Хонока (джен)

Какаши бьет Шикаку кулаком в лицо, и угрюмый подросток не отвечает, несмотря на довольно сильный стимул. Чоза подхватывает его, прежде чем он успевает упасть назад, и Минато бросается вперед, чтобы схватить Какаши, зажимая его под мышкой, как маленького зверька. Струйка крови стекает по носу Шикаку, и Орочимару старается не выглядеть слишком довольным этим.

Проходит несколько секунд, а Шикаку все еще не реагирует — и ни его ученик, ни Иноичи не шевелятся. Торифу выглядит обеспокоенным и машет рукой между пустым лицом Иноичи и расфокусированными глазами Хоноки. Какаши рычит на него, и Чоза слегка шлепает Шикаку по щеке.

“Что случилось с Шикаку?” Спрашивает Чоза. Он указывает на Иноичи. “Это нормально для Иноичи, но не для Шикаку”.

Фугаку обходит их, и Орочимару наблюдает, как его странный новый Шаринган лениво вращается.

“Похоже, Шикаку отправился с нами в поездку”.

“С ним все в порядке?”

Фугаку наклоняет голову. “Не знаю. Они зашли слишком глубоко, чтобы я мог их разглядеть, и я не собираюсь копаться, когда там и так полно народу ”.

Еще несколько мгновений проходят в тишине, и Иноичи внезапно напрягается, быстро моргая глазами. Хонока отпускает его руку, и Шикаку стонет.

“Это было похоже на удар по лицу ...” Он прикасается к носу и морщится, когда его пальцы скользят по крови. “Кто, черт возьми, ударил меня?!”

Какаши рычит. “Не прикасайся к Хоноке без ее разрешения, придурок”.

“Какаши!” — Ругается Минато, ставя его обратно на ноги. “Это было грубо!”

“То, что он схватил Хоноку за руку, было грубо”.

Инузука Гаку разражается смехом. “Щенок, я должен познакомить тебя с Цуме!”

Орочимару закатывает глаза. “Пожалуйста, мальчик достаточно дикий”. И им не нужно, чтобы он снова скатился дальше, чем уже скатился.

Иноичи моргает еще несколько раз, стискивая челюсти.

“Почему ты не повела за собой, когда тебя буквально похитил один из людей Данзо?”

Хонока хмурится. “Ты это тоже видел?”

“Э-э, да?”

“Тебя похитили?!” — Восклицает Фугаку, затем свирепо смотрит на Торифу. “Ты сказал мне, что Хонока слегла из-за истощения чакры”.

Торифу прищуривает глаза и тычет большим пальцем в Минато. “Тот сказал мне, что это было истощение чакры”.

“Что я должен был сказать? Комори похитил Хоноку-тян? Это было бы хорошо для Разведывательного отдела!”

Как есть, они все еще ищут его.

“Комори?!” Фугаку сплевывает. “Где этот ублюдок сейчас?”

“Он мертв”, — говорит Хонока.

“Я убил его”, — говорит Орочимару.

“Черт”. Шикаку стонет. “А ты не подумал, может тебе следует оставить его при себе для допроса? Может быть, в качестве свидетеля?”

“В этом не было бы никакого смысла, поскольку он не мог служить ни одной из этих целей".

“Я знаю, ты сказал, что не можешь ничего рассказать о Данзо, благодаря печати, но Иноичи или даже твой отпрыск могли получить информацию, блуждая по разуму”.

Он открывает рот, но не издает ни звука. Он щелкает челюстью и морщится. Даже информация, которую они сами собрали о Корневой Печати, неописуема. Как прискорбно.

“Уплотнение — это очень тщательная и сложная конструкция; оно находится рядом с задней частью языка, что затрудняет доступ к нему”, — объясняет за него Минато. “Хонока-тян не может видеть дальше этого, даже используя свое доудзюцу, поэтому я бы предположил, что Сайко Деншин Иноичи тоже потерпит неудачу”.

Иноичи скрещивает руки на груди и сдувает волосы с лица.

“В каждой пломбе есть трещины и разломы, если вы знаете, где искать”.

“Не этот”, — утверждает Хонока. “Я смотрел и смотрел, и все, что я могу сказать, это то, что разбить его было бы все равно что разбить стекло. Тебе это кажется хорошей идеей, Иноичи-сан?”

Иноичи закусывает губу. “Нет. Это не так. Ты уверен, что ничего не упустил из виду?”

Она решительно качает головой.

Шикаку вздыхает. “А как насчет того, чтобы убрать его? Минато — гениальное фуиндзюцу-ши, и ты тоже не сутулишься, Орочимару.”

Даже если бы он захотел, печать сама отвергла бы его усилия.

“Ах, как бы неловко это ни звучало...” — Неловко начинает Минато. “Хонока-тян знает о печати больше, чем любой из нас. Это нечто, называемое гексаграммой тюгоку, и что-то вроде головоломки в придачу.”

Шикаку фыркает. Он подозрительно смотрит на Хоноку.

“Шикаку хорош в головоломках”, — отмечает Чоза. “Может быть, тебе просто нужен новый взгляд?”

Он чувствует сомнение, но его ученица похлопывает по земле рядом с собой.

“Минато, Минато! Получите наши заметки!”

Минато сначала смотрит на него, спрашивая разрешения, и он слегка кивает. Нет ничего плохого в том, чтобы попытаться, учитывая, как мало они сами разобрались.

Минато распечатывает заметки с другого свитка и разворачивает диаграмму, которую он создавал.

Шикаку вытирает окровавленный нос рукавом и подползает, чтобы получше рассмотреть.

“Фу, какая боль. Похоже на дело рук клана Хьюга. Пожалуйста, скажи мне, что они тоже не замешаны в этом чертовом заговоре?”

Его драгоценная маленькая ученица пожимает плечами.

“Понятия не имею. Я никогда раньше не встречал хьюгу.”

“Тебе повезло”, — растягивает слова Шикаку, затем хмурится. “Тогда откуда ты знаешь их код?”

Она колеблется, и Орочимару чувствует, что интерес Шикаку усиливается почти так же, как и у него, когда его ученик делает или говорит что-то необычное.

“Я прочитал это в книге давным-давно”.

Это не ложь. Хонока знает, что лучше не пытаться лгать палатке, полной шиноби, — и все же это звучит так, как будто это только половина правды.

“Давным-давно, да?” Шикаку размышляет.

“Итак”, — вмешивается Минато. “То, что мы выяснили на данный момент, — это следующие символы: "связанный", "гора", ‘открытый’ и ‘болото’. Первые два активируют парализующую силу, когда цель пытается раскрыть секреты. ‘Открытый’ и ‘болото’ все еще доставляют нам неприятности ”.

“Тогда вы оба идиоты”.

Минато таращится на него, а Хонока надувает щеки. К счастью, она не плюется пузырями и не издает в его сторону этот неприятно незрелый звук.

“Врата Открытия находятся в левой доле мозга и при освобождении снимают психические запреты. Очевидно, что печать делает обратное, оказывая какое-то давление на ворота в ответ на любые попытки разгласить секреты. Врата Открытия также связаны с инстинктами борьбы или бегства, вырабатываемыми надпочечниками. И знаете ли вы, что происходит, когда реакция "дерись или убегай" чрезмерно стимулируется? Ты замираешь. Звучит знакомо?”

‘О", — одними губами произносит Минато. Хонока сутулится рядом с ним.

“Тогда это в мозгу сэнсэя, не так ли?”

“Я не очень разбираюсь в запечатывании, но, вероятно, это одно из тех, как там его. Минато?”

Минато неуверенно кивает. “Трехмерная печать”.

“Да, это. Убрать эту штуку — полный провал. Нам нужен кто-то с серьезным опытом, чтобы даже подумать о том, чтобы прикоснуться к нему ”.

“Как долго у тебя была эта печать, Орочимару?” — Спрашивает Торифу. “Конечно, недолго?”

Он хмыкает и рисует дрожащую букву "x’. Кровавый тюлень, похоже, изучает его коварные коды.

Минато задумывается. “С тех пор, как тебе исполнилось двенадцать, верно? Джирайя-сенсей сказал, что ты остался со змеями, и что когда ты вернулся, ты был другим.”

Он снова рисует букву "x’, по его виску стекает пот.

Хонока медленно встает и, покачиваясь, подходит к нему. Ее глаза слезятся, когда она обнимает его за ноги. Он вздыхает и гладит ее по волосам, нежно расчесывая пальцами спутанные пряди.

“Ну же, Хонока, больше никаких слез”.

Его слова только заставляют слезы литься быстрее. Он снова вздыхает и поднимает ее, позволяя ей спрятать лицо в его бронежилете.

“Черт. Держу пари, это самая странная вещь, которую я вижу в своей жизни, ” бормочет Шикаку. “Орочимару, добровольно нянчащийся с сопляком?”

Фугаку пихает болтливого подростка за голову. “Не будь такой занудой, Нара”.

“Не будь таким стариком, Учиха!”

Они дерутся, но в основном это безобидно. Иноичи вздыхает.

“Эй, Фугаку, я не хотел прерывать твоего дядю, но у нас пограничный патруль примерно через десять минут”, — говорит Гаку. “Мы готовы идти, на данный момент, босс?”

“Мы мало что можем сделать, пока этот пограничный конфликт либо не разрешится, либо меня не отзовут обратно в Коноху. Позже у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить.”

Гаку кивает. “Тогда давай, Фугаку. Пограничный патруль никого не ждет".

“...” Какаши смотрит на Хоноку, все еще плачущую в его объятиях, а затем на Гаку. Технически он является частью команды Гаку.

Гаку ухмыляется ему.

“Не волнуйся, Какаши. Что касается моей команды, ты все еще в отделе исследований и разработок. Вчера у тебя лопнули барабанные перепонки и все такое.”

“И некоторые из нас не спали всю ночь”, — зевает Иноичи, рассеянно накручивая прядь своих волос. “Мы также хотели бы собраться вновь в другое время”.

Он кивает. “Тогда очень хорошо. Это заседание закрыто”.