Вместо Ночного дозора (джен)

15.09-25.09.301

За время своих малоуспешных полетов Джон усомнился в рассказах Арьи об ее успехах за Стеной и решил, что это хороший предлог, чтобы лететь в Винтерфелл и заставить Арью отдать дракона.

В Винтерфелле их встретил Робб, удивительным образом уже привыкший к драконам, и Санса, которую говорила о том, что на Севере тоже надо проводить турниры, и в Королевской гвардии должен быть хотя бы один северянин. Робб ведет с Джоном какой-то странный разговор, что кроме Рисвелла и его дочери, леди Дастин, многие лорды высказывали недовольство тем, что Лианна не была похищена, а ради нее умирали их отцы, что Джон оказался Таргариеном, что род Болтонов, несмотря на мерзость Русе и Рамси, был важен для Севера, и, главное, его браком с тремя женами, в северных легендах многоженство чаще встречается у злодеев, чем у героев, но при этом они продолжают восхищаться тобой. Джону это не нравится, но сделать он ничего может и просто старается забыть этот разговор, хотя все равно слова Робба вспоминаются ночами и звучат в голове Джона куда мрачнее, чем деликатные формулировки Робба.

Он старается переключиться с нежданных мрачных мыслей на предложение Сансы. Хотя с Джона вполне хватило двух турниров, пробивших изрядную брешь в казне, но на фоне тихого недовольства турнир на Севере мог бы сыграть свою роль, главное, чтобы на нем победил северянин. Дейенерис тоже слушала слова Сансы вполне с одобрением, вообще турниры Вестероса, про которые она столько слышала от Барристана, ей понравились в отличие от бойцовых ям Миэрина. А, кроме того, мысль о северянине в Королевской гвардии Джону тоже нравится, и он спрашивает СмоллДжона, который тоже обнаружился в Винтерфелле, о его младших братьях и других родственниках, нет ли среди них хороших фехтовальщиков, желающих вступить в Королевскую гвардию. Но все это для него заднем плане, главное Стена, Иные, вихты, Трехглазый ворон, Бран, опасность Долгой ночи и, наконец, уведенный Арьей дракон, что нарушает хрупкий баланс его отношений с женами и планы жен о будущем их наследников.

Через три дня появляется Арья и в ответ на все обвинения в уводе дракона, неподчинении королю и прочих проступках отвечает, что Джон и Дейенерис просто не умеют летать за Стену, и поэтому у них так плохо получается.

Джон и Дейенерис даже замолкли от такой наглости, высказанной в лицо королю и королеве. А в ответ им Арья начинает объяснять, что надо лететь над морем от Восточного Дозора и не пугать дракона полетом над ледяной стеной, что среди пустынных мест за Стеной есть районы, где скапливаются звери, и, наоборот, места, где нечисть прячется в снегу. И если они ее очень попросят, то она им покажет и те, и другие.

Дейенерис устроила Арье выговор за недопустимый способ разговора с королем и королевой и за увод дракона и предложила заключить Арью на неделю под домашний арест. Джон сказал, что он не стал бы так жестко поступать с Арьей, но вообще-то Дейенерис права. И Арью на неделю заперли в ее комнате. Дейенерис спросила Джона, почему ты ей все позволяешь, попробовал бы кто-нибудь другой, даже я, с тобой так разговаривать и игнорировать твои приказы. Джон ответил, что, во-первых, она наряду с Роббом была его главным другом в детстве. А его детство в этом замке было детством бастарда, которого по какой-то прихоти отца взяли в замок и воспитывают вместе с истинными детьми лорда, но при этом частенько демонстрируют, что он не маленький лорд, а бастард. И, во-вторых, только Арьина память о подземном ходе позволила так легко взять Королевскую гавань, без нее это была бы кровавая бойня с тысячами жертв, и еще неизвестно, не сожгла ли бы Серсея город. И вообще брат, который на несколько лет старше, — это плохой воспитатель, либо слишком снисходительный, либо слишком суровый.

— То есть я тоже плохо воспитана, ты это хочешь сказать, — спросила Дейенерис.

— И это в том числе, если бы ты была воспитана лучше, то не были бы убиты тысячи людей в Астапоре, виновные лишь в том, что им посчастливилось родиться в семьях тамошней знати.

Дейенерис после этого замолкла и не пришла ночью к Джону.

Робб и Джейн делали робкие и безуспешные попытки их помирить. Самой спокойной выглядела Кейтлин, она была рада, что Арью наконец наказали, и надеялась, что она перестанет летать на драконе. Но ей также понравилось и то, что наказание было таким мягким. Да и ссора Джона и Дейенерис в глубине души ей тоже нравилась. Джон в отсутствие Барристана, оставшегося в Красном Замке, некоторое время с утра спарринговал с Роббом и СмоллДжоном, а потом чего-то увлеченно разыскивал и читал в библиотеке.

В отличие от предыдущего посещения Винтерфелла Джон имел долгий разговор с Жойеном и Мирой Ридами. Мира, на которую Джон посмотрел внимательнее, Джону она просто понравилось, он подумал, что если бы он выбирал себе жену без учета политических соображений, то он бы женился на Мире, конечно, только в том случае, если не смог бы жениться на Винафрид. А Жойен его удивил странностью, взрослостью рассуждений, физической слабостью, попытками предсказаний и еще более — сообщением, что он, Джон, своими действиями нарушил его зеленый сон, что изменило их с Мирой планы, спасло Север и Винтерфелл, но может стать причиной гораздо больших несчастий.

А на третий день арьинова заключения вдруг без предварительного письма появилась Аша Грейджой с небольшой свитой, сперва она начала переговоры о каких-то мелочах, обращаясь к Дейенерис, но та не знала никаких подробностей соглашения с Железными острова и отослала ее к Роббу и Джону. Якобы по этой причине она обратилась к Джону, но Джон сказал, что все эти вопросы может решить лорд Севера без него. А потом она пошла к Джону в библиотеку и заявила, что Джон ее так и не отблагодарил по-настоящему за налет на Пентос. Джон сказал, что все договоренные деньги были уплачены, да и сами железяне тоже даром время не теряли в доме Иллирио. Аша ответила, что дело не в деньгах, что ей нужен сын от Джона. Джон еще раз ей сказал, что он будет бастардом, а не принцем.

— На Железных островах он будет принцем, — возразила Аша и добавила, что она согласна быть одной из соленых жен при трех каменных.

— Лордом Железных островов является Родрик Харлоу, а не Аша Грейджой, и я не буду проталкивать своего бастарда впереди его наследника Харраса, который пока, как мне кажется, ведет себя вполне достойно.

— Хорошо, он унаследует только Пайк, а не все острова.

— У тебя есть младший брат и у него молодая жена, небось плодовитая, как все Фреи. И ты сама можешь стать чьей-то каменной женой и получить законного наследника.

— Твой сын будет моим наследником, Теона на островах все считают чужим и неумелым, дети Теона будут наследовать аренду на Каменном берегу и только лишь по моему настоянию, без моей помощи они вообще ничего не получат. Тебя не удивляет, что именно я веду переговоры, а не он, выросший в Винтерфелле.

— Раздевайся, — сказал Джон.

— Здесь в библиотеке?

— А тебе, оказывается, нужна спальня с простынями и прочим бельем?

— Мне не нужна, но Родрик запрещает в библиотеке даже пить воду, за секс в библиотеке меня прогнали бы с острова.

— Я не Родрик.

Она сбросила с себя одежду и подошла к Джону: «А ты почему одет?»

Дейенерис слышала, что произошло в библиотеке, застыла как столб в коридоре, ревновала, злилась и одновременно ругала себя, что она так теряет мужа. Ночью она пришла к Джону и спросила его

— Неужели эта Аша с длинным носом лучше, чем я?

— Ты действительно самая красивая женщина в мире и моя жена, а это некий частный договор, не самого благородного свойства.

— Ты действительно договаривался с ней, что расплатишься сыном?

— На пергаменте, конечно, речь об этом не шла, но такой разговор был, и я не говорил: «Нет». Было бы странно отказываться от подобных условий в момент, когда за мной охотились убийцы, а на Вестерос двигались корабли с Золотыми мечами.

— Так ты тоже продаешь себя, как я продала себя Хиздару?

— Ну моя роль, надо сказать, намного легче, от меня требовалось не рожать детей, даже не жениться, а просто переспать с женщиной, с которой я уже спал до этого.

— И ты будешь с ней спать каждый день, пока она не забеременеет?

— Нет, через несколько дней злая Арья выйдет на свободу, и мы полетим по ее маршруту.

Но Джон не был намерен долго говорить об Аше, он вообще не считал свои действия изменой, он просто выполнял договор, заключенный до брака с Дейенерис. Его интересовало другое.

— Я все думаю о словах Мелисандры и ищу хоть какие-то намеки в библиотеке, хотя, к сожалению, я слишком плохо знаю старый язык и очень плохо понимаю древние руны. Один старик из одичалых немного научил меня старому языку и показал, как читаются руны, но у меня было мало времени учится, да и сам он мог только разобрать руны на камнях, а дощечки с рунами он вряд ли мог читать, да и вряд ли видел много этих дощечек, лишь в библиотеках лордов и в Ночном дозоре сохранились. Свободный народ, когда их отделили от северян, сильно одичал, и лишь немногие старцы могут разобрать надписи на камнях, а про дощечки и бересту с рунами они совсем забыли.

Но и Дейенерис, вполуха слушая его, отвечала про то, что волновала ее.

— Лучше скажи мне про Ашу.

— Она сама решает, что ей делать, может ждать в Винтерфелле, может ехать обратно, я найду нужные слова для нее.

— Джон, по-моему, я поняла, в чем твоя главная ошибка. У тебя самый большой Малый Совет за всю историю Вестероса, у тебя Королевская гвардия из трех отрядов, у тебя настоящая королевская армия, которой не было даже у Эйгона Завоевателя, ты рассылаешь оповещения о своих действиях и собираешь информацию от всех лордов. У тебя три законные королевы и еще любовница и, может быть, даже не одна. Ты всячески стремишься устроить королевскую жизнь и систему управления Королевствами, но в глубине души ты остался одиноким бастардом, который может полагаться только на себя.

Джон вспомнил о словах Робба, и холодок прошел по его спине.

— Вероятно, ты права, но я вряд ли изменюсь. Через два дня Арья выйдет из заключения и полетим на север.

Аша, по-видимому, действительно очень хотела получить сына от Джона, поэтому она придумала предлог, чтобы дождаться Джона, хотя Робб и Джейн смотрели на нее косо, а Санса вообще ее избегала, считая ее какой-то неправильной женщиной. СмоллДжон, в отличие от Аши, не был столь нахален, и после письма отца и косых взглядов Кейтлин уехал к себе в Последний Очаг, тем более, что предлог в виде спаррингов с Джоном исчез с его отлетом.