Между разумом и сердцем (гет)

Дмитрий сидел в своём кабинете и составлял отчёт. Из-за непонятной ситуации на заводе оставалось много безработных, и с этим тоже надо было разбираться. Никита не справлялся, но упрямо не хотел просить о помощи. Помочь ему мог Мортис, но это был достаточно сложный человек. Вернувшись в посёлок и теперь став хозяином большого дома и имущества Роберта, он за эти дни не проронил ни слова. Ходил только к Надежде Викторовне, а в остальное время сидел в своём сарае. Женя пыталась его разговорить, вытащить куда-то, но потом просто плюнула на это и уехала из посёлка. Дмитрий скучал по этой девушке, но что-то ему подсказывало, что она вернётся. Ей здесь нравилось, а Виктор Павлович предложил ей работу, и она вроде как согласилась.

Евгению волновали проблемы Никиты. Она знала про кредиты, знала, что выплачивать кредит нечем, и каждый вечер, оказываясь с Мортисом в кровати, пыталась с ним поговорить. Он мог помочь, дать денег, сделать жизнь односельчан спокойной, но не горел желанием помогать. Где-то Женя его понимала, ведь от сотрудников завода Мортис за время работы ни разу не услышал доброго слова. Девушка не смогла растопить его сердце, объяснить, что никто его в этом не винит, и в конечном итоге уехала, оставив его одного. Дмитрий прекрасно понимал коллегу и даже считал, что она слишком терпелива. У Мортиса был отвратительный характер, он совершенно не шёл на контакт с людьми и очень неохотно отвечал на какие-нибудь вопросы.

Закончив писать отчёт, мужчина достал из пачки сигарету и зажигалку. Решив не курить в кабинете, он вышел на улицу и полной грудью вдохнул морозный воздух. Март выдался морозным и не очень снежным. Зевнув, мужчина посмотрел на часы и закурил. Из банка вышла соседка, поздоровалась с ним и направилась на почту. Посёлок просыпался, и мужчина слабо улыбнулся. Ему нравилось здесь жить и работать, и он был рад, что всё закончилось относительно неплохо. По крайней мере, для него и его семьи.

Докурив сигарету, Дмитрий вернулся в тёплый кабинет. Сел за стол и посмотрел на семейную фотографию. Алёна держала на руках подрастающего Марка, а на плечах Дмитрия сидела проказница Вика. Ей нравилось сидеть у папы на плечах, играть с ним в снежки и помогать маме с братиком. Марка она уже любила, помогала маме за ним ухаживать и иногда играла с ним. С сыном сохранялись некоторые проблемы, и приходилось часто менять ему пелёнки и смотреть, чтобы не было покраснений. Алёне было тяжело, но иногда ночью Дмитрий вставал к сыну, чтобы его переодеть и успокоить. В дневное время им помогал Павел, который сейчас жил у них. В мае он поедет в Москву, чтобы сдать экзамены и получить образование. Потом присяга и работа помощником участкового здесь. Парень со всем справляется, ему здесь нравится, да и привыкли к нему жители. Немного ментальное здоровье подлечить осталось, и всё будет хорошо.

Открылась и хлопнула входная дверь, пробежал по коридору человек. Мужчина нахмурился и повернул голову к двери. В кабинет ворвался испуганный Кирилл. В глазах стоят слёзы, дыхание глубокое и прерывистое. Судорожно вдохнув, мальчик начал что-то сбивчиво говорить. Дмитрий положил руки на плечи мальчика.

— Что случилось? — спросил он, легонько встряхнув его.

— Там к Никите подъехали какие-то люди. Они избили его...

— Чёрт, — выругался Дмитрий и, кивнув мальчику, надел куртку и выбежал из участка. Кирилл побежал за ним. Мимо проехала машина с тонированными стёклами без опознавательных знаков, и Дмитрий поморщился и на секунду остановился, осмотревшись. Увидел лежащего на обочине Никиту, и сердце сжалось, а воспоминания пронзили его мозг. Вместо Никиты лежит Макс...

— Живой? — Дмитрий мотнул головой и опустился на корточки перед парнем, который кашлял и стонал. — Встать сможешь?

Никита пошевелился и встал. Низ живота отдался тупой болью, и молодой человек поморщился. Прислонил руку к носу и посмотрел на капли крови. Зажмурился и пошатнулся. Дмитрий Витальевич его удержал и не дал упасть. Кирилл обеспокоенно посмотрел на брата и перевёл взгляд на участкового.

— Кирилл, иди домой. Твой брат в порядке. Я поговорю с ним, а потом он вернётся домой. Не бойся.

— Я хочу помочь, — сказал Кирилл, вытаскивая из кармана платок и протягивая его брату.

— Ладно. Беги к Надежде Викторовне и возьми у неё перекись и бинты. Никит, пойдём.

Дмитрий помог Никите дойти до своего кабинета и отправил его умываться.

— Сколько ты должен? — спросил Дмитрий, когда вернулся Никита. Кирилла ещё не было, но мужчина не подумал, почему он так долго отсутствует.

— Много. Они дали мне время до завтра. Я... но ведь я не для себя брал деньги, а для бабушки. Ей сделали операцию. Без операции ей было совсем плохо. Я не мог поступить иначе.

Никита начал заводиться, и Дмитрий Витальевич покачал головой. Вздохнул и закурил. Он не знал, как и чем помочь Никите, у самого денег было не так много, а просить у кого-то он не считал правильным. Хотя был тут один человек, который мог бы помочь. Но это дело самого человека — помогать или нет. Никто не заставит Мортиса помогать, также никто не может запретить это делать.

— Ты говорил с Мортисом?

— Ему никто не нужен. Он однажды просто прошёл мимо меня, даже не остановившись. Я не уверен, что этот человек будет помогать. Как вы думаете, дядь Дим, если бы ничего этого не было, то Роберт Данилович помог бы мне?

— Я думаю, что если бы ничего этого не было, то и твоя бабушка не сдала. Но, наверное, тебе он помог бы.

В голосе Дмитрия проскользила боль, и Никита увидел, как мужчина поморщился. Участковый подошёл к сейфу, открыл его и достал бутылку коньяка. Алёна всегда ворчала, когда он приходил подвыпившим, но это случалось нечасто. Сейчас жизнь снова была спокойной и размеренной. Но Никиту немного потрясывало, и мужчина сделал кофе, добавил туда ложку коньяка и протянул кружку молодому человеку. Парень отпил немного кофе и прикрыл глаза. Он чувствовал, что Дмитрию тяжело даётся не вспоминать прошлое, и пытался понять, что делать. Слушать о чужих проблемах ему совершенно не хотелось, со своими бы разобраться.

* * *

А Кирилл тем временем бежал к Надежде Викторовне. Но на обратном пути около него остановилась всё та же чёрная машина с тонировкой на стёклах и без номеров, и из неё вышли трое мужчин. Мальчик вздрогнул и испуганно попятился назад и вдруг уткнулся в преграду. Обернулся и сглотнул. Мужчины ему сказали, что если его брат не выплатит завтра долг, то с бабушкой может что-то случиться. Или с дедушкой. Или с ним. Они ни перед чем не остановятся, и мальчик всхлипнул. Сердце испуганно трепыхалось в груди, по спине струился холодный липкий пот. Мужчина говорил разные ужасы, а потом они уехали, оставив бедного ребёнка одного. Мальчик стёр слёзы и сопли рукавом куртки и посмотрел на высокий особняк, стоящий на отшибе. Направился туда. Открыл калитку и вошёл на территорию. Посмотрел на сарай и прошёл к дому. Робко постучался в дверь. Она отворилась сразу, будто человек только и ждал, когда кто-нибудь постучится. Вздрогнув от неожиданности, Кирилл отступил на шаг и почувствовал, что теряет равновесие. Мортис схватил его за руку, а потом быстро отпустил и отвернулся. Ушёл в дом.

— Что тебя привело? — недоброжелательно буркнул мужчина. — Собак, как я понимаю, ликвидировали. Тебе нет надобности ходить сюда.

— Помогите нам, пожалуйста. Бабушке нельзя волноваться, а они сказали, что ей может стать плохо или с дедом что-то случится, если Никита не отдаст им долг завтра...

Мужчина посмотрел на ребёнка и пригласил его в дом. Закрыл дверь и чихнул. Хлюпнул носом и ушел на кухню, оставив Кирилла неуверенно стоять на пороге. Мальчику было непривычно и немного страшно. Но он пока стоял и терпеливо ждал, правда не мог сказать, чего же он ждал.

— Сколько он должен? — Мортис вернулся неожиданно, чем напугал ребёнка.

— Я не знаю. Но я слышал, что проценты капают с каждым днем. Вы... поможете нам? Они сказали, что могут убить бабушку или дедушку.

— Убить они не могут. Так, попугать только. Ступай домой, — Мортис открыл дверь, — а хотя постой. Я провожу тебя до дома.

Они молча шли по дороге. Мортису было тяжело идти из-за боли в желудке, и он вспомнил, что сегодня так ничего и не поел. И вчера тоже. И два дня назад. Случившаяся ссора, в результате которой Женя уехала, оставив его одного, сильно его подкосила. Но вчера вечером в сарае стало невыносимо холодно и мокро, и мужчина перебрался в дом. Кровать ещё хранила запах девушки, и всю ночь мужчина пролежал обняв подушку и вдыхая слабый аромат. Он так и не сомкнул глаз, а утром приготовил себе кашу, но кусок в горло не лез. Он позвонил Жене, но она не ответила. Второй раз она сбросила звонок. Она не хотела с ним разговаривать, и он почувствовал, что потерял её.

Отправив мальчика домой, Мортис направился дальше. Прошёл в кабинет и кашлянул, привлекая внимание.

— Мне Кирилл сказал, что у тебя проблемы с банком. Сколько ты должен?

— Мне не нужны ваши подачки, — рявкнул Никита и вскочил с дивана. — И если с Кирюхой что-то случится, я убью вас, Грей!

Он ушёл, сильно толкнув Мортиса, который больно ударился плечом о дверной косяк. Дмитрий покачал головой и написал сумму.

— Вы можете меня отвезти в эту контору?

* * *

Вскоре машина, за рулем которой сидел Дмитрий, а на пассажирском сиденье был Мортис, плавно ехала по дороге в сторону соседнего городка. Мортис думал, какой же процент был у этого займа, но оказалось, что всего три процента, но каждый день после первого месяца. Это было прописано в договоре, но кто же его читает. Конечно, условия скотские, но Никита серьёзно влип. Потом он продал брошь матери и смог сделать операцию бабушке и частично погасить долг. Мортис поможет ему.

Ему понадобилось три часа времени, чтобы разобраться с делами, выкупить обратно брошь и вернуться в поселок. Кредитная организация выдала документы, и теперь коллекторы не будут приставать к Никите и его семье. Это неправильно, когда страдают дети и старики. Вспомнив о своём племяннике, о котором толком и не знал никогда, он вздохнул. Мальчишка тоже пострадал из-за Роберта, но Мортис не имеет никакого права брать над ним опеку. С двумя судимостями, отвратительным характером, ему никто никогда не отдаст ребёнка. С ним никто никогда не захочет общаться. Да и отцом он никогда не станет. А если Женя не просто так уехала?

Мортис резко вздрогнул и закрыл глаза. Живот отдался тупой болью, и он поморщился. Да нет, это бред. У них отношения длились-то всего несколько дней. Так быстро забеременеть нельзя, это только в глупых мелодрамах такое случается. А в жизни всё не так. Но ведь они даже не предохранялись. От обилия мыслей заболела голова и пошла кровь из носа. Найдя в кармане куртки платок, он вытер кровь с носа и остановился около дома, в котором жили Никита с Кириллом и их бабушка с дедом. Посмотрел на брошь и вздохнул. Поднялся по ступенькам крыльца и позвонил в дверь. Послышались шаги и вскоре открылась дверь. На пороге стоял Никита.

— Чего надо? — буркнул он, не сильно желая видеть этого человека.

— Вот, держи. Я расплатился с долгами и выкупил обратно эту вещь. Вашей семье больше не причинят вреда.

Мортис протянул брошь молодому человеку и спустился по ступенькам. Снова заболел живот, но эта боль была уже привычной, и на неё он не обращал внимания. А вот головная боль была непривычной, а носовое кровотечение вообще каким-то странным.

— Мортис Данилович, постойте. Простите меня, что я накричал на вас. И... спасибо вам. Проходите, я вас чаем угощу.

Подумав немного, Мортис вошёл в дом. Тут было тепло, из кухни доносились разные запахи, и мужчина почувствовал, как живот отозвался яркой вспышкой боли. Он поморщился и прислонил руку к животу. Когда спазм прошёл, он снял с себя куртку и ушёл умываться. Кровотечение остановилось, и вскоре он сидел за столом.

— Тебе можно мясо? — послышался голос Анны Яновны, и мужчина вздрогнул. — У меня есть брокколи, я могу сварить.

— Я... не хочу есть, — сказал мужчина, не понимая, почему остался здесь. В этом доме было тепло и хорошо. И с Женей было тепло и хорошо.

— Тебе надо поесть, идиот. Если ты не будешь есть, то сдохнешь от голода. Я не уверен, что Евгению Владимировну устроит такой результат, учитывая возможную причину, почему она уехала.

— Какую причину? — сунул любопытный нос в разговор Кирилл. — Она... ждёт ребёнка?

Мортис закрыл глаза. Если это действительно правда, то что будет дальше? Шрамы не передаются по наследству, но отвратительный характер, некрасивая внешность и другие качества могут. Мортис никогда не считал себя красивым, да и не было у него детских фотографий, ещё до получения ожога. А в школе такого урода боялись и никто не хотел с ним фотографироваться, чтобы не портить фотографию. Если бы он был дауном, то фотографировались бы, чтобы поиздеваться над ним.

— Кирилл, ешь и не отвлекайся, — строго сказала бабушка, и мужчина поморщился. Здесь была напускная строгость, и чувствовалось, что все члены семьи любили друг друга, уважали и ценили.

Кусок не лез в горло, но он впихнул в себя то, что лежало на тарелке. Когда перед ним появилась чашка с ароматным чаем, он неожиданно для себя обнаружил резкую потребность выговориться. Но он не знал, что говорить, как говорить, зачем. Один раз у него было такое состояние, на очередную годовщину после смерти отца, но Наташа грубо ему ответила, что его проблемы её не касаются. Пришлось держать всё в себе. Потом она его бросила. И Женя тоже уехала. Он хочет поехать за ней, забрать её и оставить рядом с собой. Там, где она и должна быть. Но вдруг она откажется? Что же тогда делать? Почему так страшно?

Анна Яновна накрыла ладонью его напряжённый кулак, и он вздрогнул.

— Я... я люблю её. Мне кажется, что люблю. Но я понимаю, что недостоин её. Она хорошая девочка, но я не знаю...

— Чего ты не знаешь? — спросил Николай Николаевич. — Я сейчас объясню, чтобы ты узнал. Эта девочка тоже любит тебя, идиот. Она выхаживала тебя и в лесу, и в больнице, и сейчас. Она страдает, думая, что ты не любишь её. Ты ей хоть что-то говорил? Знаешь, людям рот дан не чтобы сосаться, а чтобы говорить. Ты пробовал, идиот, разговаривать с ней? Нет, конечно! Она не умеет читать твои мысли.

Николай Николаевич достаточно долго ругался в этой манере, и Мортис понял, что нужно ехать к ней. Анна Яновна дала ему адрес девушки, и он покинул их дом. Купив билеты на автобус до Питера и на поезд до Москвы, он поехал к девушке. Надо ей объяснить, что он любит её и никуда отпускать не собирается.

В Питере у него была вся ночь, и он просто сидел на Московском вокзале, стараясь не привлекать к себе внимания. К посадке в поезд поднялась температура, стало очень жарко, по телу заструился пот. В поезде он забывался коротким и неприятным сном, в котором фигурировал Роберт, и резко просыпался. Потом снова засыпал и оказывался в этих липких кошмарах, с огнём и болотами, от которых нельзя было избавиться. Тело горело в огне, и он боялся, что просто не доедет до дома.

Поезд остановился на Ленинградском вокзале, и он встал со своего сиденья. Идя с толпой пассажиров к метро, купил проездной на одну поездку и прошёл через турникет. Долго искал схему метро, и, найдя её, нашёл станцию "Рассказовка". Ехать долго, с двумя пересадками, и он благополучно добрался до нужной станции.

Выйдя из метро, мужчина направился к нужному дому. Было далеко, навигатор путался и заводил куда-то в стройки и вел через закрытые территории. И вот, совсем отчаявшись, он увидел нужный дом. Домофон не работал, и мужчина вошёл в подъезд. Поднялся на этаж и подошёл к двери.