Водоем и кости (гет)

Сознание возвращалось обрывками, словно разорванная плёнка старого фильма.

Вспышки. Ослепительный, режущий болью свет, выжигающий сетчатку. Пятна густой, непроглядной темноты. Деревянные балки потолка над головой. И эти глаза — любопытные, зелёные, неотрывно следящие.

Ощущения на коже. Леденящий холод. Прикосновение металла. Острая, жгучая боль укола. Чувство разрезания плоти. Потом — призрачная мягкость простыней. И снова руки — тёплые, но безжалостные, их пальцы тыкали, давили, исследовали.

Но тьма была настойчивее. Она затягивала обратно в свои глубины, её объятия были безжалостными и всепоглощающими.

Когда я наконец вынырнула по-настоящему, горло пылало сухостью, а язык прилип к нёбу, словно комок ваты.

— Держи, выпей это.

К моим потрескавшимся губам прикоснулась соломинка. Я сделала жадный глоток.

Жидкость была тёплой, сладковатой и успокаивающе обволакивала пересохшее горло.

Глаза медленно привыкали к свету. Я увидела Сирену, сидящую в кресле рядом с кроватью.

— Сирена? — проскрипела я, прижимая ладонь к мягкой марлевой повязке чуть выше брови. — Где я? Что… что случилось?

Она проигнорировала мои вопросы.

— Как ты себя чувствуешь?

— Разве… разве не врач должен это спрашивать? — попыталась я пошутить, но голос звучал хрипло и неестественно.

Шутка повисла в воздухе, не встретив ответа.

Именно тогда я осмотрелась и поняла — это не больница. Я лежала в комнате со стенами из светлого кедра, заставленной грубой деревенской мебелью, укутанная в груду мягких хлопковых простыней. Справа от меня било в глаза яркое солнце — огромное окно с поднятыми жалюзи впускало потоки ослепительного утреннего света.

Слева, в стареньком кресле, сидела Сирена. На её коленях лежал планшет.

— Можешь считать меня своим врачом, — она мягко улыбнулась, но её глаза оставались холодными.

Я попыталась приподняться, но волна свинцовой усталости накатила с новой силой. Какие бы препараты ни ввели в мой организм, они всё ещё держали меня в плену, прикованной к этой кровати.

— Объясни, — прошипела я, из последних сил борясь с чернотой, снова затягивающей сознание.

Выражение лица Сирены смягчилось, приняв маску сочувствия, которое не достигало глаз.

— Мне жаль, Изабелла. Я… многое не рассказала тебе. Но если это утешит, я всё объясню.

Я молчала, застывшая, чувствуя, как по телу разливается ледяная волна предчувствия.

— Я выбрала тебя своим следующим испытуемым, — просто констатировала она. — Видишь ли, мой отец, Джоэль…

Что-то тёмное и тяжёлое болезненно сжалось в моей груди. Сердце забилось так громко, что в ушах поднялся оглушительный гул, заглушая её слова.

— …на протяжении последних нескольких десятилетий интересовался вопросами искусственного оплодотворения.

Ледяное оцепенение сковало меня, и ужасная догадка пронзила сознание, как нож:

— Ты… ты хочешь оплодотворить меня его спермой.

Сирена казалась слегка ошеломлённой скоростью моего вывода.

— Ну, да. Вообще-то… я уже это сделала.

Оцепенение мгновенно сменилось дикой, всепоглощающей паникой. Страх выжал из лёгких весь воздух.

— Нет, — выдохнула я. — Нет. Нет, ты не могла… Ты не смела!

— Всё в порядке, Изабелла! — затараторила она, возбуждённо указывая на свой планшет. — Я практически довела до совершенства эту процедуру! Ничего не пойдёт не так. В конце концов, ты подаришь мне ещё одну сестру. Я практически могу это гарантировать.

— НЕТ! — закричала я, срываясь с кровати, но мои ноги подкосились. — Ты чертова сумасшедшая! Убери эту… эту штуку из меня, или, клянусь Богом…!

Что-то тонкое и холодное, как ледяной укус змеи, пронзило мою руку.

Стул был пуст. Теперь Сирена стояла с другой стороны кровати, легко поддерживая моё падающее тело.

— Ты мне нравишься, Изабелла, — признала она ледяным, безэмоциональным тоном, мягко, но неумолимо вталкивая меня обратно в постель, — но если ты продолжишь подвергать опасности здоровье моей сестренки, боюсь, мы больше не сможем быть подругами.

— Сучка, — успела я прошептать, прежде чем волна химической тьмы снова накатила и поглотила меня целиком.

* * *

Следующий раз, когда я пришла в себя, за окном была ночь. В углу комнаты мягко горела высокая лампа, отбрасывая длинные, пляшущие тени. Я была одна.

С трудом поднявшись на дрожащих руках, я попыталась сориентироваться. В висках стучало, отдаваясь острой болью во всём черепе. Тело ныло, словно его избили, каждый мускул кричал о протесте. А во рту была такая сухость, что казалось, я глотаю песок.

На прикроватной тумбочке стояла кружка с крышкой. Я потянулась к ней, но рука замерла в воздухе — я вспомнила, что это не вода.

Я попыталась сглотнуть, и память подло подбросила сладковатый, успокаивающий вкус той жидкости. С отвращением я отдёрнула руку и отвернулась.

Вместо этого, пошатываясь, я подошла к окну. Жалюзи были опущены, тяжёлые портьеры задернуты. Я раздвинула их и попыталась вглядеться в щель между планок, но увидела лишь непроглядную, густую тьму. Абсолютную пустоту.

— Мы в нескольких милях от чего-либо, напоминающего цивилизацию.

Я вздрогнула и бросила Сирене ядовитый взгляд через плечо. Она стояла в проёме, где не было двери.

— Можешь попытаться сбежать, — продолжила она, небрежно прислонившись к косяку. — Но это будет бесполезно.

Я проигнорировала её и повернулась к старому гардеробу напротив кровати. Внутри висела одежда, пропахшая нафталином и временем, — вещи, которые давно не видели солнечного света.

— …Я полагаю, у тебя есть вопросы, — нарушила молчание Сирена.

Я стиснула зубы, впиваясь ногтями в грубую ткань одного из пальто. Глаза предательски наполнились слезами, а в груди тяжело осело чувство полного поражения.

— Какая разница? — прошептала я, и голос дрогнул.

Позади меня её голос прозвучал ближе, она подошла.

— Потому что ты мне нравишься, Изабелла. И если я могу сделать это… проще для тебя, то я хочу. Ты умная девушка, ты, наверное, уже всё поняла. Эксперименты моего отца… они имеют стопроцентную смертность.

— Нет… — вырвался у меня тихий, прерывающийся вздох, и я вдруг вспомнила видение Элис. Она была так уверена — я стану вампиром.

Её слепые пятна были вызваны не оборотнями. Их причиной была Сирена.

Внезапная, острая, как лезвие, вспышка надежды всколыхнулась во мне, отталкивая тяжёлую муть отчаяния и делая меня почти невесомой.

Каким-то образом… я переживу это.

— Это правда, — голос Сирены вернул меня в комнату. — Ни одна носительница не пережила процедуру.

Я быстро вытерла глаза тылом руки и с силой прочистила горло. Отказываясь показывать Сирене свою внезапную перемену в настроении, я продолжала стоять к ней спиной.

— Как долго я здесь?

— Прошло четыре дня.

— А с тех пор, как ты… ввела мне этого паразита? — я скривилась, непроизвольно прижимая руку к ещё плоскому животу.

— Три дня.

— …Это ты столкнула мою машину, — до меня наконец дошло. Она была полувампиром. Для неё это было бы легко.

— Я.

— И как ты нашла меня? — Почему Элис не увидела это?

— Случайность, — призналась она. — Я ехала, исследуя местность, и проезжала мимо, когда заметила тебя на дороге. Я не была уверена, как часто ты видишься со своим вампиром, так что… воспользовалась моментом. Позвонила, пытаясь выманить тебя подальше от города. А когда поняла, что ты не ведёшься и собираешься связаться с ним… я вышла и столкнула тебя с дороги.

Меня затрясло от отвращения. Статус Сирены как гибрида в сочетании с её собственной нерешительностью — вот что в итоге обмануло предвидение Элис.

Я смахнула предательские слёзы, лихорадочно пытаясь вспомнить всё, что знала о Сирене. Всего четыре телефонных разговора, ни один из которых не раскрыл ничего, кроме…

— А Анджело?

— Его не существует.

Потребовалась долгая, тягучая секунда, чтобы эти слова дошли до моего сознания.

Анджело… не существовал?

Но зачем придумывать такую сложную ложь? Возможно, чтобы найти со мной общий язык, вызвать жалость? Довольно изощрённый способ завоевать доверие. И всё же… это было тревожным откровением. Меня так легко обманули.

Но нет. Её эмоции, её страх в тот звонок… они были слишком реальны, чтобы быть поддельными. Но кто же тогда…?

Наконец я обернулась. Сирена сидела в ногах кровати, терпеливо ожидая моего следующего вопроса. Мой взгляд упал на её ухоженные, изящные руки.

— Это Джоэль сломал тебе запястье.

Спокойная маска Сирены мгновенно сменилась вспышкой чистой, незамутнённой ненависти.

— Я сказала, что это был несчастный случай, — её голос стал твёрдым, как сталь. — Мой отец считает меня равной. Он… иногда забывает, что это не так.

— Я никогда не слышала, чтобы вампиры что-то забывали.

Сирена на мгновение попросту исчезла, а затем возникла уже стоя, её движение было лишь мельканием в воздухе.

— Пей свою кровь, Изабелла, — её тон был ледяным, не оставляющим пространства для возражений. — Это единственное питание, которое ты получишь.

И со вспышкой сверхъестественной скорости она исчезла из комнаты.

Игнорируя сухость во рту, доходившую до боли, я снова развернулась к гардеробу и принялась перебирать старую одежду, пока мои пальцы не наткнулись на грубую, шершавую поверхность задней стенки.

На мгновение у меня перехватило дыхание.

Слёзы, которые я сдерживала, хлынули ручьём, пока мои пальцы скользили по зарубкам, что кто-то вырезал в дереве.

Их было шестнадцать.

Последняя жертва Сирены продержалась шестнадцать дней.

И хотя мои ногти были обломаны и кровоточили, я с ожесточённой решимостью процарапала ещё четыре черты прямо под первым набором.

* * *

Хижина оказалась крошечной, состоящей из одной-единственной спальни. Смежная с ней ванная комната, тоже лишённая двери, вела в небольшую гостиную, сросшуюся с миниатюрной кухней, создавая впечатление одного тесного помещения.

Сирена сидела ко мне спиной за массивным столом, буквально утопающим в хаотичных кипах бумаг. На краю небрежными стопками громоздились учебники. Я с трудом различала названия на корешках, открывавшие темы от базовой биологии и анатомии до сложнейших вопросов генетики человека.

Выглядело так, будто она… готовилась к экзамену?

— Ты выпила свою кровь?

Я вздрогнула от звука её голоса и сердито уставилась в её затылок.

— Кто такая Лиза?

— …Почему ты спрашиваешь? — её спина оставалась неподвижной.

— Потому что я ношу её свитер.

Я разглядывала водительские права, найденные в кармане, сидя на краю единственного дивана позади Сирены. На потёртой фотографии улыбалась симпатичная рыжеволосая девушка с веснушками. Сложно было сказать, сколько ей было на момент смерти, но сейчас она была бы ровесницей Чарли.

Сирена тяжело вздохнула и медленно развернулась на стуле, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Она была… неудачным экспериментом из восьмидесятых.

— Неудачным экспериментом, — я неуклюже повторила её слова, и по телу разлилась ледяная волна.

Сирена развернулась ещё больше, устроившись поудобнее, как лектор, готовящийся к монологу.

— Да. После того как моему отцу не удалось найти другого вампира-мужчину, который разделил бы его… идеи, он обратился к последним достижениям человеческой науки. Он решил, что если другие вампиры не способны на такую же самодисциплину, как он, то, возможно, наука сможет преодолеть этот барьер. Именно тогда мы начали рассматривать идею искусственного оплодотворения…

Я слушала, оцепенев, пока Сирена безжалостно и методично излагала научные выкладки, описывая, как две разные жертвы, выбранные ею, умерли в ходе её экспериментов. Лишь после второй смерти Джоэль осознал, что их кровь, вероятно, не была достаточно сильной, чтобы выносить его потомство. Столетия назад он заметил, что женщины с более… привлекательной для вампиров кровью, чаще быстро зачинали и успешно рожали. Чтобы подтвердить свою теорию, он лично выбрал жертву и создал новую дочь — Дженнифер.

И тогда необходимость растить новую сестру отбросила Сирену на годы назад в её собственных попытках добиться успеха.

В конце концов её слова иссякли, и я позволила леденящей, гнетущей тишине повиснуть в воздухе между нами.

— Всё в порядке, Изабелла. Ты не Лиза. Ты не будешь неудачным экспериментом. Твоя кровь… намного сильнее её.

— Нет, — прошептала я, всё ещё глядя на улыбающееся лицо девушки с веснушками. — Я не буду.

Элис видела, что я не умру. По крайней мере, не так, чтобы это имело значение.

Но Сирена не знала этого. Она не знала, что я найду способ сбежать из этой богом забытой дыры, этого клише хоррора. Даже если для этого придётся избавиться от того, что она поселила внутри меня.

— Ты выпила свою кровь? — её вопрос прозвучал снова, настойчивее.

— Да, — солгала я, глядя ей прямо в глаза. — Выпила.