Новелла об Янгчен (джен)

ДРУГОЙ ВАРИАНТ

.

«Прикрывай Джуджинту, — проворчал себе под нос Кавик. — Я создал Джуджинту».

— Не наступи на краба-отшельника, — сказал Джуджинта, пока они бежали по дорожке с золотой каёмкой, ведущей в Северный Храм. Как будто бы Кавик уже не бывал здесь и не ел под этой крышей ещё до того, как его напарник впервые улицезрел сие место.

Гонг загремел со смещённым ритмом: раз, раз-два, раз-два. Кавик полагал, что в нём было зашифровано извещение об оползне — настолько ужасном, что требовались все свободные руки.

Они добрались до фонтана с разъярённым бизоном. Кавик надеялся начерпать там немного воды, но поток приостановили, а чаша успела просохнуть. Быть может, он работал только в определённые времена года. Из арки, которая вела ко клуатру, выбежал юный монах, спеша приобщиться к своим братьям и спасти деревню.

Кавик помнил мальчишку со своего прошлого визита: тот взбирался по одной из множества храмовых лестниц, когда они столкнулись. Монашек остановился на полпути, и Кавик хотел было спросить дорогу до комнат для незнатных гостей и узнать, нет ли воды по дороге, как вдруг понял, что маг Воздуха остановился не перед ним.

— Господин Джуджинта! — монашек низко поклонился, ожидая указаний.

— Мы справимся, помоги остальным, — сказал Джуджинта. С учётом того, как мальчик в ответ поскакал дальше, это мог быть приказ и от самой Аватара. Бой гонга дальше взвывал ко всем вокруг.

Кавик почувствовал себя глубоко рассерженным. «Господин» Джуджинта?

— Надеюсь, ты знаешь, куда идёшь, — сказал Кавик, думая: «Он просто в храме дольше провёл, вот и всё».

— Знаю, — Джуджинта свернул через дверь, которую Кавику Янгчен никогда не показывала. Насколько тот знал, замки́ в храме были редкостью. — Путь на волю у Хэньше либо сюда, либо со скалы головой вниз.

Они спустились в сеть коридоров, вырытых прямо в горе. В тёмных выемках Кавику привиделся отряд людей, притаившихся в засаде. Сердце чуть не выскочило из груди. Но это были лишь очередные статуи в очередных нишах. Эстетика Воздушных Кочевников царила даже под землёй.

Когда он впервые посетил храм, лики бывших старейшин внушали благоговение. Лёгкий ветерок сметал с них пыль, а солнечные лучи лелеяли их черты. Такая связь с прошлым Кавику была по душе.

Но теперь от одного их вида его переполнял ужас, как будто бы на него уставились мертвецы. Хуже всего были пустые углубления, ожидавшие своего часа. В голове он слышал голос Янгчен — в характерной для неё шутливой манере: «Вот здесь я окажусь, когда умру».

А воды поблизости так и не нашлось. Он помнил, что монахи таскали её вёдрами в качестве упражнения: чтобы знать вес воды и быть благодарными. Тот мальчик наверху тоже так делал, когда они впервые повстречались. По мнению Кавика, Воздушным Кочевникам не нужно было всегда быть столь скромными в нуждах и терпеливыми в неудобствах. Рабочий краник пригодился бы.

Джуджинта вёл его по деревянному коридору, огибавшему гору по контуру. Лучи света просачивались сквозь грязные бумажные окошки. Шаги приглушал синий ковёр, непомерно длинный зрелищности ради. Такие черты не были свойственны другим частям храма. Как будто монахи пытались обеспечить чужестранцев уютом.

«Вероятно, правда, не конкретно этих чужестранцев». В проходе стояло пять мужчин. Не монахи. Их толстые, истрёпанные лохмотья, покрытые горной пылью, были неплохой попыткой сойти за деревенщин. Чутьё Таягума не подвело: цзунду Хэньше пытался сбежать.

— Вам здесь быть не стоит, — предупредил Джуджинта. — Это запретная зона.

Слова вызывали недоумение, и не из-за неизменного тона Джуджинты. Запретных зон в храме толком и не было. От Воздушных Кочевников не скрывали расположения секретных или священных мест, но каждый из них сам решал не ходить туда, где им быть не нужно было. Один монах было поведал Кавику за ужином о том, как нарвался на собрание приезжих аббатов, проводивших тайный ритуал с использованием благовоний. Те лишь взглянули на него с потехой, призывая уйти, но не прерывая своё песнопение ради того, чтобы отругать его.

Пятеро не двинулись.

— Силовики, — прорычал Джуджинта с презрением к своей прошлой профессии. Из ножен на пояснице он медленно вытянул кинжал.

«Что-то не так», — подумал Кавик. Мощные, профессиональные бойцы не побледнели бы от одного вида клинка, как они. Один из мужчин, худой и загорелый как фермер, поднял руки.

— Стойте, — его голос дрожал. — Ну зачем сразу с ножами?

Их главарь выпятил грудь в отчаянной попытке казаться больше.

— Заткнись, Хосун. Вы все, не рыпаться и не отступать.

— Я не умру за пару сребреников! Я домой!

Кавик встал впереди Джуджинты, пока тот не пролил кровь на святой земле (если гостевое крыло таковой считалось).

— Погодите. Вы, свинообезьяны, и впрямь из той деревни? Вам заплатили, чтобы задержать нас?

— Он знает! — завизжал Хосун. Выпучив глаза, он пробился через строй своих соратников. Кавик сделал шаг в сторону и дал ему убежать.

Джуджинта, однако, вытянул свою толстую руку, твёрдую как дерево, и ударил мужчину в горло. По инерции Хосун свалился на пол. Его лицо проехалось по коврику, оставляя на нём волны, пока его размякшее тело наконец не остановилось.

Остаток отряда столкнулся с выбором. Кого же они боялись больше: убийцу с мёртвым взглядом, стоявшего за спиной у Кавика, или же своего неубедительного главаря.

— Думаю, вам бы встать на колени, взяться руками за голову и не открывать глаза, пока мы не вернёмся, — сказал Кавик.

Духовное богатство храма было настолько велико, что его посетители просто не могли не перенять качества Воздушных Кочевников. Деревенские злоумышленники довольно элегантно, по своей воле, приняли его предложение.

У Кавика, казалось, в горле волос застрял. Раздражение, которое нельзя было сглотнуть.

Работая по найму в Бинь-Эре, служа в Джондури, а затем тренируясь у Белого Лотоса, он осознал, что каждый из игроков в игре, большой игре, обладал своим уникальным стилем. Аватар изучала, готовилась как можно лучше, знала то, чего не знали другие. Янгчен прилагала огромные усилия заранее, чтобы снизить ущерб и предотвратить потери. В пай-шо такие игроки заучивали все рабочие открывающие ходы, дабы сократить будущую партию.

Цзунду Чайси же, если верить слухам, ходившим в Белом Лотосе, была полной противоположностью — извергом, который удерживал свои тайны с помощью зверств. Она бы подсыпала яду тебе на стул и дождалась, пока бы ты не рухнул на доску. Побеждает последний выживший.

Спровоцировать оползень в качестве отвлекающего манёвра и начинить коридор деревенщинами — это отчётливый, бессердечный почерк. Жестокий своею безразличностью. Будь Хосун и другие чуть посмелее, могли бы и погибнуть. Кавик полагал, что такое отношение было свойственно цзунду Хэньше, которого не заботило ничего, кроме его краткосрочных целей.

Зуд в глотке перерос в тошноту, когда Кавик увидел двух облокотившихся о стену монахов, из голов у которых текла кровь. «Кое-кто за это ответит», — подумал он, помчавшись вперёд.

Он присел и осмотрел их раны. Обоим хорошенько дали по голове, но, к счастью, они были ещё живы. Дверь позади них, некогда закрытая на засов, была выбита.

Замки́ и стражники. Разумеется, Янгчен приняла меры предосторожности. Джуджинта прислонился спиной к стене и, не раскрывая себя, распахнул двери сильнее. Его осторожность была оправдана. Кто попало не смог бы одолеть мага Воздуха.

Комната открылась Кавику по частям: разлетевшиеся бумаги, разбросанные книги, незаправленная кровать, лужа крови на полу. Цзунду Хэньше лежал в углу. Его стеклянные, неморгающие глаза уставились в потолок. Аватаров пленник был мёртв.

Джуджинта сразу же подбежал к окошку. Удобством такой выход похвастаться не мог, но кто-то достаточно гибкий теоретически смог бы протиснуться.

— Следов от кошки на подоконнике нет, — сказал он, после чего высунул голову, позволив ветру растрепать себе волосы. — На утёсе никого не видать. Ни верёвок, ни крюков не осталось. Я бы не сумел слезть по такой скале без подмоги.

Прощупывая тело Хэньше, Кавик на минуту задумался о прошлом случае, когда они с Джуджинтой разбирались с трупом. Бедный Цю. Кавика часами после этого тошнило. И вот он теперь: расхрабрился как мародёр. Что же с ним стало? Может, это после Аватара и Белого Лотоса от его приличия не осталось и следа?

Он должен был продолжить и определить причину смерти. На минутку его сбило с толку, пока он не понял, что удар был нанесён не спереди, не сзади, а сбоку. Бывшему цзунду Бинь-Эра вонзили в подмышку что-то очень острое и тонкое, но нигде поблизости сие орудие не лежало. Отверстие было пробито от одного лёгкого к другому, через сердце. Так бы вы запустили стрелу в плавникового оленя, чтобы добиться превосходной, моментальной смерти.

Исследовав комнату заново, Кавик заметил деталь, которую сначала упустил. Прямо у кровати засохшая кровь Хэньше соприкасалась с ещё одной лужей, в этот раз простой водой, с розоватым круговоротом на их стыке. Убийца отбросил своё растаявшее орудие и даже не посуетился высушить место преступления, прежде чем сбежать.

Кавик встал, держась за голову и втягивая щёки от ужаса. Не стиль Хэньше ему показался знакомым. При всём его мастерстве и таланте, Каляан любил временами действовать на скорую руку.