Расплата Року (The Reckoning of Roku) (джен)

Ночью перед тем, как Аватар и Воздушные Кочевники вернулись в Южный Храм Воздуха, Гияцо сидел в одиночестве, скрестив ноги, на большом камне посреди леса. Его глаза были закрыты, а раскрытые руки лежали на коленях. Сумеречный воздух был прохладным и прозрачным. Дул легкий ветерок, доносивший аромат земли и камня, листьев и дерева, мха и полевых цветов.

Хотя аббат Рабтен мог бы побудить его использовать этот момент для размышления о естественном цикле жизни и смерти леса, он думал о Малайе. Не о ее смерти, а о ее жизни.

Ее острое мышление и глубокое знание земли. Ее смелость. Ее удивительный сарказм. Ее мягкость еще более удивительна. Как они так быстро открылись друг другу. Ощущение ее колена напротив его на берегу горячих источников. Ощущение его рук на ее талии, когда они ехали на Килате. Их последние объятия. И все остальные моменты, которые они разделили в эти короткие священные дни.

Ощущение, будто что-то ткнуло его в ногу, вернуло Гияцо в настоящее. Медленно он открыл глаза и обнаружил Року у подножия скалы, протянувшего руку и тыкающего в него чем-то похожим на посох магии воздуха, только он был сделан из красного бамбука.

— Это была глубокая медитация, — сказал Року, опуская посох. — Аббат Рабтен гордился бы.

Гияцо указал на палку.

— Новый?

— Тебе нравится? — Року оглядел посох сверху вниз, поворачивая его. — Сестра Диша помогла мне сделать это сегодня днем. Но мне все равно нужно добавить крылья.

Он пытался повернуть его, но уронил.

— И мне еще нужно немного потренироваться.

Гияцо взял эстафету и вернул ее.

— Ты разберёшься. Но я не думаю, что ты пришел сюда только для того, чтобы похвастаться своей работой по дереву. Хвастун!

Выражение лица Року стало мрачным.

— Да, не для хвастовства. Это... что-то важное. Нам уже пора туда...

— Пойдем?

Гияцо кивнул. Он глубоко вздохнул, провел рукой по голове и еще раз оглядел лес. Он взял свой посох, спустился со скалы, и они вместе пошли по тропинке.

— Даже не знаю, что сказать... — понуро прошептал Року.

— В этот раз все еще сложнее? Я стараюсь не думать...

Как бы он ни старался не думать, Гияцо не мог не вспомнить неуклюжую попытку Року сказать что-то значимое, когда они покидали рыбацкую деревню во время своей последней миссии по оказанию помощи. Он надеялся, что на этот раз Аватар будет искать глубже внутри себя, чтобы найти нужные слова.

— Какой-нибудь совет? — спросил в конце концов Року, доказывая, что они просто разделяли одну и ту же мысль.

У Гияцо уже был ответ.

— Скажи то, что тебе нужно было услышать после потери Ясу.

Каждое из тел лежало на отдельном костре на поляне на вершинезападного холма, откуда открывался вид на террасированную долину. Они были завернуты в белые саваны ручной работы. Всего семь. Уло был крайним слева, Малайя — крайней справа. В центре лежали тела жителей деревни, убитых стражами магов Земли. С того дня в Сером лесу не было никаких признаков Амихан, но клан решил, что лучше не предполагать худшего.

Вокруг мертвых собрались Гияцо, Року, сестра Диша, несколько других Воздушных Кочевников, пришедших с воздушной монахиней, и выжившие члены клана Ламбак. Солнце садилось, окрашивая горизонт огненными полосами янтарного, оранжевого и фиолетового цвета.

Судя по тому, что Баку, новый глава клана, рассказал посторонним, торжественная часть ритуала была почти завершена. Обычно после кремации они молча возвращались в деревню и проводили остаток ночи, празднуя, танцуя и рассказывая истории об умерших. И в этот раз должно было быть так же. Как бы это ни было больно, Гияцо с нетерпением ждал этой части, ему нужно было поделиться и узнать как можно больше о Малайе.

В конце концов Баку кивнул Року, и Аватар шагнул вперед, встав между живыми и мертвыми. Он посмотрел на Гияцо, затем повернулся лицом к группе и откашлялся.

— Я не могу сейчас ничего сказать, чтобы облегчить вашу боль, — начал он. — Но я не считаю, что мне следует пытаться это сделать. Вы потеряли людей, которых любили глубоко и сильно, и это больно. Да, и это всегда будет больно.

Року на мгновение остановился, посмотрел на Гияцо, затем продолжил:

— Мы должны позволить себе почувствовать эту боль, принимая свое горе как благословение. Как неожиданное появление старого друга у нашей двери. Не держите дверь закрытой — пригласите его войти. Выпейте чашку чая и потратьте некоторое время на то, чтобы наверстать упущенное. Так что, когда придет время, позвольте ему идти своей дорогой.

С этими словами Року поднял ладонь и оживил небольшое пламя. Он протянул его Баку, который приблизился с факелом.

Баку зажег факел пламенем Року, поднес его к костру Уло и положил на сложенные внизу дрова. Когда дрова загорелись, Камао, сын Баку, подошел со следующим факелом и сделал то же самое с телом своей матери. И так продолжалось, пока родители Малайи не зажгли последний костер.

Року потушил свой огонь и посмотрел на всех глазами, полными слез.

— Пусть ваше пламя освещает наш путь, — заключил он, кивнув.

Он вернулся к Гияцо, и каждый из них обнял друг друга за плечи.

— Как это было? — прошептал Року.

— Ты справился, — сказал Гияцо, наблюдая, как растет пламя. — Ты сказал важное.