Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

В начале июня старосты уходящего седьмого курса устроили самое настоящее празднование в гостиной. Семикурсник Россет, планировавший получить стажировку в Мунго, устроил настоящее представление, разыгрывая собственноручно сваренный Феликс Фелициус. Его таланты зельевара, очень значительные для полукровки, раскрылись лишь на старших курсах, а потому все его сокурсники были отправлены им далеко и надолго из-за издевательств и травли, которой они занимались в первые годы в Хогвартсе.

Это было уморительное зрелище, особенно в смысле личности победителя: ей оказалась Милли Буллстроуд, которая пообещала применить это зелье в случае исключительной нужды. Пьяный Россет посоветовал ей не экспериментировать со сроком хранения, так как именно в нём он уверен не был, а после вечеринка продолжилась. Драко, отмечавший попутно свой день рождения в скромной компании близких друзей, был очень рад, что пропустил драку третьекурсника Флинта и второкурсника Эйвери, в которой они были так обозлены друг на друга, что даже не думали использовать магию. Причина драки была в идеях Тёмного лорда — но почти всем участникам этого мероприятия казалось, что эти идеи рудимент далёкого прошлого.

Экзамены для всех, кроме чемпионов и пяти- и семикурсников прошли в атмосфере бесконечной гонки. Теодор не был уверен в том, что вообще сдал хотя бы один — и был невозможно удивлён, когда получил по всем, кроме Зельеварения, Превосходно. Он такой был один из всей компании, и друзья требовали от него раскрыть свои собственные секреты.

Конечно, на такой шаг он пойти не мог — потому что единственные секреты, которые у него на самом деле были, он хранил под обетом, однако с удовольствием поделился тем, какую память натренировал ещё в детстве. Блейз предположил даже, что это было своего рода магическим выбросом, сформировавшим абсолютную память относительно прочитываемых книг, однако не влияющим на другие воспоминания.

— Пожалуй, — смеясь рассказывал Нотт, — единственные книги, которые я не помню дословно, это книги Локхарта! Даже Дюма и Стивенсон лучше запомнились.

Ребята смеялись, а буквально на следующий день в Ежедневном пророке вышла заметка, что Гилдерой Локхарт представил в Нью-Йорке свою новую книгу, «Накануне Несчастья», посвящённую своему опыту преподавания в школе Хогвартс.

* * *

В обычный год девятнадцатого июня студенты уже бы давно ехали домой в Хогвартс-Экспрессе, который, в общем-то, для других нужд и не использовался, однако в этом году у них оставалась целая неделя до заключительного испытания. Поезд ушёл по расписанию — но едва ли кто-то поехал на нём.

Освободившиеся от учёбы студенты судачили, кто же выйдет победителем. Многие, как братья Уизли, занимались карманным тотализатором. Теодор и друзья каждый день выходили на берег озера — и Тео обзавёлся не одним новым воспоминанием для вызова Патронуса, лёжа головой на коленях рыжеволосой ведьмы.

Жизнь текла своим чередом. На квиддичном поле выросла огромная живая изгородь, занявшая площадь даже вдвое больше, чем стадион изначально. Трибуны и квиддичные кольца торчали из лабиринта, как зловещие призраки тёмной долины. Периметр лабиринта окружали дополнительные чары: едва кто-нибудь из Чемпионов должен был применить искры, в соответствующий квадрат должна была выдвинуться эвакуационная команда лондонских авроров, которые стали дежурить в Хогсмиде и Хогвартсе.

Где-то далеко игрались квиддичные матчи Британской лиги. Ирландцы, опечаленные низкой посещаемость из-за турнира, вновь завели разговоры о том, чтобы организовать собственную лигу — и пресса нещадно критиковала такие разговоры за свою идиотичность: школа на все Британские острова была одна.

Профессор Муди несколько последних дней попадался на глаза Теодору особенно часто. Он, зная о том, что это подменный маг, подмечал новые и новые факторы, которые были невдомёк другим студентам Хогвартса. Фальшивый Муди пил из фляжки каждые полчаса, сказывалось снижение эффективности Оборотного зелья, кривился сильнее обычного, и бешено вращал своим волшебным глазом, почти не контролируя его.

За день до испытания он поймал Теодора в коридоре.

— Ага, Нотт!

Его удивление было абсолютно неискренним. Профессор держал в руках какую-то свёрнутую и сложенную бумагу, которая была буквально пропитана магией. Этот артефакт почему-то сразу сассоциировался в голове Нотта при взгляде с серебряным оленем, Патронусом Поттера, которого он где-то видел (но где?).

— Профессор Муди?

— Отличные результаты экзаменов, как для Слизерина.

— Спасибо, сэр.

После того разговора с Дамблдором все темы, которые давал Муди студентам, воспринимались превратно. Он будто бы специально учил боевым заклинаниям всех без исключения, чтобы посеять огонь — впрочем, даже Инсендио многие студенты и тем более студентки на экзамене продемонстрировать против имитации оборотня не смогли.

— Зайди-ка сюда, Нотт.

Теодор послушно, хоть и с опаской, проследовал в пустой кабинет, в котором на первом курсе им читал лекции Квирелл. Здесь, как в лекционной аудитории истории магии, было множество рядов студенческих мест, каждое следующее из которых было ниже, чем предыдущее — а место лектора находилось в самой нижней точке амфитеатра.

— Что же, Нотт, как думаешь, Поттер справится с испытанием?

— Вы так ему стремитесь помочь, профессор, — Теодор почувствовал, что может дерзить. Муди рассмеялся неприятным, каркающим смехом.

— Конечно. Он сын моих давних учеников, Лили и Джеймса Поттеров! Они погибли, защищая младенца, а он остановил самого Волдеморта. Уверен, что у мальчика должно получиться победить и в Турнире!

— Мы это узнаем, как только портал перенесёт победителя к нам, — слабо улыбнулся Теодор, садясь на парту.

— Я научил ему всему, что мог в такой короткий срок, — фыркнул Муди. — Учти это, Нотт, Поттер не менее способен, чем ты. Я знаю, что ты не тренируешь те связки, которые я показал, а он как раз преуспел. Кого-то ждёт сюрприз!

— Не слишком ли жестоко, профессор, применять такое к иностранным гостям?

— О, — рассмеялся Муди вновь. — Наши гости, Нотт, только спасибо скажут! Всем воздастся за каждый год, пока… Хогвартс не был первым. Не знаю, кто подкинул его имя в Кубок Огня, но уверен, что это было правильным решением. Гарри Поттер выиграет этот Турнир, Нотт, помяни моё слово. Ещё не поздно сделать ставку, ха-ха!

Он умолк, прервавшись на то, чтобы отпить из фляжки. Из того, насколько он её наклонил, отпивая глоток, Тео сделал вывод, что человек под личиной почти опустошил свою флягу.

— Вы часто наливаете себе новое зелье во фляжку? — спросил вдруг он, сам поражаясь своей смелости.

— Каждый день, Нотт! Каждый день, — Муди мерзко облизал губы, кривясь в ухмылке. — Старые раны болят и тянут. Проклятье, второй бы раз заполнил этими ублюдками Азкабан!

Теодору показалось, что он вполне искренен. Оба глаза Муди сфокусировались на нём.

— Помяни моё слово, Нотт, лучше погибнуть в расцвете сил, чем мучиться в старости, — прохрипел он.

— Вы думаете, это мне грозит, сэр?

— Если ты продолжил толкать свои мысли про права сквибов… может случиться всякое. У тебя в окружении нет ни одного боевого мага, советую исправить это досадное обстоятельство. Вырасти его из младшего Уизли, например.

— Или Поттера!

— Поттера? Ха! Даже если… он наследник кресла Визенгамота, как и ты! Эта аудитория навевает воспоминания о палате заседаний Визенгамота.

— Вы были там?

— О, неоднократно! Мои трофеи все прошли через эти залы, и мне посчастливилось поприсутствовать при каждом заседании. Когда кого-то приговаривали к Поцелую дементора, сердце пело!

Они помолчали. Муди несколько раз облизнул губы, будто бы намереваясь что-то сказать.

— Профессор, вы не останетесь на следующий год? — спросил его Теодор уже совершенно без страха.

— Нет, — усмехнулся Муди. — Я не думаю, что выдержу ещё год. Школа, ученики… это не то, к чему я привык за все эти годы!

Тео спрыгнул с парты.

— Тогда, профессор… завтра у нас может не быть времени, всё-таки третье испытание… я хочу сказать вам спасибо. Вы открыли мне глаза на многие вещи, и без вас я бы не научился столь многому.

Юноша говорил абсолютно искренне. Муди вдруг протянул свою испещрённую шрамами руку, и Теодор пожал её.

— Знаешь, Нотт, — Шизоглаз рывком притянул его к себе, и зашептал в ухо. — В первый раз за четырнадцать лет я почувствовал себя человеком в этом году. Я думал, мыслил, обучал. Мне уже приходилось это говорить тебе, Нотт. Если бы ты облёк свои мысли в слова тогда, во время минувшей войны… может, мы бы не похоронили столько блестящих карьер под грудами камней.

Он хрипло прокашлялся, отпуская руку Теодора.

— Не думаю, что мы увидимся вновь после завершения Турнира так, как сейчас, — усмехнулся Муди. — Знай, Нотт, что превыше всего постоянная бдительность.

Он протянул Теодору его собственную, дубовую палочку, которую непостижимым образом умудрился стянуть во время своих предыдущих слов. Теодор взял в руки оружие, ощутив покалывание в пальцах, и подавил желание сковать проклятьем беззащитного — или кажущегося таковым профессора.

Они распрощались, и Теодор поднялся на третий этаж, выйдя на куртину. Здесь ему почему-то дышалось легче, и едва заметный на камнях сигил Хогвартса, где Дамблдор колдовал древнюю магию, успокаивал и исцелял. Сев на корточки, Тео облокотился на стену куртины и всхлипнул. Кем бы ни был профессор Аластор Муди на самом деле, он действительно сыграл важную роль в этом году.

Пожалуй, именно он был лучшим профессором Защиты от Тёмных искусств на его памяти.

* * *

Посланник от Дамблдора нашёл его утром перед испытанием, сразу после завтрака. На этот раз это был Филч, который оскалился, как будто бы планировал праздновать его трагическую кончину. Пожалуй, Филч был одним из тех сквибов, что в штыки воспринял высказывания Теодора минувшим летом.

— Директор изволил просить вас к выходу к озеру, Нотт.

Там, на полпути к «Штандарту» Дурмстранга, действительно его дожидался Дамблдор с сидящим на плече фениксом.

— Прекрасная погода, как ты думаешь, мой мальчик?

Теодор скривился на такое обращение. С какого-то момента ему казалось, что эти слова таят второй смысл.

— Согласен, сэр. Как вы думаете, кто победит?

— Главное, чтобы никто не проиграл, — туманно ответил Дамблдор. — Мне нужна от тебя небольшая помощь. Могу я к тебе обратиться?

— Сомнительно, что вам действительно нужна моя помощь, — усмехнулся Нотт, — но… окей, давайте. Что нужно сделать?

Фоукс взмахнул крыльями — Теодор тут же вспомнил о пере, которое убрал в самую дальнюю комнату в сундуке, — и два мага, старый и молодой, которых разделяли ровно девяносто девять лет жизни, оказались в мрачном сумраке.

— Это центр лабиринта, — пояснил весёлым голос Альбус Дамблдор. — Взгляни на Кубок Огня. Я попросил Аластора проконтролировать, чтобы никакой враг не смог помешать нам провести финальный этап. Мои чары показывают, что это действительно портал, и действительно одноразовый — а что скажешь ты?

Теодор подошёл ближе. Чаша стояла на постаменте, сверкая рунными цепочками, скрытыми под гравировкой. Кубок светился голубоватым цветом, таким, каким и должны были светиться порталы, о чём Теодор и сказал директору.

— Удивительно, не правда ли? — задумчиво откликнулся старый чародей.

— Профессор, я, кажется, понял, что вы хотели увидеть, — отозвался Теодор, вглядываясь в кубок. На секунду ему показалось, что голубое сияние неоднородно. Наклонившись ближе, он убедился в своих мыслях: кубок сиял в два слоя.

— Кубок действительно одноразовый портал, — сказал он, отстраняясь от артефакта, — но дважды! На нём два раза наложены портальные чары.

— Вот как! Интересно. Жаль, что узнать, куда ведут эти порталы, не получится, без нарушения его работы.

— Вы будете рисковать… — горло Теодора сковало невидимой волной магии.

— Нет, мистер Нотт, — грустно ответил ему Дамблдор. — Мы лишь будем не вмешиваться.

Феникс взмахнул крыльями, перенося обоих магов на опушку леса рядом с хижиной Хагрида.

— Вы не хотите зайти к нашему лесничему, мистер Нотт? Отвлечься на горячий чай. Бренди вам не положено по возрасту.

— Спасибо, профессор, я не очень-то лажу с мистером Хагридом. После его… дракона на первом курсе так и вовсе!

— Что же, очень зря. Хагрид отличный человек и прекрасный друг. Впрочем, у вас и без того много друзей, мистер Нотт. А я зайду к Рубесу.

* * *

Третье испытание началось в три пополудни. Трибун вновь было четыре, на них расселись как студенты всех трёх школ-участниц, так и приглашённые гости. Присутствовал именитый Ньют Скамандер (Тео уже представлял, какие гневные заголовки выйдут в американских газетах — Изольда как-то говорила прошлым летом, что в МАКУСА считают Скамандера преступником и персоной нон-грата), которому дали слово, едва Чемпионы вошли в лабиринт, несколько французских именитых магов, лорд Лонгботтом, которому так же дали высказаться по поводу выведенного специально для Третьего испытания кустарника.

Тем не менее, с точки зрения зрелищности третье состязание вновь проигрывало первому. Через полчаса после старта оркестр гномов, приглашённых лично Краучем, как было объявлено, вновь начал играть в разлад праздничные гимны, и никакого движения среди зарослей кустарника не было.

Рядом с Теодором зевала переживающая за Поттера Джинни, чуть дальше сидела Гермиона, обкусавшая все свои ногти. Джинни рассказала на ухо, что Поттер с Грейнджер нашли управу на Риту Скитер после её недавней статьи о «шрамоголовом психопате», и она больше никогда не должна была клеветать на мальчика-который-выжил.

Рональд Уизли сидел рядом с Гермионой, вполне довольный жизнью. Это было неожиданно для Нотта, но в какой-то момент Уизли одумался (или ему в этом помогла мисс Данбар, с которой он начал встречаться), и помирился со своими бывшими друзьями. Слева от Теодора сидели его друзья — Артур, Терри, Невил и Симус. За ними сидел Дин со своей девушкой, ниже сидел Фогарти, занимающий место для бегающего вокруг с колдокамерой Криви, слева от него сидел Забини со хаффлпаффской старостой пятого курса. Итальянец выглядел вполне довольным жизнью, как и шестнадцатилетняя девушка, и Тео даже немного завидовал положению его руки на её талии. Джинни такого не позволяла.

Наконец, всеобщую скуку развеяли взвившиеся над лабиринтом красные искры — этот сигнал подавали чемпионы, когда им требовалась помощь и они были готовы сойти. Вскоре профессор Флитвик, облачённый в аж лучащуюся защитными чарами мантию, прошёл мимо трибун, левитируя тело бессознательной Флёр Делакур. Девушка потеряла контроль над своей магией вейлы, и из её спины свисали уродливые крылья, а лицо было искажено в гримасе хищной птицы.

По рядам прошли шепотки. Мадам Помфри и несколько колдомедиков из Мунго, специально прибывших на итоговое испытание, тут же занялись выбывшей чемпионкой. Французские маги выглядели разочарованными, какой-то невысокий колдун с залысинами что-то гневно выговаривал мадам Максим.

Министр Фадж нервно что-то спрашивал у Крауча, который выглядел вновь взъерошено. Теодор вдруг заметил, что родители Драко Малфоя, сидевшие на соседней трибуне, куда-то спешно спустились, за чем сам Драко следил с неподдельным ужасом. Нотт знал, разумеется, кем именно были оба родителя его сокурсника во время кризиса на стыке предыдущих десятилетий, и эти их действия заставили его вспотеть.

— Смотри, — привлекла его внимание Джинни, — это портал!

Теодор проследил за её взглядом — из примерного центра бывшего квиддичного поля разносился яркий свет. Он вдруг вспыхнул и прекратился — но никто не появился перед трибунами. Солнце клонилось к закату.

Трибуны постепенно начинали гудеть.

Дамблдор безмолвствовал. Профессор Снейп, сидевший на ряд выше, о чём-то сказал ему, наклонившись ниже. Теодор почувствовал, как у него всё холодеет. Джинни, будто уловив его настроение, нахмурилась.

— Тео, ты чего?

— Джинни, я… мне кажется… что-то происходит. Не знаю, что, но что-то зловещее.

— Профессор Трелони нагадала нам перед экзаменом, что один из студентов Хогвартса дважды прыгнет, а умрёт от прыжков трое, — зевнула она. — Не думаю, что старая ведунья права.

Теодор покачал головой. Смерть троих… И вдруг перед трибунами с хлопком появились двое. Седрик Диггори и окровавленный Гарри Поттер в рваной квиддичной форме, которую он надел для испытания ещё утром на завтрак, и без мантии. Оркестр заиграл торжественный марш, но в этой картине было что-то противоестественное. Теодор, подчиняясь душевному порыву, встал, за ним встали и остальные.

Кто-то скандировал «Хогвартс», кто-то просто хлопал, но Альбус Дамблдор не выглядел счастливым. Помощник Каркарова, профессор Васильефф, который оставался здесь на время болезни своего руководителя, на глазах у Теодора обернулся в летучую мышь и вспорхнул к своим студентам. Радость родителей Седрика отчего-то сменилось горечью, окровавленный Поттер поднялся, пытаясь что-то сказать в общем гаме, откуда-то появились авроры…

Джинни с тревогой сжала его руку, прикусив губу.

— Что происходит?! — воскликнул Артур.

Теодор почувствовал, как у него кружится голова.

— Седрик мёртв, — сказал он так тихо, чтобы его слышали только двое. Вдруг все вокруг стали смолкать. Муди увёл куда-то Поттера, умолк оркестр, и лишь Фадж что-то пытался приказать аврорам. — Седрик мёртв?! — повторил он громче.

Дамблдор и Фадж что-то скомандовали аврорам, и десятеро магов в красных плащах направили свои палочки на Бэгмена и Крауча. Маги из Мунго накрыли тело Чемпиона Хогвартса.

— Я вынужден сообщить, — спокойно и громко сказал Дамблдор, — что, несмотря на все наши меры предосторожности, Турнир трёх волшебников собрал свою кровавую жатву. Чемпион Хогвартса, Седрик Диггори, погиб. Обстоятельства пока неизвестны.

Трибуны уже не безмолвствовали. Многие хаффлпаффцы плакали. В глазах студентов и других факультетов виднелись слёзы.

— Это так трагично, — прошептала, всхлипнув, Джинни.

Теодор, наплевав на приличия и её семью на соседней трибуне, прижал девушку к себе. Над трибунами разнеслись стенания матери Седрика.

Пожалуй, этот день оказался худшим в году.