встречи со своим бывшим деканом, а потом, одумавшись, наоборот ещё сильнее распрямился.

— Ты бы определился, чего ты хочешь, — шепнул ему Северус, заработав болезненный, но почти дружеский тычок под рёбра.

Когда все люди расселись — кто у окна, кто у стены, а один довольно высокий молодой колдун с квадратной челюстью и густыми соломенного цвета волосами удобно устроился рядом с фениксом, который, судя по всему, остался весьма довольным составленной ему компанией. Хотя скорее всего Фоукса больше порадовало то, что неизвестный волшебник тут же принялся аккуратно гладить его по изогнутой шее.

— Подмор, хватит! — окликнула его сидевшая в противоположном углу комнаты симпатичная брюнетка. — Мы не для этого здесь собрались. Я так понимаю, Альбус, дело в этих мальчиках?

Сириус собрался было возмущённо заявить, что он уже давно не мальчик, но мгновенно передумал, ощутив, как кто-то — а именно сидевший справа от него и натянуто улыбающийся Снейп — изо всех сил наступил ему на ногу.

Дамблдор покачал головой.

— Нужно ещё немного подождать, Хестия. Пока не все собрались.

Брюнетка осмотрелась по сторонам, а потом страдальчески вздохнула и закатила глаза.

— Ну сколько можно? Опять он опаздывает!

— Я тоже рад тебя видеть, Джонс, но вообще-то я уже давно здесь, — насмешливо прозвучал медово-бархатный голос. Женщина, оглянувшись на говорившего, прищурилась и недовольно скрестила руки на высокой груди. Сириус вытянул шею, но так и не сумел ничего разглядеть.

— В таком случае кого мы ждём? — спрятав улыбку, спросил мистер Поттер у сидевшего рядом с ним волшебника в тёмно-красной мантии — шотландца, не раз доказавшего свою верность делам Ордена. Дуглас пожал плечами.

— Не знаю, но Аберфорт как-то обмолвился, что именно из-за важности этого человека его ни разу не было на собраниях Ордена, — тихо ответил он. — Это всё, что мне известно. Хотя кто-то из наших поговаривал, что это именно он устраивает эти подлянки Пожирателям. Чем чёрт не шутит?

Чарлус присвистнул.

— Если это и в самом деле так, то я его уже заранее уважаю.

— Ты бы лучше вот над чем подумал: если Дамблдор на протяжении целого года скрывал его даже от нас, то с какой стати он решил вывести его в свет именно сегодня? Когда помимо нас здесь двое мальчишек?

— Ну, насколько мне известно, Сириусу уже есть семнадцать, — увидев, как тот выразительно закатил глаза, услышав явно опротивевшее ему «мальчик», улыбнулся мужчина. — Так что по всем меркам он уже совершеннолетний, да и не тот он человек, который способен на предательство, я в этом уверен. К тому же он лучший друг моего сына, а Джеймс не стал бы дружить с кем попало, — уверенно закончил Чарлус. Шотландец пожал плечами.

— Ну как знаешь. Всё равно каждый останется при своём мнении. К тому же, на мой взгляд, его друг такого впечатления не производит. — Он повысил голос: — Альбус, долго нам ещё ждать?

Дамблдор бросил взгляд на часы.

— Нет.

Все члены Ордена Феникса, включая слизеринцев, дружно повернули головы в сторону входа.

Открылась дверь.

* * *

— А вот и я. Прошу любить и жаловать, — облокотившись о косяк, приветствовал их всех прямо с порога высокий мужчина с длинными чёрными волосами, в котором Сириус и Северус узнали профессора Защиты от Тёмных Искусств Алекса Уайта. Сириус, который с самого появления того в Хогвартсе относился к Уайту чуть ли не с ненавистью, поджал губы и презрительно скривился. А вот Северус, мигом вспомнив увиденное им с помощью легилименции воспоминание друга, наоборот, с живым интересом, никак не отобразившимся на его лице, уставился на профессора.

Директор тоже встал, дабы представить прочим членам Ордена новоприбывшего.

— Господа…

— И дамы! — выкрикнула девушка, всего лет на пять, если не меньше, старше Сириуса и Северуса. Уайт усмехнулся, и даже Грюм, который, вполне возможно, являлся её начальником — у Алекса не было никакой возможности определить, кем работает эта милая «дама», потому что когда он, Джеймс, Ремус и Питер вступили в Орден в его будущем, её здесь уже не было, — позволил себе коротко улыбнуться.

— Да, и дамы, — признательно кивнул девушке старый волшебник. — Перед вами профессор Алекс Уайт, он не является членом Ордена Феникса, но, тем не менее, имеет полное право присутствовать на наших совещаниях.

Возражений и протестов не последовало, так что директор и профессор, обменявшись странными взглядами, опустились в кресла.

— Простите, профессор, а что за предмет вы преподаёте? — осведомилась у Алекса Эммелина Вэнс, одна из немногих фениксовцев самого первого состава, которым удалось пережить первую войну.

— Защиту от Тёмных Искусств.

— В самом деле? Наверное, недавно начали? Говорят, эта должность проклята самим Волан-де-Мортом.

Алекс повернул голову в сторону своего второго собеседника, сидевшего почти напротив него — разве что чуть правее, и наткнулся на обезображенное шрамами лицо главы Аврората. К его чести следует сказать, что он ничем не выказал своего беспокойства — разве что немного помедлил с ответом, выискивая подвох в вопросе седовласого волшебника.

— Да нет вообще-то, уже второй год преподаю и ничего, что могло бы доказать существование этого проклятья, не замечал.

Грюм продолжал сверлить его взглядом.

— Альбус, нам нужно поговорить, — не отводя глаз, обратился он к Дамблдору. — После собрания.

Директор кивнул.

— Хорошо.

А сидевший чуть поодаль Дункан снова наклонился к Поттеру.

— В последние несколько месяцев у них есть только одна общая тема для обсуждения: этот «Икс», его личность, причины и цели. Не знаю, как вы, — с тихим смешком произнёс он, имея в виду обоих Поттеров: Дориа тоже краем уха прислушивалась к разговору супруга, — а мне отчего-то кажется, что Дамблдору об этом известно куда больше, чем он говорит.

— Ну, так было всегда, — философски пожал плечами Чарлус. — И вряд ли когда-нибудь будет иначе. Кстати, сочувствую вам, профессор, — обратился он уже к Алексу. — Теперь у Аластора вы самый главный претендент на «Икса».

Тот пожал плечами и отвернулся.

— Что-нибудь придумаю, — и уже тише, себе под нос добавил: — Как всегда. Уж мне-то не привыкать.

Фениксовцы, терпеливо ожидая, когда Дамблдор возьмёт слово и перейдёт к сути дела, тихо переговаривались между собой. Чтобы Пожиратели не смогли их выследить и причинить вред их семьям, они старались не общаться больше необходимого за стенами Хогвартса, а уж упоминание «Ордена» и «Феникса» вообще было негласным табу.

А Сириус и Северус, чувствуя, что вопреки всем их ожиданиям и страхам (хотя в этом ни один из них не признался бы даже под угрозой смерти) обстановка очень даже дружелюбная, начинали нервничать уже по другому поводу: из-за затягивающегося молчания Дамблдора, которому, казалось, не было до них никакого дела.

Чарлус Поттер ещё несколько мгновений смотрел на новоявленного не совсем фениксовца, а потом всё-таки вернулся к прерванному его появлением разговору с шотландцем.

— Ну не знаю, на мой взгляд Аберфорт — не тот человек, которому можно верить на слово, — с сомнением протянул он, тем не менее, поглядывая не на собеседника, а на Алекса, который, сложив руки на груди, с закрытыми глазами сидел, откинувшись на спинку кресла. Судя по расслабленному лицу и упавшей на глаза пряди волос, равномерно взлетающей в такт дыханию, возможно, что тот даже безмятежно спал. По крайней мере Чарлус не знал ни одного человека, который был способен оставаться таким спокойным под взглядом Грюма.

— Нет. Аберфорт настолько недолюбливает Альбуса, — интересно, кстати, почему? — что с него вполне станется сказать правду. Просто из вредности, — хмыкнул Дункан.

— Думаешь, школьный учитель способен так долго водить за нос Пожирателей Смерти? — скептически поинтересовался Поттер-старший. — Я, конечно, не говорю, что можно верить газетам, но кое в чём и они могут быть правы. К тому же, насколько я помню, аналитики из Аврората и Министерства уже выдвинули несколько гипотез, причём все сошлись, что «Икс» это кто-то из Пожирателей, предавший своего хозяина, а Уайт к ним точно не принадлежит.

— С чего ты взял? — живо заинтересовался волшебник. — Вы что, знакомы?

— Нет. Просто посмотри, — Чарлус кивнул в сторону дремлющего преподавателя. — У него закатаны рукава. Видишь? Метки нет.

Алекс и в самом деле сидел с закатанными до локтей рукавами, и как раз в тот момент, когда два волшебника обернулись на него, его голова обессилено откинулась назад, а рот забавно приоткрылся. Чарлус усмехнулся.

— Надо же, и в самом деле спит, — он посмотрел на часы. — Видимо нехило его ученички достали. Надо будет у Джеймса разузнать при встрече.

— Прямо как специально…

— Что?

— Я говорю, рукава закатаны так, будто он специально это сделал, чтобы у нас не возникло никаких подозрений.

— О Мерлин! Дункан, ты порой прямо как Грюм с его паранойей, — тихо, чтобы не разбудить спящего и чтобы не их услышал сам аврор, рассмеялся Чарлус. — Разумеется, это сделано специально: чем отвечать по сотне раз на один и тот же вопрос, гораздо проще единожды продемонстрировать.

— Так, — наконец после продолжительного ожидания заговорил глава Ордена, и все посторонние, не относящиеся к делу разговоры разом стихли: каждый из присутствовавших на собрании фениксовцев — лишь внутренний, самый доверенный круг — осознавал, что какова бы ни была причина, по которой их собрали — она очень серьёзна.

Сириус, со скучающим видом аристократически живописно расположившийся на большей половине дивана (Северусу пришлось довольствоваться малым и сидеть, подобно примерному школьнику, прижав локти к бокам и сложив руки на коленях), заинтересованно приоткрыл левый глаз: под остававшимся закрытым правым уже медленно наливался цветом лиловый синяк.

Не пошевелился только Алекс, продолжая безмятежно посапывать под обращёнными на него косыми взглядами.

— Думаю, некоторые из вас уже знают, в чём причина сегодняшнего экстренного собрания, — медленно, не торопясь, подолгу обдумывая каждое последующее слово, продолжил директор. Сириус открыл второй глаз.

— Появилась достоверная информация, согласно которой Тёмный Лорд Волан-де-Морт… — Карадок Дирборн, выглядевший непривычно молодо по сравнению с тем, каким помнил его Алекс, вздрогнул и поёжился при упоминании имени противостоящего Ордену мага. Директор, будто и не заметив этого, как ни в чём не бывало продолжил: — …планирует начать наступление на Хогвартс ближе к концу этого учебного года.

Старик замолчал, дав соратникам немного времени, чтобы обдумать и переварить первую часть дурных новостей, которые ему предстояло вывалить на них.

Сириус пожал плечами и, обращаясь исключительно к Снейпу, мрачно произнёс: — И почему я не удивлён? Как всегда всё самое худшее случается именно в конце года и непременно ПЕРЕД экзаменами.

Снейп, даже более внимательно, чем он, прислушивающийся к ведомым вокруг них разговорам, ответить не успел.

— А откуда эти сведения? — внезапно открыв совершенно не сонные глаза, спросил профессор Защиты и сел прямо.

Дамблдор коротко улыбнулся.

— Птичка на хвосте принесла.

Грюм подозрительно сощурился.

— То есть анонимное послание, — мигом расшифровал он, взглянув на старого друга в ожидании подтверждения или опровержения. Впрочем, Альбуса Дамблдора он знал едва ли не дольше и лучше всех собравшихся, так что ошибки быть не могло. В ответ же он заполучил лишь ещё одну всезнающую и уже давно порядочно раздражавшую его улыбку.

Лицо Алекса, тоже сделавшего какие-то свои выводы, на секунду приняло удивлённо-отстранённое выражение, но когда Грюм, по словам Чарлуса Поттера не беспочвенно подозревавший в нём своего безымянного помощника, перевёл на него взгляд, по его лицу уже ничего нельзя было прочесть. Однако удержаться и не сказать при всех, как раньше это сделал Грюм: «Альбус, надо поговорить», — оказалось нелегко.

— И если благодаря нашим доблестным аврорам, — Аластор скривился от того, каким возвышенно-патриотичным тоном это было произнесено — будто Дамблдор выступал перед репортёрами или Министром, — на какое-то время Пожиратели были вынуждены затаиться, но теперь они вновь активизировались. Аластор сообщил мне, что этой ночью Чёрная Метка зажглась над ещё четырьмя домами, и даже более того, стало известно, что цепь убийств в пригородных кварталах Парижа также является их рук делом.

— И что? Мы всё равно пока не можем никого из них арестовать, — с плохо сдерживаемым гневом сжал кулаки соломенноволосый волшебник. Стуржис Подмор — наконец узнал его Алекс. Тот самый, которого арестовали по обвинению в попытке взлома и ограбления в Министерстве Магии и приговорили к шести месяцам заключения в Азкабане. Дьявол, вернее, арестуют и приговорят, в будущем. — А даже если и арестуем, то только по какому-нибудь нелепому обвинению, от которого они сразу откупятся!

— Это точно, — подхватил сидевший рядом с МакГонагалл седовласый маг постарше. — Да даже тех, о которых мы точно знаем, что они Пожиратели, мы всё равно не можем элементарно найти!

— Чтобы их найти, как раз много ума не надо, — возразил Алекс. — Проблема в том, как их поймать.

Фениксовцы — в основном, конечно, мужчины и преимущественно авроры — дружно загудели.

— Да тот же Рейз! Ведь наверняка у своего кузена МакНейра отсиживается, а у нас, видите ли, нет прав на обыск! — тут же, явно кого-то передразнивая, подхватил МакЛаген. Гул стал сильнее.

— Однако на этот раз… — Дамблдор откашлялся, привлекая к себе внимание, и, когда спустя некоторое время возмущённые волшебники и волшебницы притихли, начал заново: — Однако на этот раз Волан-де-Морт пошёл ещё дальше: в ряды своих сторонников он начал набирать детей.

Все взгляды как один прикипели к фигуркам слизеринцев. Сириус невольно поёжился, поймав на себе взгляд Грюма и опустил голову, стараясь не встречаться глазами с четой Поттеров, когда те тоже поняли и осознали, ЧТО он делает на собрании Ордена. До него донеслось тихое сдавленно «Сириус…», произнесённое голосом Дориа. Чарлус не сказал ни слова, а он не смог набраться храбрости, что посмотреть на него.

— У меня ощущение, что он нас просто использовал, чтобы дать им ещё один повод для ненависти к Лорду, — склонился он к уху однокурсника. Северус промолчал, однако по выражению его лица было ясно, что не одному Блэку неуютно находиться среди одних только гриффиндорцев-фениксовцев.

— Побольше уважения, мистер Блэк! — с нажимом заметила МакГонагалл. — Этот «он» — ваш директор.

Сириус очаровательно — в знак извинения — улыбнулся строгой преподавательнице и самому директору, а затем опять склонился к уху слизеринца.

— Прозвучало почти как «хозяин», — тихо шепнул он.

На этот раз Снейпа проняло: он согласно хмыкнул и, несильно пихнув его в бок, наконец, произнёс: — Подвинься, мне места мало.

— Да, ваше величество, — совсем уже тихо — одними губами ответил Сириус и вжал голову в плечи, только теперь заметив, что МакГонагалл всё ещё внимательно смотрит на него, неодобрительно поджимая губы.

Он, как раньше Северус, сложил руки на коленях, чуть ссутулился для принятия достаточно покаянного вида и виновато опустил глаза в район пола.

— Простите?

И без того тонкие губы строгой волшебницы превратились в тонкую белую ниточку.

— Учитывая неприятности, в которые вы умудрились вляпаться по собственной дурости, мистер Блэк, я бы советовала вам вести себя ниже травы, тише воды.

Сириус открыл было рот, чтобы ответить, что он и так ведёт себя тише некуда, когда благодаря тому, что Снейп усиленно наступил ему на ногу, внезапно понял, что прослушал последние слова директора.

— А? Что? — он покосился на друга, но тот не смотрел на него, сосредоточенно возясь с рукавом мантии.

— Мистер Блэк, — догадавшись о его затруднениях, повторил Дамблдор, — покажите Метку.

Сириус, с каждой прошедшей минутой всё больше убеждавшийся, что идея и впрямь была идиотской, с сомнением поглядел на друга, который уже с показательно невозмутимым видом демонстрировал подтверждающую слова директора Метку. Вообще-то выбора у них как такового уже не было, но не утешающая мысль о том, что возможно из этого кабинета их с Севом отправят прямиком в Азкабан, заставляла колебаться и медлить, оттягивая момент. Тем более что Грюм, — первая встреча с которым, состоявшаяся чуть больше года назад в этом самом кабинете, оставила после себя более чем неприятные воспоминания о разговоре с бывшим кумиром, — смотрел на Снейпа и его Метку так, будто узрел старого, долгое время скрывавшегося и наконец вновь обнаруженного заклятого врага. Хотя даже присутствие Грюма — яростно ненавидевшего всё, что было как-то связано с Пожирателями Смерти, их Повелителем и Тёмной магией, а Сириусу не посчастливилось вляпаться и в то, и в другое, и в третье, — не напрягало его так, как присутствие Уайта и родителей Джеймса.

Сириус рвано, но так, чтобы этого никто не заметил (судя по всему, получилось не очень), выдохнул и обнажил левую руку, закатав непослушный, всё время норовивший сползти и спрятать темнеющее на коже безобразие рукав. На Поттеров, как и на Метку, он старался не смотреть, уперев взгляд в выбранную наугад точку на противоположной стене. Однако не тут-то было: невольно взгляд «пополз» и в итоге упёрся в наблюдавшего за ним обитателя одного из висевших в кабинете портретов предыдущих директоров Хогвартса. И тут же, словно мнение давно умершего и похороненного в фамильном склепе родича могло что-то значить, Сириус выпрямился, гордо расправив плечи. Даже поза изменилась: из развалисто-небрежной плавно и незаметно для него самого перетекла в… Профессор Уайт скривил губы, будто собираясь выругаться, и мигом изменил положение, раздражённо одёрнув правый рукав мантии, из которого на миг высунулся кончик его волшебной палочки.

Выражение же лица высокомерного предка не изменилось — он, как ни в чём не бывало, продолжал раскуривать мерно дымящую трубку, — но глядевшему на него Сириусу показалось, что в таких же серых, как у него, и чуть раскосых глазах под угольно чёрными бровями (художник явно старался угодить заказчику, потому что портрет, если Сириус правильно помнил, писали, уже когда Найджелус Блэк стал директором Хогвартса, а в то время ему уже было куда больше, чем сейчас Дамблдору) промелькнуло одобрение — непонятно только к чему именно: то ли к Метке, то ли к… Впрочем, пытаться понять Блэка — даже если тот несколько веков как помер — дохлый номер. Тем более для другого Блэка.

Седовласый волшебник, в котором Сириус не без удивления узнал Армандо Диппета, бывшего директором до того, как на эту должность был назначен Альбус Дамблдор, недовольно покосился на слизеринского директора (Сириус был уверен, что промолчал он лишь из-за того, что не хотел пропустить ни одного слова своего преемника) и демонстративно помахал рукой перед своим носом, отгоняя от себя расползающийся во все стороны дым. Однако, что было ещё более удивительно, возвращаться из чужого портрета в свой он не спешил, предпочитая продолжать вести наблюдение из второго кресла, которого — Сириус был в этом уверен — не было раньше на портрете Финеаса Найджелуса. Наверное, несмотря на имевшиеся между ним и Финеасом Блэком разногласия, Диппет склонялся к тому, что рисовавший этот портрет художник — его имя не сохранилось для «благодарных» потомков, которые, кстати, были бы очень рады, если бы запечатлённый на холсте предок не лез не в свои дела, — вдобавок ко всему неплохо потрудился над интерьером. Во всяком случае Сириус давно заметил, что, несмотря на характер и брюзжание хозяина портрета, большинство директоров, за исключением Дайлис Дервент, выслушивали новости, оккупировав именно его портрет.

— Нет, Аластор, арестовать ты их в любом случае не сможешь, — вернул его к неутешительной реальности твёрдый голос Дамблдора. — Эти юноши — несовершеннолетние, и у тебя нет никаких прав упечь их в тюрьму.

Сириус ненадолго успокоился и даже расслабился — ровно до тех пор, пока не вспомнил, что ему-то, в отличие от Северуса, день рождения которого ещё только должен был быть в приближающемся январе, уже есть семнадцать. Что странно, когда он оглядел фениксовцев — совершенно невольно, скорее всего по привычке, задержав взгляд на симпатичной кудрявенькой волшебнице в очень шедшей ей малиновой мантии, — профессор Уайт выглядел значительно бледнее, чем раньше (хотя он и так не мог похвастаться тёмным цветом кожи) — будто это его, а не Сириуса Грюм намеревался сплавить в Азкабан на подкормку тамошним дементорам.

— Но и это ещё не всё.

— Есть новости ХУЖЕ этой, Альбус? — тихим и в то же время совершенно спокойным голосом спросила Дориа, стараясь не смотреть на Сириуса и мысленно радуясь, что её сын с тем милым мальчиком — Ремусом не присутствуют на этом собрании. Когда-то, когда Джеймс, на каникулах вернувшись из школы домой, взахлёб рассказывал о своём новом лучшем друге, она не без оснований беспокоилась, что первенец Вальбурги окажет дурное влияние на её единственного сына. Свою ошибку она поняла много позже — только когда Джеймс едва ли не силой втащил в дом мявшегося на пороге Сириуса. Тот прожил у них не так уж и долго — пара недель зимних каникул и всё, но Дориа, всегда очень хорошо разбиравшейся в людях этого было более чем достаточно. Она не знала, как Сириус умудрился стать Пожирателем — но ведь не от хорошей же жизни, правильно? — но не была вполне уверена, что Джеймс, и так с некоторых пор находившийся в состоянии войны с бывшим другом — хотя его непонятная злость (Дориа даже, подозревая постороннее вмешательство в психику сына, тайком от мужа проверила того на внешнее воздействие — и ничего) и поутихла в последнее время), правильно воспринял бы эту страшную новость.

— Увы, — со странным сочувствием поглядев на профессора Защиты, ответил ей Дамблдор. — Как всегда всё не так просто, как нам хотелось бы. Волан-де-Морт не просто привлекает на свою сторону детей своих сторонников. Многие были вынуждены присоединиться к нему из-за угроз в адрес своих семей или шантажа.

Сириус бросил взгляд на Снейпа, вспомнив, что тот так точно и не сказал ему о причинах своего вступления в стан Пожирателей. Уж у него-то не было и нет родственников, смертью которых ему можно было бы пригрозить в случае отказа. Конечно, не стоило забывать об Анжелике Гринвуд — его чудовищно «очаровательной» опекунше, по воле покойного, взявшей в свои ежовые рукавицы управление как замком Принцев, так и всеми остальными делами не менее чудовищно очаровательного полукровного родственничка.

Надо сказать, после той краткой, но содержательной рекомендации, которую дал им Северус, он не удержался и, приехав домой, всё-таки порылся в домашних архивах. Информации в итоге нашёл не так уж и много, но то, что он нашёл, если и не объясняло, то уж проливало кое-какой свет на данную ситуацию. Например, почему чистокровная колдунья вообще возится с полукровкой, вполне удовлетворившись своим положением опекунши и не пытаясь получить никакой выгоды. Вальбурга, когда он спросил её о «мадам» Гринвуд, скривилась так, будто ей под нос сунули целую лопату — лопатище дурнопахнущего драконьего навоза, и посоветовала лучше начать общаться с Малфоями, а не думать об «этой стервозной магглолюбке». Так, сама того не желая, мать подала ему идею порыться в старых газетах. Вот где обнаружился самый настоящий кладезь информации. Оказалось, что Анжелика Мирабелла Гриндвуд — троюродная сестра Нерона Принца по материнской линии и дальняя кузина Абраксаса Малфоя, в свою очередь приходящегося родичем как Блэкам, так и большинству других чистокровных волшебников, — по отцовской. Таким образом, Сириус к своему неприкрытому ужасу убедился, что слова Снейпа — правда, и они и в самом деле родственники. Хорошо хоть дальние. Ещё он узнал, что мадам опекунша, «золото, а не женщина», последние двадцать с чем-то лет провела за пределами волшебного мира, обосновавшись за границей — в Швейцарии — и неплохо приумножив свой капитал. Ему даже удалось нарыть среди кипы старых фотографий её снимок. Дамочка и в самом деле была ещё та красотка, так что ему оставалось только недоумевать, чем думали её бывшие мужья, когда просили у неё руки и сердца, предлагая взамен свои кошельки.

— Но ведь если будет битва, то как мы будем сражаться с детьми? Тем более если они и сами будут действовать против своей воли? — по-прежнему тихо озвучила мысли большинства Дориа Поттер. Фениксовцы молчали. Молчал и директор.

— Всё равно у нас нет выбора. Так же, как и у них, — проговорил кто-то из мужчин-магов. — Мы ничего не можем поделать, а чему быть — того не миновать.

— А меня интересует другое: что мы будем делать с ними? — подал голос Чарлус, кивая в сторону слизеринцев. — И говорю заранее: я против предложения Аластора.

Аврор невесело хмыкнул.

— Только не говори, что ты поверил в то, что я сказал.

Поттер-старший оглядел товарищей.

— Тут все в это поверили. Ты был очень убедительным, — он поджал губы. — Если будет нужно, то я, — он посмотрел на жену, — МЫ готовы поручиться за Сириуса и… — он замолчал, припоминая имя второго парня, — и за Северуса тоже.

— Я тоже.

Алекс закрыл рот и удивлённо посмотрел на декана Гриффиндора. Весь заранее запланированный сценарий уже давно полетел к чертям собачьим, но он всё равно не думал, что МакГонагалл, до сих пор обращающаяся к нему исключительно на «вы» — видимо в отместку за то, что они с директором скрыли от неё его настоящую биографию, решится взять на себя ответственность за двух начинающих Пожирателей Смерти. Преподавательница, словно почувствовав направленный на неё взгляд, повернулась в его сторону.

— И я, — добавил Алекс, и на этот раз удивлённый взгляд — от Сириуса и Снейпа — достался уже ему. Он сделал паузу и, чтобы не возникло сомнений, повторил: — Я тоже готов за них поручиться.

Разумеется, «ручаться» за Снейпа у него не было никакого желания, но взять ответственность за одного и отказаться от другого было бы слишком подозрительно. К тому же он на собственном опыте хорошо знал, насколько мстительным бывает слизеринский гад. Маловероятно, конечно, что тот решится отравить преподавателя, но вот Сириус… Нынешнее «Я» по какой-то причине его, мягко говоря, сильно недолюбливало, так что с Сириуса вполне сталось бы попытаться подсыпать яд или, как раньше для него то же самое сделал Джеймс, подпилить ножку стула.

Судя по взгляду, которым директор обвёл членов Ордена, задержавшись на добровольцах, именно на это он и рассчитывал. Что ни капельки не удивляло: Алекс уже давно успел привыкнуть к тому, что тот не просто каким-то образом узнаёт всё раньше других, но и заранее просчитывает едва ли не каждый следующий шаг — будь то подготовка к войне или самый обычный разговор. Хотя ЭТОТ разговор не был обычным, сейчас решалась судьба сразу двух, а то и трёх человек, если Дамблдор ошибся, когда сказал, что они с Сириусом в какой-то степени разные люди. Вот только узнать, в какой именно степени, возможности не было, Дамблдор не сомневался в одном: умрёт Сириус и вслед за ним умрёт Алекс. А может быть и не умрёт даже, а просто исчезнет, растворится в воздухе так, будто его никогда и не было. Правда, сам Алекс придерживался другого мнения: ведь если Сириус умрёт, а он исчезнет «будто и не было», то значит он никогда и не придёт из будущего, а значит некому будет менять его, а следовательно Сириус останется в Гриффиндоре, не попадёт в Слизерин, уговорит сделать Хранителем Тайны Питера и всё пойдёт по проезженной дороге. Замкнутый круг. Хотя проверять на практике, чья теория вернее, Алекс не стремился.

— Хорошо. В таком случае, думаю, что нужно просветить вас насчёт Ордена Феникса, — Сириус выразительно покосился на сверкающего чёрными глазками-бусинками Фоукса. — Орден Феникса — это тайное сообщество, созданное мною несколько лет назад для борьбы с Тёмным Лордом. Некоторые члены Ордена следят за уже известными нам Пожирателями Смерти, ведут их учёт, а другие набирают в Орден новых членов.

— Подождите! — прервал директора Сириус, поняв, чем закончится эта вступительная речь. МакГонагалл неодобрительно покачала головой. — Мы пришли к вам за помощью, а не за тем, чтобы шпионить для вас!

— Это же чистой воды самоубийство! — подхватил вслед за ним Северус. — Лорд прикончит нас обоих, как только узнает об этом!

— Мистер Снейп… — попытался вставить слово волшебник, но разошедшийся слизеринец не услышал его в своём праведном возмущении.

— Да стоит ему просто заподозрить, что мы шпионим — и мы трупы, покойники, мертвецы, материал для создания инфери…

— Мистер Снейп! — повысил голос Дамблдор. — Я не предлагаю вам шпионить — это значило бы подвергнуть ваши жизни ещё большой опасности, тем более что не в моих силах полностью обезопасить вас от Волан-де-Морта.

При упоминании имени Повелителя Сириус вздрогнул, почувствовав, как Метка, с самого момента Посвящения ощущавшаяся всего лишь как уродливая отметина — типа ожога или шрама, вдруг потеплела и с постепенно нарастающим ритмом запульсировала в такт биению сердца. Оглянувшись на Северуса, он увидел, что тот смотрит на него с точно таким же выражением лица — и со страхом в глазах, который уже не получалось, как прежде, прятать от других и от себя.

— Мистер Снейп?..

Северус, вздрогнув и отведя взгляд, повернул руку внутренней частью вверх. Лицо Дамблдора окаменело, морщины словно бы углубились — и игра света и тени здесь была не при чём. Директор явно с первого же взгляда понял, в чём дело. Он посмотрел на Сириуса.

— Мистер Блэк?

— У меня то же самое, сэр.

Дамблдор задумчиво нахмурился и, пальцем поманив Сириуса к себе, провёл раскрытой ладонью прямо над Меткой. И его лицо, ранее выражавшее обеспокоенность и тревогу, стало глубоко сосредоточенным — как у Анжелики Гринвуд при сеансе легилименции, вспомнилось подавшемуся вперед, чтобы лучше видеть, Северусу. Наконец он отпустил склонившегося над столом с вытянутой рукой Сириуса и встряхнул пальцы так, будто на них налипло что-то мерзкое.

— Значит так. Начиная с сегодняшнего дня никто из вас, — всё ещё продолжая озабоченно хмуриться, Дамблдор по очереди ненадолго задержал взгляд на обеих причинах нынешнего собрания Ордена, — не выходит без надобности за пределы замка. Я защитить вас не смогу, но Хогвартс — единственное место, в котором вы будете в безопасности. Вы уже слышали, что Тёмный Лорд, — теперь волшебник намеренно избегал называть Лорда по избранному тем имени, — планирует напасть на школу в конце года, но до тех пор у нас ещё есть время, чтобы что-нибудь придумать. Я не могу никого из вас просить об этом, но всё же прошу. Подумайте, прежде чем ответить окончательно.

Сириус колебался. Алекс почти не дышал. А Северус даже не думал долго.

— Я согласен.

Линия судьбы, по крайней мере, одного человека, несмотря на мелкие отклонения, шла по запланированному сценарию.

* * *

Спустя несколько минут после того, как кабинет покинул последний член Ордена — Аластор Грюм, оставшийся, как и было договорено, чтобы обсудить новых фениксовцев, против чьего вступления в Орден он был изначально категорически против, дверь снова отворилась, молчаливо и беспрекословно пропуская внутрь нового гостя.

Дамблдор на него едва взглянул.

— Мистер Поттер, у меня сейчас нет времени. Зайдите чуть позже, может быть через час.

Парень в ответ на эту отповедь спокойно — не по-поттеровски — улыбнулся, но в глазах эта странная улыбка, напрочь лишённая даже тени веселья, не отразилась.

— А я не Джеймс, господин профессор. Я — Гарри.