В твоих самых диких фантазиях (гет)

О Тириане Каллусе не удалось узнать практически ничего — только короткое упоминание о том, что он погиб во время пожара в психиатрической лечебнице. Дальнейшее изучение вопроса Реном привело к выводу, что в это заведение отправляли самые безнадежные случаи, на чье функционирование в нормальном обществе ни малейших надежд не осталось.

По сути, там был хоспис во всём, кроме названия.

Видеть доказательства того, что события кошмара имели место в реальной жизни, было очень тяжело, и Жона даже немного порадовало, что все отвлеклись на Фестиваль Вайтела — особенно команда RWBY. Янг наверняка бы пожелала отыскать источник его печали, да и Руби не оставила бы попыток как-нибудь ему помочь, что, скорее всего, привело бы в итоге к срыву Жона и испорченному уже им настроению.

С его собственной командой дела обстояли совсем иначе. Они знали о способностях Жона, пожалуй, даже больше, чем доктор Ублек. Пусть Нора с Реном свои проблемы до сих пор не решили и вряд ли когда-либо решат, а чувства к нему Пирры по-прежнему оставались без ответа, это всё равно было гораздо лучше, чем ничего.

Впрочем, все ответы на мучающие Жона вопросы абсолютно точно знал один человек, а потому вечером, когда у всех нашлось немного свободного времени, он отправился в новый кабинет Озпина. Старый заняла мисс Гудвитч, попутно освободив собственный, и Озпин обосновался именно там, переделав его по своему вкусу. Многочисленные флаги, гербы, стойки с разнообразным оружием и рыцарские латы придавали ему средневековый вид.

Когда Жон вошел в дверь, Озпин — ну, или Освальд — балансировал на одной руке вверх ногами на своем рабочем столе, вероятно, занимаясь гимнастикой. Но честно говоря, куда больше всё это напоминало обычную показуху — демонстрацию того, какие возможности перед ним открывала вновь обретенная молодость.

— Мистер Арк. Добрый вечер, — поприветствовал его Озпин, оттолкнувшись рукой от стола и прямо в воздухе вернувшись в нормальное положение. — Что привело вас в мою скромную обитель? Вы же ничего в последнее время не меняли, верно?

— Нет, не менял, — покачал головой Жон.

— Хорошо. Очень хорошо, — кивнул Озпин, пододвинув одной ногой кресло себе, а другой — Жону. — Присаживайтесь. Мои двери всегда открыты для студентов — и сейчас, когда Глинда взяла на себя работу с документами, еще шире, чем прежде. Хотя я не уверен, что увеличение оклада она считает достойной компенсацией за это.

Жон немного криво улыбнулся, устраиваясь в предложенном кресле.

— Сэр, вы знаете некоего Хазела Рейнхарта? — спросил он.

— Боюсь, что это имя мне ни о чем не говорит.

— А он вас знает, сэр.

Озпин, явно уловив кое-какие обвиняющие интонации в голосе Жона, примирительно выставил перед собой руки.

— Я вовсе не пытаюсь вас обмануть, мистер Арк. Мне довелось прожить немало лет — верите ли вы в это или нет, но действительно тысячи — а потому необходимо напрягать память, чтобы вспомнить того или иного мелькнувшего на моем пути человека.

Жон ему не верил.

— У Хазела Рейнхарта была сестра. Ее звали Гретхен Рейнхарт.

— Гретхен, Гретхен... — пробормотал Озпин, и его глаза внезапно округлились, после чего он их закрыл. — Ох... Да, помню. Одна из моих многочисленных ошибок. Она была студенткой с большим потенциалом. Настолько большим, что мои враги сочли ее угрозой.

— И вы скрыли ото всех смерть Гретхен, — произнес Жон.

— Ничего подобного, — возразил ему Озпин. — Мисс Рейнхарт погибла, выполняя мое поручение. Это так. Но зачем мне могло понадобиться скрывать ее смерть? Достаточно было просто не разглашать цель задания и... Ох... Мистер Рейнхарт всё воспринял именно в таком ракурсе?

— А в каком ракурсе, по-вашему, он мог это воспринять? — поинтересовался Жон.

— Полагаю, в очень плохом, — вздохнул Озпин. — Но я не хотел сообщать ему лишнюю информацию, чтобы не подвергать ненужной опасности. Если бы он отправился к месту гибели сестры, то наверняка бы и сам погиб от зубов и когтей монстров... А теперь мистер Рейнхарт винит в произошедшем меня и, пожалуй, имеет на это полное право. Но я и в самом деле сделал для мисс Рейнхарт всё, что только мог.

— А для ее брата?

— Ему полагалась страховая выплата.

— Страховая выплата?.. — недоуменно переспросил Жон.

— Конечно. Бикон — это школа, и мы постарались подстраховаться на все случаи жизни, будь то ваша разрушительная драка едой в столовой или потеря студентами конечностей в бою с монстрами, что потребовало бы долгого и дорогостоящего реабилитационного курса. Или вы считаете, что пострадавших подопечных мы просто отчисляем и выкидываем на улицу без средств к существованию? Тогда бы Бикон давным-давно разнесли разъяренные родители студентов.

С каждым словом Озпина Жон... ну, даже не остывал и успокаивался, а ощущал озноб, прекрасно понимая, что дальнейшие открытия ему вряд ли понравятся.

— Но что тогда произошло с Хазелом? — уточнил он.

— Когда у наших студентов имеются зависящие от них родственники — в основном, младшие братья и сестры, поскольку подростковая беременность нами не поощряется — всё это вносится в специальный реестр. В случае получения ран им назначается стипендия. Если же они погибнут, то выплачивается весьма немаленькая сумма.

— Бикон им что-то платит?..

— Не Бикон, а страховая компания, хотя тарифы для нас из-за этого и повышаются. Смысл в том, что если погиб кто-либо из наших подопечных, то мы берем на себя заботу о подопечных погибшего. Мистеру Рейнхарту полагалась компенсация, которую, насколько я понимаю, он воспринял плевком в лицо. И да, никакие деньги никогда не заменят-...

— Он не получил компенсацию, — перебил Озпина Жон.

Тот удивленно уставился на него, а затем переспросил:

— Что?..

— Хазел Рейнхарт не получил ни единой льены, — повторил Жон.

— Но... Но он должен был получить. Это автоматический процесс.

Подъехав на кресле к своему компьютеру, Озпин стал торопливо что-то печатать.

Таким образом прошло несколько минут.

— Вот! — наконец воскликнул он. — Электронное письмо из страховой компании с уведомлением о выплате.

Озпин жестом попросил Жона подойти поближе и убедиться, явно стремясь доказать свою правоту и отсутствие какой-либо ошибки — возможно, не только ему, но и самому себе.

Жон так и поступил.

В письме сообщалось о выплате Хазелу Рейнхарту, единственному живому родственнику Гретхен Рейнхарт, суммы чуть больше миллиона льен. Еще одно было ответом Озпина с согласием на повышение тарифа.

— Хазел денег так и не получил, — прошептал Жон. — Хозяин квартиры выставил его на улицу через неделю или две после смерти Гретхен.

— Нет... — пробормотал Озпин, выводя на экран всё новые и новые письма из страховой компании. — Нет-нет-нет...

— Он до сих пор жив, — продолжил Жон. — И ненавидит вас...

— Но что насчет остальных?! — крикнул Озпин, яростно что-то печатая на компьютере. — Если такое произошло с мистером Рейнхартом, то могут обнаружиться и другие похожие случаи!

Он вскочил с кресла и добавил:

— Даже одной ошибки уже слишком много! Но если найдется что-то в том же духе...

Озпин схватил пиджак, накинул его на плечи и побежал в сторону двери.

— Мне нужно идти! Необходимо как можно скорее со всем этим разобраться!

— Но...

— Потом поговорим, мистер Арк! Позже!

Дверь захлопнулась.

— Но я даже ничего не успел упомянуть о Тириане... — пробормотал Жон.

* * *

На следующий день все выпуски новостей оказались посвящены грандиозному скандалу. Выяснилось, что несколько директоров страховых компаний при содействии своих бухгалтеров создавали условия, при которых люди просто не могли получить причитающиеся им деньги.

В других случаях жертвы были несовершеннолетними, и единовременные выплаты заменялись на соответствующие пособия, что выглядело вполне логично. Вот только эти самые пособия под различными предлогами задерживались, откладывались, а то и вовсе отменялись.

Бикон ни о чем подобном, разумеется, не извещали.

К счастью, количество несовершеннолетних жертв оказалось не настолько велико, как опасался Жон: всего семь или около того. Впрочем, их вполне хватило, чтобы возмущенные люди начали требовать крови. Разумеется, страховые компании пытались оправдаться, возлагая вину на своих бывших директоров или тяжелые условия рынка, но речь здесь шла о сиротах, оставшихся без средств к существованию. Как минимум один из них, попав в столь безвыходную ситуацию, покончил жизнь самоубийством.

Никакие извинения просто не могли позволить компаниям избежать последствий, и это было очень хорошо. Вот только теперь Жона беспокоило письмо, которое получил Хазел. Ну, с доказательствами вины Озпина. В конце концов, разозлился тот совершенно искренне, да и скандал был самым что ни на есть настоящим.

— Твоя работа? — прямо спросил у Жона Рен.

— Ага, — подтвердил он. — Случайно получилось.

— Но вышло довольно неплохо. Твое Проявление спасло этих людей.

— Не спасло, — вздохнул Жон. — Их еще надо найти. Но хотя бы часть компенсации за свои страдания они получат.

— Начало положено, — сказала Пирра. — Без тебя о делишках страховых компаний никто бы не узнал.

— Это ведь никак не относится к Тириану, да? — уточнила Нора. — Ты видел кого-то другого. Но почему вообще попал в их сны? Твое Проявление способно дотянуться до Вейла? Или они находятся где-то в Изумрудном лесу? Где-то очень близко... Нам стоит их поискать?

Жону очень хотелось бы согласиться, но в итоге он лишь покачал головой.

Кто-то написал письмо Хазелу, вложив туда доказательства вины Озпина. Кто-то вытащил Тириана из психиатрической лечебницы. И пусть последний являлся жертвой действий собственного отца, но разумная часть сознания Тириана была заперта внутри, вечно падая в безумие. Если интерпретировать сны буквально, то его телом сейчас управлял кто-то совсем другой.

"Но кто? И почему у них обоих такие сны?"

— Хорошо, что мистер Освальд взялся за дело, как только ты поставил его в известность, — произнесла Пирра. — Он воистину прекрасный преподаватель.

На ней тут же скрестились их мрачные взгляды.

* * *

Жону так и не представился случай поговорить с Озпином о Тириане, потому что начавшийся Фестиваль Вайтела никому не оставлял свободного времени. К тому же виденный им предыдущей ночью сон о панике из-за ужасного выступления на турнире пусть ему и не принадлежал, но прекрасно ложился на благодатную почву собственного беспокойства.

— Всё пройдет хорошо! — заверил его Рен, пока студенты Бикона летели к Колизею Согласия. — У нас есть Пирра.

— Это еще хуже! — воскликнул Жон. — Если ей придется тащить всю команду на своем горбу, то нас никто не будет воспринимать всерьез!

— Нас в любом случае никто не будет воспринимать всерьез, — заметила Нора. — Потому что для журналистов мы — команда PYRA, которую возглавляет Пирра, ее состав входит только Пирра, а целью существования является Пирра.

Услышавшие ее слова члены команды RWBY рассмеялись.

— Ты справишься, Жон, — попыталась успокоить его Руби. — Мы все сейчас в одной лодке.

— Не в одной! Тебе пятнадцать лет, и любой твой провал моментально забудется, поскольку никто от тебя ничего и не ожидает. Я же стою во главе команды с Пиррой Никос. Именно меня во всём обвинят, даже если она просто ноготь сломает!

К счастью, сражаться ему предстояло лишь в одном раунде, где с каждой стороны предполагалось по четыре бойца. После него Жон с огромным удовольствием собирался позволить участвовать в турнире кому-нибудь другому.

Было ли это трусостью?

Скорее всего, да. Но сейчас перед ними не стоял вопрос жизни и смерти, так что желание выставить на поле боя тех, кто умел и любил драться, выглядело вполне логичным. В конце концов, остальные команды тоже намеревались так поступить.

Когда они прибыли на место, сотрудник стадиона тут же потащил их в специально отведенную для участников турнира зону — подальше от толп зрителей. Затем он передал студентов другому сотруднику, который принялся объяснять, чего именно ожидали увидеть во время их выступления.

Разумеется, большая часть правил была известна и без него. Даже Кардин не страдал отсутствием ума настолько, чтобы демонстрировать расизм в прямом эфире на глазах у миллионов зрителей.

В общем, если неподалеку упадет ребенок — человек или фавн — и поцарапает коленку, то за возможность оказать ему первую помощь и наклеить пластырь следовало бороться всем студентам. Кроме того, им не стоило находиться где-либо еще, кроме специальной зоны, арены, трибун и раздевалок с душем. Лишь после победы или поражения они получат право свободно гулять по стадиону.

А еще право отвечать на вопросы журналистов...

Это, в свою очередь, порождало целую кучу дополнительных правил о том, что им стоило говорить, а чего — нет. И в особенности им не следовало начинать меряться крутостью с иностранными студентами.

— Не позволяйте вытянуть из вас такие слова, которые можно будет интерпретировать как оскорбление других школ, — произнес сотрудник. — Именно этого больше всего хотят журналисты. Им требуется драма. Вы все — Охотники и Охотницы. Ваш единственный враг — монстры! Вы — союзники!

Инструктаж продолжался и продолжался: когда конкретно требовалось выйти на арену, как стоило драться, в какой момент следовало остановиться, что было необходимо предпринять в случае пожара, террористической атаки, нападения монстров, начала эпидемии и даже внезапно возникшего у Колизея Согласия желания именно сегодня подчиниться законам физики и рухнуть на Ремнант.

До того, как такой вариант оказался озвучен, Жон о нем как-то и не волновался.

— А насколько вероятно падение? — подняв руку, нервно спросила Руби.

— Маловероятно, — пожал плечами сотрудник.

— Маловероятно — это один процент или ближе к десяти? — поинтересовался Кардин. — Потому что в том, что ваш ответ комфорта совсем не приносит, я с Роуз полностью согласен.

— Слушайте, раньше у нас стадион никогда не падал, — проворчал сотрудник.

— Всё бывает в первый раз, — пробормотал кто-то из студентов.

— И мы разве не над городом парим? — уточнила Руби.

— В том случае, если контроль окажется потерян, мы постараемся попасть за пределы Вейла, — сказал сотрудник. — Так что волноваться не стоит.

— Постараетесь попасть? — переспросила Руби. — Я вот, например, иногда стараюсь попасть на занятия вовремя, но не всегда получается. Можно ли сделать для сохранения города в целости и сохранности нечто большее, чем "постараться"? У меня там семья, между прочим.

Янг ткнула ее локтем в бок.

— Вот такой подход мне нравится, сестренка.

Руби закрыла руками моментально покрасневшее лицо.

Сотруднику Колизея Согласия с некоторым трудом удалось навести порядок и закончить инструктаж, после чего он ушел, бормоча себе под нос о том, что не отказался бы выпить. Пришедший ему на смену коллега отвел их на трибуны для участников турнира, по пути практически умоляя не устраивать драк, скандалов и всего того, что могло бы сказаться на репутации Фестиваля Вайтела.

Жон сомневался, что кто-либо стал бы такое вытворять, но Вайсс поведала всем желающим о том, как лет десять назад в Вакуо во время Фестиваля Вайтела участники турнира ночью слишком сильно злоупотребляли алкоголем, что утром вылилось в грандиозную драку. Около четырех десятков студентов пытались убить друг друга везде, включая трибуны для зрителей, и лишь каким-то чудом удалось обойтись без жертв.

— Круто же! — прокомментировала ее рассказ Янг.

— Никто не сомневался в том, что тебе понравится, Сяо-Лонг, — проворчала Вайсс.

— Я вовсе не собираюсь это повторять, — заверила ее Янг. — Но просто представь себе, сколько впечатлений осталось у зрителей. Пожалуй, я бы не отказалась взглянуть на запись тех событий.

Какие бы впечатления ни остались у свидетелей того побоища, вряд ли им позволят устроить драку здесь. Жон подозревал, что любой, кто попробует это сделать, будет выкинут не только из Бикона, но и с Ремнанта. В конце концов, Проявление мисс Гудвитч наверняка могло бы забросить человека куда-нибудь на низкую орбиту.

Бой их команды выпал третьим по счету.

Жон нервно сглотнул и направился навстречу своему року.

* * *

Окончание матча в очередной раз напомнило о том, что реальность очень часто от ожиданий отличалась в лучшую сторону.

Они победили.

И пусть в кое-каких моментах Жон поступил бы совсем иначе, если бы у него появилась подобная возможность, их с лихвой компенсировали другие, в которых он отлично себя показал.

Пожалуй, даже слишком хорошо для того, кому ауру открыли лишь в начале года. Если бы зрители вдруг узнали об этой подробности, то и вовсе бы стали считать его выступление самым настоящим чудом.

Впрочем, из всех членов своей команды Жон сейчас выглядел наиболее грязным и потрепанным, поскольку старался отвлечь противников на себя. В конце концов, он для этого обладал и щитом, и самыми большими запасами ауры. Вот только теперь требовалось срочно принять душ.

Под струями воды Жон провел уже несколько минут, иногда прислушиваясь к приглушенным голосам комментаторов наверху и реву толпы. Для нового боя выбрали не команду RWBY, а всё остальное для него не имело никакого значения, так что продолжать и дальше наслаждаться душем ничто ему не мешало.

Выйдя наружу, Жон принял протянутое полотенце и благодарно кивнул.

— Спасибо, Тривия, — сказал он, обращаясь к невысокой девушке с глазами разных цветов.

Лишь после того, как Жон вытер лицо, до него кое-что дошло...

Нет, этот визг вовсе не был девчачьим, кто бы там что ни говорил, но руки сами собой поспешили закрыть полотенцем пах.

Тривия, прислонившись спиной к стене, с ухмылкой наблюдала за его усилиями.

— Что ты видела?! — возмущенно уточнил у нее Жон.

Она подняла руку и развела пальцы, продемонстрировав нужный размер.

Жон густо покраснел.

— Просто вода в душе была холодной, понятно? — буркнул он. — Кроме того, размер — это не главное.

Ухмылка Тривии стала лишь еще шире.

— Почему я вообще с тобой спорю? — спросил Жон. — И что ты тут делаешь?!

Тривия, к его немалому удивлению, достала из-за спины поролоновый палец из тех, которые использовали болельщики. Конкретно на этом было зачеркнуто имя Пирры Никос и нацарапано "Жон". Пожалуй, даже вырезано чем-то острым.

Тривия помахала пальцем в воздухе.

— Ты... пришла, чтобы меня поддержать? — уточнил Жон.

Она улыбнулась и кивнула.

— Я бы обнял тебя, если бы не был голым, — признался он.

Тривия подвигала бровью, намекая на то, что подобные мелочи не должны были его останавливать.

— Отвернись, — попросил ее Жон. — Мне надо одеться.

Тривия фыркнула, но всё же отвернулась. Если точнее, то это Жон так подумал, поскольку, одевшись и повернувшись обратно к ней, внезапно обнаружил, что Тривия за ним внимательно наблюдала.

— Когда ты... — начал было Жон, но тут же замолчал.

Она продолжала ухмыляться.

— Ты — худшая, — буркнул он. — Надеюсь, шоу того стоило.

Тривия жестом показала, что оценивала это самое шоу как довольно среднее.

— Вот не надо сначала подсматривать за мной, а потом критиковать за посредственное исполнение, — проворчал Жон. — И убери кошелек. Я всё равно не позволю тебе устраивать тут "денежный дождь".

Тривия обиженно надулась, но кошелек всё же убрала.

— Давай уже перейдем к более серьезным вещам. Тебе нельзя здесь находиться.

Она покосилась на знак мужской раздевалки.

— И это тоже, — кивнул Жон. — Но я имел в виду Колизей Согласия. Ты же до сих пор в розыске.

Тривия указала на него, затем обхватила себя за шею пальцами, намекая на ошейник, подняла руки, имитируя лапки, и беззвучно тявкнула.

Жон завис.

— А можешь... Можешь повторить? — наконец выдавил из себя он. — Это было так мило.

Тривия нахмурилась и продемонстрировала ему средний палец.

— Ладно-ладно. Я понял, что ты имела в виду сообщение Озпина.

Ее брови поползли вверх.

— Эм... То есть сообщение Освальда и Айронвуда, — поспешил исправиться Жон. — Там всё сложно. И давай присядем.

Он опустился на одну из многочисленных скамеек, и, несмотря на обилие свободного места, Тривия предпочла устроиться у него на коленях. Жон автоматически обхватил ее за живот. Она улыбнулась, положила руки поверх его и начала болтать ногами, словно самый счастливый в мире ребенок.

— Итак, — произнес Жон. — Роман попался, но всем нам известно, что он делал то, что делал, именно из-за Синдер. Правильно?

Тривия кивнула.

— Замечательно, — продолжил Жон. — Ему предложили сделку со следствием, чтобы узнать планы Синдер, но он ее слишком сильно боится. Лично мне кажется, что больше всего Роман боится даже не за свою жизнь, а того, что Синдер доберется до тебя.

Тривия закатила глаза и цокнула языком, наглядно демонстрируя, что кое-какие звуки издавать все-таки могла. Насколько Жон понял, она сейчас имела в виду, что Роману стоило волноваться о себе. И это было, пожалуй, даже справедливо, если учесть, что попался именно он.

— Роман сказал, что согласится на сделку, если мы сумеем доказать факт отсутствия угрозы тебе со стороны Синдер. Я понятия не имею, как это сделать, но почему-то сомневаюсь в том, что ты пожелаешь сдаться властям Атласа.

Тривия покачала головой, пощекотав его подбородок розовой прядью волос.

— Ага, — кивнул Жон. — Но что тогда за доказательства я должен ему предоставить? Нечто принадлежащее тебе и очень личное?

Она повернула голову и бросила на него мрачный взгляд.

— Я имел в виду какой-нибудь пароль или тайное рукопожатие, — поспешил пояснить свою мысль Жон. — Писать-то ты точно умеешь.

Тривия показала ему язык.

— Да ладно тебе. Не ленись.

Он ущипнул ее за бок, заставив на мгновение выпучить глаза. После этого Тривия беззвучно рассмеялась. Жон продолжил ее щекотать, пока не получил локтем в живот.

— Л-ладно, извини. Кстати, Нео так и не нашлась? Я помню, что ты ее искала.

В улыбке Тривии отчетливо читались веселье и некоторое сочувствие. Она погладила его по щеке, как бы говоря, что волноваться ему совсем не стоило.

— Оставить это дело тебе?.. — уточнил Жон.

Тривия кивнула и улыбнулась.

— Ладно. Но Синдер меня по-прежнему беспокоит. Ты точно в безопасности?

Она снова кивнула, ткнула пальцем ему в грудь и слегка приподняла бровь.

— Ага. Я понимаю, что Синдер с куда большим удовольствием попытается убить меня. Но мою безопасность обеспечивает целый Бикон, а ты разгуливаешь по Вейлу в одиночку. И нет, ничуть не сомневаюсь в том, что при необходимости тебе не составит особого труда отбиться от них, но что мне показывать Роману?

Тривия слезла с его коленей, встала напротив и закрыла глаза. Затем она запустила руку себе в рукав и сосредоточилась. Что именно происходило, Жон не знал, но понимал, что для этого с ее стороны требовалась немалая концентрация.

Вскоре Тривия открыла глаза, а ее рука показалась из рукава, сжимая нечто черное и кружевное...

Жон моментально покраснел.

— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПРОСТО ДАТЬ МНЕ СВОЙ ЛИФЧИК! — воскликнул он.

Тривия беззвучно расхохоталась, после чего сунула лифчик себе в карман и сняла с шеи ожерелье — целый набор нитей с бусинами различных темных цветов. Даже бросив ему это самое "доказательство", она не перестала смеяться.

Жон с тихим ворчанием убрал ожерелье в карман, совсем не спеша смотреть Тривии в глаза. Как, впрочем, и вообще в ее сторону, поскольку теперь она крутила свой лифчик на пальце.

— Ты меня когда-нибудь до могилы доведешь, Тривия, — буркнул Жон. — Но я рад, что с тобой всё в порядке, рад, что мы смогли повидаться, и еще больше рад, что ты пришла поболеть за меня на матч. Наверное, спросил бы, как ты оцениваешь мое выступление, но подозреваю, что ответ будет "посредственно".

Тривия покачала головой, улыбнулась и показала ему большой палец, что было очень приятно. Затем она на прощание обняла Жона и рассыпалась осколками света, оставляя его одного в мужской раздевалке. Через мгновение дверь открылась, и внутрь вошла группа парней, видимо, как раз закончившая биться на арене.

— Ты всё еще здесь? — удивленно спросил один из них.

— Прошу прощения, уже ухожу, — ответил ему Жон.

— Никаких проблем, — покачал головой другой парень, начав было раздеваться, но остановившись и вновь посмотрев на Жона. — А вот эту штуку тебе стоило бы припрятать. Я понимаю, что победу очень хочется поскорее отпраздновать, но могут возникнуть некоторые неприятности.

Жон сразу же догадался, что конкретно найдет торчащим из заднего кармана джинсов. Нечто теплое, черное и кружевное.

"Проклятье, Тривия..."