В руинах (джен)

За пеленой дождя все было совсем по-другому. Здесь скрывался маленький уголок Города — вернее, Старого Квартала. Тот самый уголок, который теперь называют запретной территорией и который полвека простоял заброшенным после страшной катастрофы. Но в этом мире все было наоборот: в руинах лежал весь мир, а огороженный квартал остался таким же, каким был до катастрофы. Я видела салон гадалки и оружейную мастерскую, трактир и бакалейную лавку — совершенно целые и совсем нетронутые, без следов разрушения и пожара, без выбитых дверей и пустых окон… Даже шпили Собора черными пиками пронзали облака высоко-высоко над черепичными крышами.

Все дороги вели на запретную территорию, хотя каждый раз она представала передо мной в совершенно новом свете. Ну, вот и прекрасно. Мне же лучше. Я отлично знала, куда мне нужно.

Эта ипостась огороженного квартала, как муха в янтаре, навсегда застыла в теплом и дождливом летнем вечере, в несменяемых туманных сумерках. Промокнув до нитки в первые же мгновения, я с наслаждением подставила разгоряченное бегом лицо под охлаждающие струи, глотая воду. Это был теплый и стремительный летний ливень, но здесь он никогда не заканчивался: подсвеченные красным облака навсегда зависли над этим местом.

Сил на стремительный забег уже не было. Салочки с циклопами полностью истощили меня, поэтому я бежала легкой трусцой, постоянно подгоняя саму себя и опустив голову. В боку кололо, дыхание уже давно сбилось, легкие и горло горели огнем, и только мысль о том, что я должна спешить, заставляла делать следующий шаг.

Ниалл сказал мне не думать о нем и не оглядываться на него. Но это было невозможно. Я могла бы сколько угодно прикрываться тем, что действую на благо всего города и пытаюсь избавить его от страшного проклятья, но в глубине души я знала, что это было не так. Я шла вперед только ради него.

Этот мир определенно был населен. Голуби купались в потоках воды, которая с ревом и белой пеной лилась из водосточных труб. Тощие городские коты выглядывали из-под щербатых ступеней. Наглая городская крыса размером с кошку высунула нос из кучи мусора, когда я пробегала мимо. Лай собак, голоса людей, шум дождя: в отличие от пустого ниточного мира или враждебной пустоши, эта версия запретной территории выглядела живой и почти обычной. Почти. Я бы решила, что снова вернулась в свой мир, если бы не местные обитатели. Кошки, воробьи и прочая живность выглядели вполне себе натурально и естественно, а вот люди были похожи на бесплотные, полупрозрачные тени, и капли дождя пронзали их насквозь. Они тоже куда-то шли, временами даже проходя сквозь меня и не замечая этого, они разговаривали между собой и делали какие-то дела, но выглядели как самые настоящие призраки.

И только одна тень как-то незаметно присоединилась ко мне и бежала рядом, на расстоянии протянутой руки.

— Тайренн, — тихонько позвала я, повернув голову.

Юноша показал на горло. Значит, здесь он тоже не мог говорить. Я на бегу протянула к нему руку, но призрачная ладонь насквозь прошла через мою, и он почему-то широко улыбнулся.

— Рада, что ты со мной, — задыхаясь и сбивая дыхание еще больше, бросила я.

Он кивнул.

Появление Тайренна действительно было для меня даром свыше. Может быть, он как-то сможет объяснить мне, что нужно сделать, ведь Ниалл его обучал. Я все еще смутно представляла, что мне предстоит, ведь «исправить неправильное» не назовешь четкой инструкцией, а других у меня не было. Ничего не поделаешь, если я хочу спасти Ниалла — разумеется, если его все еще можно спасти, — придется действовать по наитию и полагаться на внезапное озарение и интуицию.

— Ты знаешь, куда нам?

Тайренн кивнул.

— Я бегу правильно?

Еще один кивок.

— Ты ведь знаешь, что нужно сделать?

Снова жест согласия. Ну и зачем я это спрашиваю? Он же все равно не может говорить, а я не умею читать по губам! Ладно, на месте разберемся. Тем более, что мы уже были совсем рядом.

В этой версии запретной территории мне не нужно было проходить дом с зелеными обоями насквозь, хотя, думаю, вряд ли что-то смогло бы меня остановить, если бы я вдруг решила срезать путь таким образом. Но здесь не было завалов и обрушившихся зданий, и даже башня торчала на своем месте, не перегораживая проход. Окна первого этажа были ярко освещены, и желтые квадраты света лежали на мокрых прямоугольниках мостовой. Дождь стекал по листьям обвивавшего ее плюща, а цветки растущих вокруг гортензий покачивались под ударами капель. Откуда-то слышалась игра на фортепьяно: не слишком старательный ученик разучивал гаммы, пытаясь играть их все быстрее и быстрее и постоянно сбиваясь. Это было странное ощущение: видеть полными жизни места, которые были мне известны как заброшенные и покинутые. Наверное, я каким-то образом переместилась в прошлое… или в чье-то отражение этого прошлого.

Казалось, «тот самый дом» уже должен был оказаться в поле зрения, но я почему-то его не видела. Сначала я надеялась, что он просто скрывается за пеленой дождя, но, миновав башню и пройдя чуть вперед, я поняла: его нет.

Хорошо это или плохо? И что же мне теперь делать?

Я окончательно выдохлась и остановилась, хватая ртом воздух. Как обычно: на самых подступах к цели силы внезапно покинули меня, вытекая как вода из решета.

Тайренн, который немного обогнал меня, теперь остановился и сделал приглашающий жест рукой, призывая следовать за ним. Значит, все-таки добралась до нужного места.

Здесь брусчатка заканчивалась, и начиналась земляная тропинка, вьющаяся среди высокой дикой поросли. Когда-то Город определенно был зеленее. Лопухи, бурьян, крапива, еще какие-то неизвестные мне сорняки сейчас росли на том месте, где стоял белый особняк с круглым эркером. Но сочные стебли были примяты, а некоторые листья — сорваны, и дождь тут был явно ни при чем. Узкая тропинка превратилась в кашу из-за множества ног, а на примятых стеблях и растоптанных цветках все еще были видны нашлепки грязи: кто-то, испачкав ботинки, пытался обойти лужу и заодно вытереть грязные подошвы о мокрую траву.

Чем дальше мы продвигались, тем сильнее была примята и вытоптана трава. Теперь я видела начавшие оседать края котлована, прорезанные стихийными ручейками, падавшими вниз. Судя по всему, особняк еще только-только начинали строить. Даже фундамент еще не заложили. Пока просто вырыли под него яму.

Подойдя ближе, я заглянула вниз и поняла… Нет, «я осознала все» было бы слишком смелым утверждением. Но, по крайней мере, теперь я догадывалась, что за трагедия разыгралась на этом месте много десятков лет назад. И почему в нашем мире магия здания уходила в подвал. И, видимо, почему Гарретт счел его настолько опасным местом, что намеревался помешать открыть его всеми возможными способами.

В котловане привязанный к импровизированному позорному столбу стоял мужчина. Голова его была опущена на грудь, а лицо — скрыто за мокрыми прядями темных волос. Белая рубаха свисала с плеч пропитанными кровью лохмотьями. Яма находилась в низине, дождь и ручьи медленно наполняли ее, и вода была узнику по колено.

Я посмотрела на Тайренна. Он кивнул — видимо, показывая, что мы попали в нужное место.

— И что мне теперь делать? — поинтересовалась я.

Послушник развел руками и пошевелил губами. Я напряглась, пытаясь прочитать. «Исправлять неправильное», ха! Разумеется, то, что я видела, было в корне неправильным, но я не знала ровным счетом ничего о том, что же здесь происходило.

Может быть, этот парень попал в яму за дело? Нет, конечно, нет. Нет такого дела, которое могло бы оправдать самосуд. А здесь, судя по всему, творился именно он.

Я рассчитывала слезть аккуратно, но, разумеется, у меня ничего не получилось. Поскользнувшись, я съехала прямо в коричневую от глины воду, запоздало понимая, что выбираться обратно будет ой как непросто: края были отвесными, скользкими и находились выше моего роста. С трудом выдергивая ноги из пропитанной водой почвы — дно котлована было рыхлым, вязким и ненадежным, — я подошла к пленнику. Он услышал плеск моих шагов и поднял голову. Совсем ненадолго: она снова обессиленно свесилась на грудь. Но все же этого времени мне хватило, чтобы рассмотреть и узнать его.

Я уже видела это жилистое, легкое тело, треугольное лицо с тонким носом и губами-ниточками и серебристый медальон с «благословением Строителя». Господин Кактак собственной персоной, тот самый человек с фонарем, который когда-то повстречался мне в видениях после расправы над крейменами. Не сказать, чтобы я была рада этой встрече, но выбирать не приходилось. Нужно было действовать. И исправлять. Кто знает, сколько у меня времени.

Наверное, освобождать привязанного в яме человека — не самое разумное решение. Но господин Кактак, пусть и вел себя странно во время нашей предыдущей встречи, чувства опасности во мне все же не вызвал ни тогда, ни сейчас. Он был явно несчастен и совершенно потерян, а сейчас, к тому же, еще и жалок.

— Эй, — сказала я ободряюще. — Все хорошо. Сейчас я тебя освобожу, и мы вместе выберемся отсюда.

Мужчина поднял на меня водянистые, широко посаженные глаза.

— Не надо, — прошептал он. В любой другой ситуации я бы, наверное, восприняла эти слова как предупреждение, но сейчас в два коротких слова было вложено столько горя и боли, что сердце кольнуло от нахлынувшей жалости. — Я заслужил. Смерть.

— Такую — нет, — уверенно ответила я и ободряюще похлопала его по плечу. Мужчина коротко вскрикнул, и на его плечах я увидела следы кнута. Багровые, воспаленные и неимоверно болезненные даже на вид. Очевидно, грязная вода занесла в них инфекцию, и теперь она стремительно распространялась. Боюсь даже представить, какую боль ему причиняла плотно привязанная к позорному столбу спина и крепкие веревки, покрытые узлами.

Вдалеке раздался раскат грома. Я бы не сказала, что дождь полил сильнее, но вода в яме стала быстро прибывать. Несмотря на стремительно ухудшающуюся ситуацию, я застыла на месте. Неожиданное открытие озарило, как вспышка молнии. Как много совпадений!

Тайренн. Подвергнутый несправедливому и унизительному наказанию и принимающий его. Высеченный плетью. Привязанный к позорному столбу под проливным дождем. Сжигаемый изнутри занесенной в раны инфекцией. Все это практически в точности повторяло то, что когда-то произошло на месте проклятого дома. Вот та самая цепь событий, которая вновь запустила уснувшее проклятье.

Теперь я знала и цикл проклятья, и то, что вызвало его к жизни. Витриол говорил, что этого вполне достаточно. И теперь я была склонна с ним согласиться. Пусть я и понятия не имела, что же такого натворил господин Кактак, но твердо знала одно: пусть мне и не удалось предотвратить наказание Тайренна, я могу хотя бы освободить его собрата по несчастью из прошлого.