Две цепочки следов (джен)

Артраан даже не знал, с чего начать посвящение Морены в свою маленькую тайну. Она шла рядом, держа в руке сверток какой-то еды, свистнутой драконом из логова Ирдари Талларка, с таким видом, будто бы не произошло ничего особенного: не задавала вопросов, не выставляла своему компаньону обвинений в неправедной жизни и не смотрела на него, как на представляющее какую-то опасность существо. «Я ожидал более бурной реакции… Что ж, кажется, с ней мне повезло намного больше, чем я думал. Морене можно доверять,» — решил дракон, следом за напарницей сворачивая в давно заброшенный, заросший сорной травой дворик, где он оставил вещи.

Убедившись, что в этом укромном месте никого нет, Морри стряхнула сор с поваленного ствола, уселась на нем, положив груз на землю, и торжествующе посмотрела Артраану прямо в глаза. Тот, выждав некоторую паузу, начал разговор первым:

— Что ж, отпираться дальше бессмысленно… Да, я — действительно не тот, за кого выдавал себя все это время. Были причины, как понимаешь.

— Я очень внимательно слушаю, — Морри подперла щеку рукой. — Даже любопытно стало, с кем меня жизнь на сей раз свела. Твое прозвище — Безымянный? Где-то я уже его слышала...

— Прошу, не называй меня так... — поморщился дракон. — Это не прозвище, а имя. И с ним связано очень много... неприятных воспоминаний, которые лучше не ворошить. Я тревожил лишь тех, кто нажил богатство нечестным путем, а потому нет ничего удивительного, что ты не помнишь человека, называвшего себя Безымянным. Зато тебе наверняка известно про день Справедливости, введенный в календарь Иррау семь лет тому назад.

— Известно, конечно. У нас все любят выходные.

— А в честь чего этот день Справедливости сделали, знаешь?

— Да, там вора какого-то за убийство казнили. Вся соль праздника в том, что вор тот когда-то давно опубликовал документы о доходах и неуплаченных налогах, из-за которых влиятельного герцога Креччи Уилза и еще ряд должностных лиц отстранили от власти и вынудили их заплатить очень крупные штрафы. Так что теперь в честь смерти преступника вся государственная верхушка, которой бояться больше некого, торжество закона и справедливости празднует. Смешно.

«Хм… Ирдари с Артрааном упоминали имя герцога,» — заметила про себя Морена.

— Это еще неизвестно, кто из нас больше заслуживал звание вора — я или тот-самый Уилз. Чтоб он черной икрой подавился, коб ⁽¹⁾ поганый… — буркнул Артраан.

— Стоп. То есть ты…

— Гроза толстобрюхих сэров-пэров, интриган Безымянный. Он же Книжник, опустошитель библиотек. Да… Так меня звали раньше.

— Подожди. Если есть у нас День Справедливости, то тебя должны были... — непонимающе посмотрела на него женщина. Она знала точно: в ее стране праздников без повода не бывает.

— Последняя и самая трагичная страница в моей и без того невеселой официальной биографии, — проговорил дракон с мордой, выражающей глубокую скорбь. Затем он разом повеселел: — Де-факто я все еще жив, здоров и полон оптимизма! Классно мы с королем Хангердом всех надурили, да? — тихонько полаял Ар.

— При чем тут король Хардостала?!

— А, длинная история... Я нужен был ему, а он — мне.

— Зачем Хангерду понадобился вор и убийца?

— Скажем так: его интересовали мои навыки в области вынюхивания скрытой информации. Нужно было подслушивать, чужую переписку читать, лямзить тайные донесения, распоряжения и дневники... Такова моя специализация. А убийцей я никогда не был. Мое имя обесчестили. Разжалованный по угадай чьей инициативе герцог был одним из многих, кто желал мести. А мой «друг и брат» Ирдари, как ты поняла из нашего с ним обмена любезностями, за горстку монет графу здорово помог. Я был пойман и обвинен в том, чего не совершал никогда.

Морена иронично посмотрела на напарника.

— Какие у тебя... Верные друзья...

— Не тот подл, кто ударил в спину, а тот дурак, кто позволил этот удар нанести. Таков закон моего мира, — пожал плечами бывший вор. — Я понимаю, что винить в произошедшем могу лишь себя, и давно уже оставил мысли о мести. Никогда бы к Ирдари не вернулся, чесслово! Но водоросли взять можно было только у него, к сожалению. Прости, что ввязал тебя в эту грязь.

— Ничего, я всякое видала, — понимающе кивнула Морена. — Полагаю, что, раз уж ты жил по таким законам, то и от меня теперь ждешь неблаговидных поступков. На словах убедить, конечно, сложно, но поверь... Я не предам. Надеюсь, что и ты меня в трудную минуту не оставишь.

Дракон наклонил голову на бок и изумленно посмотрел на женщину.

— И ты... вот так просто доверяешь мне?

— Если я не буду доверять тебе, то и ты мне не поверишь. Так?

— Так.

— А какой тогда смысл в напарничестве, если каждый из нас будет сам за себя?

— Выходит, что никакого...

— Вот тебе и причина.

— Мудро, — согласился Артраан. — Значит, даже зная, кто я на самом деле, ты ничего против меня не имеешь? — уточнил он.

— Дружок, если бы мне в напарники нужен был пай-мальчик, в Гильдию наемников за помощью я бы не обратилась, — подмигнула ему Морри. — Твои навыки мне пригодятся. О своей маленькой тайне можешь не беспокоиться. Это останется между нами.

— Фух, а я-то переживал, — довольно улыбнулся Артраан. — И да, позволь тебя одарить, — ящер сунул морду в коробку, подцепил серебряное ожерелье с аквамаринами и аккуратно положил его на колени напарницы.

— И зачем?

— Это подарок! Я решил, что тебе понравится.

— Спасибо, конечно, но носить это я не буду.

— Все равно возьми. Эльфийских ювелиров работа, между прочим. Ежели совсем не понравится — продашь. Денег у тебя, как я погляжу, негусто, — улыбнулся Артраан. Морри пожала плечами и сунула украшение в поясную сумку, даже не рассмотрев его.

— А сверток ты зачем утащил?

— Разве ты не чувствуешь запах? — ящер блаженно зажмурился и повел носом.

— Нет.

— Это же шоколад, восточное лакомство! Я всю жизнь попробовать мечтал! Открывай его скорее!

Дама похлопала глазами, подняла прямоугольный сверток, весивший никак не меньше трех килограммов, и развернула вощеную бумагу. На её коленях аккуратной стопочкой лежали пятнадцать темно-коричневых ароматных плиток.

— Так вот ты какой, шоколад заморский… — усмехнулась, вертя в руках одну из лакомых пластинок, Морена. Подобных сладостей она не видела ни разу.

— Угощайся, — сказал дракон и с аппетитным хрустом отхватил большой кусок сразу от шести плиток из стопки. На шоколаде остались следы от зубов и разводы слюней.

Морена уже собиралась продегустировать свою долю угощения, да ее остановили странные звуки, исходящие от Артраана. Подняв глаза, она увидела на драконьей морде тысяча и одну эмоцию: ящер морщился, корчился, плевался, фыркал и таращил глаза, словно пес, съевший апельсиновую корку⁽²⁾:

— Фу! Фу! Оно горькое! Во гадость-то… Фу-у-у⁽³⁾! — Артраан отвернулся и принялся скрести передними лапами по запачканному языку. Морри залилась звонким смехом. — Я больше не люблю шоколад, — заключил Ар, когда ему, наконец, удалось выплюнуть на землю большую часть темно-коричневой, почти черной, массы. Интереса ради Морри тоже попробовала предложенное ей угощение, но вывод сделала похожий:

— Кхм… Вкус своеобразный. Но привыкнуть можно. Сюда бы сахара и сливок... — сказала она голосом именитого критика, заворачивая остатки шоколада обратно в бумагу.

— Все равно ничто не сравнится с абрикосовым вареньем.

— Полностью согласна с тобой!

В итоге сверток с шоколадом остался сиротливо лежать на большой помойной куче, мимо которой прошли напарники.

* * *

Следующим пунктом назначения был порт. Дело оставалось за малым: выбрать любой из трех пассажирских кораблей, в ближайшие дни отправляющихся в плаванье до Ниам-Майяра, оплатить два места, дождаться отбытия и пуститься навстречу приключениям.

Однако не все оказалось так просто: половина команды хорошей трехмачтовой шхуны «Марлин» буквально вчера слегла с лихорадкой; на люгге⁽⁴⁾ «Титан» (владелец этой крошки явно страдает манией величия) уже не было мест. Оставался только изрядно покоцанный аллевар-недомерок⁽⁵⁾ «Тартаруджа⁽⁶⁾» с косыми красными парусами, уходящий в море уже сегодня вечером.

Капитан плавсредства нашелся в ближайшей портовой забегаловке. Этот морской волк, седой ниамец с обветренным, загорелым в лучах южного солнца лицом, сидел в веселой компании моряков, курил трубку и много, много смеялся.

Артраан и Морена наблюдали за ним издали.

— Вроде нормальный, — выразил свое мнение дракон.

— Вроде. Как там его?..

— Гуйи. У этих ниамцев такие фамилии забавные, — хихикнул ящер. — Интересно, как его имя?

Дракон остался в сторонке, а Морена приблизилась к компании моряков и покашляла в кулак, чтобы привлечь внимание:

— Добрый день. Капитан Гуйи, я слышала, вы уходите в Ниам-Майяр сегодня на закате. Это так?

— Привет, — дружелюбно ответил ей ниамец. — Да, это тот уникальный случай, когда слухам можно верить.

— У вас еще остались свободные места?

— Аж пять! Не сезон, да и корабль краски просит…

— Милосердия твоего он просит, — заметил один из матросов. — Отправь его уже на дрова да купи нормальную шхуну.

— Я бы тоже на твоем корыте не поплыл, — крякнул невольный слушатель за соседним столиком. Ватага разразилась хохотом; кто-то в знак полного согласия захлопал ладонью по столешнице.

— Сказал бы я тебе, что плавает, да тут женщина, — не растерялся Гуйи. — А моя Тартаруджа ходит!

— Это все замечательно, — вклинилась Морри в назревающий спор, — но я бы хотела занять два места на вашем прекрасном корабле. Пожалуйста, — мило улыбнулась она.

— Кто едет? — заинтересованно спросил капитан.

— Я и тот дракон, — дама ткнула через плечо большим пальцем. Только сейчас Гуйи заметил Артраана. И реакцию его никак нельзя было назвать радостью.

— Животных перевожу только в трюме, — заявил он.

— В трюме — так в трюме. Переживу как-нибудь, — пожал плечами Ар. Его тактика «поиграй в повиновение и сделай все по-своему» всегда действовала безотказно, так что ящер даже не сомневался, что в сыром вонючем трюме ему долго сидеть не придется.

— Намордник и клетка обязательны, — дополнил свои требования капитан. Его компания одобрительно загудела.

— Может, еще справку от ветеринара? — насмешливо отозвался дракон. — Я почти не кусаюсь, вам нечего опасаться.

— Расскажи это ведьмам или кому ты там служишь, — фыркнул Гуйи.

— Мальчики, не ссорьтесь, — попыталась успокоить их Морена.

— Кто тут ссорится? — удивился капитан. — То, что я требую, прописано в законе: весь скот — в том числе крупный рогатый — у нас катается на правах животных. Извольте выполнять.

— Это ты меня скотом назвал? — почти весело уточнил Артраан. — А не боишься, что забодаю, нет?

— Свод законов Империи Иррау, раздел четвертый, — вступила в словесную перепалку Морена. — «О правах потребителей». Седьмой пункт гласит: «Представители любой разумной расы имеют право на пользование пассажирскими кораблями по установленному тарифу». Я понимаю, дракон занимает немного больше места, чем, скажем, человек, поэтому давайте за него мы заплатим в два раза больше. Сколько одно место стоит?

— Сорок.

Женщина расстегнула поясную сумку, достала мешочек с деньгами и принялась отсчитывать монеты.

— Вот сорок за меня и еще восемьдесят — за моего спутника.

Дракон аж оторопел. Такого умения решать конфликты без использования обмана, психологического давления или, на худой конец, рукоприкладства он еще не встречал. Лишь безупречное знание законов и природное женское очарование. Завораживающее зрелище…

— Простите, а как вас зовут? — поинтересовался капитан. Обычно, чтобы добиться желаемого, клиенты закатывали ему настоящие истерики и обещали жаловаться на него везде, где это только возможно. Спокойствие и вежливость сделались такой редкостью, что капитан просто не мог остаться безразличным к личности дамы.

— Эйвилин, — ввернул свое слово Артраан прежде, чем Морри успела открыть рот.

— Итак, Эйвилин. Вас провезу даром... — довольно кивнул Гуйи.

— Благодарю.

— ...а за дракона возьму четыреста.

— Ч-что? Это слишком много! Целая зарплата хорошего рабочего тут — сто!

— Мой корабль — мои тарифы. Ваш спутник же с черной магией якшается? Вот пускай он мне кучу денег и наколдует.

— Не якшаюсь я с магией, — отозвался дракон.

— Так я и поверил! Четыреста. Не меньше, — отрезал капитан.

— Хорошо, — выдохнула Морри. — Вот вам пока восемьдесят. Два места заняты, — она положила залог на стол, развернулась и пошла на выход.

Выйдя из забегаловки, дама спросила у напарника:

— Ну и зачем ты про мое имя наврал?

— Заметаю следы. Мы двинулись в путь по важному делу, так что рискуем заинтересовать каких-нибудь охотников за даровыми сокровищами. Ищут в ниши лихие годы, к счастью, по именам, а не по лицам⁽⁷⁾. Меняй имена чаще — целее будешь. Дружеский такой совет...

— Отлично, еще и к новому имени привыкать...

— Не самая большая проблема при нашем положении дел, должен заметить.

— Ага. У тебя есть деньги?

— Не-а.

— Дракон без золота? Как прозаично… — вздохнула Морри, усевшись на бочку и задумавшись о чем-то своем. Затем принялась загибать пальцы, явно что-то высчитывая.

— Можно попытать удачу в Йюмин-Брайде. Оттуда тоже корабли идут, — предложил Артраан.

— Опять с тобой лететь? Я не переживу этого кошмара еще раз!

— Ну а как тогда?

— Продам ожерелье и выкуплю место на тебя.

— Не-не-не! Я против! Это же подарок!

— Есть еще идеи?

Артраан призадумался ненадолго. В его остановившемся взгляде так и чувствовался жестокий мыслительный процесс. Морри пощелкала пальцами перед носом напарника.

— Да, у меня есть идея, — наконец-то ответил тот. — Идем! — припустил он в сторону города.

— Учти, что воровать я тебе не дам!

— Это в прошлом, — подмигнул ей Ар.

* * *

Уже через полчаса товарищи были на той-самой свалке, где недавно оставили шоколад. Она представляла собой горы старого тряпья, битой посуды, ломаной мебели и объедков с чьего-то стола. Артраан словно по дому родному шастал от одной мусорной кучи к другой, подбирая понравившиеся ему предметы. Морена искоса наблюдала за напарником, тряпицей протирая обслюнявленные и надкусанные драконом плитки шоколада. Рядом с ней лежала разодранная кошкой с одного края аккуратно сложенная бордовая портьера, на которой стояли две расписные плошечки.

— Вот, еще цветочки возьми, — сказал дракон, протягивая напарнице букет из десяти белых лилий с поломанными стеблями, связанными черной ленточкой.

— Их тут четное число, Ар…

— Самый страшный цветок выкинь — и нормально будет.

— Может, посвятишь меня в свой «беспроигрышный» план?

— Изволь. Мы поиграем в магазин. Шоколадки, которым ты сейчас придаешь презентабельный вид, станут нашим товаром. А вот это — прилавком, — ящер вытащил из-под горы битой посуды широкую доску. Раздался звон разлетающегося на мелкие осколки стекла и фарфора. — Ух ты, какая красивая тарелочка! — покосился он на белоснежное блюдо с золотой каемкой, разбитое точно пополам.

— Безнадежная затея.

— Почему это?

— Потому что вот это, — Морри продемонстрировала дракону плитку, от которой аккуратным полукругом был отхвачен большой кусок, — никто не купит.

— Будем продавать дольками. А ту часть, которую я безнадежно испортил, порубим в крошку и выставим с ярлычком «посыпка для выпечки». Ошибаешься, если думаешь, что в «хороших» лавках с бракованным товаром поступают как-то иначе.

— Шоколад дорогой.

— Обоснуемся там, где народ побогаче, да сплавим за бесценок.

— Ты серьезно думаешь, что «народ побогаче» заинтересуется прилавком из каких-то отбросов? — усмехнулась Морена, поставив ногу на широкую доску, притараненную драконом. — Я бы его стороной обошла.

— Ты говоришь с мастером по выживанию в сложных и особо сложных условиях города. Так что доверься профессионалу и возьми во-он то блюдце! Идем к торговым рядам!

* * *

Чтобы не привлекать ненужного внимания купцов, парочка расположилась на отшибе от большой торговой площади, в тени архитектурного шедевра — памятника Первому Моряку⁽⁸⁾. Тут был поток потенциальных покупателей, а вот сборщики налогов и надоедливые проверялы сюда не заглядывали.

Дракон, как оказалось, не был лишен чувства вкуса. Из двух бочек и доски, накрытых приглядной половиной портьеры, получился довольно миловидный стол. Шику добавили девять цветков белых лилий, аккуратно разложенных вокруг блюда с ароматными дольками шоколада и крошкой «для выпечки».

— Что ж, выглядит это не так ужасно, как я ожидала… — довольно протянула Морена, усаживаясь за новое рабочее место. — И чего только ни сделаешь ради достижения цели!

— Все помнишь? — уточнил Артраан, пристроившийся рядом.

— Дольки — по пять монет, крошка — по три. Помню.

— Если продадим хотя бы три четверти добра, то на дорогу нам хватит с лихвой, — подмигнул ей расчетливый ящер.

Не прошло и пяти минут, как появился первый покупатель — паренек, несущий на голове корзину с овощами. Он озадаченно смотрел на прилавок издали, кажется, что-то прикидывая в уме, а затем подошел ближе.

— Чего робеешь-то? — добродушно спросил его дракон. — Отличный товар по привлекательной цене!

— Чего-то дешево… — недоверчиво сощурился потенциальный покупатель. — Точно настоящий?

— Точно! Сам пробовал.

— Ну и как оно?

— Никогда этот вкус не забуду, чесслово!

— Тогда беру, — паренек опустил корзину и достал с ее дна сверток с монетками. Морена с пожеланиями всего хорошего обменяла угощение на деньги.

Однако больше никто не изъявил желания закупиться в нелегальной лавчонке. Прохожие оглядывались на дракона и спешно проходили мимо.

— Артраан... — начала, заминаясь, Морена.

— М?

— Мне кажется, тебе лучше отойти в сторонку. Без обид, но ты... Как бы это сказать?...

"Страшный," — довел ее мысль до конца сам дракон.

— Хорошо, я тебя понял. Буду поблизости. Свистнешь меня, если понадоблюсь, — подмигнул он ей.

Стоило ящеру удалиться, как началась бойкая торговля.

Шоколад был очень редким, а главное — очень дорогим удовольствием для большинства местных. Неудивительно, что отбою от желающих приобрести хоть кусочек заморского лакомства по сказочно низкой цене не было. В основном приобретали «на пробу», чисто из любопытства и маленькими порциями (и делали очень правильно), но приходили и настоящие ценители. Так, одна полная дама, обвешенная драгоценными украшениями, продегустировала товар, заявила, что в этот год шоколад получился отменным, да и скупила все, что оставалось на «прилавке из отбросов». Как оказалось, у любой экзотики есть почитатели.

Не прошло и часа с начала торговли до того момента, когда Морри взялась за подсчет выручки:

— …пятьсот восемьдесят семь, пятьсот восемьдесят восемь, пятьсот восемьдесят девять, — закончила она. — Ты только вслушайся… Пятьсот. Восемьдесят. Девять. Мы в выигрыше!

— Ничего себе, — мысленно присвистнул Ар. — У меня навар с подобных предприятий всегда был меньше… А ты молодец!

Морри театрально откланялась и сгребла выручку в сумку.

— Хм, где оплачивают аренду места? — оглянулась она.

— Ты еще спроси, почем тут торговый налог, — фыркнул Артраан, откатывающий бочки туда, откуда взял.

— Пятнадцать процентов. Ты прав, нужно найти служащих…

— Да пошутил я! Сейчас уберем за собой и пойдем в порт. Нас тут не было.

— Нет уж, милый мой дракон, — улыбнулась ему Морри. — Теперь ты — законопослушный предприниматель. Поздравляю!

— Не-е-ет! — попятился тот, поджимая хвост. — Не хочу так!

Разумеется, мнение четвероногого никак не учитывалось. После оплаты издержек от выручки осталась лишь четыреста сорок одна монета (в общей сложности пропала четвертая доля). В результате Артраан, задетый за живое, всю дорогу до порта недовольно бурчал:

— …безбожно попрана святейшая традиция! За почти что сорок лет своего существования я, Артраан онф Аквилон, не заплатил ни одного налога! Даже родное государство с меня ни единой монеты не выбило! А тут — какому-то совсем чужому дядьке... Позор на мои седины!

* * *

Сказать, что капитан Тартаруджи никак не ожидал получить обозначенную им сумму от нежеланного пассажира — не сказать ничего. Бедолага даже дар речи потерял, когда на стол перед ним высыпалась целая гора кусаных и давно утративших блеск монет мелкого номинала.

— Абра-кадабра, — хмыкнул дракон, когда звон денег, наконец, стих.

— Наколдовал-таки?.. — ошарашенно спросил Гуйи.

— Что ты, в фонтане нашел!

Морри толкнула Артраана локтем в бок и продолжила переговоры от его имени:

— Мой спутник хотел сказать, что нам удалось продать некоторое ценное имущество. Теперь он интересуется: можно ли ему стать пассажиром вашего корабля?

Гуйи с досадой посмотрел на наглую драконью морду. Деньги — штука, конечно, полезная. Но черный дракон на борту? Немыслимо! После некоторой паузы капитан махнул рукой и сказал, словно плюнул:

— Сегизьяк⁽⁹⁾ с ним! Проходите.

1) коб — сокращенное название расы кобдисов, длинноухих карликов, строящих жилища под горами и вечно конфликтующих с гномами. В большинстве своем кобдисы, конечно, неплохие ребята, но их народ имел несчастье прославиться за счет не лучших своих представителей. Теперь о кобах судят как о существах, славящихся непомерной жадностью и злобой. Ходят слухи, что, заполняя свой сундучок с сокровищами, эти карлики нередко идут на обман, воровство и грабеж. Верят также, что готовность дать знакомому в долг или прийти в гости с дорогим подарком — черта, которая среди кобдисов никогда не замечалась. В общем, название расы во многих языках стало ругательным словом.

Вернуться к тексту

2) фотогеничной собаке на этих фотографиях посвящается:

(http://cs4.pikabu.ru/post_img/2016/06/04/9/1465051217149941518.jpg) Оно того стоит, правда.

Вернуться к тексту

3) первый шоколад, который научились варить в Ниам-Майяре, не имел добавок вроде сахара, соли и молока, а потому вкус его очень и очень отличался от привычного нам лакомства.

Вернуться к тексту

4) люгг — тип одномачтовых парусных кораблей. Длина корпуса — менее 13 метров (вымысел автора).

Вернуться к тексту

5) аллевар — тип двухмачтовых парусных кораблей. Обычная длина — 15-27 метров. Быстроходны. Изначально использовались как торговые, но находчивые предприниматели нередко переоборудовали их в пассажирские (вымысел автора).

Вернуться к тексту

6) "тартаруджа" — уменьшительно-ласкательное от ниамского "тартаруга", черепаха.

Вернуться к тексту

7) фотографии в те далекие времена не было даже в далекой перспективе, да и рисунки, сделанные с целью запомнить и передать внешность кого-либо, встречались крайне редко. Так что самый верный способ найти интересующую персону — узнать ее имя, место жительства и всякие титулы. Дальше добрые соседи помогут.

Вернуться к тексту

8) памятник Первому Моряку — барельеф на огромной каменной плите в два с половиной человеческих роста, изображающий первый ирраудский парусник, который вышел в море. Правда, скульптору, очевидно, очень хотелось приукрасить достижения Иррау, а потому на монументальном изображении корабля-первопроходца, который по определению должен быть примитивным, красовались сразу три паруса (в том числе и кливер — изобретение ниамских мореходов). У обывателей этот памятник вызывал восторженные взгляды, а у местных моряков — серьезные сомнения в компетентности автора "шедевра".

Вернуться к тексту

9) Сегизьяк в культуре ниамцев (жители Ниама) — мифический осьминог, мелкая нечисть. Распугивает рыбу, рвет сети, вытаскивает из раковин моллюсков жемчужины, переворачивает маленькие лодки... В общем, шалит.

Вернуться к тексту