Любовь не с первого взгляда (гет)

Снова перебрав внутри своей головы аргументы против вице-канцлера, королева вздохнула.

Уже завтра разведка закончит свои расследования и даст чёткий ответ на вопрос, является ли вице-канцлер агентом сектантов или нет.

Было совершенно очевидно, что является, но Кая никак не могла заснуть, продолжая вертеть внутри себя так и сяк различные соображения.

Кая знала, что оппозиция её власти будет всегда. Что она, при всём желании, не сможет принимать решения, которые удовлетворят всех, и всегда найдутся недовольные даже самым мудрым её указом. А ещё Кая знала, что в человеческой природе — искать своей выгоды, и ради этого не останавливаться ни перед чем.

Но всё же ей всякий раз было ужасно обидно, когда на её пути вставал человек умный, приятный во всех отношениях, имеющий возможности реализовать свои амбиции законным путём, приближенный к трону — и при всём этом начавший плести свои интриги против власти.

Вице-канцлер был как раз таким.

Королева лежала и раз за разом прокручивала: что, когда, как пошло не так? Когда-то не заметили какие-то его нужды? Чем-то обидели родственников? Не повысили вовремя жалование? Не оказали каких-то важных знаков уважения?

Как и у всякого человека, привычного к власти, у Каи был тот недостаток, что она полагала себя ответственной за то, что от неё никак не зависело. Ей и в голову не приходила мысль, что вице-канцлер связался с сектантами только и исключительно ради желания повысить свой статус и иметь влияние как среди официальной власти, так и в среде оппозиции. Кае всё казалось, что это она, персонально она виновата в его выборе, что это она где-то что-то когда-то сделала не так: не то сказала, неправильно посмотрела, не тем тоном высказалась. Это давало ей иллюзию контроля над ситуацией: будто бы она и в самом деле могла как-то повлиять на свободный выбор другого человека.

Её вздохи и ёрзанья не остались незамеченными, потому что размышлениям она придавалась, лежа на животе у мужа.

— Какие заботы так тебя тревожат? — нежно спросил он, проводя пальцами по её лбу, разглаживая его.

После недавней ссоры у них возникла взаимная потребность быть бережнее друг к другу. С каким-то даже ужасом каждый из них осознал, насколько уязвим второй, и страх ранить друг друга заставил их стать особо осторожными. Повышенная деликатность неожиданно выразилась в потребность переходить время от времени на неформальное обращение — прямо скажем, серьёзный прорыв для вечно скованной этикетом Каи.

— Вице-канцлер, — со вздохом выразила та свои терзания.

Объяснять, что именно она имела в виду, не потребовалось.

— Ого! — приподняв брови в удивлении, огорчился Канлар. — А мне он показался… — он не договорил, поморщившись.

Если королева тосковала из-за своей неспособности весь мир превратить в своих искренних сторонников, то Канлар, скорее, почувствовал себя уязвлённым с профессиональной точки зрения. Вице-канцлер ему понравился: умный, смыслящий дело мужчина с живым взглядом на вещи. Он легко влился в совет, остроумно поддерживал беседу, казался человеком открытым и честным.

«Теряю хватку», — грустно подумал Канлар, хотя, сказать по правде, он никогда не был силён именно как разведчик. Его дипломатический талант выражался в умении договориться с кем угодно о чём угодно, и где-то в другом месте и в другое время он едва ли оказался бы замешан в какой бы то ни было разведке. Конечно, за годы работы на своём специфическом поприще он существенно развил наблюдательность, внимание к деталям, отточил навыки логического мышления в применении к выявлению скрытых мотивов… но, признаем прямо, любой его агент «на местах» дал бы главе своего ведомства фору в умении замечать важное и видеть скрытую суть.

— Это князь раскопал, — призналась королева, чувствуя недовольство и собой как правительницей, и своей внутренней разведкой.

— Хм, может, хочет стрелки перевести? — лениво предположил Канлар, который ещё не простил родственничку прежние махинации с той же сектой.

— Мои проверят, — кисло резюмировала Кая и по ассоциации вспомнила: — Князь говорит, нужно вербовать Айде-Лин.

Канлар от неожиданности рассмеялся. Дерзкая пиратка, с его точки зрения, годилась разве что для саботирования любой работы, а никак не для секретных операций.

— Айде-Лин, кстати, ответ получила, — переключился он, перебирая пальцами распущенные волосы жены. — Пираты согласны с нашими условиями.

— Хоть где-то что-то идёт по плану! — закатила глаза королева.

— Когда это у меня что-то шло не по плану? — притворно возмутился король-консорт.

Хмыкнув, Кая демонстративно призадумалась — конечно, вовсе не для того, чтобы припомнить все оплошности министерства внешней разведки за последние десять лет, — после чего признала:

— Похоже, у вас и впрямь всегда всё схвачено!

— Хм! — задумался Канлар, после чего сомкнул на ней объятья и довольным тоном подтвердил: — Вот теперь схвачено всё, и даже верховная власть в этой стране!

— Так вы захватчик! — с восторгом восхитилась королева, своим восхищением существенно откладывая время собственного отхода ко сну.

…ситуацию с вице-канцлером распутали тихо. Разведка выяснила детали и подтвердила наличие связей, вице-канцлера взяли в оборот без лишнего шума, а через пару дней королева просто сообщила, что господин Бернару вынужден оставить свой пост, и они снова находятся в активном поиске кандидата на это место. После этого заявления она, не вдаваясь в объяснение причин такого решения, спокойно перешла к вопросам организации закрытия выставки и награждения победителей и участников.

В это время отсутствующий на совете Канлар решал свои дипломатические вопросы: писал письмо Вернару. Требовалось сообщить соратнику, что планы с махийскими пиратами изменились, и теперь нужно сподвигнуть анжельское правительство на дарование гражданства и амнистию. Дело непростое, и кружок иммигрантов активно подбирал документы, факты и материалы, которые помогут Вернару быть более убедительным и склонить анжельцев к принятию этого плана.

Канлар как раз заканчивал пространное послание, в котором объяснял нюансы своей интриги, как в министерство с голубиной почтой прибыло срочное сообщение из Ниии. Вестей оттуда не ждали, поэтому факт сам по себе тревожный, а уж когда Канлар прочитал, что именно ему написали… оставив своих ребят разбираться с пиратским вопросом дальше, сам он рванул во дворец — у него намечался крайне серьёзный разговор с княжной.

Та, впрочем, визиту короля-консорта не удивилась совсем — давным-давно была к нему готова и ожидала вполне себе бурной реакции, даже отослала фрейлин и служанок, как только с трудом сдерживающий гнев Канлар возник на пороге.

— Так, так! — резким взмахом руки прервал он положенные по этикету реверансы и многословные вступления. — Потрудитесь объяснить, миледи, во что вы меня втянули?

Княжна казалась такой же безвыразительной, как всегда.

— Я обещала решение проблем с рьонскими землями, сир, — спокойно сказала она. — И это решение вполне рабочее.

В отличии от её холодного в своём безучастии лица, мимика Канлара весьма красноречиво демонстрировала его изумление, гнев и раздражение.

— Потрудитесь объяснить! — повторил он. — С какой это стати ниийские дипломаты прощупывают у наших, как мы отнесёмся к отчуждению рьонских земель в независимое княжество!

Тут княжна рассиялась совсем уж нетипичной для неё улыбкой:

— А они в самом деле прощупывают? — с восторгом спросила она, вскочила и даже закружилась на месте от избытка положительных эмоций.

Канлар со стоном прикрыл глаза рукой, рухнул в кресло и всем своим видом продемонстрировал обречённое понимание, что со стихией не спорят.

— Княгиня автономного государства, значит? — уточнил он у ликующей княжны.

Та закивала и с несвойственным для неё восторгом и оживлением вывалила свой коварный план.

На границе Ниии и Райанци полноводный и широкий Рьон делился на два рукава. По западную сторону одного из них располагались территории Райанци, по восточную сторону другого — Ниия. Земли же между этими рукавами вызывали споры, и оба государства время от времени предпринимали попытку захватить территорию военным путём. У Ниии, с одной стороны, было преимущество по численности и вооружению, но зато привычные к своим лесам ниийцы терялись на широких подтопленных пространствах и, захватив землю, оказывались неспособны её удержать. С другой стороны, райанцы были гораздо более приспособлены к военным действиям в таких условиях, легко выгоняли с болот и полей ниийцев, но, увы, при очередном нашествии оказывались не способны противостоять большим отрядам.

Княжна предложила ниийскому принцу уговорить отца согласиться на признание этих территорий автономным княжеством под патронажем Ниии и Райанци одновременно. Таким образом, принц становился бы самодержавным князем, а княжна, его жена, — княгиней. Все довольны, всем хорошо.

— Как вы себе это представляете, миледи? — устало уточнил Канлар, выслушав весь этот восторженный план. — Там голые земли, какое княжество? Вы там от голода помрёте в первую же зиму.

И тут на лице княжны отразилось такое самодовольство, что король-консорт еле удержался от того, чтобы не вздрогнуть и не сбежать из этих покоев куда подальше, желательно, со святыми словами молитвы на устах.

— Ваше величество… — сладенько пропела княжна. — Вы разве не видели мою свиту?

Канлар закрыл глаза и застонал.

В таком контексте разборчивость княжны в выборе фрейлин была более чем объяснима: одна из них была единственной наследницей крупного фермерского хозяйства, другая происходила из рода именитых архитекторов, купчиха так успела уже наторговать своё личное небольшое состояние… Да и мадемуазель Се-Нист не так проста, рьонские земли как раз граничат с итанскими…

— Поправьте меня, — сухим голосом уточнил Канлар, справляясь с шоком. — Вы выходите замуж за ниийского принца. Ниийский король и райанская королева совместно отдают вам в надел рьонские земли, даруя им статус автономии. Вы забираете туда ваших людей, принц — своих, и вместе вы мило строите там своё небольшое королевство?

— Княжество, сир, — мягко и мило поправила та.

— Это безумие, — пробормотал он, пытаясь успокоиться разглядыванием расписных плафонов.

Княжна аккуратно села в своё кресло, разгладила юбки, поправила причёску и дерзко сказала:

— Ну, переигрывать-то уже поздно!

Канлар перевёл на неё больные и обречённые глаза и, без особой надежды, вопросил:

— А королеве эту комбинацию объяснять будете вы?

Ответная улыбка была настолько милой, что Канлар снова спрятал лицо в ладонях.

— Зачем же что-то объяснять? — медовым голоском пропела княжна. — Ниийцы сами составят пропозицию и всё пришлют своим чередом.

Про себя Канлар решил, что это и впрямь неплохое решение вопроса, потому что объяснять королеве этот безумный, безумный, безумный план он не испытывал никакого желания.

Возможно, он просто никогда не обращал внимания на то, что его собственные интриги со стороны выглядят не лучше.